Михаил Задорнов. Геополитика по чесноку

– Расскажите.

– В том, что они не просто верят стереотипам, а глубоко в них погружены. Так нырнули, что другой реальности уже не представляют. У них Голливуд в башке и в сердце. И компьютерные игры. Хотя сейчас уже трудно отличить кино от компьютерных игр… А настоящая жизнь совсем другая… Но она проходит мимо них. К счастью, мы в России в этом смысле свободнее. Свободнее от стереотипов. А американцам сказали, что политкорректность – это хорошо, и они будут ходить по струнке, даже не задумываясь, что сказанное можно подвергать сомнениям. Им так легче, они так привыкли. Но это зыбкий, опасный комфорт, жизнь во лжи. Нам когда-то казалось, что в СССР много неправды, много навязчивой идеологии. По сравнению с американцами наш Суслов был просто пророком правды и свободы. Ни партия, ни школы не давали нам погрязнуть в стереотипов. Потому что, в первую очередь, нас учили мыслить самостоятельно. Ведь мы были страной писателей и ученых, физиков и лириков, а таких людей ходить по струнке не заставишь. Другая система! И мне жаль, что она пропадает, рассеивается. Хочется собирать ее по крупицам. Здесь надо сделать небольшую оговорку. Когда я говорю о стереотипности мышления американцев, я имею в виду их подавляющее большинство. В то же время, у них есть и думающее меньшинство. Я знаю некоторых из этой когорты. Это как раз университетские профессора, ученые, писатели, кинематографисты, некоторые рабочие, которые хотя бы что-то читали и не хотят жить по законам скороспелой моды… Вот, например, Оливер Стоун.

– Замечательный режиссер.

– И по-настоящему свободомыслящий человек. Вот из-за таких людей я уважаю Америку. Ведь его не сажают, не высылают… Он не боится выступать против американских стереотипов. И он – американец. Это самые ценные люди, бунтари в высоком смысле слова – как Робин Гуд и Спартак. Стоун утверждает, что все, через что пришлось пройти его стране, начиная с 11 сентября 2001 года, было для него личным кошмаром. И не просто говорит, но снимает об этом умные фильмы. Так что разные бывают американцы. Но, судя о них, мы вправе опираться на точку зрения и образ жизни большинства. Таковы законы социологии. Они объективны. Но будем помнить и об исключениях их правил. Не будем забывать про Оливера Стоуна. Или про Эрнеста Хемингуэя, если говорить об ушедших поколениях. Вот кто был другом и нашей страны, и революционной Кубы, которую американцы беззастенчиво пытались придушить. Еще один настоящий бунтарь – Сноуден. За что его пытается стереть в порошок американская судебная система? Об этом даже смешно говорить. Тут не надо быть писателем, достаточно просто пересказать то, что есть. Какой он предатель? Что он интересного поведал миру? Что америкосы всех подслушивают через айпады и айфоны? Я об этом писал еще год назад во всех своих блогах. И не я был первым. Все неглупые люди на земле об этой изысканной бессовестности знают.

– Как вы относитесь к тому, что Россия приютила беглого Сноудена?

– Я ликовал, когда об этом узнал. Неужели правда, что наши начали работать над созданием какого-то настолько серьёзного оружия, что решили больше перед Америкой не шестерить? Даже не верится. А вооружаться пора, давно пора. Они на нас двинутся. Тут к бабке не ходи.

– Мы для них – не часть демократического мира?

