Поиски Модеста

Глава 4

Я моментально активировал замедление времени, чтобы тщательно обдумать назначение деканом. Учёл политический расклад, силу властных группировок, их мотивы и возможности. Не оставил в стороне загадочную фигуру Раппопорта, отметил набирающее влияние Юры-малахита, рассмотрел основных претендентов на должности декана и… Ладно. Вру. Бессовестно вру. Я так офигел, что лупоглазил глазами, как школьник, впервые увидевший женскую грудь.

– Гм, – прокашлялся Раппопорт. – Я начинаю сомневаться в своём выборе. Нет, не в Модесте. В вас, – он ткнул пальцем в преподавателей. – Семнадцатилетний мальчишка становится деканом, а вы молчите, как перепуганные воробьи.

– Позвольте мне!

На манеж вышел мужчина средних лет. Если всеобщее волнение о допуске к обучению занимало первое место среди мыслей присутствующих. То на втором прочно обосновался колоритный незнакомец азиатской внешности. Со лба через затылок и до самого пояса голову мужчины украшала тугая коса. Чёрные волосы плотно переплетены красной лентой. По бокам череп гладко выбрит.

Мужчина был одет в приталенный кафтан красного цвета. На кафтане широкий пояс из лоскутков шкур различных зверей. Слева на поясе висел хвост лисицы, справа небольшой бубен. После новости о зачислении и моём неожиданном деканстве, мужчина вернул к себе внимание присутствующих.

– Прошу вас, Чагдар Саналович, – сказал Раппопорт и жестом пригласил мужчину на центр манежа.

Мужчина хотел было начать речь, но неожиданно наклонил голову и принюхался.

– Мне кажется, или корицей пахнет? – спросил Чагдар девушку в третьем ряду.

– Немного, – согласилась курсантка.

– Хм. Непорядок.

Мужчина завертел головой, в поисках «непорядка». Обнаружив источник, Чагдар поднялся на верхний ряд.

– Будьте добры, – обратился он к курсанту. – Встаньте, пожалуйста. Нет, нет. Не бойтесь. Это не опасно.

Никто не думал об опасности, пока Чагдар не сказал об этом. Курсант с удивлением поднялся и предусмотрительно отошёл подальше.

Мужчина снял лисий хвост с пояса. Два раза провёл им по сапогам, таким же красным и нарядным, как и кафтан мужчины. После чего с размаху ударил каблуком по спинке кресла. Раздался хлопок. Над креслом появился силуэт королевской кобры. Змея зашипела и распустила капюшон, готовая к атаке. Однако Чагдар опередил. Короткий кивок головы, и могучая коса незнакомца, вылетев из-за спины со скоростью блинка, как самурайский меч разрубила кобру вдоль туловища. Ещё один хлопок и над креслом повисло облако коричневого цвета. Запах корицы стал повсеместным. Облачко исчезло также внезапно, как появилось.

– Теперь порядок. Прошу вас.

Чагдар жестом пригласил курсанта садиться обратно, а сам под ошалевшие взгляды вернулся на манеж.

– Официально признаю, что твоё назначение деканом больше не главная новость дня, – прошептал Талгат, сидевший рядом со мной.

– Из ваших? – спросил я также шёпотом.

– Нет. Этот степняк из Прикаспия.

Перед тем, как объясниться, «главная новость дня» подошёл к Раппопорту и перекинулся с ним парой слов. Поблагодарив инспектора, вернулся в центр манежа.

– Леонид Маркович любезно простил мою оплошность при создании локации для сегодняшней встречи. К сожалению, у меня было мало времени, чтобы познакомиться с особенностями влияния местной чёрной породы на трансформационные модули.

Мужчина сделал паузу и продолжил.

– Меня зовут Чагдар Санал Бадма-Годжи. Вот уже тридцать восьмой год я Государев шаман милостью Его Императорского Величества. С сегодняшнего дня назначен на должность Лид-зельевара пермского интерната. В мои обязанности будет входить обучение курсантов, ворожба локаций и процветание лаборатории. Я говорю процветание, потому что прошлый заведующий плохо выполнял свои обязанности. На сколько я знаю, подавляющее большинство учащихся даже не были с ним знакомы. Впрочем, не мне судить. Тем более, что заведующий… Наум, кажется его звали, пропал несколько дней назад.

