Земля мертвых. Боги войны
– Я же сказал, что ты разрушил равновесие этого мира. Неясно, кто на какой стороне очнётся завтра.
Убрав руку с кобуры, я двинулся вслед за разведчиком ко входу в пещеру.
Внутри стоял густой запах гари и… шашлыков. Это было так неожиданно, что я остановился, принюхиваясь.
– Ты… чувствуешь? – спросил я Алину.
– Горелое мясо, – ответила она.
И правда, пожалуй, гарь перебивала аппетитную составляющую запаха. Если шашлык и был – то явно передержанный на огне.
Я повёл лучом фонарика по пещере.
Погасших кострищ было множество; они располагались концентрическими кругами от центра, где был сложен самый большой костёр. Я направился к нему.
– Где был вход, когда ты появился здесь? – Даниил окликнул меня. – Ты сможешь указать?
В его голосе было напряжение, резко контрастировавшее со спокойным тоном, каким он говорил там, снаружи, возле трупов.
Я оглянулся.
– Укажу, конечно, – ответил я.
И снова зашагал в центр пещеры.
– Это в центре, да? Где-то в полу? – продолжил Даниил.
– Нет, – ответил я, не оборачиваясь, – хочу посмотреть, что здесь было.
– У нас времени мало! – заметил разведчик.
– Что здесь произошло? – спросил я, проигнорировав его замечание.
Я снова обвёл фонариком пещеру. И теперь заметил, что все стены были покрыты странными символами, напоминающими руны. Некоторые из них были нанесены углями, некоторые – какой-то охряной субстанцией. Возможно, кровью.
В кострище было множество обгоревших скелетов.
Я сел на корточки, разглядывая ближайший. Когда-то это была птица, очень характерное строение. В центре груди – киль, длинные тонкие кости крыльев… их были десятки. Какие-то целые, некоторые – переломаны.
– Сергей… – Я прямо физически ощущал, как Даниил заставляет говорить себя спокойно. – Нам пора.
Я взглянул на Алину. Свет фонарика – не ахти какое освещение, но мне хватило, чтобы заметить в её глазах страх…
– Конечно, – ответил я, поднимаясь и отряхиваясь. – Давай глянем.
Даниил широко улыбнулся.
– Всё-таки интересно, кто всё это устроил. Какой-то культ? Вроде того, что я видел там, в Черноводье?
– А что ты видел? – заинтересованно спросил он.
– То ли поклонение, то ли благодарение… – Я с деланым равнодушием пожал плечами.
– Чествование, – поправил Даниил.
– Точно, – согласился я.
– Разве есть что-то общее? – удивился разведчик.
– Там была такая огромная золотая статуя. Говорят, в ней когда-то сжигали животных.
– А, ну да. Слышал, – кивнул Даниил.
Я направился в сторону ближайшей стены, старательно обходя пятна кострищ, чтобы не наступить случайно на птичьи останки.
Возле стены я остановился, рассматривая руны. Они были нанесены совсем недавно. Я был прав: кое-где использовался уголь. А ещё, похоже, местная глина. И кровь – в этом тоже не было никаких сомнений. Возникало впечатление, что художник пробовал все возможные варианты комбинаций, будто подбирая шифр.
Я медленно двинулся вдоль стены. Даниил шёл рядом. Я чуть ли не физически чувствовал его нетерпение, но не спешил. Использовал время, чтобы обдумать ситуацию.
Совершенно точно – он что-то скрывает. Понять бы, чего он от меня хочет. Что именно, с его точки зрения, я должен сделать, чтобы открыть проход? И проход ли?..
Вариантов было слишком много. Поэтому ничего не оставалось делать, кроме как продолжать тянуть время и наблюдать за его реакцией.
Возле того места, где когда-то был лаз под потолком, через который я проник в этот мир, рун вроде бы становилось больше. И появилось ещё кое-что. Я не сразу сообразил, что это за параллельные бороздки на рыхлом камне. Потрогал ближайшие, протянув руку.
Точно. Это были следы человеческих ногтей. Словно кто-то царапал стену.
Я остановился, прислушиваясь.
– Что такое? – не выдержал Даниил. – Чувствуешь что-то?
– Слышу, – ответил я, – вроде удары. Или скулёж… слышите?
Действительно, будто бы из-под земли долетали звуки ритмичных ударов, которые то и дело прерывались то ли человеческим плачем, то ли воем. Звук был тихим, точнее разобрать невозможно.