– Смеюсь. Когда Россия пошла по пути демократии, она сразу превратилась в бандитскую, воровскую державу, в которой упало образование, поскольку чернь-лоходрань должна не размышлять, а верить! Как верили в очень Средние, с точки зрения образования, века крестоносцам в то, что они несут в мир слово Божье. Только необразованное мировое большинство может искренне считать, что демократия – это власть народа. Ерунда. Да, слово «демос» древнегреческое, но оно никогда не обозначало народ. А точнее лишь ту его часть, которая имела право голосования на выборах. В первую очередь это были люди, завоевавшие доверие власти своим состоянием. Элита! VIP меньшинство! Античное олигархьё. А безголосое большинство называлось – охлос! От этого звучного слова до сих пор в русском языке – охломон. Было также замечено, что теми, кто участвовал в выборах, руководят, как правило, чувства низменные: выберем того, кто обещал завоевать, отомстить, наказать. То есть мечты у голосующих были бесовские, демонические. Поэтому их и называли демосом. От слова «демоны». А потому правильно сегодня говорить не демократия, а демоНкратия. «Кратос» – «делить». Демоны делят рабов-охломонов. Казалось бы, сегодня всё по-другому. Теперешняя демократия – выбор большинства. Но вы вдумайтесь, ведь это ещё страшнее! Большинство в любой стране состоит из тех, кто воспитан биланопопсой, покемонокомиксами, теледомами 1, 2, 3 и кинообсериалами.

– Но все знают о Вашей нелюбви к Америке…

– Я говорил, что американцы – тупиковая ветвь человечества. Преувеличивал, конечно. Но аргументы-то есть. Они на похороны берут венки напрокат. Семечки едят очищенные, а наши в этом процессе карму сплевывают. У американцев арбузы без семечек. На рыбалку американцы приезжают, заранее договорившись с фирмой, что та им лунку просверлит и палатку поставит. Едут на пикник, сворачивают в лес, а там уже трава расстелена, розетка в дупле. Нашу песню про Стеньку Разина они не понимают: раз выкинул за борт, его судить надо. Сотни лет поют поздравление с днем рождения одной строчкой. Разгадывают примитивные кроссворды. Не воспринимают Чехова – «Вишневый сад надо сдавать в аренду, и нечего переживать». Не видят разницы между гобеленами и фресками. Американские фильмы сняты по системе рефлексов Павлова: показал ягодицу, стрельнул в воздух – слюна пошла. Они не читали Дюма. Только американцы в экранизации «Трех мушкетеров» могли показать мушкет с оптическим прицелом и мушкетеров, владеющих карате. Или возьмем процесс Моники Левински против Клинтона. Он мог идти около двух лет только в США, в стране без чувства юмора. Насколько тупо большинство! Всерьез обсуждают: виноват, не виноват. Кризис во всем мире. Масштаб причин для импичмента президента: у нас – война в Чечне, у них – Моника платье не стирала несколько лет. В Конгрессе требовали предъявить фоторобот органа, которым Клинтон ее добивался.

– Они – рабы судов и судей, постановлений и приговоров? Прирождённые сутяги и стукачи?

– Рабы судов и всяческих предписаний. И сутяги, конечно. Мне приходилось видеть американцев, которым надо было что-то записать на бумажке, а не только набрать на компьютере. Я обратил внимание на то, что они практически не умеют писать, у них нет почерка. Мы, воспитанные в советской школе уроками чистописания, пишем легко, управляя ручкой двумя пальцами сверху и лишь немножко поджимая большим пальцем снизу. Молодые американцы пишут полукулаком. Они держат ручку тремя пальцами – указательным, средним и безымянным, а управляют большим. Так ухватит ручку обезьяна, поскольку именно так она привыкла держать банан.

Многие в Америке сегодня пишут левой рукой только потому, что не знают, что можно писать правой. А у некоторых ручка вообще торчит между указательным и средним пальцами, как будто они вам показывают этой ручкой фигу. У молодых американцев нет почерка, а значит, у них исчезают особенности характера. Почерк – отражение характера. Их почерка хватает только на то, чтобы поставить подпись, поскольку по подписи сверяется твоя личность и соответствовать она должна твоей подписи на кредитной карточке. В подписи есть смысл, в остальном – нет. Все заменено компьютером.

– А американская культура?

