Земля мертвых. Боги войны

Глава 27

Вышел к морю я удивительно удачно. До первого ориентира была всего пара километров, которые я довольно быстро преодолел пешком по кромке песчаного пляжа, на границе леса.

Берег был пологим. Очень похожим на Рижское взморье, в районе Юрмалы. Впрочем, Юрмала и есть «взморье» на латышском, но об этом мало кто помнит. По-хорошему, такие места должны очень серьёзно охраняться, но этому мешало одно обстоятельство: длина прибрежной полосы.

Пологий песчаный берег с лесистыми островками тянулся на полторы тысячи километров, до границы умеренной зоны. Там леса постепенно снижались, превращаясь в карликовые кустарники, хорошо себя чувствующие при температуре, близкой к нулевой, с ночными заморозками. И только возле самой тундры берег вздыбливался стометровыми скалами, в которые бились ледяные волны.

Конечно, при желании даже такое пространство можно было заставить заградительными сооружениями и сторожевыми вышками, но в этом просто не было необходимости. Эта часть Мирового океана плотно контролировалась другой стороной. Проход со стороны Южного моря был слишком узким, чтобы там мог пройти флот вторжения, и оборонять его было не сложно. А для отдельных лодок и рейдеров есть система противодиверсионной борьбы. Которую мне предстояло обмануть.

Из леса вытекал небольшой ручей с ледяной и кристально прозрачной водой. На берегу он изгибался буквой S. Это был первый ориентир.

Солнце стояло уже высоко; припекало, и я напился от души, до ломоты в зубах, не заботясь о простуде. На войне организм перестраивается, отдавая куда больше сил, чем в обычных, гражданских условиях. Иммунитет мобилизуется, и его эффективность не снижается даже при локальных переохлаждениях.

За ручьём в лесу высился небольшой пологий холм. Это был второй ориентир. Я посмотрел в сторону моря. Конечно, с берега схрон заметить было невозможно, иначе он не продержался бы долго. Несмотря на кажущуюся доступность и полное отсутствие охраны, я знал, что раз в два часа вдоль берега пролетала патрульная вертушка в поисках необычных следов на песке. Может быть, из-за происшествия в столице график вылетов скорректировали, но рассчитывать на это было бы глупо.

Поэтому я расположился под раскидистым деревом, убедившись, что ни при каких обстоятельствах меня невозможно заметить с воздуха, и стал ждать.

Жаль, что комбез я закопал. Надо было хотя бы часы или компас выдрать… но жалеть поздно.

Я даже хотел соорудить что-то вроде солнечных часов, но тут обратил внимание на тень от большого дерева, которая выделялась на песке, и решил, что её будет достаточно.

По моим прикидкам, после пробуждения я шёл не меньше часа. И ещё как минимум час сидел под деревом.

Вертушки не было.

И только когда я уже встал и начал отряхиваться, откуда-то со стороны материка послышался мерный гул винтов.

Я вжался в древесный ствол и затаил дыхание.

Вертолёт двигался странно – зигзагами. Будто корабль, уклоняющийся от торпедной атаки. Внимательный осмотр? Наводка? Плохо. Тогда стоит ждать и других поисковиков. Надо спешить.

Как только вертушка скрылась вдали и стих шум её винтов, я рванул к берегу со всех ног по ручью, чтобы не оставалось следов. Добежав до моря, тут же нырнул и ушёл на глубину, набрав побольше воздуха.

Схрон удалось найти только с третьего раза, когда я уже решил, что ошибся в ориентирах. Небольшой резиновый купол, замаскированный под донные камни, можно было найти только на ощупь.

Внутри был кислородный аппарат с маской, не выбрасывающий отработанный воздух, и подводный буксировщик на аккумуляторах – хитро построенный, специально, чтобы обойти систему сверхчувствительных микрофонов, установленных в прибрежных водах. Вместо винтов или водомёта в качестве движителя использовались удлинённые ласты, которые не создавали даже намёка на кавитацию. Какая механика работала внутри для того реализации этой прелести, я не хотел даже задумываться, чтобы не сломать ненароком голову.

На глубине в пару метров было заметно прохладнее, чем в поверхностных водах. Я чувствовал, что ладони начинают неметь, держаться за буксировщик было всё сложнее. Но даже это было предусмотрено: я чуть сбавил скорость и подвинулся вперёд, обхватив буксировщик руками, схватившись за резервные рукоятки внизу корпуса. Стало намного лучше: корпус подогревался, отводя лишнее тепло.

