Диалог со Смертью

Мои мысли плавали в общем потоке, перемешиваясь с музыкой из плеера, которая так и продолжала разливаться по внутренностям через наушники. Даже сквозь закрытые глаза я почувствовал, что кто-то подошёл достаточно близко и собирается сесть рядом. Я открыл глаза и замер. В соседнем кресле расположилась моя недавняя знакомая, одетая в чёрное, единственная в этом самолёте, чьё лицо я запомнил в мельчайших подробностях.

– Я вас не потревожила? – спросила она голосом, звенящим как ручей, и перекрывающим все остальные звуки в шумном салоне. В ответ я лишь мотнул головой, но так, что левый наушник выпал из уха. Странно. Видимо, он уже еле держался, наверное, поэтому я и услышал её голос.

– Вы в столице остановитесь или куда-то дальше летите?

– До столицы. У меня там работа, – мне неожиданно стало легко смотреть на неё, говорить с ней, улыбаться в ответ на её чарующую улыбку. – А вы? – И неуклюже протянул ей свою ладонь для знакомства.

– А я уже работаю, – странно улыбнулась девушка с седой прядью в волосах. И мягко подала свою бледную руку. Когда наши пальцы соприкоснулись, я на мгновение увидел удивительную и даже пугающую картинку перед глазами. Будто в образе девушки появились новые черты или, наоборот, что-то пропало. Она стала намного тоньше и белее обычного, глаза впали и загорелись зелёным огнём, красивый ровный носик стал ещё меньше. Но наваждение быстро прошло. Я моргнул, и передо мной снова сидела эта невероятно красивая девушка. Ладонь её всё ещё была в моей, и нежная кожа ласкала мои грубые пальцы. Но она была холодной, почти ледяной. Вы не подумайте, я не влюбился в неё с первого взгляда, просто появился неугомонный интерес и странное влечение к этой тёмной особе.

– Только не надо имён, – внезапно сказала она, как будто прочитала моё намерение представиться. – Самолёт долетит быстро. А в столице мы разойдёмся по своим углам и вряд ли когда-то ещё встретимся.

– Ладно, – задумчиво произнёс я, пытаясь придумать, как к ней тогда обращаться. – Мистер Смит.

– Как банально! – засмеялась она.

– Тогда… Клайд!

– А я, по-вашему, Бонни?

– Нет, не совсем. Она была страшная, а вы… – я запнулся и, скорее всего, покраснел. В глазах девушки сверкнул игривый огонёк, а рот растянулся в приятной улыбке, обнажив белые ровные зубы.

– Красивая? – договорила она за меня. Наверное, ей часто это говорят.

– Да, – смущённо произнёс я и понял, насколько в этом салоне жарко.

– И, видимо, очень криминальная! – воскликнула она, по-детски сложив пальцы свободной ладони, изображая пистолет.

– Нет, что вы! – Мне стало немного стыдно, но на ум приходили только бандитские и скандально известные пары, совершившие за жизнь не один плохой поступок.

– И не Сид и Нэнси, – подсказывала с улыбкой она. Ей нравилась эта игра, а в моей голове скрипели шестерёнки и гремели механические выключатели и рубильники.

– Арвен и Арагорн! – Снова вспомнил я Толкиена. – Нет, Лутиэн и Берен!

– Согласна, их история гораздо печальнее и красивее, но… – Снова улыбнулась девушка и слегка потянулась, но так изящно, что напомнила мне прекрасную чёрную кошку, которую я однажды встретил в своём дворе. Она так уверенно и мягко шагала по тротуарам, грациозно и гордо перебегала через детскую площадку, запрыгивала на лавочку возле моего подъезда. И без страха смотрела мне прямо в глаза. Необычное животное. Если бы я верил в мистику, сказал бы: «Почти человек».

– Кэт, – тихо сказал я.

– Что? – переспросила девушка в чёрном.

– Кэт! Позвольте обращаться к вам по имени Кэт? – чуть волнуясь, сообщил я результат своей мысленной работы. Она на секунду задумалась, внимательно изучая моё лицо.

– Пожалуй, мне нравится! – Её улыбка вернулась и стала ещё нежнее, чем была минутой ранее. – А вы? Я ведь тоже могу вам придумать имя? Или угадать?

– Конечно! Но я же могу и сам своё имя назвать.

– Мне кажется, вы больше похожи на… Сергея!

Я смотрел на неё с удивлением. Она как будто действительно читала мои мысли. Мгновение назад мне в голову пришла мысль назвать себя Джон Доу – так за океаном именуют неизвестных мужчин, фигурирующих в судебных процессах. А потом решил, что это так глупо, тем более мне нравилось моё имя, которое дали мне родители.