– Практически Америка сама себя высекла, сама себя наказала. Она была образована как страна приехавшего со всех концов света сброда. Конечно, к преступникам, сбежавшим от наказания в своих странах, к авантюристам, к бизнесменам, желающим в первую очередь обогатиться, в свое время присоединялись и романтики, такие как Фенимор Купер, но их было настолько мало, что сегодня в Америке таких людей почти не осталось. И даже высокая литература, рожденная этими романтиками, прекратила существование. Литература и писатели – это совесть страны. Сегодня в Америке совести нет. В Америке нет писателей. В Америке есть те, кто пишет компьютерные романы. Компьютер сегодня – совесть Америки. Мне скажут, что у нас то же самое, просто мы немного опаздываем. Может быть. Потому я и выступаю против подражания Америке. Это главное – не подражать. Может быть, смех в этом поможет? Хоть что-то полезное совершу. Мы ведь своим смехом, к сожалению, немало в стране подпортили, хотя и косвенно.

– Как же им удалось забыть собственных мыслителей?

– Это американская трагедия. Ведь у них была сильная литература. Она родилась во времена, когда Американцы действительно не знают не только Хемингуэя, они не знают Марка Твена. Они не ездят смотреть городок, где родился Марк Твен, они не знают, что у них есть памятник Марку Твену, они вообще не знают, кто такой Марк Твен. Я уже не говорю о Фолкнере, Стейнбеке, Фицджеральде. Или о том, что книгу «Американская трагедия» написал Драйзер. Это забыто напрочь. Американцев не интересует ничего, что связано с литературой, по одной простой причине: это не приносит им прибыли. Поэтому и образование у них построено исключительно на углублении профессиональных навыков, на том, что может принести деньги. Один американский бизнесмен мне с гордостью говорил, что у них принят новый закон, разрешающий гомосексуалистам служить в армии. Я тут же ему ответил, что надо теперь принять еще один закон, разрешающий некрофилам сторожить кладбище… Ну, это вы засмеялись, а он задумался. Он, по-моему, пойдет пробивать этот закон.

– А политкорректность?

– Например, в Америке оскорбительным считается слово «черные». Сначала нельзя было называть негров неграми, и долгое время их называли «черные», а сейчас их можно называть только «афроамериканцы». Казусы случаются сплошь и рядом. Как-то повезли картину Малевича «Черный квадрат» на выставку в Нью-Йорк. Американцы в шоке – как можно так называть? Это же неполиткорректно, а наши говорят: «Да ради бога! Назовите ее „Афроквадрат“, какая разница!»

– И Вы не видите в США почти ничего светлого?

Дядя Сэм – символ Америки

– Это неправильно, когда меня обвиняют в том, что я ненавижу Америку. Не я ненавижу Америку, ее ненавидит большая часть человечества (особенно если учесть, что ее ненавидит Китай). Я же все время хочу объяснить, что критикую не Америку, а наше подражание ей. Причем мы подражаем самому плохому и самому неприглядному! Что мы взяли как образец для подражания? Американские фильмы. Не хочу это даже комментировать, я много раз говорил: на Голливуд надо надевать противозачаточные средства.

Идет колоссальное наступление американской культуры. Мюзиклы. Их мюзиклы вместо наших чудесных спектаклей. Русские привыкли к чеховским постановкам. Я проехал по многим провинциальным городам, во всех есть наши театры с великолепным репертуаром. Ведь сюжет мюзикла не сравнить с «Вишневым садом»! В мюзикле какой сюжет? «Я пришел, ты умерла, и все танцуют». Если б Гюго увидел «Нотр Дам», он бы прямо в гробу перевернулся, застрелился и опять перевернулся!

Еще мы у них взяли телевизионные передачи. Сейчас по всем программам у нас идут западоподобные игры. Причем это игры для особо одаренных среди слаборазвитых и среди среднедебильных. С вопросами типа: «Что было раньше: Первая мировая или Вторая мировая война?» И уже есть люди, которые над этим задумываются!

Автоматы игральные к нам тоже от них пришли. В мое время молодежь занималась спортом. Если бы я в молодости сидел у автоматов ночами, я бы уже сдох давно! А сейчас? Сидят, бедные, все бледные, как спирохеты, дергают за ручку однорукого бандита – а в глазах мечта о трех вишенках.

– Но чем же всё-таки мы их превосходим?

– На Западе нет нашей привычной пытливости ума. Я это заметил еще, когда впервые побывал в Европе. Писал тогда, приехав из ФРГ, как наши люди впервые двери на фотоэлементах увидели. Что они делали? Разбегались и проверяли: успеют двери открыться или нет? А недавно я получил от одного письмо: «Вы правы, я тоже пробовал – они не успели открыться!»