Курс аппарат выдерживал автоматически по встроенной сверхточной инерционной системе. Её погрешность на предусмотренном расстоянии не превышала двадцати метров, тогда как лодка была в длину все девяносто. Шансов проскочить мимо почти нет.

Отдалившись от берега, я включил головной фонарь. Ещё не стемнело, так что риск обнаружения был минимальным – а так я хотя бы не рисковал врезаться на полном ходу в корпус лодки.

Наконец, когда отметка на кислородном аппарате приближалась к красной зоне, я увидел корпус подводного корабля.

Здешние лодки по размерам примерно соответствовали многоцелевым субмаринам на Земле. То есть не были сверхгромадными. Но я впервые оказался в воде рядом с искусственным объектом таких размеров. Это было странное ощущение. Скорее, неприятное.

Сориентировавшись, я поднялся к верхней палубе и по особой разметке нашёл аварийный шлюз. Опустившись на него, я, используя утяжелитель на кислородном аппарате, постучал условным стуком. Спустя несколько секунд последовал ответ.

Шлюз открылся, выпустив несколько мелких пузырьков. Помещение было неожиданно маленьким, размером с лифт. Упаковаться туда вместе с буксиром и кислородным аппаратом было совсем не просто. Но я упорно не хотел оставлять никаких следов эвакуации.

Шлюзование длилось значительно дольше, чем мне бы того хотелось. Некстати вспомнился рассказ Даниила про приклады. Я вспомнил про Замок; про то, что, возможно, случилось с Ваней и научниками. Успокоить дыхание после таких мыслей было непросто.

На борту мне выделили отдельную каюту, хотя я совсем не отказался бы от места в общем кубрике. Но просить от этом не хотелось – лишние строчки в докладах могли обернуться лишними неприятностями. Так что я просто старался чаще бывать в общих местах: не пропускал приёмы пищи, задерживался в салоне отдыха и спортзале.

Так прошло двое суток.

Перед всплытием в бухте базирования меня пригласил командир в свой салон. Лодкой командовал кап-два, опытный офицер с внешностью двадцатилетнего матроса-срочника. Обычное дело для здешних мест.

– Будете что-нибудь? – предложил он. – Мы, подводники, позволяем себе больше, чем сухопутные служаки.

– Нет, спасибо. – Я покачал головой. – Мне ещё на доклад.

– А, ну да… – Командир вздохнул. – Вам продыха не дадут.

– Наверное, нет. Не дадут, – согласился я.

– Я, собственно, вот о чём. – Командир явно смущался, прохаживаясь по салону; этот разговор точно не мог быть санкционирован руководством, я об этом знал – и он тоже. – Знаете, у меня мечта была.

– Серьёзно? – искренне удивился я.

– Да, – ответил командир, – серьёзно. Не подумайте чего, я не особо религиозен. Но я хотел иметь хотя бы тень надежды.

– Надежды на что? – переспросил я, уже понимая, о чём он скажет.

– Надежды на то, что вечности не будет, – вздохнул командир. – Понимаете?

– И… как это связано со мной?

– Я сейчас не про слухи разные. Я про то, что вы сделали в Черноводье, – продолжил командир. – Подобного не было уже очень, очень давно. А это значит, что проклятое равновесие снова нарушилось. Что есть шанс, что весь этот проклятый мир когда-то рухнет!

Я помолчал, глядя на командира. Сколько ему на самом деле? Наверняка очень много. И он опасно близок к той грани, за которой люди даже на нашей стороне перестают считаться людьми…

– Не переоценивайте события, – ответил я, – это может и ничего не значить.

– Может, – согласился командир, – но… не знаю. У меня странное чувство. Я давно такого не испытывал. С момента появления первых слухов про Замок. И я просто хотел лично сказать вам спасибо.

– Пожалуйста. Хотя я не очень понимаю за что.

– Мне кажется, что понимаете, – вздохнул командир, – очень хорошо понимаете… У меня только одна просьба. Когда это всё для вас закончится. А я уверен, что так и будет. При возможности вспомните про меня. И про других тоже… хорошо?

Я не смог подобрать нужных слов. Поэтому просто кивнул и вышел из командирского салона.

