Тулса

Ментаграмма, как обычно, когда от нее ждали ответа, промолчала. Коломбина показалась на дороге и остановила грузовик напротив.

– Ты как? – спросила она в открытую дверь.

– Все нормально, ничего не болит. – Светоч поднялся, отметив, что ноги еще ватные и забрался в кабину. – Поехали домой.

– Поехали.

Всю дорогу они молчали до самой кольцевой.

– Слушай, скажи мне, только честно, отсюда возвращаются в город? Ты знала таких людей? Я говорю, про коренных горожан, провинившихся перед МАКом. – Спросил Светоч.

Коломбина бросила на него пристальный взгляд.

– Я не стану отвечать на твой вопрос. – Ответила она. – Это между тобой и вашей конституцией. Я тут лишнее звено.

– Не отвечай, я и так все понял. – Светоч горько ухмыльнулся. – М-да, какие были планы на жизнь.

– А если это была иллюзия жизни?

– Какие у меня были планы на эту иллюзию.

Коломбина рассмеялась.

– Интересно было бы узнать.

– Это же личное? – Отмахнулся Светоч. – Хотя, какая теперь уже разница. Слушай, если интересно. Как я уже говорил, через год у меня были планы съездить в другой город. Потом я собирался поднять рейтинг еще выше и мне бы открылись доселе неизвестные развлечения…

– Горожане часто говорят про них, но я не понимаю, что это? – Призналась Коломбина.

– Это способ проведения досуга. Они бывают разными, но чаще виртуальные. Мы же все одиночки, нам удобнее сидеть дома. Я хотел чего-нибудь адреналинового или же романтического. На моем уровне все больше предлагали различные развлечения для расширения кругозора, погружение на дно океана, полет по орбите Земли. Интересно, но раз или два, а потом скукотища. Хотелось чего-нибудь бодрящего, чего МАК не очень одобряет. Он считает, что зависимость убивает гармонию. В предпочтении созерцательность.

– В этот раз не могу не согласиться с МАКом. Представляю, какими извращениями страдают люди, зная, что все останется втайне. Одни ваши куклы чего только стоят, фуу. – Коломбина сморщила нос.

– А что в этом такого? У нас кукла считается нормой. Она же полная копия какого-нибудь настоящего человека. Один в один.

– Фуу, не хочу больше этого слышать. Это все равно, что нарисовать на стене женщину и сношаться с ней. Вы – горожане, больные извращенцы.

– Так, тебе хотелось узнать мои планы на жизнь, а не комментировать их. Да, у меня была кукла, и я мечтал о ней каждый день. Миола умела не быть назойливой, в отличие от окружающих меня обыкновенных женщин.

– Вы разучились общаться друг с другом и потому казались назойливыми. Проще избегать друг друга, чем приспосабливаться. А я, по-твоему, тоже хуже куклы? – Коломбина со смехом во взгляде уставилась на Светоча.

Светоч осмотрел девушку с головы до ног.

– Еще два дня назад я бы точно сказал, что тебе далеко до Миолы. Особенно, когда ты ушла и не стала со мной разговаривать. Кукла себе такого бы не позволила. Но вчера, во время той шумной и развратной вечеринки я уже не мог быть в этом уверенным. Черноглазой танцовщице удалось что-то разбудить во мне…

– Мужчину, а не дамскую собачку, которая сношает все игрушки в доме.

– Умеешь ты найти нужные слова. Забыла, что я горожанин, а ты оттуда, из-за барьера. Не удивлюсь, если ты ела младенцев на обед. – Чтобы Коломбина не обиделась на его слова, он произнес их в шутливой манере. – Не все игрушки, а только одну.

– Если тебе интересно, то у меня в детстве тоже были куклы, но совсем не для этого.

– Все, хватит про куклы. Я уже понял, что образ жизни на внешнем кольце разительно отличается от городского уклада. – Рассердился Светоч.

