Ни о чем

Фрэнки повернулся к Тими с дешевой ухмылкой и пристально поглядел на него. Этот Фрэнки был явным кандидатом на звание мистер-накаченная-грудь в их квартете. Его осанка вызывала зависть даже у самых отпетых фотомоделей, казалось, он может в любую секунду свалится на спину.

– Половина района знает про ее пирсинг, – сказал он, – кроме того, у него даже есть имя, знаешь какое? – Тими покачал головой. – Да знаешь, вчера ты знатно ее отодрал! Его зовут Кристина, Тими, и я бы не пробовал губы этой Кристины на вкус!

Волна хохота вздрогнула в проулке, по панорамным окнам этого улетного, как называл его Джонатан, заведения, пробежала вибрация. Местный хапуга с блестящей лысиной и густыми усами, присел за столик на террасе бара и заказал себе пива. Все четверо покосились на него, испытывая прилив презрения. Особенно Джонатан. Коренастый, с грубой кожей серого цвета и засаленными волосами, после вчерашней свадьбы он чувствовал себя особенным, чувствовал себя мужчиной, как будто таких, как он, надо еще поискать. И действительно, свадьба столь широкого масштаба была большой редкостью в этих краях, Джонатан мог гордится своим положением, он смог позволить себе то, чего не могут многие. Он стал на порядок выше и осознавал это – теперь он не просто Джонни Стингер с левобережья, мелкая сошка в руках больших дяденек, теперь он и сам становится одним из них. Тем более, что Сюзан – теперь тоже Стингер, а значит, он отодрал задницу этому сумасброду Оливеру.

– Вот кто действительно вчера отжег… – прервал тишину Крис, лицо которого отличалось удивительной нежностью, словно соткано специально для игрушечных куколок… – так это Лиззи и тот паренек Олив. Не думал, что она такая податливая малышка, стоило мне ее завербовать…

– Крис! – прервал его Джонатан, улыбка которого сменилась строгостью.

– Да ладно тебе, Джонни, – продолжил Крис, – Эта парочка вчера поразила всех, не так ли? Сюзан до сих пор в немом шоке от своей подружки, а ты так тем более. Не стоило приглашать этого зазнавшегося урода…

– Ты заткнешься или нет? – резко вмешался Фрэнки. Вся их компания, за исключением разве что его одного, таили ненависть на Оливера О'Конора. Почему за исключением Фрэнки? Потому что он уважал этого поджарого перца, стремился в ближайшем будущем стать похожим на него. Какой мужчина не мечтает стать воплощением самой элегантности, галантности и тактичности? Если в мире и есть идеал, к которому нужно стремится, так это Оливер, и Фрэнки знал это, не скрывая.

– Она больше ей не подружка… – сказал Джонатан, затянулся, бросил окурок на асфальт и раздавил его подошвой. На лице его отражалась тихая ненависть и затаенное бешенство. Водя языком по внутренней стороне зубов, он мечтал размозжить Оливеру голову, разорвать глотку, выбить ему все зубы…

Он мотнул головой, и все четверо двинулись к ресторану, отделанному в стиле французских замков с интерьером, больше напоминающим внутренние дворцовые залы, нежели местное заведение. С потолка свисали хрустальные люстры, круглые столики расставлены по всему заведению, на каждом стоял букет из белых цветов, дорогое шампанское наливалось в бокалы и хрупкие на вид официанты таскались взад-вперед с подносами горячих блюд. В дальнем углу трое сладеньких парней вполголоса наигрывали блюз, перебравший Стэнли Уайт – двоюродный дядя Сюзан – криком доказывал ее молоденьким подружкам, что у мужчин за сорок член стоит как у подростка.