На два ряда ниже меня сидели сёстры Аракчеевы. Я не видел их лиц, но заметил, как Полина взяла Ульяну за руку и крепко её сжала.

– Я не зря упомянул срок, в течение которого служу Государевым шаманом, – продолжил Чагдар. – Почётное звание я получил в семнадцать лет. Неслыханно! В столь юном возрасте получить титул, средний возраст вступление в который до моего назначения составлял сорок с чем-то лет. Но у Императора были основания и…

Тут Бадма-Годжи замешкался. Он стал отряхиваться, приводя в порядок кафтан, и так идеально сидевший на могучей фигуре шамана.

– Впрочем, не люблю хвастаться. Все данные есть в Императорском архиве… Так вот! Я человек новый, поэтому спрошу. На каком основании несовершеннолетний юноша становится деканом лучшего учебного заведения страны? При всём моём уважении, инспектор, – слегка поклонился Раппопорту Чагдар.

Инспектор выкатился на середину манежа.

– Во-первых, Ермолов обезвредил потустороннего разведчика, не дав ему установить прокол и превратить Пермь в зону отчуждения, – голос Раппопорта был ровен, он не кричал. – Во-вторых, Ермолов прошёл смотр кольщиков и стал бы первым за несколько лет курсантом, кто поднял над головой руну. Если бы одна взбалмошная боярыня не помешала ему телекинезом.

Я отметил про себя, что Раппопорт знает о поступке Рогнеды. Значит, связан с Сенатскими? А, может, круче? Он знает не как член клана, а через своего агента? Да кто вы такой, инспектор Раппопорт?

– В-третьих. И в главных, – подытожил грозный вояка. – Ермолов единственный в интернате, кто справился с волной диверсантов. Это моё личное испытание. Его прошли только семеро за всю мою преподавательскую карьеру. А я обучал штурмовиков Гвардии Его Императорского Величества. Тех самых, что ротой удержали Корсику от вторжения армии берберов.

Тут Раппопорт был неточен. Нет, я не про великий подвиг гвардейцев. Однажды они удивили весь мир, остановив обезумевшую от магии потусторонних захватчиков армию северных народов Африки. Я про испытание, которое устроил Раппопорт на следующее утро, после прибытия в интернат. Один я бы не справился. Луковкин своими тортиками помог мне отбить другие волны. Но поправлять инспектора не стал. Иначе он моментально снял бы меня с должности декана за дерзость, глупость и вообще за «чё ты, дурак, вмешиваешься, я же тебя хвалю, ё… т… м…!»

На доводы Раппопорта нашлись первые возражения.

– Но это лишь доказывает магическо-боевые способности Модеста.

Шклярская. Неожиданно. Я думал, она не поддаётся эмоциям и равнодушна к властным игрищам. Лишь бы всё было по правилам. Лишь бы всё было во славу и пользу интерната. Боится, что её не назначат деканом?

– Я не сомневаюсь, что Ермолов станет великим воином, – продолжила Шклярская. – Пожалуй, Игнат Вожеватов был прав. Модест лучшее, что случалось с интернатом с момента его основания. Но он мальчишка. У него нет ни жизненного, ни управленческого опыта. Он, как все подростки, эмоционально нестабилен. Леонид Маркович, вы бы не назначили генералом и не доверили молодому воину командовать армией, только за то, что тот лихо управляется оружием и магией.

Ах, вот оно что. Шклярская переживает, что моё назначение навредит интернату. Дело не в том, что я отберу у неё должность. Хорошо. Верну Ирину Яновну обратно в список «педагогика – моё призвание».

Я ожидал, что инспектор рявкнет, что нельзя сравнивать «деканишку факультетика» с боевыми генералами, но вмешался ещё один новенький. Второй человек, помимо шамана, который прибыл в интернат только накануне вечером.

В отличие от массивной фигуры Бадма-Годжи, это был худой мужчина с потухшим взглядом. Казалось, он всё делает нехотя. Не из-за внешнего принуждения, а по состоянию души. Он напоминал кота, сморённого жарой. Мне глубоко безразличны ваши игрульки в учителей и школьников. Но я уже покушал, а делать особо нечего. Так и быть. Полежу в сторонке, посмотрю на ваши копошульки. Может, поиграюсь.

