Люди живут для любви

– Дай мне ее номер телефона. Ее голос у меня в подсознании записан.

Юля продиктовала номер.

В приемной финансового директора Оксаны Дашковой зазвонил телефон.

– Оксана Николаевна, – в динамике раздался голос секретаря, Софья Антонова по личному вопросу. Соединить?

– Да. Соединяй.

– Оксана Николаевна, меня зовут Софья, я бы хотела переговорить с вами по личному вопросу.

– Не стоит. Я тебе еще пятого марта сказала, что стала женой Дениса. Не звони мне больше.

Юлька с удивлением наблюдала, как у Сони вытянулось лицо, затем она побледнела и выронила телефон.

– Что случилось?

– Ты права. Это Белка.

Прошло семь лет. Президент и владелец крупнейшего в стране продовольственного холдинга «Каравай» Оксана Николаевна Воропаева – Дашкова ехала из аэропорта «Внуково» в свой дом, расположенный на Калужском шоссе.

Сидя на заднем сиденье лимузина, она была мыслями с сыном. Сегодня, первого сентября 2011 года, ее Стасик пошел в первый класс. Ему исполнится семь лет только в декабре, но он уже ученик лучшей в Москве начальной школы. Умный мальчишка. Весь в отца. Когда Дениса не стало, дедушки с бабушками сказали:

– Оксана, никаких нянек. Мы сами воспитаем внука.

Ее глаза непроизвольно наполнились слезами. Тяжело без отца воспитывать сына. Спасибо замечательным дедушкам, которые души в Стасике не чают. Она мама плохая. Вся в работе. В первый класс сына не смогла проводить. Она очень хотела. Если бы не задержка рейса, то успела бы.

Вот и дом. Все в сборе. Накрыт праздничный стол.

Вечером, укладывая сына в кровать, Оксана спросила:

– Сынок, что сегодня было самым примечательным в школе?

– Нам сегодня рассказали, что семь лет назад террористы убили много школьников и теперь каждый год первого сентября отмечается день Памяти об этих детях.

– Это правда, сынок. Такого не должно повториться.

– Мама, моего папу террористы тоже в этот день убили?

– Нет, сынок, не в этот. Неделей раньше. Мне нужно было лететь в командировку в Сочи по важному вопросу, но твой папа сказал, чтобы я осталась и берегла тебя.

– Я уже родился?

– Нет, ты был еще в моем животе. Поэтому папа и не разрешил мне лететь. Полетел сам. Кто же мог знать, что на этом же самолете летит террористка– смертница. Запомни, сынок, этот день – 24 августа 2004 года.

Оставаться человеком

Морозный ветер бьет в лицо снежной крупой. Женщина телом загораживает от ветра девочку лет пяти. По дороге изредка проезжают автомобили. Женщина поднимает руку. Но автомашины не останавливаются.

Из-за поворота, притормаживая, выскакивает  черный «Мерседес». В салоне два пассажира. Ветер резанул в боковое стекло крупой. Водитель и пассажиры видят, как женщина снимает с себя теплый платок и, наклонившись, укутывает в него ребенка. Сама остается с непокрытой головой. Выпрямляется и поднимает руку.

– Возьмем? – полуутвердительно говорит водитель.

– Нет, – рубит басок сзади и добавляет: – торопимся. Сажать и высаживать – только время терять.

Машина набирает скорость. Водитель в зеркало видит: женщина опускается на корточки и обнимает девочку.

– Евгений  Иванович,– мягко баритонит второй пассажир, – все же надо было взять эту женщину. Холодно, ребенок. Может быть им в больницу.

– Э-э-э, Сергей Петрович, басит первый пассажир,– всех, кто на дороге стоит, не подберешь, не обогреешь, а в больницу пусть такси вызывает или «Скорую».

– Какое такси, какая «Скорая», женщина стояла у дороги на заброшенный поселок. Там уже несколько лет как телефонной связи нет. От Москвы двести километров, а разруха прямо послевоенная.

– Тем более, Сергей Петрович, о чем говорить? Значит она либо хохлушка, либо молдаванка. Наши в таком поселке жить не будут.

– Так-то оно так, Евгений Иванович, – да все же живой человек и тем более женщина… Придись нам …

– Нам не придется, не волнуйтесь!

– Как сказать, – помолчав, отвечает баритон, – человек ведь всегда остается человеком.

Вдруг «Мерседес» на большой скорости неожиданно делает на дороге зигзаги и резко тормозит.

– В чем дело, Володя? – недовольно спрашивает бас и швыряет под ноги сломанную от толчка сигару.

Водитель, не отвечая на вопрос, выскакивает на  дорогу, становится на колени и лезет за переднее колесо рукой. Пассажиры, подняв воротники своих легких пальто, не договариваясь, вылезают из машины вслед за ним.

– Так в чем же дело, Володя?– вновь спросил бас.

Водитель что-то неразборчиво говорит себе под нос. Понятно одно слово: «болт».

– Так, где же он, этот чертов болт? – сердится Евгений Иванович.

– Выпал. Я в багажнике посмотрю, а вы пройдите метров десять по дороге, может, найдете его, – предложил водитель.

Шеф, нахохлившись от обжигающего ветра, бредет по дороге, внимательно глядя под ноги.

Володя смотрит ему вслед, усмехается, перемигивается с другим пассажиром, уверенно открывает дверцу и садится на свое место. «Мерседес» развернулся и мимо ошарашенного Евгения Ивановича помчался в обратную сторону – на десяток километров назад, где у поворота стоит женщина с ребенком.

– Он что, очумел? – задыхаясь от возмущения, кричит Евгений Иванович.

– Не думаю, – отвечает Сергей Петрович.

– Так что же нам делать?

– Идемте потихоньку. На ходу, знаете ли, теплее.

– В какую сторону нам идти?