– Меня так и зовут… Вы подсмотрели в паспорте? – в изумлении улыбнулся я.

– Нет, на вашем чемодане, – почти пропела она.

Во мне всё ликовало! Я бы не сказал, что когда-то испытывал сложности в общении с противоположным полом, но такую заинтересованность во взгляде не часто встретишь.

– А чем вы занимаетесь?

– Журналист. Отправили от редакции на сбор информации. Хорошая возможность проявить себя! – сказал я словами своего редактора. Кэт внимательно посмотрела, чуть прищурилась в очередной попытке прочитать меня.

– Но вы устали, понимаю, – тихо сказала она и ещё крепче сжала мою руку, которую так и не отпустила. И такое тепло прошло от неё ко мне, несмотря на холодные пальцы, что я невольно расслабился и на мгновение прикрыл от удовольствия глаза.

***

Самолёт взлетал плавно и уверенно, отделяя нас, все сто человек, от того, к чему всегда так тянет. Земля под ногами удивлённо моргала оранжевыми огнями вдоль взлётной полосы, провожая крылатое чудовище – гений человеческой мысли, подсмотренный у прекрасных летающих созданий. Мы в современном мире мало обращаем внимание на столь выдающиеся достижения и принимаем это как должное. Удивляться мы уже отвыкли: слишком быстро прогресс меняет мир вокруг нас. Вот и я, наверное, впервые не стал наблюдать за подъёмом самолёта через иллюминатор, а мило беседовал со своей прекрасной спутницей, которая каким-то чудом взяла билет на тот же рейс, на тот же ряд, на место рядом со мной. Мне нравился наш разговор ни о чём, он хорошо так отвлекал от того негатива, который я испытал по странной причине с самого утра. Мы тихонько переговаривались, стараясь абстрагироваться от внешнего локального мира, замкнутого на несколько часов внутри салона нашего летающего гиганта. Но не успели даже толком привыкнуть друг к другу, хотя девушке, казалось, это и не нужно, к ноткам в наших голосах, как нас грубо прервали.

Гигантская машина, рвущая воздух, ещё поднималась вверх, когда в хвосте салона началась дикая возня. Пассажиры всё время поворачивали головы в поисках источника шума. Оказалось, что тот самый пьющий и не владеющий собой товарищ решил проявить настойчивость к понравившейся ему бортпроводнице с редким именем Инесса и крепко, до синяков, схватил девушку за ногу своей грязной похотливой пятернёй. Соседние кресла покинули мужчины и принялись отбивать красавицу из рук нехорошего человека, как только услышали её крик. Со всего салона потекли в хвостовую часть зеваки – далеко не все с чувством долга, просто зрелища хочется многим. Пьяное чудо теперь отражало атаки своих соседей, и силы он не жалел. Мужчине с глубокой лысиной на голове разбили нос, и хлынувшая горячая кровь оставляла красные следы на серых креслах. Другой парень с сильным волевым лицом собирал по полу линзы своих разбитых очков.

Всё громче становились крики, всё сложнее было сосредоточиться на моей приятной соседке. Мимо пробежала коллега Инессы, спеша сообщить подробности разворачивающихся событий внутри железной птицы капитану воздушного судна. Уж он-то точно примет правильное решение. И действительно, несколько минут спустя я увидел бегущего в сторону потасовки командира, на ходу снимавшего фуражку и узкий приталенный лётный свитер, намереваясь вступить в схватку с дебоширом, оскорбившим своей поведением бедную красавицу-стюардессу.

Минуту спустя наполненный алкоголем до краёв раскрасневшийся мужик был повержен и жёстко повален на пол салона самолёта лицом вниз. Руки с трудом свели за спиной и закрепили стяжкой, чтобы хоть как-то угомонить разбушевавшегося пассажира. Он продолжал что-то орать на только ему известном полуматерном языке, чем невероятно раздражал рядом сидящих людей. Я же, с интересом понаблюдав за событиями, включил профессиональные навыки и принялся старательно записывать произошедшее в заметках своего телефона. Кэт с интересом наблюдала за мной, как я собираю полученную только что информацию в грамотные, правильные строчки, правдоподобно и точно передающие атмосферу случившегося. Закончив записывать новость, я открыл новую страницу и задумчиво набрал пару рифмованных предложений. Перевёл взгляд на свою соседку и засмущался. Последние строки были адресованы пострадавшей бортпроводнице.

Поймав мой извиняющийся взгляд, она снова взяла мою ладонь в свою и округлила глаза.