– Кажется, нет. – Даниил улыбнулся и пожал плечами. – Тебе не могло показаться?
– Я вроде тоже слышу, – вмешалась Алина.
От меня не укрылся быстрый взгляд Даниила. Он посмотрел на Алину… с раздражением? Возможно. Но это было какое-то мгновение. Потом он снова взял себя в руки.
Я приложил палец к губам и поднял руку, весь обратившись в слух.
Через некоторое время я понял, чтó меня сбивало с толку. Источников этих странных звуков было несколько. Ближайший находился в углу пещеры, чуть дальше того места, где был лаз. Я направился туда.
Звук шёл из-под огромного валуна, который, очевидно, приволокли сюда недавно: на полу всё ещё оставались следы.
Я упёрся в камень плечом и попробовал сдвинуть его с места. Хоть и с трудом, но это получилось: валун подвинулся на несколько сантиметров.
– Подсобите-ка! – попросил я.
– Уверен? – осторожно спросил разведчик. – Что, если там что-то опасное?
– Уверен, – кивнул я.
Тогда он подошёл и упёрся плечом в камень. Скривился, якобы от натуги, хотя я прекрасно чувствовал, что он не прилагает больших усилий. Алина встала рядом со мной, и её помощь была реальной и ощутимой.
Рывком мы сдвинули камень. Открылся провал, пробитый в полу пещеры. Неглубокий – может, мне по грудь. В нём бился оленёнок, издавая то ритмичный стук копытцами, то тихий стон.
Недолго думая, я спрыгнул в яму. Зверёк тут же прижался ко мне, дрожа всем телом. Я осторожно взял его двумя руками за туловище и вытащил наверх. Глянув на меня большими влажными глазами, оленёнок тут же умчался к выходу из пещеры.
– Я слышал про такое, – сказал я, вылезая из ямы. – Кажется, это «приклады» называется.
– На нашей стороне такое не практиковалось. – Даниил пожал плечами, изобразив растерянность.
– Надо остальных достать. – Я указал на похожий камень, который стоял чуть поодаль.
Разведчик изобразил растерянность.
– Может… чуть позже? Давай сначала определимся, удалось ли проход открыть. У нас правда мало времени…
– Думаю, эти штуки могут помешать, – сказал я уверенно, хотя, конечно, никаких оснований так думать у меня не было. Но если он опирается на мифы, убеждая меня в чём-то, то в эту игру можно играть и вдвоём. – Может, они как раз его запечатали?
– Там может быть кто-то опасный, – не сдавался Даниил.
– Ничего, – улыбнулся я, – звери меня любят. На этот счёт не беспокойся.
Интересно, что бы он ответил, если бы я рассказал о той встрече в отравленном лесу? И о том, что я видел? Про портал, который открылся перед львом? Но, конечно, я не собирался делиться такой информацией.
Под вторым камнем был медведь. Ему повезло меньше, чем оленёнку, – уж не знаю, как его запихнули в такую маленькую яму, но зверь уже умирал от удушья, когда мы сдвинули валун. Понадобилось несколько минут, чтобы он пришёл в себя. Из мелкой ямы он выбрался сам. Подошёл ко мне. Благодарно ткнулся огромной мордой в плечо, после чего побрёл к выходу.
Следующей была львица. Ей тоже пришлось несладко: воздуха для таких больших животных в ямах явно не хватало. Чудо, что ей удалось дожить до освобождения. Я задумался на минуту, пытаясь высчитать время, когда их заперли. Но данных было маловато. Если бы в ямы вообще не было притока воздуха – звери бы умерли за пару часов. Но что бы тут ни происходило, оно точно случилось раньше. Минимум сутки назад. Значит, какой-то приток воздуха под камни был.
Я пытался успокоить себя и спешил как мог, опасаясь обнаружить под очередным валуном мёртвое тело. Но обошлось: мы достали живых енота и орла. Птица была потрёпана, но крылья, к счастью, целы. Я осторожно отнёс орла к выходу, и, почуяв простор, он взмахнул крыльями и стрелой ринулся наверх, к солнцу. Енот, что-то протяжно свистнув на прощание, последовал за ним.
– Теперь, может… – начал Даниил нарочито спокойным голосом. Но в этот момент до нас долетел стрёкот автоматной очереди.
Мы переглянулись. Я рванулся к выходу из пещеры. Остальные последовали за мной.
В лесу ощущалось движение. До нас доносились звуки множества работающих двигателей и треск ломающихся стволов.