Примерно в центре этого помещения, на виду у всех гостей мероприятия, располагался столик жениха и невесты, за ним сидела задумчивая Сюзан Стингер, внимательно всматриваясь в бокал. На ее плечах лежали петельки ее легкого белого платья – не такого пышного и прелестного, какое было на ней вчера, но не менее выделяющее ее из толпы. Темные милированные волосы ниспадали миниатюрным водопадом на ее спину, плечи и грудь. Над карими глазами нависли изогнутые брови, маленький, слегка вздернутый нос раздувал ноздри.

– Ну только подумай Сюзан, только подумай! – за ее спиной стояла женщина, точная ее копия, только с морщинами в уголках глаз, губ и носа, словно высохшая и загрубевшая Сюзан Стингер. Она говорила эмоционально и интенсивно. – Этот проклятый О'Конор, помимо того, что приперся на твою свадьбу, так еще и на глазах у всей нашей родни – ох, бедная тетушка Мэри! – целовал эту проклятую Лиззи! Я думала она приличная девушка! Ох, Сюзан, я просто вне себя…

– Мама, хватит! – зарычала Сюзан. – Меня уже тошнит от этих слов! Лиззи-Олив, Лиззи-Олив, каждый второй как с ума сошел! Это было неприятно, не спорю, но если бы не этот козел О'Конор, как ты про него говорила, мы бы не смогли заплатить даже за мое гребанное платье! И ты знаешь об этом, мам…

– Прекрасно знаю… И не нужно на меня кричать, – с материнской строгостью сказала она, – я беспокоюсь о тебе, ведь представляю какого это… Они оба были близкими для тебя и играли какую-то роль в твоей жизни, а тут такое…

– Что было – то было, мам. Я счастлива с Джонатаном и меня не касается жизнь ни одного, ни другого, так что давай упустим этот конфуз и не будем портить оставшееся время.

Сюзан наблюдала за тем, как Джонатан входил в зал в компании своих друзей. Чуть прищурившись, он улыбнулся ей, держа в руки карманах. Она улыбнулась ему в ответ, но она не любила его. Она не знала это – чувствовала. Этот замызганный наркоман не сможет добиться даже моей улыбки, но по-другому быть не могло, ибо одна лишь Сюзан знала, что в скором времени появится маленький Стингер, и она не могла от него отказаться…

Она, конечно, не планировала беременеть в столь раннем возрасте, а уж тем более рожать детей, но жизнь повернула все таким образом, что ответственная девушка столкнулась с безответственным парнем и легла с ним в одну постель. Слава Богу, Оливер оказался не закомплексованным мальчишкой, а уверенным мужчиной, который поддержал свою бывшую даже после такого нелепого расставания… Он просто спас ее, вытащил из ямы. Чувства к нему в сердце Сюзи пропали уже давно, но она не переставала его уважать, как и он ее. Так распорядилась ее судьба, так смешались нити случайности, закономерности и вероятности. Она уходила глубоко в себя с каждым днем, и с каждым днем гасла, как догоревшая свеча с второсортным воском и тонким фитилем.

Джонатан сел рядом с ней и положил руку на ее колено, обернулся к ней, восхитился самим собой (Сюзан безумно нравилась ему, и он гордился тем, что такая девушка находится рядом с ним), взял бокал шампанского и тут же его опорожнил. Вся его команда села за соседний стол, широко раскинув ноги и вздернув нос. Музыканты в углу продолжали сладостно наигрывать песни.

– Как ты себя чувствуешь, дорогая? – спросил он. Сюзи фальшиво улыбнулась, но он не распознал фальши.

– Все замечательно, Джонни, – сказала она. По сути, сейчас она находилась совсем в другом месте, далеко отсюда, где от мужчин не пахнет дешевым табаком и они не нажираются, как свиньи. Внутри нее ютилась глубокая обида за вчерашнее – брачную ночь она провела рядом с храпевшим, спустившим по колено брюки мужем.

На улице послышался гул мотора, все гости повернули головы в сторону входа, они уже знали, кого следует ждать.

– Снова приперся этот козел, – заворчал Стэнли Уайт, ударив кулаком об стол, подружки Сюзи коллективно захихикали и зашептались.

