Чупакабра. Деменция

– Ясно.

– Я хочу иметь детей, – продолжает Манюня, – за которыми буду ухаживать.

– Слушай, давай поменяемся местами, – предлагает Волина, – Я в твою золотую клетку, а ты на эту никчемную волю?

Манюня вздыхает:

– Я бы с радостью, но муж не позволит.

– Жаль. А так хотелось… – Волина поднимается, – Пошли?

– Куда?

– Со мной.

– Зачем? – Удивленно интересуется Манюня.

– Я покажу тебе настоящую жизнь, куда ты так яростно стремишься, – объясняет Волина, – Со всеми её прелестями.

12

В дверь кабинета стучат. Кашин открывает дверь. В кабинет протискивается Захаров. Все встречают его с улюлюканьем.

– Серёжа, не серьёзно с твоей стороны опаздывать, – пожимает плечами генерал Зырянов, – Что твои подчинённые о тебе могут подумать?

Захаров останавливается посередине помещения и поднимает руки.

– Простите меня, я только что с очень важной встречи.

– Извинения не принимаются, – возражает Кречетова, – если не скажите, на какой встрече вы были?

– Юра Юсов уезжал в командировку, – оправдывается Захаров, – Я его провожал. Самолет в 7–40 утра.

Кашин вскакивает из-за стола, начинает петь и танцевать:

– «В семь сорок он приедет,

В семь сорок он приедет

Наш старый, наш славный

Наш армейский самолёт…»

Кречетова радостно хлопает в ладоши:

– Правильно, давайте танцевать?

– Неудобно, Ольга Петровна, – говорит Кашин, – В кабинете-то…

– Плевать, – машет она рукой, – Сегодня выходной. Какое кому дело, чем генерал занимается по выходным…

Кашин вопросительно смотрит на Зырянова. Тот кивает.

– Можно, но только тихо.

Кашин включает спокойную музыку и приглашает к танцу Кречетову. Зырянов берёт Захарова под руку и отводит в сторону.

– С тобой говорил генерал Ярёменко?

– Говорил, – отвечает Захаров.

– Предлагал вернуться в армию?

– Предлагал.

– Что ты ему ответил?

Захаров улыбается:

– Что я подумаю.

– Ну, и правильно, – радостно выдыхает генерал, – Подумай, Серёжа. Я приму любое твоё решение. Конечно, мне не хотелось бы с тобой расставаться.

– Посмотрим, Василий Иванович.

13

Волина и Марина подходят к «Lexus».

– Это твоя машина? – Интересуется Волина.

– Да, – плаксиво сообщает Манюня, – Я хотела «Bentley», а он купил этот занюханный старый «Lexus».

– Нахал! – Хмыкает Волина, – Не понял твою тонкую натуру. Её духовные потребности…

– Ты иронизируешь? – Чувствуя подвох, спрашивает Манюня.

– Нисколько, – отвечает Волина, – Пытаюсь влезть в тебя целиком, чтобы до конца понять твою трагедию.

Манюня останавливается и изучающе смотрит на свою новую знакомую:

– Как тебя зовут?

– Александра, – отвечает Волина.

– Можно я буду называть тебя «Алекс»?

– Ни в коем случае! – Возражает Волина, – Тогда ты ранишь мою тонкую натуру.