– Лихо управляется оружием и магией, говорите? – поднялся кот со своего места и вышел на манеж. – А можно проверить?

– Для начала, представьтесь публике, пожалуйста, – улыбнулся Раппопорт.

Инспектора распирало от удовольствия. Казалось, что вояка был доволен, что заварил такую кашу. Может, он не хотел назначать меня деканом? А вдруг, это подстава Раппопорта, чтобы проверить реакции преподавателей и выбрать достойных?

– Георгий Георгиевич Кот, – представился мужчина.

Да ладно! Вы издеваетесь? Серьёзно? Его фамилия Кот? Бывает же такое.

– Гражданин. Сорок лет. Назначен милостью Его Императорского Величества в ваш… – мужчина улыбнулся, – в наш интернат преподавателем по магическо-рукопашному бою.

– Вы хотите испытать Модеста? – спросил инспектор.

– Меня пригласили в Пермь в качестве преподавателя, – замурлыкал Кот. – Если здесь деканами становятся несовершеннолетние бояре, то, может, мне стоит сразу уволиться? Чему я смогу научить детей, раз они в семнадцать лет достигают таких высот?

– Не передергивайте, Георгий Георгиевич, – инспектор продолжал улыбаться. – Я не говорил обо всех. Я говорил о Ермолове. Но раз вы все так перевозбудились…

Тут Раппопорт издал звук, похожий на ржание химеры, если бы индюка скрестили с паровозным гудком. Видимо, это означало смех.

– Будем честны, дамы и господа! – рявкнул инспектор. О! Началось. – Честность одна из главных добродетелей воина. Поэтому я спрошу прямо. Кто хочет стать деканом? Не когда-нибудь, а сегодня. Прямо сейчас! Кто готов принять бремя обучения, делиться с курсантами опытом и принимать жёсткие управленческие решения. Но предупреждаю, – Раппопорт замолчал и сделал небольшой круг на инвалидном кресле, всматриваясь в лица, как преподавателей, так и курсантов. – От вашего руководства будет зависеть успешность интерната. А, значит, и процветание самой Империи.

Раппопорт набрал в лёгкие воздух и заорал, как будто отдавал команду на взятие столицы вражеского государства.

– Всем, кто считает себя достойным звания декана пермского интерната, выйти на середину манежа! Остальным сесть на место и заткнуться!

Я до сих пор не знаю, как изменился бы состав участников, если бы не последнее предложение инспектора. «Сесть на место и заткнуться» могли только те, кто ранее «встал и возражал». Чагдар, Шклярская и Кот. Думаю, Раппопорт не хотел подколоть преподавателей, но они «подкололись». Или нет. Главное, что сначала Ирина Яновна, по привычке чеканя шаг, демонстративно заняла самую середину. К ней ленивой походкой подошёл Кот. А Чагдар, перед тем встать рядом, помахал лисим хвостом.

– В конце концов, можно совмещать, – пробубнил он, добавив в конце что-то на шаманском.

К тройке тут же присоединился Зубоплатов. Никто из присутствующих не сомневался, что Женя-беляк выйдет. Пятой желающей оказалась хилерша Тамара. Женщина чуть за тридцать. Тренер по развитию сенсорики. Тихая, спокойная, уравновешенная.

– Не боем единым живёт воин, – произнесла Тамара.

Хилерша была известна тем, что агитировала за сенсорику. Спокойно, сохраняя ровное дыхание и выдерживая тональность, Тамара убеждала, что в интернате мало внимания уделяют развитию сенсорики. Предлагала даже выделить отдельный факультет для этой магической науки. Зная характер женщины, курсанты не сомневались, что её выход был продиктован не желанием стать деканом. А желанием привлечь внимание к любимому предмету.

Больше желающих среди преподавателей не нашлось. Раппопорт повернул голову в мою сторону, но я его опередил. Я не стал пробираться через курсантов, а активировал прыжок и эффектно приземлился между Чагдаром и Котом. Ага, прыжком. Чтобы лихо так, с шиком-блеском. А чего? Я же молодой, горячий. Пусть преподы побесятся. Зато курсанты за меня. И вообще. Кто я такой, чтобы перечить желанию Раппопорта?