Глава 28

Первый сюрприз ждал меня уже на пирсе. Рядом с Даниилом стояла Алина. Уже в нашей форме – правда, не лётной, а обычной, общевойсковой, без знаков различия.

Где-то в глубине души я надеялся на это, но считал, что такой поворот находится за пределами вероятности. Уловки Тревора, который обходил вопросы про Алину, я связывал с тем, что её отправили в тамошний аналог заведений для сумасшедших.

– Ну навёл ты шороху! – Даниил крепко пожал мою руку. – Генштаб на ушах стоит. Похоже, наш сектор рассматривают как возможное направление общего удара, который сдвинет ситуацию в нашу пользу.

Кроме Даниила, на пирсе стояло флотское руководство. И ещё пара незнакомых мне офицеров из разведки. То есть поговорить о наших планах по Замку возможности не было. Опять нужно играть роль.

– Это случайно. – Я пожал плечами. – В какой-то момент ситуация вышла из-под контроля.

– Да ясно. – Даниил махнул рукой, улыбнулся и отступил в сторону. – Пойдёмте, что ли.

Я посмотрел Алине в глаза. Было видно, что она изо всех сил изображает невозмутимость. Что ж, – значит, так надо. Я не имел представления, что тут происходило всё это время. Значит, нужно подыгрывать.

В машине мы продолжили молчать. В какой-то момент Даниил покрутил аудиосистему, включил радио с местной музыкой, потом вырубил его. Достал откуда-то из бардачка контейнер с магнитной плёнкой – местный аналог компакт-кассет – и вставил его в гнездо.

Салон наполнился музыкой, которую играют на другой стороне.

– Новые хиты из соседнего вражеского сектора, – пояснил он. – Пытаюсь понять, почему они в русском популярны, ведь у них и своих песен хватает.

– Если будешь слишком хорошо знать врага, полюбишь его, – заметил я.

Даниил рассмеялся.

– А неплохо! – сказал он сквозь смех.

Алина сидела на заднем сиденье. Я не мог видеть её лица, даже в зеркале – оно было неудачно повёрнуто. Но каким-то образом я чувствовал, что в её глазах стоят слёзы.

Мы ехали долго. Почти весь день. По пути останавливались в небольшом промышленном городке, где жили вахтовики, обслуживающие бронетанковый завод. Там заправились на складе и перекусили в местной столовой. На нас поглядывали с любопытством, но подойти никто не решался. «По крайней мере, мои волосы останутся при мне», – думал я, вспоминая случай в общаге, когда я первый раз вернулся из-за кордона.

За обедом мы перебросились парой ничего не значащих фраз и поехали дальше в молчании. Плёнка с вражескими песнями закончилась, и Даниил снова включил радио с местными мелодиями. Эта музыка удивительно гармонировала с живописным лесом, среди которого мы ехали. Как будто её сочиняли нормальные люди, а не бессмертные души, застрявшие в мире вечной войны…

Поначалу я думал, что мы поедем в Пятиуголье. Это было логично – штаб там; разбор полётов и назначение новых заданий всегда происходили только в Управлении. Но после остановки на заправку я окончательно уверился, что мы едем в другую сторону.

Возле Пятиуголья начинались внутренние степи, леса заметно редели, и в хорошую погоду на западе были видны горы. Тут же растительность становилась только гуще. Деревья, напоминающие гигантские калифорнийские секвойи, взмывали вверх, закрывая небо над дорогой. Даниил даже включил фары, чтобы ориентироваться в зелёном полумраке.

Вспомнив про секвойи, я вдруг подумал – не попадают ли в этот посмертный мир растения тоже? На Земле эти гиганты практически истреблены: последняя роща сгорела в грандиозном пожаре во время знаменитого калифорнийского бунта каннибалов в двадцать пятом… Говорят, семена этих растений до сих пор можно найти в норвежском хранилище Судного Дня, но о том, чтобы использовать их для восстановления популяции, даже речи не идёт. Вне исходного ареала это делать никто не рискнёт, а в Калифорнии… и так понятно.

Постепенно начал появляться рельеф. Слева от дороги лесной полог вздыбился; мы проносились мимо гигантских сплетённых корней и зарослей каких-то то ли грибов, то ли лишайников. Справа наоборот – образовался склон, и в окне мелькали только гигантские стволы. Через несколько километров склон превратился в настоящий обрыв, и я, напрягая в полумраке зрение, всё же смог разглядеть, как там, далеко внизу, поблёскивает тёмная вода.

