Наблюдая за Большой медведицей

– Кто налил воды ко мне в сумку? – громыхнул гром, повеяло могильным холодом.

Кира поняла, что виновником ЧП невольно стала она. Но ведь признаваться Могильникову в содеянном – безрассудный поступок! И потому девушка воспользовалась навыком, полученном еще в детском доме – искусно врала. Могильников сам по себе определял ложь точнее полиграфа, но раскусить богиню лжи все же ему не удалось – нервы-то у детдомовца-боксера покрыты тонким слоем железа. Уюкович смотрел ей в глаза, но видел лишь одну фразу: «Я здесь не при чем!»

– Думаю, нужно возобновить поиски плаксы с наркоманом… – сменила тему Кира.

Могильников вытащил носок из сумки, выжал его, зарычал.

– Вперёд! – вскрикнула Кира и куда-то двинулась довольно бодрым шагом.

Юля, провожая взглядом спешащую девушку, грустно промолвила:

– И проснулась я на холодном камне, в купальнике, обнимая искусственный череп…

– Чей череп? – Элина удивлённо посмотрела на нее и напряглась от перспективы услышать нечто страшное.

– Йорик, бедный Йорик! – в этот момент послышались вопли из леса, как раз с той стороны, куда скрылась с места преступления Кира.

– Где он? – истерично орал Тощий, увидев приближающуюся Киру, выскочил из кустов и укусил её за руку.

Спустя некоторое время…

Трое: Кира, Тощий и Лея сидят рядышком у костра. Худогубкин – с синяком на плече – у Киры сработал рефлекс, когда Мишка укусил её. Кира – с укусом и царапинами на щеке.

– Раз ты не фанатка маникюра, то хоть бы ногти постригла, – ворчала на Лею Кира.

– Прости, – уныло ответила взъерошенная Лея, – просто я увидела, что ты бьешь Мишу…

– Лучше молчи, – фыркнула Кира, – я будто в зоопарке нахожусь. Один кусается, другая когтями размахивает. Да ну вас! – Кира махнула рукой и пошла в палатку. Но путь ей преградил Могильников, всучил свои мокрые носки и шапку.

– Сушим! – скомандовал он.

– Сказочное утро, – буркнула девушка, нехотя взяла то и другое.

– Значит, я бабка, да? – спросила Лея Тощего, когда тот проснулся.

Мишка поморщился и отвернулся от нее, сказав:

– Лучше вам всем не знать, что я видел…

Где-то в поле…

«Выйду ночью в поле с тобой,

Выйду ночью в по-о-о-ле» с тобой!

Только мы с тобой

По полю идем.

Ну, а вечером сарай твой разберем».

И корова в конце – «Муууу!»

В кадре появилась корова, на спине которой дремал наш старый друг – Сергей Эдкевич. Он сладко спал, прикусив травинку и обняв животное за шею. Сергею снилась прошлая ночь в мельчайших и ярких подробностях. Разумеется, своим протяжным «муканьем» корова его разбудила. Эдкевич открыл глаза и увидел, что на него пристально смотрят пятеро: Квазимодо, мужик с вилами, егерь и старушка с бельмом на глазу. Смотрят явно недоброжелательно. Роман, привязанный верёвкой к трактору, выглядел ошалевшим. Руководитель боялся даже представить, что произошло с остальными туристами.

Эдкевич, увидев перед собой сию картину, тотчас вспомнил всю хронологию событий. И решил, что лучше… продолжит спать… Закрыл глаза, не желая реагировать на злую и жестокую реальность. Сладко потянулся, положил левую руку на ухо корове, зевнул… Однако, сон, потеряв силу, исчез, будто его и не было. «Я что, на корове лежу?..» – подумал про себя Эдкевич и резко открыл глаза.

– Ну, привет, строитель, – сказал Квазимодо.

Эдкевич, не теряя самообладание, как ни в чем не бывало состроил серьезную мину, приподнялся, но, сам того не желая, свалился с коровы спиной назад.

– Ну, хоть Чурку мою вернули, – вздохнул егерь.

– Ты свою корову Чуркой назвал? – хмыкнул мужик с вилами. Улыбнулась даже баба Соня.

– Без комментариев, – пробурчал егерь в ответ, – корову вернули, теперь сарай отстраивайте! – рычал он, поглядывая то на Валенова, то на Эдкевича. – Этот сарай мой прадед еще построил, каждое бревнышко сам перетаскал! А вы, вандалы! – егерь стал заикаться. – Только три бревна от сарая оставили!

– Ты бы угомонился! – вмешался Квазимодо. – С твоими родственниками у нас давно война идёт из-за этих деревянных построек.

– Твой дед деревьев наворовал в округе, стал «постояльцем» в тюрьме. Там я с ним и познакомилась. Хочешь той же участи? Нет? Тогда проваливай, Эйнштейн! – пригрозила и увеличила громкость баба Соня.

– Я никуда отсюда не уйду! – заорал егерь. Мужик с вилами подошёл к нему поближе и направил вилы в его сторону.

Роману, на мгновение, даже стало жалко хозяина леса. Он смотрел на него и видел отчаявшегося человека, потерявшего что-то очень ценное, напоминающее ему о семье. Валенов, несмотря на свои амбиции и желание вырваться от злого армянина, не хотел, чтобы из-за него страдали люди. Преисполненный угрызениями совести, он решился на шаг, которого и сам от себя не ожидал – предложил егерю свою помощь.