Инспектор был доволен. Неужели, именно этого и добавился?

– Шесть человек. Прекрасно! – сиял опытный вояка. – Чагдар Саналович, будьте добры…

– Пожалуй, вы правы. Тесновато.

Шаман снял лисий хвост, опять провёл им по сапогам и, закрыв глаза, произнёс заклинание. Несколько ритмичных ударов каблуками и диаметр манежа увеличился в полтора раза. Трибуны бесшумно разъехались. Из-за того, что манеж стал больше, расстояние между креслами сначала увеличилось. Но потом невидимый магический архитектор уплотнил цирк. Часть кресел съехало вниз, заполнив пустоты. По итогу трансформации, рядов стало меньше, а у каждого сменился сосед.

– Сидеть! – рявкнул Раппопорт на желание некоторых курсантов пересесть. – Вы не в театре.

Нас изначально собрали в локации цирка, где есть удобный манеж. Не актовый зал с аплодисментами, протокольной музыкой и глупыми улыбками. А удобный настил, широкая арена, кресла для зрителей и место для защитного экрана. Все уже догадались, что сейчас произойдёт. Меня мучил только один вопрос. А если бы никто не возразил на моё назначение? Раппопорт назвал бы деканов, после чего…

– Внимание, интернат! – прервал мои мысли инспектор. – Шесть кандидатов на три места. Комиссия постановила, что нет оснований выделять пермский интернат из общих правил. В каждом привилегированном учебном заведении Империи есть три факультета. По цветам флага. Белый, синий и красный. Поэтому…

А дальше произошло то, чего никто не ожидал. Клянусь, если бы в центре манежа возник потусторонний прокол, я бы удивился меньше. Дело в том, что Раппопорт… пошутил! Да не просто удачно юморнул в подходящий момент. Он подготовил шутку.

– Что-то у меня в кармане жмёт. Странно… Смотрите-ка! – Раппопорт вынул лист и показал публике. – Что это? Ну-ка, ну-ка, почитаем. «Правила проведения конкурсного поединка…» Ух-ты! Уже интересно. «… при выборе нового декана». Надо же! Как неожиданно и вовремя.

Получилось кривенько, но курсанты всё равно впечатлились. Этот грозный, вечно недовольный вояка может шутить? Как это обычно бывает, сразу нашлись несколько подхалимов, которые дружно засмеялись. Раппопорт довольно крякнул и стал зачитывать.

– На конкурсные состязания допускаются кандидаты, одобренные наблюдательным советом учреждения, или инспектором чрезвычайной комиссии, или лично Императором, – мужчина прервался. – Надеюсь, не нужно пояснять, что в нашем случае одобряю кандидатов лично я? Хорошо. Читаю дальше. Формат состязания определяется надзорным уполномоченным… Это опять я, если кто не понял. …исходя из задач, поставленных Императором перед школой. Увечья или смерти, произошедшие во время конкурсного отбора, подпадают под указ… Ну дальше не интересно, – прервал чтение Раппопорт и осмотрел притихшую арену.

Инспектор открыл подлокотник кресла и достал три мячика, размером с ладонь. Белого, синего и красного цвета. Раппопорт бросил их на манеж и мячики, ни на миллиметр не подпрыгнув, прилипли к полу, как металлические бруски к большому магниту.

– Георгий Георгиевич, – обратился инспектор к Коту, – у вас будет возможность лично убедиться в боевых навыках Модеста.

Раппопорт выехал за пределы манежа, и арену тут же накрыло защитное поле. Стало тихо, люди исчезли, мы видели пустые кресла зрителей. Аналогичная защита была во время прохождения смотра кольщиков. В полной тишине мы растерянно смотрели друг на друга.

Защитное поле исчезло и раздалась ругань Раппопорта.