– Как скажешь. – Коломбина пожала плечами. – А вот и моя работа. Тебье туда нельзя. Спасибо, что составил мне компанию.

– Это тебе спасибо. Теперь я знаю, что мне нельзя в город, а еще неплохо провел время. А ты, до которого часа сегодня работаешь?

– Ты что, решил пригласить меня на свидание? – Спросила Коломбина со смехом.

– Честно говоря, ни разу не был ни на одном свидании, даже не представляю, что там делают. Мы могли бы пройтись вечером вдоль улицы, полюбоваться барьером, если ты не сильно устанешь.

– Барьером? У меня от него нервный зуд. Конечно, к вечеру я устану в любом случае.

– Жаль. Я просто не знаю, будут ли у меня еще выходные.

– Нет, я не отказала тебе, ты неправильно меня понял, только идея с прогулкой показалась утомительной. – Призналась Коломбина.

– Мы можем посидеть в моем жилом отсеке, но он похож на конуру. – Предложил Светоч.

– Предупреждаю, я в первое свидание не сплю с парнями. Этим очень сильно отличаюсь от кукол.

– Я ничего такого и не предлагал тебе. – Светоч покраснел. – Посидеть, это значит посидеть и поговорить. Заказать ужин и съесть его вместе.

– Ты забавный. – Произнесла Коломбина с улыбкой.

Светоч не понял контекста фразы, но переспрашивать не стал. В его представлении забавными были щенки или котята, но никак не взрослый парень с намерением общаться.

– Иди, а то мне влетит за опоздание. Я и так выбилась из графика.

– До вечера? – Светоч выбрался из кабины и замер в ожидании ответа.

– Я буду в восемь. – Пообещала девушка. – Закрывай.

Светоч хлопнул дверкой и проводил грузовик взглядом. Он заехал в автоматически открывшиеся ворота и исчез за ними.

До своей «берлоги» Светоч шел довольно долго. Действие лекарств, выписанных ментаграммой закончилось, и он снова почувствовал слабость и легкую тошноту. Однако, несмотря на это и на докучающие мысли о коренном переломе жизни, депрессии не наблюдалось. Причиной тому, несмотря на сознательный протест, являлась очаровательная мулатка. После общения с ней у Светоча язык не поворачивался называть ее дикой. Между ним и ей не было ожидаемого недопонимания. А он на полном серьезе предполагал, что общение с дикарем равносильно общению с ребенком, только научившимся разговаривать. Коломбина обладала необходимой эрудицией, легко изъяснялась, даже несмотря на то, что язык горожан Тулсы был для нее не родной. Она оставила после себя легкое душевное волнение, никогда не испытываемое прежде. Оно совсем не походило на волнение, которое появлялось перед контактом с Миолой. То было обычное животное возбуждение, предвкушения сладострастия. В нем не было уважения, переживания радости и попыток вспомнить цвет и выражение ее глаз.

– Высокий выброс окситоцина и дофамина. – Казенно пробубнила ментаграмма. – В воду будет добавлено вещество, приводящее в норму уровень этих гормонов.

– Знаешь, от чего у меня случается депрессия чаще всего? – Спросил Светоч у докучливой программы.

– Нет, но интересно узнать.

– От тебя. От того, что кто-то постоянно разговаривает у меня в голове, советует, решает, знает обо мне больше меня самого. Меня это выводит из себя. Мне неприятно, что в моменты счастья ты мне начинаешь докладывать о скакнувшем уровне гормонов. Мне неинтересно знать это. Мне хорошо и я хочу зафиксировать это состояние у себя. А ты, неживая тварь, советуешь мне выпить притравленной воды, чтобы убрать чувство счастья. Привести меня в норму, в состояние вещи, у которой не бывает эмоциональных всплесков. Нет уж, я не стану пить воду из своего крана. – Рядом с жильем Светоча поливался газон из разбрызгивателя. – Я попью отсюда.