Правдивые фантастические истории

Тем мужикам, кто не побывал в женском отделении бани хоть раз в жизни, советую туда не ходить. В ней мылись и парились обыкновенные женщины, правда, без одежды. Афродит и Клеопатр они совсем не напоминали, а скорее, наоборот,-бабу Ягу. И я ещё удостоверился, что главное в женщине это ее одежда, которая подчеркивает, что она представитель прекрасного пола.

Старый художник мне на ухо шепнул, что на теле инопланетянина должно присутствовать и я, опрокинув на себя тазик воды, с березовым веником стал прогуливаться по бане. Скоро я обнаружил представителей внеземного разума, – их была целая банда в составе десяти гуманоидов – мужского, конечно пола. Я выглядел очень эффектно, в своей второй коже, с цветами разных форм и цветов, и они с меня глаз не сводили. А потом решили познакомиться…

Слово за слово я рассказал, кто я и чём зарабатываю на хлеб. Предложение посетить мир, в котором очень красиво, поступило от них почти сразу же, и я не стал от этого предложения отказываться, – надо было ковать железо, пока горячо. Мы договорились о встрече, и я покинул женскую баню: – я добился своей цели и рассматривать женщин, напоминавших мне бабу Ягу из русских народных сказок, тем более раздетых, мне не хотелось.

Встреча состоялась в одном из парков города, когда на улицы опустился такой туман, что ни пройти, ни проехать было трудно. Это, наверное, была затея инопланетян, которые не хотели показывать свой космический корабль жителям города.

Меня встретили как родного, усадили рядом с большим иллюминатором, в который я сразу уткнулся, как телевизор, в котором показывают футбол. Корабль, как я понял, был небольшой, и вскоре он сначала вынырнул на орбите Земли, а потом, все увеличивая скорость, понёсся глубокий космос. Потом нырнул в черную дыру, и когда вынырнул, предо мной была громадная планета, очень красивая и голубая, как Земля. Она была вся застроена громадными, всех размеров и форм зданиями, между которыми летали гуманоиды и маленькие, юркие аппараты. Надо всем этим великолепием сияло зеленое солнышко, а второе, фиолетовое только вставало.

Тут я понял, что попал в рай для художников и готовился все зарисовать, а то, что не мог, заснять на цифровой фотоаппарат, к которому мне в одном ремонте поставили аккумулятор на пару сотен тысяч миллиампер. Мне не терпелось начать работать, и чем скорее, тем лучше.

Рельс

Еще когда был жив мой дед, он использовал где-то нашедший кусок рельса вместо наковальни, или груза, когда солил огурцы. Он был когда-то, в первой жизни, кузнецом и на этом куске рельса выковывал мне лезвие очередного охотничьего ножа. Горном ему служил котел для отопления дома, когда он отапливался углем, а мехов у него не было совсем, и он обходился без них. Зимой было дома холодно, и рай наступал лишь тогда, когда топился этот котел. А когда углем топили баню, то в ней было жарче, чем в преисподней. Сейчас, когда отопление в доме было газовое и газовый котел работает все двадцать четыре часа в сутки, дома всегда тепло, а раньше котел топился углем и дровами, – первую половину дня, а ночью никто не подкидывал в котел уголь и дрова, и ночью он отдыхал, а утром в доме было прохладно.

Я то и дело пользовался этим куском рельса – клепал на нем, выпрямлял гвозди и стальную проволоку, или пользовался им в качестве груза. Недавно, когда у меня на молнии у куртки, а потом и на джинсах бегунок стал разгибаться, и молния расходилась в самом неожиданном месте и всегда некстати, я опять воспользовался этим куском рельса. На первом этаже дома было недостаточно светло для такой ответственной работы, и я вытащил его на кухню и принялся аккуратно выпрямлять это чертовы бегунки. Работа была кропотливая – стоило ударить посильнее, и тогда бегунок вообще не будет двигаться на молнии. Я даже открыл окно, чтобы мне было посветлее, и принялся за работу.

В это время со станции железной дороги, которая проходилась в полукилометре от дома, раздался гудок паровоза. Я вздрогнул от неожиданности, – не ожидал такого, так как паровозы дано не ходили, а все составы тянули электровозы и тепловозы. Но как видимо, один из них сняли с консервации, и он теперь работал, приветствуя всех своим гудком.

