Магия воды

– Но ведь каникулы даже не закончились! И ваш график поездок по стране выполнен только процентов на семьдесят! Что подумают подданные?

– Сделай так, чтобы они не подумал ничего плохого. Или хотя бы постарайся, ладно? – Вздохнула Анна, – Пит, у меня правда нет выбора. Прости, что взвалила на тебя все это.

– Информация об Арти? – догадался Питер.

– Да.

– Надеюсь, Лаврентий не ошибся.

– Я тоже.

– Плывите с миром, моя королева, – сказал Питер, глядя ей в глаза с какой-то обреченной печалью, – ваши рыцари сохранят ваше королевство, или погибнут с вашим именем на губах…

Королева хорошо умела чувствовать не только ложь. Она как точнейший прибор улавливала напряжение в своем окружении. Никто бы не осмелился лгать ей прямо в глаза, но что-то явно назревало. Грегор… Лаврентий… и даже Питер – все они вдруг закрылись от нее, напружинились, словно готовясь к скорой схватке. Не нужно было быть особо прозорливым пророком, чтобы понять – это связано с ее решением по престолонаследию. Принимая его, она продумала и учла множество факторов, и решила, что риск оправдан. Но все завертелось слишком быстро. Все карты спутал Оракул.

У нее просто не оставалось выбора, кроме как вернутся к поискам сына, и рассчитывать, что система сдержек и противовесов, которую она выстроила, выдержит грядущий шторм даже в ее отсутствие.

Пока Анна была в родном королевстве – течение времени в Костном Мире для нее замирало. Каждый раз она возвращалась туда в тот самый момент, когда уходила. Более того – когда Анна жила на той стороне, она не старела. Ах, если бы временной фактор работал не только для Костного Мира, но и для ее родного королевства, насколько это упростило бы ее задачу! Но все реки текут только в одном направлении. Время, проведенное в поисках сына – это время, украденное у ее королевства. Сейчас, после Праздника Середины Лета, на каникулах, должно было наступить политическое затишье. Народ разъехался по семьям, все настроились на отдых. Это должно было сгладить остроту последствий от принятого ей решения по престолонаследию, но все равно – риск оставался очень велик. И все-же, получив предсказание Оракула, она не могла тянуть. Поэтому, хоть и с тяжелым сердцем, но решительно, она стала готовиться к отбытию обратно, в тот странный мир без магии, которому почти удалось забрать у нее сына.

Анна шла по набережной, и улыбалась такой счастливой улыбкой, что на нее оглядывались прохожие. Она пыталась взять себя в руки, и вернуть подобающее ее положению выражение лица – но тщетно. Ощущение внутреннего счастья было очень мощным, и совершенно необъяснимым. Анна чувствовала необыкновенный подъем сил и энергии, хотелось своротить горы, заняться всеми делами одновременно. В голове как-то само собой выстроились сложные цепочки будущих сделок, над которыми она корпела всю прошедшую неделю.

Виталик вышел из машины, чтобы открыть ей дверь. При виде сияющего как медный пятак руководства он даже бровью не повел – только кивнул, и осведомился: «Домой, Анна Александровна?» Не переставая улыбаться, она кивнула, и нырнула в уютное нутро машины. «Молодец, – мысленно отметила она, – не ошиблась я в нем. Надо будет выписать премию внеочередную».

Блаженно вытянув ноги, Анна потянулась к пульту аудиосистемы, чтобы включить что-нибудь классическое, под настроение. Но как раз в этот момент раздался сигнал вызова на телефоне. Поглядев на экран, она увидела портрет шефа. Настроение – еще секунду назад легкое, воздушное и радостное – мгновенно испортилось. Шеф никогда не звонил по пустякам, особенно в неурочное время. Значит, случилось что-то действительно плохое.

– Слушаю, – ответила она.

– Привет, – голос шефа звучал преувеличенно бодро, – Аня, ты ведь еще не дома?

– Нет, шеф, – ответила она, автоматически покачав головой, – еще в дороге.

– Скажи Виталику, чтобы вез тебя в «Шарик». Терминал D. Ты срочно нужна в Магадане.

– Ясно, шеф, – ответила Анна; менее опытный менеджер в этой ситуации мог бы начать задавать вопросы, просить каких-то объяснений. Она же всегда помнила, что любую линию можно прослушать, любой разговор – записать. На том уровне, где играла она – любая крупица информации могла стать смертельным ядом. Или же неотразимым оружием.