Даниил выключил радио. Дальше мы ехали в тишине.

За очередным поворотом было длинное спрямление. Первое, что я увидел, – тёмный зев то ли естественной пещеры, то ли тоннеля, куда уходила дорога. Над пещерой нависал корень – такой гигантский, что в первый момент я даже не понял, что это часть живого растения. Его ствол вставал стеной, покрытой разломами коры, в которой едва ощущалась округлость. Её края справа и слева уходили в зелёный полумрак, теряясь в нём.

Я задрал голову, чтобы попытаться увидеть верхушку этого супердерева, но не успел: мы нырнули в пещеру.

– Ты ведь ещё не понял, где мы, так? – спросил Даниил.

– Нет, – искренне ответил я, – но впечатляет.

– Я поняла, – вмешалась Алина.

– И не сомневался, – хмыкнул Даниил.

– Скакун Вотана, – продолжила Алина, – основа нашего мира… Считалось, что она утрачена, а последний корень лежит в Горах Недоступности.

– Верно, всё верно, – кивнул разведчик. И снова замолчал.

Ехали мы довольно долго. И это была странная дорога, похожая на аттракцион в парке развлечений: серпантин со стенами из живого дерева, где видно каждое волокно.

Наконец мы оказались в огромной… нет, пещерой это назвать было сложно. В огромном дупле? Древесный свод тут сходился высоким куполом, а свет падал из большого овального отверстия, которое находилось на одном уровне с полом, покрытым то ли мхом, то ли древесной трухой, давно перегнившей.

– Жаль, ты так и не прочитал ни одной религиозной книги, – вздохнул Даниил и заглушил двигатель.

– Мне тоже, – искренне ответил я. – Что мы тут делаем?

– Начинаем выполнять резервный план, – ответил разведчик. – Ты ведь всё ещё хочешь выбраться из этого мира?

Я посмотрел на Алину.

– Я всё знаю, – ответила она, – он рассказал.

– И ты поверила? – удивился я.

– Сразу и безоговорочно. А что мне оставалось делать после всего, что случилось?

– Ты возродилась тут? Или сбежала после возвращения там? – Я наконец задал давно мучивший меня вопрос.

– Это так важно? – усмехнулась Алина.

Ещё секунду назад мне казалось, что да. Это исключительно важно.

А потом я вдруг вспомнил, с какой лёгкостью сорвал маску с Тревора. Если бы я знал, что ему не суждено вернуться, что смерть вдруг снова стала окончательным приговором, – остановило бы меня это? Совсем не уверен. К тому же страдание ведь и есть страдание. А перед смертью ему пришлось помучиться… чем я ответил на доверие? И ещё дорога по мёртвым и умирающим животным… скольких я переехал? Из тех, которые ещё дышали? И потом, это странное видение со львом…

– Не уверен, – ответил я.

– Вот и я тоже. – Алина несмело улыбнулась. – Но если вдруг тебе просто любопытно, я пришла в себя здесь. На этой стороне. Была уверена, что ты тоже тут.

– Спасибо, – сказал я, обращаясь к Даниилу.

– За что? – Тот недоумённо взглянул на меня, оторвавшись от поиска каких-то вещей в багажнике. – А, ты про Алину… не спеши благодарить. Это ведь необходимое условие. Тебе нужен стимул, чтобы всё получилось.

До меня не сразу дошёл смысл сказанных слов. А потом я захотел сбросить разведчика наружу. Глядя на его крепкую фигуру, я ещё подумал, что это был бы эпичный поединок. Но потом опять в моей голове что-то щёлкнуло, и я увидел ситуацию с другой стороны. Разве я не стал бы искать Алину? Смог бы отправиться в горы, чтобы сбежать из этого мира? И даже если смог бы – стал бы я полностью выкладываться на этом задании?..

Ответ был очевиден. Я обдумал это. Принял. И не стал нападать на Даниила.

– Понял? – спросил Даниил, доставая пару фонариков и огромный моток верёвки с карабинами и костылями.

– Понял, – ответил я, – но, может, кто-то расскажет мне, что за Скакун Вотана?

Алина вздохнула и беспомощно посмотрела на Даниила.

– Как сложно с вами, с новорождёнными, – улыбнулся он. – Я не смогу пересказать при всём желании содержание всех религиозных текстов и догматов. Надеюсь, ты понимаешь.