Двери ресторана дернулись и, закатывая глаза, отвернулись разочарованные гости. Держа руки в карманах, в зал вошла Лиззи Стивенсон в мужских брюках и рубашке, которые идеально на ней смотрелись (Сюзан поморщилась, потому что знала эти вещи), на тонком носике висели квадратные солнцезащитные очки, губы окрашены в красный, волосы заправлены за уши, из мочек которых висели крупные серьги-кольца. В эту секунду Крис локтем ткнул Тими в бок и поправил лацканы своего потрепанного пиджака, Фрэнки прищурился, Джонатан закипел. Следом за ней в сером клетчатом костюме вошел и Оливер, Джонатан заерзал задницей по стулу.

Ты должна выглядеть потрясно, детка, говорила себе Лиззи, шагая навстречу Сюзи, с лица Эмилии Стюарт исчезла улыбка (после вчерашнего подружки Сюзи дико приревновали Оливера).

– Привет, Лиззи! – Сюзан встала из-за стола, поправила платье и направилась к ней, расправила объятия. Лиззи повторила этот жест и они обнялись. – Привет, Оливер, – менее радостно сказала она, кивнула ему.

Джонатан откашлялся и встал пожать руку Оливеру (пусть он и ненавидел его, он должен быть джентльменом), следом поднялся Фрэнки с той же целью. Парни поздоровались, девушки отпрянули друг от друга, блюз продолжали играть и официанты продолжали наливать шампанское в бокалы.

– Слушай, Сюзи, – сказала Лиззи, – извини меня за вчерашнее, я немного перебрала, – она поднесла указательный палец к большому, оставив небольшой просвет между ними, и показала Сюзи этот жест.

– Ай! – Сюзи махнула рукой. – Да ничего страшного, было даже весело!

– И в самом деле, – ответила Лиззи и они рассмеялись.

Этот смех был ложью и обе знали это, но вступать в бой в открытую не решался никто, кроме Фрэнки, который подошел к Оливеру и полушепотом сказал:

– Повезло тебе, старик. Наверное ночка выдалась жаркой… – зубы напоказ.

Оливер приподнял брови – чувак, о чем ты? – говорил этот жест.

– Ладно, понял… – Фрэнки откашлялся в кулак, но остался стоять с ним рядом..

5

Половину дня гости провели в беззаботной скуке и разбавленном унынии. Тими с Крисом и Джонни без конца мотались в проулок между заведениями «поболтать о важном» и возвращались сонными. Фрэнки вышел с ними всего несколько раз. Оливер и Лиззи сидели раздельно, дабы не вызвать подозрений о том, что этой ночью у них что-то было (и не провоцировать толпу), но постоянно цепляли друг друга взглядами, и эти взгляды напоминали им о вчерашнем…

Сжатые в порыве страсти руки, прикосновения губами самых сокровенных мест, жажда прижаться к обнаженному телу другого и прижимать, прижимать… Сжимать тело так сильно, чтобы стать одним целым, целовать так долго, чтобы кровь текла по искушенным мокрым губам. А когда их взгляды пересекались, они вспыхивали и долгое время не могли остыть, они хотели друг друга, хотели любить друг друга. Всю ночь, весь день, всю жизнь… Оливер был готов вечно смотреть на то, как Лиззи, сняв лифчик, прижимается своей грудью к его груди. Его пах гудел, ноги становились ватными, пальцы сжимались в кулак… Лиззи испытывала ноющее завывание в низу живота. В самом низу, там, где вчера был Оливер. Она чувствовала, как в этом месте проявляется влага и закусывала губу.

