Русский город Севастополь

– Высокий, худой. Из пехоты.

– Как представился?

– Фамилия у него какая-то польская… Петриковский, – припомнил Павел.

– Петриковский, – задумчиво повторил Меньшиков. – Что ж, разберёмся.

Высадка десанта

Восемь пароходов и тридцать транспортных судов двинулись в сторону устья Альмы. Меньшиков внимательно наблюдал с высокого берега за движением вражеских судов. Приказал выдвинуть к предполагаемому месту высадки донскую батарею и пару сотен казаков с сапёрами. Произвести побольше шума. Но если пароходы смогут подойти близко и начнут обстреливать берег, тут же свернуть позицию и отойти.

– Решили нас обмануть, – объяснил он генералам. – Как будто хотят высадить десант у Альмы. А мы сделаем вид, что клюнули на их уловку.

Шесть лёгких орудий выкатили на песчаную прибрежную полосу. Казаки ловко установили пушки, принялись забивать заряды. Следом подошла сапёрная рота. Павел соскочил с коня. Подождал, когда подъедут телеги, груженные плетёными турами. За телегами бежали сапёры. Он быстро расставил людей. Солдаты принялись возводить укрытия для орудий.

– Здесь песок, ваше благородие, – пожаловался ефрейтор Козлов. – Сквозь прутья все высыпается.

Ефрейтор был широкоплечий, с большими руками и мощной короткой шей. Лицо, словно вырезанное из камня. Усы жёсткой щёткой. Глаза тёмные, строгие.

– Да, ты, хлопец, не сильно старайся, – успокоил ефрейтора командир одного из орудий, высокий молодой казак с вислыми черными усами. – Мы же для виду встали. Слегка накидай, чтоб ветром не сдуло.

Подъехали две сотни казаков. Спешились, укрывая лошадей в густом кустарнике. Принялись выбегать на берег, строиться, затем быстро разбегались, вновь строились – делали вид, как будто подходит целый полк. При этом хорунжие кричали до хрипоты, чтобы на пароходах было слышно: готовится серьёзная оборона.

Пароходы подошли ближе, насколько позволяла осадка. Начали разворачиваться бортами к берегу.

– Гляди-ка! – крикнул Павел командиру батареи. – Порты открывают. Сейчас по нам бабахнут.

Казак, коротко взглянул в сторону вражеских кораблей.

– Не достанут, – спокойно ответил. – Далеко.

Один из пароходов пыхнул белым облачком. Затем ухнул отдалённый гром. Ядро рикошетом отскочило от воды и зарылось в песок, не долетев до пушки шагов десять.

– Ох! – выдохнул Павел, с ужасом взирая на песчаный холмик, под которым успокоилось ядро.

– Чего перепужался? – усмехнулся казак. – Я же говорю: далеко.

– А если гранатой стрельнут? – не унимался Павел.

– С кораблей гранатами не стреляют. У них только ядра, чтобы борта прошибать. На кой им гранаты? Разрывные бомбы они на нас тратить не станут.

С транспортов начали спускать шлюпки. Казаки высыпали на берег, показывая, что готовятся к схватке с десантом. Но шлюпки не спешили. Плыли прямо, вдруг поворачивали вправо или влево.

– Михайлов, достанешь? – спросил командир батареи у наводчика одного из орудий.

– Ежели гранату песком набьём, да с полуторным зарядом, – прикинул наводчик.

– А давай! – согласился командир батареи.

– Зачем песком? – удивился Павел.

– Чтобы ядро легче было. Пули свинцовые выпотрошим, и песка насыплем. Оно летит дальше.

С парохода опять раздался выстрел. На этот раз ядро скакнуло по воде и нырнуло далеко от берега.

– Готово! – крикнул заряжающий, вытянув прибойник из ствола.

Наводчик задрал ствол орудия как можно выше, прицелился.

– Правое колесо на вершок вперёд! – скомандовал он. Пушкари тотчас подвинули колесо. – Готово!

– Пали! – скомандовал командир орудия.

Фейерверкер поднёс запал к огнепроводной трубке. Орудие ухнуло, откатилось. Ядро, описав дугу в воздухе, ударило о воду, подпрыгнуло, словно мячик и точно угодило в одну из шлюпок, разломав её пополам. Матросы барахтались в воде, пока их не подбирали с других лодок.

– Ну и глаз у тебя, Михайлов! – похвалил наводчика командир батареи.

Вскоре шлюпки подняли обратно на борт, и вражеский флот проследовал дальше в сторону Севастополя. Казаки тут же снялись с позиции. Орудия цепляли на передки. Туры вновь грузили на телеги. Передвинулись в район Качи. Представление повторилось. С транспортов спустили шлюпки. Они опять сделали вид, что направляются к берегу. Пароходы дали несколько залпов. Наша батарея ответила. Шлюпки подняли на транспорты, и суда уплыли в море.

– Подурили друг дружку, – усмехнулся командир батареи, – а теперь, гляди, вон они где высаживаются, у солёных озёр.

Он протянул Павлу подзорную трубу. Павел приник к окуляру. Увидел, как транспортные суда, под прикрытием пароходов, выстроились в шесть эшелонов. На спаренные шлюпки клали дощатые щиты и на них спускали пушки. В длинные десантные боты сажали солдат. Как только какой-либо корабль разгружался, он тут же снимался с якоря и уходил в сторону Евпатории, уступая место судну из следующего эшелона.

– Их же надо атаковать! – воскликнул Павел. Он оглядывал окрест солёных озёр, но нигде не видел наших колонн.

– Надо, – нехотя согласился командир батареи. – Но приказа не было.

– Но почему? – недоумевал Павел.

– Перешеек узкий, простреливается с моря. Видишь, как пароходы поставили? Только подойди – вмиг накроют.

– Неужели мы, вот так, просто, будем смотреть?

– Ну, видать, наш главнокомандующий хитрость какую-то задумал, – неопределённо ответил казак. – Хотя, я бы врезал!

***

– Эдуард Иванович, – обратился князь к подполковнику Тотлебену. – Мне надобно укрепиться здесь. Что вы можете предложить?

Они стояли возле недостроенной телеграфной башни, откуда хорошо просматривалась вся будущая позиция перед рекой Альмой.

– Прежде всего, мне надо знать, сколько у меня времени, – сказал Тотлебен.

– Не более двух дней.

– Но этого мало. Надо было как-то раньше определиться с позицией.

– Ну, дорогой мой, как же я это смог бы сделать раньше? – развёл руками Меньшиков. – А если бы противник высадился в другом месте? Да и после, как узнать, куда он двинется? Только теперь мне понятно, что Сент-Арно пойдёт именно к Севастополю и именно по этой дороге. А мог бы к Перекопу полезть.