– Скорее! Ещё можем успеть! – Даниил схватил меня за локоть. В его глазах нетерпение мешалось с отчаянием. Кажется, он перестал скрывать свои подлинные эмоции.
– Они что, на технике? По лесу?.. – удивился я.
– Они на всём, что есть! – крикнул разведчик. – Скорее!
Но я не спешил следовать за ним. Со мной происходило нечто странное.
Я вдруг… понял? Ощутил? Очень сложно описать это чувство. Ко мне пришло знание о том, кто к нам приближается.
Сорок два танка. Целый танковый батальон по здешней оргштатке! И это только в непосредственной близости. Но танки – это ещё не настоящая проблема. До них чуть меньше километра.
Перед танками шли передовые подразделения. Снайпера. Как минимум две пары целят в нас, прямо в настоящий момент! Нас бы уже сняли – очевидно, им не хватает приказа.
Осознав это, я рухнул на землю, увлекая за собой Алину.
– Снайпера! – пояснил я.
Даниил пригнулся и юркнул обратно в пещеру.
Никогда бы раньше не подумал, что можно так быстро ползать.
– Оптику срисовал? – уважительно спросил Даниил, когда мы оказались внутри. Мы распластались по стенам, справа от входа.
– Нет. – Я покачал головой.
Странное ощущение не проходило. Я будто одновременно смотрел множеством пар глаз, слышал разными ушами.
Я вдруг понял, что могу избавиться от снайперов. Достаточно немного потянуться своим гибким телом по шершавой ветке… Со стороны, другими глазами, я видел, как небольшая змейка, рискуя собой, заползает в штанину замаскированному в листве бойцу. Вот он дёргается. Шипит. Пытается вытряхнуть змею из штанины. Та легко выскальзывает – я чувствую, что ползу, напрягая мышцы, скрываясь в ближайшем дупле.
Через несколько секунд снайпер начинает подрагивать. Его винтовка изрыгает заряд. Он попадает в скалу, рядом со входом. Я вижу множеством глаз, как пуля выбила небольшое облачко каменной пыли.
Потом у снайпера судорогой сводит всё тело. Он больше не может держаться в гнезде и падает.
Сбивает с толку осознание, что это наши. Форму и знаки различия прекрасно видно. Я так не привык – даже зная, что убийства тут не совсем убийства. Если дело не касается животных, конечно.
Я стараюсь беречь их. И пока мне это удаётся.
Жизнь предоставляет удивительно много возможностей. Если уметь ими управлять.
Несколько мартышек пробираются в боевые машины. Их лап достаточно для того, чтобы управляться и ручным оружием, и средствами наведения штатной артиллерии.
Я вывожу из строя ходовую, чтобы не допустить детонации боекомплекта. Чтобы звери не погибли.
– Что ты делаешь? – Даниил тронул меня за плечо. В его голосе ужас, смешанный с паникой. Я гляжу на его руку. Разведчик без перчаток, в них спускаться по верёвке неудобно, и он их снял. На пальцах множество шрамов и обломанные ногти.
Я слишком занят, чтобы придать этому значение.
– Спасаю нас, – ответил я.
– Проход! – кричит Даниил. И я, кажется, понимаю, о чём он говорит. То, что я использую прямо сейчас, могло бы открыть проход домой. Оно требует сил; я знаю, что они не бесконечны.
Я улыбаюсь, пожимаю плечами и продолжаю своё дело.
Это длилось удивительно долго. Может, целых полчаса. Мой разум был рассеян по большой площади; каждое мгновение я принимал множество решений и ощущал их последствия на своих шкурах.
Совсем без жертв обойтись не удалось. И каждая смерть меняла меня. Это по-настоящему больно и страшно. Но сил хватает, чтобы продолжать.
Наконец я упал на колени, с трудом глотая воздух. Рядом со мной опустилась Алина. Она обняла меня за плечи.
– Серёжа… что происходит? – прошептала она.
– Я… отбил атаку, – ответил я, вспоминая ногти на руках Даниила и расцарапанные стены пещеры.
– Но… как? – Она непонимающе захлопала глазами.
– Глупо, – вздохнул разведчик, – очень глупо.
Он стоял над нами, с тоской смотря в глубь пещеры.
– Кто ты, Даниил? – спросил я, глядя ему в глаза.