– Спасибо, – ответил шеф, и отрубил связь.

«Аня, значит, – рассуждала она про себя, – и сухое «спасибо». Все действительно очень серьезно». Она мысленно перебирала в голове все известные ей факты по недавно приобретенному активу, руднику имени Кутузова, в Тенькинском районе. Вроде бы ничего криминального, на первый взгляд. Что так встревожило шефа?

Новый вызов на телефон. Саша, ее пиэй.

– Анна Александровна, доброго вечера, – сказал он, и продолжил, не дожидаясь ее ответа, – вылетаете рейсом «России», из терминала Д. Я зарегистрировал вас на место экстра—спейс в бизнесе, возле окна, как вы любите. Борт – бывший «Сингапурские авиалинии», поэтому бизнес у них объединен с бывшим первым классом. Вы летите в кресле первого класса. Система развлечений не работает, но механика самого кресла должна быть в порядке. Питание, к сожалению, заказать не успеваю. Если позволите – оставим меню по умолчанию.

– Спасибо, Саша, – ответила Анна, – окей, оставляем по умолчанию.

– Бизнес—зал Сочи, – продолжал Саша, – ваш тревожный чемоданчик уже в пути курьером. Когда прибудете на место – портье передаст вам.

– Мой… что? – Удивилась Анна.

– Анна Александровна, я подавал в бюджете на этот год, – пояснил пиэй, – на случай экстренных служебных командировок, помните?

– Честно говоря – не помню, – ответила Анна, – так что за тревожный чемоданчик? Поясни, не понимаю.

– Набор смены белья. Одежда в вашем стиле, сложил по погодным условиям в Магадане. Дубль вашей лечебной и декоративной косметики. Банные принадлежности. Все новое, разумеется. Кстати, в ложе доступен душ, я заказал его дезинфекцию, у меня хорошие связи с персоналом, поэтому можете смело воспользоваться.

Анна часто летала в командировки, но так экстренно, как сегодня – впервые за три года. Ее предыдущая помощница, как она помнила, даже не могла ее толком на рейс зарегистрировать, пришлось самой корячится у стойки…

– Саша… – Пробормотала она.

– Да, Анна Александровна?

– Что-то еще?

– Да, – продолжал помощник, – обязательно проверьте перед вылетом тревожный чемоданчик. Откройте сумку, и посмотрите. Я беспокоюсь, что мог что-то забыть.

Даже она не сразу сообразила, о чем идет речь. Сначала даже немного возмутилась: помощник что-то от нее требует? Потом поняла: это шеф играет в предельную конспирацию. Вместе с вещами, в сумке будут необходимые документы и пояснения.

– Хорошо, Саша, – ответила она после секундной паузы, – я обязательно загляну, не беспокойся.

Народу в ложе было на удивление мало. Все сидели на максимальном удалении друг от друга, дисциплинированно соблюдая социальную дистанцию. Многие были в масках. Портье при входе внимательно посмотрел на посадочный в ее мобильнике, потом попросил подождать минуту, после чего отошел куда-то в служебные помещения, и вернулся с новенькой сумкой «Луи Витон». Анна постаралась не выказывать удивления перед сотрудниками бизнес—ложи, но мысленно поставила себе зарубку – переговорить с Сашей насчет бюджета. Все-таки даже вопрос личного комфорта и имиджа должен иметь определенные пределы, иначе рано или поздно придется объясняться.

Анна нашла самое уединенное кресло в глубине помещения, убедилась, что ни одна из камер наблюдения не «стреляет» в спину, после чего открыла сумку. Сверху лежал новенький ноутбук HP сканнером отпечатка пальца, радужки глаза и поляризованным экраном – для конфиденциальной работы в общественных местах. Довольно редкая корпоративная модель. Она послушно приложила большой палец к сканеру, и позволила лазеру посветить себе в левый глаз. Экран зажегся. На нем высветился вопрос: «В чащах джунглей жил бы цитрус?»

Ничего себе! Шеф лично занимался подготовкой и настройкой этого ноутбука. Она пыталась пошутить на собеседовании, когда устраивалась в компанию много лет назад – и шеф это запомнил. Злоумышленник – даже если бы раздобыл ее пальцы и глаза – на последнем этапе наверняка радостно бы ввел в качестве ответа завершение панграммы: «Да! Но фальшивый экземпляр». После этого вся информация на диске была бы уничтожена. Единственно правильный ответ знала только Анна и сам шеф.