– Ничего страшного! Мы ничего друг другу не обещали, вы всё такой же свободный молодой человек, – мягко произнесла Кэт. И улыбнулась мне такой искренней, тёплой улыбкой, что в холодном салоне стало гораздо уютнее. – Но если вы и мне посвятите стихотворение, то мне будет весьма приятно, – добавила она.

Стихи я писал редко, для этого нужно было вдохновение. А когда все мысли заняты работой, сложно, во-первых, чем-то восхищаться и чему-то удивляться, а во-вторых, заставить себя написать что-то ещё, помимо текстов по заданию редакции.

– Идём на снижение, – вдруг сказала моя собеседница. И я ощутил, что наш самолёт, до этого уверенно набиравший высоту, теперь опустил нос вниз и, делая вираж, возвращался в аэропорт моего города. Тут по громкой связи и первый пилот подтвердил наши догадки, сообщив, что мы везём авиадебошира обратно, чтобы сдать его в руки доблестной полиции. Если скажу, что пассажиры были раздосадованы, то в этом не будет и половины правды. Терять время из-за дурака никто не хотел. Но это решение принял экипаж, а с ними, особенно сейчас, лучше не спорить. А я смогу спокойно передать горячую новость коллегам, которые незамедлительно опубликуют её на нашем новостном портале. И мне, делающему свои первые шаги журналисту, это только на руку.

Глава третья.

Наверное, каждый, кто летал на самолётах, боялся как опоздать на него, так и попасть в такую ситуацию, когда ваше судно вынуждено по той или иной причине вернуться в аэропорт. Нам сказали, что много времени это не займёт. Хотя мы уже стояли сорок минут на стоянке, на которую нас отвёз аэродромный тягач, маленький такой, но невероятно сильный, как муравей, который тащит добычу, превышающую его собственный вес в несколько раз.

Земля встретила нас разноцветными мигалками спецслужб, вызванных ещё в воздухе. Когда самолёт остановился и был убран со взлётно-посадочной полосы, растянувшейся ровным полотном до главного здания аэропорта, в его сторону уверенно зашагал наряд транспортной полиции, состоящий из трёх серьёзных мужчин в форме, и бригада скорой помощи. Медики бодро болтали между собой о чём-то весёлом – это было понятно по улыбкам и смеху. Войдя в салон, новые для нас люди были направлены в хвостовую часть самолёта, где по-прежнему что-то бубнил себе под нос дебошир, заставивший наш транспорт вернуться обратно к точке отправления. Один врач – молодой мужчина в белом халате поверх короткой тонкой куртки и хмурым лицом, покрытым редкой щетиной – остался осматривать пострадавшую ногу Инессы.

Я достал из кармана своего пальто новый, недавно купленный блокнот и карандашик. Их я носил на всякий случай, порой бывает быстрее записать что-то от руки, чем ждать, когда повидавший виды, прошедший огонь, воду и медные трубы смартфон отзовётся на мои требования срочно начать работу. Открыв первую же чистую страницу, я переписал туда первые строчки зарождающего стихотворения, посмотрел снова на бортпроводницу и, вдохновлённый новой музой, стал сочинять. Аккуратно, рифма за рифмой, с ломаным слогом, придуманным поэтами прошлого, произведение в несколько строк легло на белый лист блокнота. Моя задумка состояла в том, чтобы просто поддержать стюардессу, которая сегодня испытала уже достаточно негатива, хотя всё так же держалась гордо под пытливыми взглядами пассажиров.

Нас не стали выпускать из самолёта, думая, что все процедуры с алкоголиком закончатся быстро. Но полиция уже давно вышла, еле удерживая на ногах своего клиента. Медики тоже с успехом справились со своей задачей, попутно проверив пульс и давление у бабули с третьего ряда. Видимо, на неё сильно повлияли последние события, невольным свидетелем которых она стала. Или просто мнительная натура не давала покоя, используя любую возможность проверить своё состояние здоровья. Но мы всё ещё продолжали сидеть на своих местах. А вокруг самолёта суетились какие-то люди в рабочих жилетках со светоотражающими элементами, приносили инструменты, стучали по корпусу воздушного судна, переговаривались по рации с какими-то коллегами, скрытыми от наших глаз в своих кабинетах. Становилось уже тревожно. А моя соседка ни грамма не боялась, всё так же улыбаясь, наблюдала за пассажирами, нервничающими не меньше моего.

– Вам не страшно? – спросил я.

– Чего?

– Ну, что нас вот так вернули обратно, что опоздаете по своим важным делам?

– Вовсе нет, – ответила спокойно Кэт. – Мне не бывает страшно в самолётах.

– Не боитесь, что он упадёт? Не боитесь смерти?