Глава 30
– Мир казался застывшим. В течение жизни ничего не менялось: ты рождался, осознавал себя в общине, учился добывать еду и другим премудростям выживания. Если повезёт – переживал детство… заводил себе подругу или нескольких. На сезон или до конца жизни. У каждого это было по-своему, мы ещё не доросли до правил единой морали. – Даниил сидел на большом камне недалеко от входа в пещеру. Я и Алина расположились на камнях поменьше, специально подтащив их ближе. Он опустил ладони, опёрся локтями о колени и говорил, свесив голову. Его слова падали вниз, как булыжники, отдаваясь глухим эхом под сводом пещеры. – Казалось, вечность прошла. Как это всё умещается у меня в голове? Я должен был начать забывать… потерять корни… то, с чего это всё началось, должно было быть стёрто. Но нет. Я всё помню. Каждую деталь – до сих пор, будто это было вчера. – Он вздохнул и потёр переносицу, бросил на нас быстрый взгляд исподлобья. – Жизнь тогда очень простой была. И смерть всегда была рядом, это понимаешь сразу. Мы не считали себя чем-то особенным. Чем-то лучше или выше окружающих нас существ. Мы знали, что у волков – свои семьи. Такие же сложные отношения в стае. Мы знали, что рыси тоже радуются жизни, боятся за своих котят и стараются выжить. Мы были частью всего этого. Просто ещё одно племя, ещё одна ветвь жизни. В мире, где мало что от тебя зависит. Когда кругом есть силы, которых ты не понимаешь и которыми не можешь управлять… можете себе такое представить?
– С большим трудом, – честно признался я.
Даниил снова посмотрел на меня. Будто старался пробуравить насквозь, чтобы добраться до сути.
– У зверей не принято убивать друг друга, – продолжил тот, кого я считал разведчиком, – и у нас было так же. Нас вообще было мало поначалу. Пятнадцать человек в общине было уже много. Мы жили в пещерах или землянках, кочуя от угодья к угодью. У нас почти постоянно было холодно, мы питались в основном мясом и кореньями. Казалось, что так было всегда, хотя старшие детворе рассказывали сказки про благословенное время, когда мы жили в лесу, где никогда не было снега, а для того, чтобы добыть еду, нужно было всего лишь протянуть руку. Но потом от жадности кто-то украл еду, которая была предназначена духам, и духи прогневались…
– В смысле боги? – рискнул вставить я.
– Тогда богов ещё не изобрели, – усмехнулся тот, кто звал себя Даниилом, – были только духи. Предки, которые умирали. Разум не мог смириться с тем, что целый мир, который жил в человеке, вдруг мог пропасть полностью. Так появились духи.
– Ясно, – кивнул я.
– Духи жили среди нас. Когда умерла бабушка, мы похоронили её в дальней пещере, укрыв толстым слоем веток и земли. Но я продолжил с ней разговаривать. И она мне отвечала. Это было нормально, все так делали, – продолжил Даниил. – Общин было мало… иногда мы спорили за угодья. Иногда объединялись, чтобы давать отпор другим созданиям. Волкам или существам, которые были похожи на людей, но людьми не были. Мне сложно объяснить, слов таких нет.
– Неандертальцам, вероятно, – предположил я. – Кроме нашего вида, существовало ещё два других вида людей.
– Да. – Даниил кивнул. – Вероятно, ты прав. Скорее всего, так и было. Ты же понимаешь, что я вынужден был следить за историей родного мира только по косвенным следам. По меняющемуся языку, по привычкам и обычаям, с которыми перерождённые приходили в этот мир…
– Понимаю, – согласился я, – непростая задача. Одни языки чего стоят… Ты действительно выучил их все?
– Когда у тебя много тысяч лет времени, это не кажется такой уж сложной задачей, – усмехнулся Даниил.
– Как ты попал сюда? – решился спросить я.
– Я как раз и пытаюсь объяснить, – ответил Даниил с лёгким раздражением, но затем продолжил обычным, спокойным тоном: – Люди друг друга не убивали. Совсем. Это казалось чем-то невозможным. Даже если с другой общиной были разногласия – никто бы не стал убивать ради чего бы то ни было. С этими… как ты сказал? Неандертальцами? Да, с ними всякое бывало, но даже если кто-то из них погибал, мы потом уходили далеко и приносили дары духу погибшего и какой-то выкуп его общине, чтобы дальше жить спокойно.
– Ты кого-то убил! – догадалась Алина.
– В соседней общине был парень, который хорошо умел говорить с духами. Не только с людскими, а с духами вообще всего живого, – продолжил Даниил, проигнорировав её реплику, – поэтому они жили богаче нас, пользуясь такими же угодьями. Им везло с охотой. Они всегда находили места, богатые плодами. Сейчас таких, как он, назвали бы священниками.