– … его в квадратное отверстие лобстера! – проорал инспектор фразу, начало которой мы не услышали. – Прощу прощения, дамы и господа. Отвык от защитных экранов. Забыл, что вы не слышите. Итак, правила! Во-первых, все шестеро утверждены мной, как кандидаты на должности деканов. Судьба решится в честном бою. Если при вас есть оружие или завороженные артефакты, поздравляю! Можете ими пользоваться. Декан факультета лучшей школы Империи всегда должен быть готов к драке насмерть. Убивать противника можно только во время боя. Сдавшегося нельзя, – инспектор сделал паузу. – Задаю вопрос! Кто готов отозвать свою кандидатуру и выйти из конкурса? Я с гордостью пожму вашу руку, если вы решите уйти. Умение здраво оценивать шансы тоже важное качество воина. Помните: никакого осуждения.

Ого! Наш вояка проникся историей интерната. Ну а мы прониклись конкурсом. Желающих уйти не нашлось.

– Прекрасно! – рявкнул Раппопорт. – Правила просты. Сломайте мячик и вы декан. На этом всё. Начнёте по моей команде.

Когда до касания экраном пола оставалось несколько сантиметров, мы услышали грозный крик инспектора.

– Начали!

Я активировал прыжок, но до мячиков не долетел. В грудь мне попала льдина Шклярской. Почувствовав, что урон существенный, при приземлении я сразу сгруппировался и откатился в сторону. Нужно восстановить дыхалку. Меткая сволочь! Прямо в солнечное сплетение. Я бы однозначно умер, если бы не тёмные нейроны. Не думаю, что она хотела убить меня. Зачем ей? Просто случайно попала.

Но отдышаться не получилось. Как только я остановил движение, в челюсть мне прилетел кулак Зубоплатова. Перед тем, как рухнуть на манеж, я увидел, что альбинос, сразу забыв обо мне, разложился на три копии.

Ох, Модест, Модест. Остался бы лучше на трибуне. Похоже, Раппопорт захотел проучить курсантов, чтобы не звездили раньше времени. А на роль наглядного пособия и боксёрской груши выбрал меня.

Глава 5

Несмотря на льдину Шклярской и удар Зубоплатова, из боя я не вышел. Пришлось совершить «тактическую перегруппировку». Бывает. Во время нескольких секунд восстановления, внимательно следил за поединком. Нужно изучить мастерство новых бойцов.

Мячики никто схватить не успел. Из стальных брусков, прилипших к намагниченному полу, они превратились в осенние листья, подхваченные сильным ветром. Мячи закрутились по всей арене, выписывая шизофренические траектории, то ускоряясь, то замедляясь. Не уверен, что человек без прокаченной реакции смог бы справиться с тем, чтобы просто поймать один из них. Не говоря уже об отбитии атак других претендентов.

Георгий Георгиевич, которого я тут же прозвал ГГ, вообще не впечатлил. Он не кинулся к центру, не активировал магическое умение. Лишь лениво отбил удары одной из копий Зубоплатова да отошёл подальше. Женя-беляк, убедившись, что Кот не атакует в ответ, а только защищается, переключил копию на Тамару. ГГ отчаянно филонил. Он кислым взглядом смотрел на летающие мячики и драку кандидатов. И это наш новый преподаватель по магическо-рукопашному бою?! Чему он может научить? Созерцанию? А главное, зачем он полез в конкурс, раз не хочет драться? Тоже мне, мамкин геймер. Тоже мне, главный герой. Зря я ему дал почётное прозвище «ГГ».

Другое дело хилерша Тамара. Тамара Ефимовна Белозёрова. Наш монотонный пропагандист сенсорики. Если честно, я ожидал чего-то подобного. Особенно это типично для спорта. На поле ты разъярённый джигит, а в жизни бабушкин пирожок. И наоборот. Спокойный и рассудительный спортсмен буянит в гостиницах и не вылезает из скандалов. Белозёрова была из первых.

Недостаток силовой магии и слабый навык рукопашного боя женщина компенсировала чрезмерной активностью, балансирующей на грани бестолковой суеты. Главным признаком того, что хилерша не растеряется в бою была одежда Тамары. По правилам интерната, установленными Игнатом и пока не отменёнными Раппопортом, курсанты и преподаватели на занятиях и массовых собраниях обязаны надевать форму.

Комплекты имели отличительную особенность, выделявшую интернат среди других школ. Вместо стандартной военной формы, где брюки со стрелками, а рубашки с погонами. Где смысл ношения формы в приучении к коллективному порядку. Курсанты интерната носили тактические боевые костюмы. Главная цель которых в успешном обезвреживании противника.

