Детектив «Седьмой флот»

– Не дуйся! Я ж по-свойски, – оправдался Юрий Всеволодович. – Прям пошутить нельзя. Неужто обиделся, отче?

– На обиженных кадила падают, сын мой.

Я перестал жевать и поинтересовался:

? Как такое возможно?

? Элементарно, Ватсон, – растолковал Батон. – Самолично созерцал картину маслом! Диакон с кадилом храм обходил и вдруг обрывается цепь. Тыдыщ!! Толстому дядьке прямо по кумполу. Он так обрадовался! Битый час крестился, а потом похвастал, что благодаря гематоме на темечке простил теще все ее козни.

– Может, меня кадилом оприходуешь? – попросил Молодязев. – Пора кое-чего из бестолковки повытряхивать.

– Нет проблем. Только сначала потормоши следователя, чтоб Дохода вызволил. Опасаюсь, как бы мозги у Леньки не поплавились.

– Скоро освободят. Давидович ждет заключения экспертизы по остаткам водки. Пообещали до вечера накрапать. Постановление об изменении меры пресечения уже готово. Со спичками проблема. Прокуратор серийную версию напрочь отмел. Буратино стоеросовый!

– Никуда не денется, – заверил я и выказал согласие с предстоящей командировкой. – В Скадовск, так в Скадовск! Раздобуду улику, тогда прокурор согласится объединить эпизоды. По логике Летописца, если Вишенцеву первому подкинули коробок, то в нем должно быть восемь спичек и обломок. Получится, что в черном списке чистильщика девять человек с Вишней во главе.

– Почему ты отморозка чистильщиком обозвал? Он же Дохода не грохнул, – пробурчал Репа. – Жена помешала, что ли?

– Скорее всего, – ответил вместо меня Саечкин и подстегнул. – Позже докумекаем. Карета ждет! Поспешай, Слон! Душегуб нас на несколько шагов опережает.

– Я готов, только заскочу по дороге в апартаменты. Сумку с бельишком прихвачу и бодигардов предупрежу о командировке.

– Меня до центра подбросите, – засобирался Юрий Всеволодович.

– С Богом! – Саечкин поочередно нас перекрестил.

Белобрысый парнишка-водитель умело правил монастырским бусом, демонстрируя завидное спокойствие. Битый час прорывался сквозь транспортные заторы до Куликового поля. На углу Преображенской и Малой Арнаутской притормозил по просьбе Молодязева.

? Бокалу привет и не вздумайте там расслабляться! – наставлял на прощанье Репа. – Чую, смерть комвзвода таки впишется в нашу серию, и продолжение последует – типун мне на язык! Ладно, бывай!

До Николаева домчали за два часа с небольшим. В дороге я успел подремать и припомнить былое.

???

После вступительных экзаменов новоиспеченные курсанты взялись за учебу. Курс был поделен на взводы, а взводы – на отделения. Командиром нашего первого взвода назначили Вову Вишенцева. Многим казалось, что неказистый деревенский паренек, отслуживший срочную службу в стройбате, не дотягивает до руководящей должности. Прежде всего, из-за чувства юмора, которое прихрамывало на обе ноги. Оттого на первых порах Вишне пришлось несладко, ведь большинство подчиненных были одесситами. Но вскоре ситуация изменилась – всего за один семестр он сумел добиться всестороннего признания и расположения.

Не обращал внимания на юморные подколки, не психовал, не обижался. Если надо – просил о помощи, не опасаясь потерять авторитет. Доказал конкретными делами, что генетически наделен навыками военачальника, за что удостоился почетного звания «отец-командир».

Вишенцев мог виртуозно навесить лапшу на уши, отстаивая подчиненных, но срывался и выходил из себя, когда ему врали. Особенно, если неумело и нагло. Нерадивые курсанты оказывались в списке неблагонадежных, лишаясь права на согласованные с комвзвода самоволки и прочие неуставные мероприятия.

– Уставы писаны для разгильдяев, – любил повторять Вишня. – Не хотите по-людски – будете жить по уставу.

Денно и нощно он являл собой образец внешнего вида – наутюжен, подстрижен, безупречно выбрит. Подтянут и осанист, как придворный гренадер, но только когда облачен в милицейскую форму. В несуразно сидевшей цивильной одежонке Вова казался блеклым и немодным. Без изюминки что ли.

У прочих сокурсников наблюдалась обратная тенденция. Многие обожали приодеться по тогдашней совковой моде. Рассекали по городу в расклешенных слаксах или джинсах, цветастых рубахах и плечистых пиджаках с накладными карманами. Выхвалялись итальянскими туфлями на высоких каблуках, купленными у бессарабских смуглянок на Привозе.