Я кивнул.

– Да и времени у нас, как мне кажется, не много. – Даниил тревожно посмотрел в сторону отверстия. – Ну да ладно. Большинство религий сходятся в том, что наш мир был создан вокруг некоего могучего дерева.

Не то чтобы я был большим специалистом по скандинавским мифам. Но про Иггдрасиль, конечно, слышал. Что ж, логично, наверное, такое встретить в мире бессмертных воинов.

– Это дерево называют Скакуном Вотана, одного из богов, который встречается сразу в нескольких культах на обеих сторонах, – продолжил разведчик.

– Да, я в курсе, – вставил я, подумав о золотой статуе. – То есть это, – я обвёл руками вокруг, – реальное воплощение мифа? Но тогда почему война не концентрируется вокруг обладания этим местом?

– Потому что Скакун Вотана давно считается метафизическим объектом, олицетворяющим мировое единство, – ответил Даниил. – Никто не думает о нём, как о чём-то материальном.

– Я… не понимаю!

– И это странно. – Разведчик пожал плечами и улыбнулся. – Потому что ты и есть тот, кто способен увидеть наяву это дерево. Прежде чем открыть проход в Горах Недоступности.

– Мы попали сюда только благодаря тебе, – вмешалась Алина, – без тебя это просто высокий лес.

Похоже, мне надо привыкать, что меня используют втёмную. Неприятное ощущение.

– И зачем это? – спросил я. – Чем был плох первоначальный план?

– Тем, что я кое-что понял, – вздохнул Даниил. – Понимаешь, это дерево растёт в разных мирах. Но не так, как я это представлял себе раньше. Оно как бы вывернуто наизнанку. То, что здесь находится у корней, – вершина там. И наоборот. Я долго размышлял о твоём рассказе и, кажется, понял, что за тварь тебя преследовала и загнала в пещеру.

– Дракон-у-корня, – снова вмешалась Алина.

– Верно, – улыбнулся разведчик, – именно дракон.

– Ты ей всё рассказал? – спросил я.

– Конечно, – кивнул Даниил, – иначе бы она ни за что не согласилась последовать за нами.

– Нам ведь всё равно надо попасть к Замку, верно? Который в горах? Чем нам поможет это дерево? – Место, где мы находились, действовало на меня угнетающе; я не мог сосредоточиться, не мог быстро обрабатывать информацию. Слишком безумными были вводные.

– Ты не привык мыслить в четырёх измерениях, – ответил разведчик, – как и я. Поэтому я тоже не сразу понял.

– Та пещера, где ты появился, – пояснила Алина, – это проход к корням этого дерева. Ты его запечатал, потому что боялся дракона. Конечно, тогда ты не понимал этого. Даниил думает, что сейчас ты сможешь открыть проход. Пещера недалеко отсюда – в этой роще.

– Значит, ни в какие Горы Недоступности нам не надо? – Я недоверчиво поднял бровь.

– Надо, – ответил Даниил, – но только после того, как мы откроем проход дракону.

– Но… зачем? – удивился я.

– Чтобы его смог найти орёл, который обитает на вершине этого дерева. Его гнездо находится в Горах Недоступности, где появилась проекция Замка с той стороны. Помнишь, я читал тебе молитву про птиц?

– Скорее уж… пел… – заметил я.

– Про молитвы принято говорить «читаешь». – Даниил пожал плечами. – По нашей вере, эти птицы доносят до орла всё то, что происходит в мире. И он – единственное существо, которое может сдержать дракона у корней дерева. Но для этого дракон должен прийти к нам. Тогда случится большая буря, которая освободит орла на вершине. Дракон сойдётся в схватке с орлом, которому будут помогать все птицы мира. А мы сможем воспользоваться проходом. Именно так он и должен открыться. В книгах… многое непонятно. Я не видел, как должны происходить события. Там много иносказательного. Я считал, что всё случится само собой, когда ты будешь в Горах Недоступности. Но всё оказалось не так…

Он осёкся, глядя куда-то наружу. Потом сделал несколько шагов и встал у края обрыва.

– Времени совсем мало. Давайте готовиться, – сказал он.

Я переглянулся с Алиной и подошёл к Даниилу.

Мы стояли на огромной высоте. Выше остального леса. Отсюда открывался вид на многие километры. Вдалеке, в дрожащем мареве, проступали даже вершины далёкого горного хребта, который я уже дважды пересекал.