Мне было приятно услышать голос паровоза, – в годы моей юности их было много и многие из нашего поселка были машинистами паровозов. Я подождал немного, но больше гудков не было, и я взялся за бегунок: положил его на рельс, потом тупой отверткой немного постучал и попробовал застегнуть молнию. Она застегивалась, и как мне не хотелось по нему еще постучать, я не стал этого делать, а взял другую молнию, на куртке. Так я отремонтировал все, что хотел, и стал убирать все на место – куртку на вешалку, отвертку и молоток в ящик для инструментов, а рельс унес на первый этаж.

День понемногу прошел, в хлопотах и домашней работе. Я немного посмотрел телевизор и отправился спать. Перед сном немного почитал и уснул.

Среди ночи я внезапно проснулся от гудка паровоза. Он звучал громче, чем днем и мне показалось, что я сплю на железнодорожной станции. Потом раздалось несколько свистков, и из подвала дома раздались мерные постукивания: – это стучали по рельсам вагоны. Тут я уже не выдержал, – надел тапки и спустился по лестнице на первый этаж.

На первом этаже моего дома была железнодорожная станция: – и я попал прямо в знакомый с детства небольшой зал ожидания. В нем стояли деревянные скамьи из изогнутых кусков фанеры, топилась печь-голландка. В этом зале мы грелись зимой, когда возвращались с рыбалки или ждали запоздавшую электричку. Сейчас в зале ожидания никого не было, касса закрылась, и я вышел на перрон.

Тут была самая настоящая зима: – падал белый пушистый снег, занося рельсы, по которым от меня со стуком убегал пассажирский поезд. На последнем вагоне тускло светился красный огонек, но скоро и он скрылся за поворотом. Я немного постоял под крупными и мягкими снежинками, посмотрел на знакомый деревянный трап через рельсы на соседние перроны, и вернулся в зал ожидания.

Как вернуться мне обратно домой, в спальню я не знал, поэтому уселся на деревянную скамью перед жарко горящей печкой, посидел в тепле немного и уснул. Проснулся я в своей постели. На столе постукивал будильник, на котором было семь часов утра, а за окном началась зима: – мягкие огромные снежинки крутились в хороводе под неоновым уличным фонарем.

Пьяный дед и девушка

Все застыло на улице:– стоит пасмурная и унылая безветренная погода, и даже воробьи с синицами перестали прилетать на завтрак и обед к кормушкам, которые я для них сделал. Возможно, природа приготовилась к наступлению зимы и снегу. Я морально уже приготовился к тому, что вскоре день будет такой короткий, что можно и не выходить из дома: – настанет мгла на полгода, и зачем шастать в темноте, по полколена в снегу? Гораздо удобнее сидеть в теплом доме, читать книги, писать роман, рисовать картины, слушать орган и поглядывать на белое безмолвие за окном.

Синоптики уже наобещали через несколько снег, и я уже заготовил календарь, в котором буду отмечать количество прошедших зимних дней. Но мне надо еще сходить в лес, посмотреть на молодые елки и взрослые ели с шишками. В детстве мы перед новым годом лазили на высокие ели – на их вершинах, там, в вышине, около самого неба, находились окрашенные во все цвета радуги еловые шишки. До сих пор не понимаю, откуда их было так много,– причем на каждой ели были шишки определенного цвета: – на одной желтые, на другой красные, на третьей фиолетовые и так далее. На вершине елей нас встречали, недовольные нашим появлением клесты, – такие зимние птицы, которые добывали свой насущный хлеб на елях, – они ели семена из еловых шишек. Потом детство прошло, и я сейчас не вижу ни цветных еловых шишек, ни клестов, ни Деда Мороза со Снегурочкой. Жалко, но ничего не поделаешь.

Я выбрал такой день, когда упало несколько снежинок, и решил, что лучше сходить сейчас, чем морозить нос потом, когда внезапно наступят морозы.