Курсант – это боевая единица. Одежда должна маскировать бойца, обеспечивать эффективную защиту, быть удобной и помогать в уничтожении. В мире магии это дало удивительный результат. Удивительный для меня, человека из другого мира.

Дело в артефактах. И защитные, и атакующие артефакты могли принимать любую форму. Качество зависело от мастерства артефактного инженера. Можно хлястик шинели превратить в огнеупорный купол. Или бляху ремня заворожить на оглушение. Но персональная инженерия на конкретный участок формы – крайне дорогое удовольствие. Даже для богатых аристократов. Поэтому курсанты использовали составные артефакты. Цены на них варьировались от масс-маркета до безумного люкса. Для богачей самое то. Есть где показать свою денежную доминантность. Вот именно составные артефакты и давали удивительный для человека из немагического мира результат.

Формы курсантов, а точнее тактические боевые комплекты, были с многочисленными «надстройками». А если учесть, что инженеры создавали артефакты с учётом своих возможностей и фантазии, выбор «надстроек» был огромен. Уместные для формы шевроны, значки и пуговицы. Более сложные эффекты ворожились в массивные подвески, подвязки, обмотки. Пользовались успехом золотые, серебряные и позолоченные цепочки, толщиной с большой палец. Кстати, любимая форма артефакта у криминалитета.

Инженеры поталантливей превращались в настоящих кутюрье. Тактический комплект богатых аристократов или купцов мог вообще не походить на форму. Особенно у девушек.

Типичная ситуация в первые годы, как Игнат разрешил артефакты к форме. На занятиях появляется эффектная молодая девушка. Стильные брюки, модная блузка. Серьги, кулон, браслет, дорогие часы. Не интернат по подготовке машин для убийств, а прет-а-порте, кутюр-мутюр, бомжур и всё такое. Курсанты ожидают, что Игнат моментально выгонит нахалку. Но Вожеватов лишь усмехался.

– Вы, боярыня, вечером в театр?

– Что вы, Игнат Олегович, – девушка подготовила ответ. – Вы же сами говорили, что скрытность и внезапность важные качества воина. Кто скажет по моему наряду, что я могу дать отпор? В моём боевом комплекте ничего лишнего. Всё заворожено лучшими артефактными инженерами.

– Потрясающе! – восхищался Игнат. – Думаю, что на занятиях вы нас поразите.

Действительно, во время тренировочных боёв боярыня успешно демонстрировала накастованные артефакты. Серьги ворожили обережный купол для головы. Браслеты станили противников. Брюки добавляли прыгучести.

– Вы были правы, – улыбался Вожеватов. – Никакого театра, всё полезное. Уверен, завтра вы опять будете в центре внимания.

Но боярыне уже было не до улыбок. Средней интенсивности тренировочный бой, и вот уже все заряды потрачены, артефакты пусты и бесполезны. Стильный тактический комплект превратился в помятые потёртости, не имеющие никакого боевого смысла.

А вечером родители прикидывают, через сколько месяцев они разорятся. При таком-то темпе использования боевых комплектов, в которых «ничего лишнего». Да и ставят дочку перед фактом: не выпендривайся.

Через много лет борьбы между самовыражением, демонстрацией достатка и практичностью, форма курсантов приняла нынешний вид. Стандартная основа в виде рубашки и брюк. По одежде сразу можно было определить, что перед тобой курсант интерната. На форме нашиты, прикреплены и надеты различные детали. Те самые артефакты. Чем богаче человек, тем деталей одежды больше. Да и сами «навесы» по внешнему виду более качественные и гармоничные. Но без излишеств. Предпочтение отдавали многоразовости, а потом уже стилю.

У преподавателей с формой была аналогичная ситуация, с одной важной особенностью. Те, кто сам мог создавать артефакты, снаряжал ими форму гораздо плотней и изысканней. Ограничиваясь лишь стоимостью ингредиентов. Тамара Белозёрова была не только преподавателем сенсорики, но и артефактным инженером. Выбирая между двумя направлениями, женщина отдала предпочтение сенсорике. Поэтому от должности лид-инженера интерната отказалась. Созданием артефактов занималась для души, в качестве хобби.