– Шаманами, – поправил я.
– Шаманами… – повторил Даниил, словно пробуя слово на вкус, – точно. Спасибо. Так вот, на эту общину не нападали волки. У них не случалось голодных дней. Но что хуже всего – они легко предлагали свою помощь… Среди наших шли разговоры о том, чтобы присоединиться к ним. Но мне… знаю, это сложно объяснить. Мне было обидно. У нас ведь должны были быть свои духи, свои обереги. Свои предки. Идти к чужакам было всё равно что предать их…
Даниил вздохнул.
– Ты убил его? – Я повторил догадку Алины. – Как? Подкрался ночью?
– Я не мог так сделать, – спокойно ответил Даниил. – Его дух мог отомстить всей нашей общине. Его было бы не задобрить.
– Что же тогда случилось? – спросила Алина.
– Это был поединок. Бой. Мы не собирались убивать друг друга. Дрались до первой крови. Если мы побеждаем – шаман другой общины учит меня, как общаться с духами. Если он – наша община присоединяется к ним.
– Звучит разумно и справедливо, – заметил я. – Что пошло не так?
– Случайность, – ответил Даниил, – глупая случайность… мы дрались слишком близко к берегу. В какой-то момент я не рассчитал бросок… мы оба рухнули вниз, в ледяную воду. Сложно сказать, кто из нас кого убил. Нас обоих убил поединок. Битва.
Наступило молчание. Было слышно, как снаружи шелестит листва. Даже не верилось, что только что в окрестных лесах грохотала техника и слышались выстрелы.
– Я очнулся уже здесь, – продолжил Даниил, – один в огромном мире. Поначалу я думал, что каким-то волшебством перенёсся в тот самый чудесный лес, о котором рассказывала бабушка. Решил, что именно сюда уходят все духи. Решил, что сам стал духом.
– Что стало с тем шаманом? – спросил я. – Он тоже здесь? На другой стороне? Он руководит противоположным лагерем?
Даниил улыбнулся в ответ и покачал головой.
– Он тут руководит, – вмешалась Алина, – всем сразу. Обеими сторонами. Странно, что ты не понял.
Я промолчал. Даниил потёр переносицу, вздохнул и снова заговорил:
– Права она. Стороны пришлось мне изобрести. Потому что те, кто попадал сюда, не могли остановиться. В какой-то момент мне надоела эта неразбериха. Я начал думать, как улучшить собственную жизнь. Я видел, что новенькие мастерили невиданные ранее штуки. Оружие, всё более и более сложное. Логично было предположить, что в том, прошлом мире изобретали не только его. И я был прав: стоило немного упорядочить жизнь, дать время для продыха, создать тыл – и жизнь начала улучшаться.
– Ты не ответил на вопрос про шамана, – заметил я, воспользовавшись паузой.
– И то верно, – Даниил снова вздохнул. – Нет, физически его тут не было. Наверное, он попал в другой, лучший мир. Но я ощущаю присутствие его духа каждый раз, когда пытаюсь выбраться отсюда. Он меня останавливает. Мешает.
– Используя живых существ, обитающих в этом мире. Верно?
– Верно.
– Поэтому ты практикуешь все эти жертвоприношения? Да? Пытаешься отогнать мешающих тебе духов?
Даниил неожиданно рассмеялся.
– В каком всё-таки странном мире вы живёте, – сказал он, успокаиваясь. – Вы построили сложнейшее общество, но забыли самые элементарные вещи. Жертва – это подарок. То, что ты готов предложить, рассчитывая получить нечто взамен. Хочешь удачи в охоте на мамонта – сделай так, чтобы тебе помогли духи предков. Дай им поесть зайчатины. Тогда они будут на твоей стороне, и охота будет успешной.
– И каких же духов ты тут стараешься ублажить? – спросил я.
– Он правда не понимает. – Даниил посмотрел на Алину, улыбнулся и пожал плечами.
– Это его ублажают, Сергей, – сказала она. – До сих пор в нашем мире есть люди, которые вольно или невольно ему поклоняются.
Мне понадобилось несколько секунд, чтобы осознать сказанное.