Она прикрыла клавиатуру, улыбнулась, и ввела пароль. Компьютер разблокировался. На рабочем столе была единственная папка с документами. Анна погрузилась в чтение.

Неведение, как правило, хуже самой проблемы. Шеф уже достаточно ее напугал этой внезапной командировкой и секретностью, которой позавидовала бы иная спецслужба. На практике все оказалось не так страшно. Пиарщики сильно накосячили – позволили выйти в эфир на местном телевидении сюжету, где в кадр попали работающие шаровые мельницы на новом ГОКе. Невелика огреха – но тот сюжет как назло посмотрел один новый и особо ретивый сотрудник Ростехнадзора, который как раз был в регионе в командировке. Разрешения на пуск линии они не получали. Но производственники так спешили сделать первый слиток ко дню рождения шефа, что наплевали на формальности, и отправили первую руду по сокращенной технологической схеме, минуя флотацию. Итог: комиссия Ростехнадзора, которая прибывала на предприятие завтра. Получается, вместе с ней, на одном самолете.

Анна внимательно оглядела соседей по ложе. Вроде бы никого из тех, кого она знала из ведомства, рядом не было. Впрочем, чиновники редко летают бизнес—классом в наше время, даже те, у кого статус позволяет.

Решение было элементарным: согласно технической документации производителя мельниц, компании Metso, они должны были произвести несколько холостых пусков на разных этапах монтажа линии. О каждом таком пуске они отчитывались полагающимся порядком. И, разумеется, вели техническую съемку процесса. Не сложно представить, что пиарщики нашли в общей базе данных медиа—материалов съемки технического пуска и передали их журналистам, а те использовали его при монтаже сюжета. Если пиарщики дорожат своим местом, и хотят сохранить работу – с журналистами они договорятся без проблем. Остается только устранить на месте все следы рабочего пуска – и порядок.

Теоретически, можно было бы обойтись парой звонков, и нужными инструкциями исполнителям – но шеф придавал этому активу очень большое значение. Значит, нужно было совершенно исключить вероятность любой случайности. Немного нудно, но совсем не страшно. В самом худшем случае им грозил штраф – прием не настолько большой, чтобы хоть как-то повлиять на финансовый результат проекта.

До начала посадки Анна успела принять душ и переодеться. Кабинка сияла чистотой, и ощутимо пахла хлором – видимо, у Саши действительно очень хорошие знакомые среди персонала: полную дезинфекцию провели буквально только что.

Уже на борту она, наконец, окончательно успокоилась, и позволила себе расслабиться. Салон был откровенно старым, мультимедийная система не работала, но кресло, которое забронировал ей Саша, было исправно, и легко превращалось в довольно просторную кровать. Перед взлетом она даже не стала отказываться от приветственного шампанского.

Полет проходил в северных широтах. Солнце, которое час назад скрылось за горизонтом на широте Москвы, снова медленно поднималось, окрашивая редкие облака в нежный розовый цвет. Было бы правильно лечь спасть сразу после взлета – в конце концов, впереди был рабочий день, а ночное время сильно сокращалось из-за перелета с запада на восток. Но Анну почему-то не отпускало странное ощущение радостного предвкушения. Словно не на Колыму она летела по работе – а как минимум на Сейшелы в приятной компании.

Пытаясь разобраться со своими чувствами, она глядела в иллюминатор, на причудливые облака, застывший многочасовой рассвет, и темную громаду земли далеко внизу. Отпустив мысли на волю, она грезила наяву. Ей являлись странные видения: теплое голубое море, огромные корабли с полированными деревянными бортами, синь лесных озер, и свежесть водопадов… Так, незаметно, она все-же уснула – даже не разложив полностью кресло.

Колыма встречала синим небом, ярким солнцем и теплом. «Похоже, ужасы этих мест несколько преувеличены», – думала Анна, спускаясь по трапу. Предусмотрительный Саша, очевидно, перестарался с теплой одеждой в «тревожном чемоданчике», и теперь она испытывала легкое недовольство из-за того, что приходится тащить на себе лишнюю тяжесть.

Ее, конечно же, встречали: молодой совсем парень, лет двадцати—двадцати трех, спортивный, высокий и светловолосый. Он стоял, возвышаясь над толпой, и переминался с ноги на ногу, тревожно вглядываясь в поток прибывших пассажиров. Перед собой, как щит, он держал табличку с названием ее компании.

– Привет, – она подошла к парню, и, не дожидаясь ответных формальностей, протянула увесистую сумку.