Там, у подножия гор и ближе, в стороне Пятиуголья, что-то происходило. Во многих местах поднимались клубы чёрного дыма. То тут, то там виднелись чёрные пятна с оранжевым ободком. Пожарища?

– Что это? – спросил я. – Пожары?

Даниил внимательно на меня посмотрел.

– Ты сдвинул равновесие этого мира, – сказал он, – после того, что устроил в столице языкового сектора. Теперь каждая сторона верит, что у неё есть реальный шанс победить.

– Прорыв, – пояснила Алина, – они используют секретное ракетное оружие.

– Передовые части будут здесь к вечеру, – добавил Даниил. – К этому времени дракон уже должен быть на свободе.

– То есть нам нужно в пещеру, верно? – уточнил я.

– Верно, – кивнул Даниил.

– Зачем мы тогда залезли сюда, на дерево? Видом полюбоваться? – усмехнулся я.

Даниил и Алина переглянулись.

– В некоторых писаниях указано, что избранный явит миру Скакуна Вотана, – пояснила она. – Если мы спустимся в пещеру, используя ветви этого дерева, очень вероятно, проход будет открыт.

– А где пещера? – спросил я. – И как мы туда попадём?

Вместо ответа Даниил указал вниз. Чтобы посмотреть туда, куда была направлена его ладонь, мне пришлось перегнуться через край. И я совсем не обрадовался тому, что увидел.

Глава 29

Обилие толстых ветвей скрадывало ощущение опасности. Спуск, несмотря на его протяжённость, походил на туристический аттракцион. И мне это не нравилось. Ситуация была слишком опасной, чтобы расслабляться.

Я не сомневался в том, что меня продолжают использовать, и уже успел десять раз себя проклясть за то, что не прочитал местные религиозные книги. Мне удалось многое узнать о здешней военной организации, особенностях работы мобилизационной экономики, тактике, матчасти и оперативном искусстве. Но я не придал значения действительно важным вещам. Конечно, это было ошибкой.

Оставалось оперировать теми знаниями, которые у меня были. И надеяться на то, что Алина не была на сто процентов марионеткой. Почему-то мне казалось, что она, оказавшись в таких обстоятельствах, начала собственную игру. Вопрос в том – смог ли Даниил её просчитать? Или у нас остаётся шанс на необычный ход? Как бы то ни было, сейчас наши интересы совпадают. Мы все хотим оказаться на другой стороне, в нашем мире. Так что до того момента, как проход будет открыт, некоторые вещи можно и потерпеть. Но, конечно же, оставаясь всегда начеку.

Ветвь гигантского дерева нависала прямо над входом в пещеру. Я был уверен, что раньше её не было – сложно не заметить такую махину. Или же она была, как выразился Даниил, «не проявлена».

Мы спрыгнули на звериную тропу, которая вела к чистому озеру, где я купался. А вот и первый сюрприз: в ближайших кустах я разглядел несколько тел в нашей военной форме. Бойцы погибли недавно. На некоторых телах я разглядел пулевые ранения; какие-то, похоже, пострадали от осколков то ли снарядов, то ли ручных гранат.

Я рефлекторно схватился за кобуру – ту самую, вражескую. Её пришлось перецепить на нашу форму, комплект которой оказался на борту лодки. Очень предусмотрительно – ведь оружие после эвакуации мне не выдали: на корабле был только штатный комплект, делиться которым со мной, разумеется, не стали.

– Пойдёмте уже, – спокойно сказал Даниил; он стоял рядом со мной.

– Засада? – спросил я шёпотом.

– Да, но не на нас, – пояснил он. – Гляди, они погибли в бою с теми, кто был возле пещеры.

Я посмотрел в ту сторону, куда он указывал, и увидел ещё несколько тел возле самого входа в подземелье.

– Это враги? – догадался я. – Переодетые разведчики?

– Да кто же теперь-то разберёт… – вздохнул Даниил, – всякое может быть. Ты же понимаешь, что командование не знает о том, что мы здесь. Нас могли хватиться, когда мы не прибыли вовремя…

– Но тогда здесь была бы засада на нас! – возразил я. – Зачем им стрелять друг в друга? Выходит, здесь поджидали диверсанты?

– Сергей, – мягко сказал Даниил, – приказ о нашем захвате могли дать разные штабы. На нашей стороне.

Я ошарашенно замолчал.