– Сначала появлялась просто еда, – продолжил Даниил. – Первая возникла наутро сразу после того, как я здесь оказался. Думаю, это то, что похоронили вместе со мной. Потом периодически меня подкармливали родственники, люди моего племени. Чуть позже появились животные. И вот тогда я понял, что у меня есть шанс. Объяснять или догадаешься уже? – Он насмешливо посмотрел на меня.
– Объяснять, – попросил я. – То, что ты говоришь, это дичь какая-то, которая в голове не укладывается…
– Ничего, привыкнешь. Каждый раз, когда мне приносили жертву, грань между мирами истончалась. Обычно это происходило во сне, но однажды я специально не спал неделю, чтобы выгадать время. И увидел, как именно это происходит. Увидел окно и обряд. Людей, которые собирались на той стороне. Я рванулся и проник туда. Только вот незадача: в нашем мире у меня нет тела. Я метался бесплотным духом. Мне пришлось угождать тем, кто приносил мне жертвы, – чтобы их было всё больше и больше. Я был близок к успеху… – Он грустно вздохнул. – Мне почти удалось попасть домой во плоти… тогда сжигали сотню быков зараз – это пробивало огромную брешь…
– Тот дух. Шаман, – догадался я, – он как-то вмешался?
– А ты не безнадёжен. – Даниил глянул на меня с вновь проснувшимся интересом. – Да, он вмешался. Этот мир, – он повёл ладонью, будто демонстрируя окружающее там, за стенами пещеры, – словно ожил. Животные начали умирать по-настоящему. Природа заработала так, как ей положено работать. Он стал почти нормальным. Во всём – за исключением людей. Точнее, одного человека. Меня. На тот момент я был всё ещё один.
– Люди устраивали гекатомбы, но ещё не было погибших в бою? – удивился я. – Как-то странно. Не сходится.
– Это началось после того, как мне впервые принесли в жертву человека. Я перестал быть духом. Я стал идеей. Смыслом и содержанием войны, – продолжил Даниил. – Правда, тогда я и сам не сразу понял, что происходит. Первая жертва была лишена памяти. Она говорила на языке, который был мне незнаком, – слишком много времени прошло. Мне пришлось его выучить. И это обогатило меня. Появилось много новых понятий и явлений…
– Это была девушка? – зачем-то спросил я.
– Да, – равнодушно кивнул Даниил, – я ведь сказал, что она.
– И она всё ещё… здесь? Ты общаешься с ней?
– Нет. – Он отрицательно помотал головой, как мне показалось, с некоторой досадой. – С ней сложно общаться. Если, конечно, ты не готов пожертвовать собственным разумом… Ты ведь уже знаешь, чем заканчивается здешнее существование для большинства, верно?
Я промолчал. Ответ был очевиден.
– Единственное, что удерживает меня на плаву, это надежда. За тысячи лет она только окрепла, – продолжил Даниил.
– Что было потом? Тех, кого я встретил здесь, не приносили в жертву. Они погибли в бою.
– Верно, верно, – ухмыльнулся Даниил. – Ко мне попадали только те, кого сознательно приносили мне в жертву, до того момента, как какому-то умнику пришло в голову провести обряд, после которого все убитые на поле боя посвящались мне.
Я снова взял паузу, чтобы обдумать услышанное.
– Хочу про разделение спросить. Как ты это сделал? Что погибшие попадают на разные стороны?
– Да никак. – Даниил улыбнулся и пожал плечами. – Это что-то из того, прошлого мира. Это на Земле люди разделены. Я сам не понимаю до конца – по какому признаку. Но тут между собой они не уживаются. Разделение началось само собой после того, как я навёл какой-никакой порядок. Мне оставалось только взять этот процесс под контроль.
– У тебя должно было быть очень много шансов попасть к нам, – заметил я. – Число погибших во время войн только росло всё это время… Этого не хватило, чтобы пробить материальный барьер?
– Не в этом дело. – Он грустно вздохнул. – После того как ожили здешние звери, барьер перестал открываться. Совсем. И так было до недавнего времени. Одной во всех отношениях прекрасной ночью я проснулся от хлопанья тысяч, а может, даже миллиона крыльев. И я видел, что открывается барьер. Я видел это дерево, – он кивнул в сторону выхода из пещеры, – и понял, что это его вырастил тот шаман. Это оно дало жизнь этому миру. И оно же закрыло мне дорогу. Мне хватило времени, чтобы протиснуться наружу, но тут барьер захлопнулся, отсекая часть моего духа. Тот я, который остался снаружи, продолжил видеть. Он начал строить то, что должно было нейтрализовать влияние дерева. Прямо над его корнем.