В лесу было тихо и спокойно, как на кладбище. Я не спеша шел по лесной тропинке и разглядывал голый лес, – без листвы и травы, и думал какую-то свою думу, – наверное, про несправедливость, которая царила в моей регионе. Где-то в южных районах страны люди страдали от непереносимой жары, тропических ливней и спотыкались об огромные белые грибы, которые росли так часто, что мешали пройти пешеходам и проехать огромным автомобилям-вездеходам. Кроме всего прочего, народ устав от безделья, шел в ночные клубы в которых плясал до утра и беседовал с красивыми девушками, обаятельными юношами один на один, – в тесных, но уютных комнатах с такими широкими кроватями, в которых можно спать как поперек, так и вдоль, целому взводу солдат. Вместо этого я один слонялся по осеннему лесу и разглядывал березы и осины без листьев.

Мои грустные думы вдруг прервал чей-то раскатистый бас и звонкое щебетанье. Бас пел русскую народную песню: – про морозы, вьюги, снега по пояс, и про лошадей. Щебетанье поддакивало этому басу и получалось очень даже неплохо. Удивленный до крайности этим осенним концертом, я ускорил шаг и скоро залез на невысокую горку, с которой и увидел организаторов этого концерта.

На горку, у вершины которой я стоял и наблюдал, неспешно поднимались двое: дед с большой окладистой бородой, одетый в красное пальто и шапку, отороченную белым мехом и в валенках. В руках он держал красивый на вид посох, за плечами огромный мешок и елку. Рядом с дедом семенила девушка, одетая в голубой ночной халат, который развевался от шагов, и мне было видно, что под халатом у нее ничего не было, кроме трусиков и бюстгальтера. На голове у нее была голубая вязаная шапочка, в руках букет красных роз, и она тоже была в валенках. Эта парочка пела песню на два голоса, и была, по-моему, в преотличном расположении духа.

Я не выдержал такого безобразия в моем родном лесу, вылез на тропинку, стал за елкой и стал ждать, когда солисты подойдут ко мне поближе,– а когда они подошли, я внезапно выскочил из-за елки и кинулся в драку. Через несколько секунд дед и девушка отдыхали лежа на осиновом стволе, а уселся рядом и стал спрашивать, что, как и почему.

Однако ни дед, ни девушка не высказали своего удивления моим неожиданным нападением. Они просто лежали и улыбались, словно на них нападали каждый час, и они к этому просто привыкли. Ни одного телесного повреждения они не получили, и полежав немного, дед и девушка переменили свои позы и сели на ствол осины. От них так разило водкой и пивом, что я отошел от них на несколько метров и нетерпеливо стал от них объяснений, и скоро их получил. Дед Мороз стал мне объяснять, что наступает Новый год, и он со Снегурочкой идут в город всех поздравлять с праздником. Для этого он тащит целый мешок подарков и водку с пивом.

Я обалдел слегка от этой речи, а когда пришел в себя, то объяснил горе-Деду Морозу, что до Нового года еще минимум месяц, а настоящие Деды -Морозы никогда не дарят детям алкогольные напитки, а кроме того, наряд Снегурочки вдохновляет на греховные мысли даже у детей.

Видно было, что Дед-Мороз не поверил ни единому моему слову, но я стал настаивать, пообещав ему, что если он станет упорствовать, то получит в зубы. Этот довод на него подействовал, и он нехотя согласился со мной. Потом спросил у меня, что же им со Снегурочкой делать? И получив от меня ответ, что им надо скрыться на своей даче, опохмелиться и подождать, когда наступит настоящий Новый Год.

Дед Мороз в ответ сказал, что дачи у них со Снегурочкой нет, – они только что прилетели с планеты, где весь год стоит зима и лето выпадает только один, максимум два дня. А о праздновании на нашей планете зимы и Нового Года случайно узнали от НЛО, который встретили недавно.

«А где ваш космический корабль?» – поинтересовался я, и получил ответ, что он стоит рядом, под елками. Мне стало любопытно, не дурак ли я, и тотчас велел вести меня к нему. В душе я сомневался, чтобы эта парочка, от которой за три версты пахло водкой и пивом говорила правду, но проверить мне не мешало, и когда увидел кузов от старого Москвича под елкой, то не мог удержаться от смеха. Ну, какой из старого разбитого Москвича космический корабль? Смех, да и только…

Но Дед Мороз дыхнул в мою сторону перегаром, о которого я еле устоял на ногах, и двинулся к Москвичу. Он подошел к разбитому, ржавому кузову бывшего автомобиля, что-то сделал и,– о, чудо! – Москвич исчез, а на его месте оказалась небольшая ракета, которая опиралась на несколько опор. Дед отошел в сторону, чтобы я полюбовался этим зрелищем. Я не мог устоять на ногах, поэтому сел и несколько минут разглядывал кораблик. Она мне напоминала ракету в детских садах, только она была настоящей и побольше размером. «Ну, что?» поинтересовался космический Дед Мороз, с усмешкой, – «Я ведь не лгун?»