Но они практически не находились рядом, лишь изредка обменялись парой фраз, но и зачем это нужно, когда один лишь взгляд скажет больше, чем тысячи… чем миллионы слов? Фрэнки допытывал Оливера постоянными расспросами о бизнесе и инвестициях (слушай, а если вложится в компанию я-тебя-не-слушаю, как быстро можно получить первую прибыль?), Тими и Крис пытались «закадрить» молоденьких девчонок, и у Тими кстати вышло, а вот Крис напился в сопли и уснул прямо за столом. Когда он проснулся, то сухо спросил:

– Где Тими?

– Уехал вместе с Эмилией…

– Ага! Гонишь! – и дальше спать.

Не считая тех моментов, когда Джонатан ходил «поболтать о важном», он не отходил от Сюзан ни на шаг, вел себя галантно и сдержанно, что странно, думала Лиззи, а потом заметила, как он косится на Олива и все встало на свои места. Стэнли Уайт окончательно напился и принялся доказывать всем, что настоящие женщины всегда ублажают своих мужчин, а после вообще пропал. Мама Сюзи подходила к дочери раз двадцать и каждый раз уходила, потирая глаза платком. Еще парочка родственников подошли в последний раз поздравить молодых и уехали. К вечеру, когда на улице уже стемнело, подкатили несколько старых знакомых Джонатана и несколько девчонок Сюзи. Обстановка становилась все более фамильярной, а хрупкие на вид официанты продолжали подливать в бокалы шампанское, а сладенькие музыканты – играть блюз.

Когда Джонатан с приятелями снова вышли поболтать, а один из его знакомых увел в туалет симпатичную девчонку, к Оливеру, стоящему возле окна, подошел Фрэнки.

– Слушай, Оливер, – сказал он, – я понимаю, что я тебе докучаю и все дела, но пойми меня правильно – я не прошу ни денег, ни помощи, просто поделись со мной своим опытом. Мне этого достаточно…

– Ты действительно этого хочешь? Хочешь, чтобы я рассказал тебе?

Фрэнки тяжко выдохнул:

– Половину своей жизни я потратил в никуда, на девушек, которые того не стоили и траву, которая уже даже не вставляет. Я хочу выбраться из этой задницы, но мне нужен совет, у меня есть деньги, но я не знаю, что с ними делать…

– Ну раз так, – ответил Олив, – скажу тебе. В семнадцать лет я начал замечать, что товары из Китая пользуются огромным спросом. В девятнадцать я придумал систему, по которой посылки будут доходить до заказчика без простоев… – Оливер рассказывал это строго, Фрэнки впитывал с серьезным видом, – в двадцать один открыл первый склад, концентрирующий большую партию товаров с различных направлений. В двадцать два таких складов были десятки. К двадцати четырем я имел с несколько сотен машин и пару тысяч сотрудников. Сейчас же – я просто смотрю за тем, как люди крутятся в этом бизнесе. А если хочешь совет – бросай курить траву и найди себе нормальных друзей…

Сквозь затемненное окно они видели, как Джонатан втягивался и бросал нелепые шутки (они читались по губам), все остальные смеялись. Фрэнки ушел в себя…

– Эй, а ты нормальный парень! – сказал Оливер и стукнул Фрэнки по плечу. В тот же момент они вздрогнули от звука разбитой где-то сзади посуды.

6

Весь день Лиззи думала только о нем, и этот поток мыслей был таким сильным, что ей становилось страшно. Она не знала точно, чего она хотела – снова залезть на Оливера и почувствовать его твердого дружка у себя между ног, или схватить его за руку и отправиться гулять по мостовой. Одно она знала точно – она хотела остаться вдвоем. Раз за разом она наливала бокал до краев и залпом опустошала, а подружки Сюзи казались ей такими нахальными сучками, что разговаривать с ними у нее не возникало никакого желания. Она испытывала к ним отвращение, и это чувство нарастало все больше по мере того, как она пьянела. Помимо этого, она испытывала отвращение и к самой Сюзи. Основательно набравшись спиртного, Лиззи потеряла над собой контроль, растолкала толпу гостей, схватила чужой бокал и залезла на столик жениха и невесты, распинав посуду.