Американская учительница из средней школы мне говорила: «Если в классе есть хоть один ребенок из России, все американские дети по сравнению с ним – дауны». Как-то она задала детям задачку: «Сколько можно собрать трехколесных велосипедов, если на складе 123 маленьких колеса и 62 больших?» Все что-то посчитали, а наш ответил: «Ни одного». Учительница даже разозлилась: «Почему ни одного?» А наш ей: «Потому что одних колес недостаточно, чтобы велосипед собрать!»

А один молодой бизнесмен-американец, женившись на русской, жаловался: «Она прелесть, чувственная, отдыхать и путешествовать в компании с ней одно удовольствие! Но, знаете, я не совсем понимаю ее ответы на мои вопросы». У американцев же двухполярное мышление, как у компьютера: да – нет. А наша же чувствами живет. Я спрашиваю: «Какие вопросы ты задаешь?» Он говорит: «Ну, например: „Хочешь ли ты чаю?“ А она отвечает: „Да нет, наверное“. Это уже не двухполярное мышление. Конечно, его, бедного, клинит каждый день от таких ответов. Потому что наши чувствами живут и чувствами отвечают. Я рассказываю эту историю на концертах. Смеются. И немного даже сопереживают. Ведь у нас люди душевные. И это тоже надо беречь.

– У них это утрачено безвозвратно?

– Почти утрачено, особенно у тех, кому меньше сорока. А у нас все-таки сохранилось то, что на Западе давно потеряно. У нас родители не берут с детей арендную плату за то, что те в их доме живут после 16 лет. Потому что у нас – дети, а не наследники. Только русские люди с их энергетикой стучат в дверь и сразу входят, не спрашивая, можно ли войти. У них энергия всегда опережает действия. Я говорю своему помощнику: «Надо спрашивать». Он теперь стучит, входит, а потом спрашивает: «Можно войти?» Это их наивность, она поров симпатична. Но, когда этот образ жизни и мировоззрения навязывается всем на свете – становится не до смеха. И даже не до иронии. От такой наивности спасаться надо. К тому же, это корыстная наивность, потому что главное в этой системы – деньги. Просто денежные знаки и удобные способы их заработать. В России я вижу другое. По крайней мере, не только это. А езжу я много и общаюсь не только с артистами и писателями. По себе подобным невозможно судить о стране, это я давно понял. И по одним только таксистам, как это делают некоторые властители интернетных дум, называющие себя словом блогеры.

– Михаил Николаевич, а мы не слишком хвалим себя?

– Знаете, у каждого народа есть свои плюсы и минусы. О наших минусах знают во всём мире. А о наших плюсах даже мы сами забыли. Или ещё хуже – порой искренне принимаем их за минусы! Наш главный спасительный задаток – мы остались частичкой природы. Родина и природа только в славянских языках, и то не во всех, от одного корня. Береги корни – сбережёшь Родину. Корни всегда хуже выглядят, чем листва. Западные страны – это листва. Россия – корни. Да, мы не так обустроены, не такие красивые… Зато мы не говорим: «Пойдём делать любовь!» Для нас любовь ещё не бизнес. А недостатков у нас полным-полно.

– Как сегодня американская верхушка относится к России?

– Они очень хотели бы вычеркнуть нас из истории. Даже не так. Важнее, чтобы мы позабыли свою историю, свое родство с предками, с тем, что делалось в стране сто, двести лет назад. Тысячу лет назад. Только так и можно покорить большой народ. А американцы давно считают себя главнюками над всем миром. Россия – из тех, кто, несмотря на все наши отступления, с эти не согласна. Даже Ельцин с этим не мог согласиться, я это точно знаю. Психологическое подчинение приходит, когда мы начинаем воспринимать чужую историю, как свою. То, что многие у нас готовы в этом смысле американцам подчиниться – наша слабость и позор. И я не испытываю к таким соотечественникам никаких теплых чувств. Жалкие они, странные.

– Таких много?