Пришлось мне смириться с появлением такого доказательства и признать свою неправоту и вину. Я тут же признал, что был неправ, извинился перед Дедом Морозом и Снегурочкой, а потом спросил, что они намерены делать. Дед Мороз со Снегурочкой посовещались, потом решили, что ждать Новый год не было смысла, и решили прилететь позже. Подарки, чтобы не тащить их снова, они решили оставить у меня дома. Мы сверили календарь, часы и распрощались, на месяц с небольшим. Я объяснил, где живу, а Дед оставил мне номер мобильника и взял у меня мой номер телефона.

Потом эта парочка залезла в ракету и улетела, оставил мне мешок с подарками.

Я потащил этот невероятно тяжелый мешок домой и всю дорогу ругался, – на тяжелый мешок, на Деда Мороза со Снегурочкой, на наступающую зиму и вообще, на свою жизнь. Дома я первым делом развязал мешок и ознакомился с подарками. Кроме нескольких бутылок Столичной и пива, в нем оказалось несколько коробок с Птичьим Космическим молоком, а также масса всяких безделушек, назначение которых мне было непонятно. Кроме всего прочего, у этого мешка было одно удивительное свойство:– мне никак не удавалось его опорожнить. На полу в гостиной росла гора из всяких разных приборчиков и вещей, которым я не смог дать даже названия, но мешок оставался таким же полным. Удивительно, но факт…

В конце концов, я устал ломать голову от всех этих вещей,– от удивительного мешка и его содержимого, и стал засовывать все, что достал, обратно. Мешок вместил в себя все, что я из него достал, и я засунул его подальше.

Скоро будет настоящий Новый Год, снова прилетит космический Дед Мороз со Снегурочкой, и, по-моему, всем жителям Земли достанется по подарку. Надо еще немного подождать.

Охота на троллей

Заканчивалось лето и моя возня в огороде, – тоже. В этом году заготовок у меня было относительно мало: – так, несколько десятков банок варенья, пара бочек огурцов, несколько десятков мешков картошки и остальная мелочь, – несколько десятков банок с помидорами, петрушкой, укропом, хреном, банки с компотами и белые соленые грибы. Яма для хранения этих запасов у меня была просторная, и я мог бы еще туда поместить урожай нескольких лет. Но я что-то плохо в последнее время ел, практически не употреблял алкоголь, и поэтому вся закуска в яме оставалась нетронутой.

Несколько лет назад ко мне повадились мыши: – они точили свои зубы на птичий корм, – крупу и семечки для синиц. Но я пресекал их попытку съесть еду, которая была предназначена птицам, и, в конце концов, спрятал ее в железной бочке из-под воды, на которую я вырезал из железа крышку, и теперь крупа и семечки были закрыты на амбарный замок. Теперь я был спокоен, а для бесплатных обедов птицам открывал бочку и вымеривал на весах количество еды на день, – это было примерно килограмма два крупы и килограмм семечек. Этого количества вполне хватало и воробьям и синицам, которые потом, летом, отдавали мне долг тем, что поедали всех жуков и червяков в огороде.

Мыши, когда получили такой облом с крупой и семечками, стали голодать, и когда стало холодно, начали грызть кору на яблонях. Но я был начеку, и когда заметил мышиные ходы под снегом, облил все яблони и груши, а также кусты водой, и когда она превратилась в лед, мыши пришли в полное отчаяние. Я не раз видел тощих, утомленных борьбой за выживание мышек, но относился к ним, как к врагам, – грызунам, готовых сгрызть все попало, и желал им только одного, – чтобы они, все, как один, передохли.