Будущие сыщики предвзято относились к милицейскому обмундированию и уставному внешнему виду, а преподаватели всячески боролись с модными веяниями, хотя и безрезультатно. Науськивали младших командиров, а те повиновались, но завуалированно саботировали наказы.

Однажды на утреннем построении Вишенцев объяснялся перед начальником курса:

– Одембелели, товарищ полковник! Не буду же я их насильно стричь?! Побьют!!

Преподы грозились снижать оценки за длинные прически, ссылаясь на требование замполита школы, но дальше угроз дело не шло.

Следует заметить, что с преподавательским составом нам здорово подфартило. В прошлом большинство из них служили в оперативных подразделениях. То есть были окопными практиками, как принято выражаться.

Начальник курса Антон Петрович Новохатов слыл легендарным одесским опером по линии ОБХСС (отдел борьбы с хищениями социалистической собственности) времен хрущевской оттепели. Вероятно, поэтому считал себя непревзойденным психологом и физиономистом. Практически все курсантские прозвища устоялись с легкой руки Новохатова вследствие метких юморных характеристик.

– Позывной – дело привычное для сыскарей, – разъяснял он на собрании курса.

– Мы, прям, как урки! – возмутился кто-то из ретивых комсомольцев. – Клички, нецензурщина, воровская феня!

– Привыкайте, сынки! – урезонивал бывалый опер. – Получите эполеты и окажетесь с уркаганами на одном толковище, только по разные стороны баррикад. Клички сыщикам потребны для дела. Удобно в общении и показательно, типа сжатой характеристики. На передовой или в тылу неприятеля без позывного тяжко управлять ситуацией. Главное, чтобы погоняло соответствовало конкретной персоне.

Новохатов был вне конкуренции по искрометным наброскам психологических портретов. Однажды на построении курса он охарактеризовал на одном дыхании дюжину курсантов:

– Я опер по сути, а не по должности. Оттого ведаю, где у каждого из вас припрятан секретный тумблер. С его помощью можно легко вывести из душевного равновесия, только для каждого потребен определенный временной зазор. Вишенцева могу взбесить одним взглядом. На Молодязева и Зимбера уйдет три-четыре минуты словесных пререканий. С Бокальчуком и Недоходовым придется попотеть – минут семь. С Кучером – семь с половиной. Но!! От одного только вида курсанта Саечкина я выхожу из себя молниеносно!

Хохотали мы тогда до слез.

Своим позывным я тоже обязан Новохатову. Сдружившись на первом курсе с крымчанином Сашей Кухаренко, мы пристрастились к прогулкам по старой Одессе в свободное от учебы время. То есть в экстренных случаях нас вряд ли могли застать в расположении школы.

– Где эта вечно слоняющаяся парочка?! – негодовал начальник курса во время тревожного построения.

В итоге ко мне прилепилось погоняло Слон от слова слоняться, а Кухаренко нарекли Слоником из-за меньшей комплекции.

???

Монастырская «карета» доставила седока к центральному автовокзалу Николаева.

Размеры постройки и вычурный фасад впечатлили несоответствием. Стиль зодчества отвечал эпохе развитого социализма, а размах свидетельствовал о возведении объекта в честь какой-то немаловажной совковой даты. Вот только завершенность подкачала – или времени не хватило или стройматериалы растащили. Как бы там ни было, но вышло, как в футболе – разбег на рубль, а удар на копейку.

Проводил удрученным взглядом бусик и остался один-одинешенек посреди людной площади. Бесспорно, отдавая отчет, что одиночество – всего лишь иллюзия. Как выяснилось позже, в ту самую минуту объект наблюдения, то бишь меня, «тащили» три группы сопровождения, не связанные между собой.

Далее предписывалось созвониться с Нюрой.

– Стойте, где стоите, – деловито распорядился помощник. – Ничему не удивляйтесь и на время забудьте, что бывший мент.

– Бывших не бывает, – парировал в ответ.

Сунул мобилку в карман и помыслил, предвкушая изумление:

«Умнейшие мужики придумали сотовую связь! Я в Николаеве, Нюра загорает на «Чайке», а такое впечатление, будто стоит неподалеку за углом. Интересно, с какой стати я должен временно потерять память? Похоже, скоро узнаю».

Невдалеке проскрипел рифлеными покрышками джип «Тойота Прадо». Не успела серебристая махина застопорить ход, как из утробы выкатилась троица богатырей в модных костюмах при галстуках. Изнывая от жары, геркулесы с бритыми затылками и помятыми ушами осмотрелись поверх солнцезащитных очков, после чего самый верткий подгреб ко мне.

– Проследуйте за мной, Сергей Иванович, – прогудел, кивая на джип. – Мы от Вадима Федоровича.