– К счастью, еще немного. Но страшно, что они все чаще попадаются среди детей. Вместе с увлечением виртуальным миром часто приходит врастанию в американскую картинку и в их мир. Но ни в коем случае нельзя запрещать компьютер или интернет. Ни в коем случае! Этими запретами можно только все еще сильнее испортить. Я боюсь, что наши патриоты, дорвавшись до власти, станут действовать именно по старому принципу – все закрыть, никого никуда не пущать. Неумное это запретительство. Нужно делать свой красивый привлекательный продукт. Об истории, о прошлом. Поверьте, равнодушных не будет. И зачем нам эта Америка, когда у нас такая красота, такая сказочная история…

– И такой вопрос. Возможно, Вам его еще не задавали…

– Интересно!

– Как Вы относитесь к понятию «геополитика»?

– Сейчас это модное слово. Наверное, можно подобрать и что-то более выразительно и русское. Например, хитросплетение политических замыслов. Или как-то еще. Но «геополитика», пожалуй, лаконичнее и, может быть, точнее. Это зверская борьба государств за место под солнцем, за гегемонию. Как война первобытных народов, которые сражались за место у реки, а чуть позже – за места, где можно пасти домашних животных. А геополитику можно увидеть во всем. Хотят нас отучить говорить и думать на русском языке – это она самая. Ведь все заканчивается откусыванием полезных ресурсов и территорий… Хотят забыть про Рюрика и про то, как появилось русское государство – это тоже геополитика с большим расчетом на будущее.

– Сегодня американцы теснят нас по всему миру. Вы согласны с такой формулировкой?

– С этим трудно спорить. Но они теснят не только Россию. На земле нет страны, в судьбу которой американцы не пытались бы вмешиваться. И деньги они в это вбрасывают огромные. Никто не может конкурировать с этим водопадом долларов – ведь они сами печатают главную валюту мира. В этом колоссальном наступлении американцев – начало их будущего краха. Вспомним, все мировые империи распадались, потому что не могли выдержать собственного веса. Как слишком растолстевший человек. Как правила, мировые империи распадались после смерти великого диктатора. Или под ударом конкурента – нового великого диктатора. Так было и с персами, и с Александром Македонским, и с Карлом Великим. Ну, Наполеона уничтожили еще при жизни. У американцев другая ситуация. Там не столь важно, кто президент. Там во главе всего – коллектив денежных мешков. Артель. Как писала советская пресса, воротилы с Уолл-стрита. Поэтому смерть или гибель президента почти ничего не значит. Но все равно им грозит болезнь и смерть от ожирения. Невозможно переварить тот огромный кусок мира, который они запихнули в рот. И оказывать влияние на все континенты, всех держать в повиновении – задача невыполнимая. Даже для денежных мешков высокого класса. Так что, я думаю, мы еще увидим, как американская волна отхлынет. Не уверен, что Россия при этом сумеет восстановить свою подлинную независимость. Для этого нужно слишком многое изменить в стране. Но шанс у нас есть. А пока мы – во многом – живём в американском мире. Увы. Но это самая настоящая геополитика по чесноку. Я же не по заказу об этом рассуждаю. У меня нет и не будет контрактов ни с одной политической организацией. Говорю, что вижу и чувствую.

Объединённая Европа против России

Почему история повторяется? Сколько мудрецов – от ученых до астрологов – ломали головы над этой, казалось бы, простой проблемой. Почему примерно каждые сто лет Запад пытается завоевать Россию, но лучшие армии мира исчезают в русских полях и перелесках… Почему история так любит дорогостоящие римейки?

«Характер человека – это его судьба». Это правило относится и к странам. Ведь география, биология, традиции, наконец, история выковывают характер народа. Политический режим, экономический строй – всё это меняется до неузнаваемости. Но характер остаётся прежним, он лишь слегка адаптируется к новым условиям. И во взаимоотношениях России и Европы действуют всё те же старинные рефлексы. Вспомним историю – чтобы в будущем она не застала нас врасплох. Миром управляют всё те же страсти. И дальнейшие римейки неминуемы. Об этом мы поговорим с писателем Михаилом Николаевичем Задорновым.