С мышами было покончено, – они ушли к другим, более милосердным людям, а часть умудрилась попасть в число домашних питомцев, и жили в тепле и уюте. Жизнь у этой категории была просто отличной – они катались, как сыр в сметане.

Но место мышей заняли более коварные, мстительные и голодные твари: однажды, вечером, когда я проходил по двору, из-под моих ног выкатились два существа, сантиметров около тридцати ростом и кинулись наутек. Я сразу понял, что дела плохи: это были тролли. По ночам они возились с амбарным замком на бочке с воробьиным кормом, а некоторые пытались открыть яму с моими заготовками. И хотя у них пока ничего не получалось, я встревожился не на шутку.

Мне пришлось на бочку поставить кодовый замок, а вместо деревянной крышки, которая закрывала вход в яму, сделать железную, тоже с замком. Но это был временный выход из положения. Я решил решить проблему радикально – переловить всех троллей. Что с ними сделать, я еще не решил, но придумаю, когда переловлю их всех до единого.

Я начал с того, что притащил домой железные решетки и сделал из них клетку, – это будет камера временного содержания для попавших в мой плен троллей. Потом сделал ловушки, как для мышей, только побольше, установил их везде, где возможно, так как они, поняв, что кодовый замок им не открыть, начали делать туннель, даже два, – в овощную яму. Мне было жалко даже одной картофелины из моих запасов, а за банку варенья я готов был убить любого, а уж этих огромных, хитроумных и коварных существ, тем более.

Еще я хотел установить во дворе рыбацкую сеть, но поразмыслив, оказался от этой затеи: – у них были довольно острые зубы и они могли прогрызть ими любую сеть, или морду для ловли рыбы.

Так как они по ночам разгуливали по моему двору, ничего не боясь, я взял прибор ночного видения и скоро выяснил, что их все пять особей. Я взял с собою в засаду пневматический пистолет со спортивными пулями, и когда их пересчитал, начал стрелять. Чтобы не было слышно щелчок от выстрела, под крышей у меня висела колонка, и всю ночь из нее доносилась рок-музыка. Так что тролли не слышали звука выстрела, и меня они тоже не заметили. Своего смертельно раненного товарища они побоялись унести с поля боя, и поэтому я спустился, поднял его и кинул в клетку.

Пневматическим пистолетом, в принципе, можно убить хоть кого, – я, когда получил его в подарок, выяснил, что пуля пробивает книгу «Война и мир» и заходит в бетон на несколько миллиметров. Так что это было опасное и мощное оружие, к тому же, почти бесшумное. Но сидеть по ночам в засаде я не хотел, и решил, что рано или позже тролли попадутся в одну из ловушек, которые я установил везде – в мастерской, в яме, около бочки с крупой и в проходе. Насадил на стержень в ловушке по куску плавленого сыра и утром пошел их осматривать. Все тролли, привлёкшиеся запахом сыра, попали в ловушки. Некоторые были задавлены наповал, а остальные сидели в ловушках и ждали своей участи.

Участь у них была одна – провести несколько дней в камере, пока я раздумывал, что с ними делать. Я подумал день – два, а потом позвонил в зоопарк, и вскоре за необыкновенными существами приехал специально оборудованный бронированный автомобиль. Их увезли, и через несколько дней я, проходя мимо зоопарка, решил посмотреть на свою добычу.

Они шастали по клетке и, наверное, раздумывали, как им оттуда сбежать. Но это было им не под силу, так я предупредил служителей зоопарка, что они способны на многое, а уж коварнее и умнее существ в природе найти было трудно. Так что если вы еще не видели живых троллей, то сходите в зоопарк и полюбуйтесь на них, пока они не нашли способ сбежать.

Какая встреча!

Давным-давно, когда у меня время просто погулять по лесу, я облазил все окрестности около моего дома. Там было, где погулять, особенно мне, гуляке по природе и ходоку по профессии: – я был геологом и очень любил ходить в геологические маршруты, с радиометром и без него. Но начальство всегда назначало меня начальником отряда, или, на худой случай, самым старшим, или главным геологом, и в связи с этим, даже если я и ходил в геологические маршруты, голова у меня всегда болела за технику, людей, хозяйство и подчиненных. Просто так идти по горам, тайге или степи, смотреть по сторонам и рассматривать обнажения, безо всяких забот, у меня не получалось.