Мир драконов. Пути и судьбы

– Кто ж его знает, господин хороший. Может, сом?..

– Ну конечно, сом! Как же! Видали мы таких сомов!

Нэк лежал на берегу лицом вверх и молча переводил взгляд с гнома на мокрых с ног до головы Руфа и Мергольда, тоже очень странных, если смотреть снизу. Его всё ещё потряхивало, в голову лезла всякая чушь, но чистый воздух и тепло солнца быстро возвращали несостоявшемуся утопленнику силы.

– Это был… не сом… – пробормотал он, наконец. – Какой-то… зверь.

– Выдра, – сказал Руф, отжимая потемневшие от воды волосы. – Здесь живёт выдра. Не сердись на неё, она просто хотела поиграть.

– Да ты сбрендил, что ли, парень? – заревел Сидри. – Выдра? Знаем мы таких выдр! Лопни мои глаза, а только в этой образине было локтей восемь, не меньше! Её нужно немедленно изловить, слышите, вы?..

– Это была выдра, – сказал Руф упрямо. – Я знаю. Она не опасна, добрые люди. Просто заигралась. Не нужно её ловить. Больше она не станет так делать.

– Откуда тебе знать? – спросил Мергольд с подозрением. – На выдру эта зверюга, пожалуй, и правда похожа, но вот насчёт всего остального… Ты что, понимаешь язык животных?

– Вот-вот! – подбоченился гном. – Понимаешь, разве?

Руф посмотрел на них, взглянул на Нэка, вздохнул, а потом с явной неохотой проговорил:

– Не все Дети Древа ведут род от Безымянного. Некоторые из нас появились позже, когда мир уже был населён. Тогда люди и звери жили в согласии. И даже иногда… заключали союзы.

– Значит, вы происходите?.. – от удивления Нэк даже сумел подняться на локтях, хотя мгновение назад не мог даже пальцем шевельнуть. Подались вперед и остальные, даже неистовый гном перестал рассказывать шибальцам про металлические сети, которыми в его родных краях ловят всяких опасных тварей, и повернулся к Руфу.

– Да, – кивнул тот. – Мы все, весь род Орб – дети Выдры.

– Боги, но это же просто невероятно!.. Если позволите, мой господин, я запишу рассказ о ваших славных предках сразу же, как только наберусь сил, чтобы держать в руках перо! – воскликнул Нэк в нешуточном волнении. Он и помыслить не мог, что доведётся вот так сразу, в самом начале пути встретить настоящее чудо. Ну, может, не чудо, но нечто удивительное – точно! Раньше он о таком только в книгах читал. Человек понимает язык животных! Мыслимое ли дело? Нэк даже про страшную выдру думать забыл. Ну, напугался… Ведь теперь-то всё в порядке! Жив, здоров, чего же больше? Ерунда какая! А вот привезти из похода не только описание диких земель, но целую, быть может, книгу о Детях Древа, мало кому известных даже среди учёнейших из учёных – это уже совсем не ерунда! Нэк представил себе лица братьев, узнавших о его подвигах, их посрамлённый вид, покаянно склонённые головы – и к горлу подступил горький комок.

– Сейчас, сейчас, почтенные, – проговорил он сдавленно, – я ничего, я в порядке… только… только отдышусь немного, и…

Не успел ещё Нэк договорить, как содержимое его желудка вновь устремилось наружу. И на этот раз остановить непотребство сил у книгочея уже не нашлось.

Глава 3

Чем сильнее они углублялись в недра Серолесья, тем меньше Мергольду нравились происходящие с миром перемены. Он никогда не был сведущ в лесной жизни, но даже неразумный ребёнок сообразил бы, что тут дело нечисто. Невесть каким ветром сломанные и перекрученные ветки, сгнившие на корню деревья, падающие от малейшего толчка, другие деревья – растерявшие всю листву, с облезлой корой и страшными наростами на полуголых стволах… Не все, но многие, очень многие. И чем дальше, тем больше…

А ещё была пыль, оседающая на одежде и противно скрипящая на зубах. В какой-то момент Мергольду даже начало казаться, что он и вовсе не в лесу, а снова на Испытании Мужей своего племени, далеко на юго-западе Земли Коней, где благодатная зелёная степь сменяется сначала небольшими островками песка в море трав, а затем и самой настоящей пустыней. В тех местах жаркий ветер носил над землёй как раз такую же пыль, жёлтую и вездесущую, а лица приходилось заматывать до самых глаз.

И, конечно, были сны – тёмные и бессвязные, полные неведомых страхов и чёрного отчаяния. Они и раньше иногда посещали Мергольда, несколько раз в год, а то и чаще, но теперь стали приходить каждую ночь, и это было ужасно. Порой он вовсе не мог уснуть, ворочаясь с боку на бок до самого утра, и потом клевал носом во время переходов.

А ведь первые два дня пути ничего особенного не предвещали! Правда, опытный лесовик Руф начал морщиться, едва только ступил на уходящую меж деревьев узкую тропу, но остальные, и в их числе Мергольд ничего поначалу не заметили. А вот потом… Никто не говорил этого вслух, но постепенно всем и каждому стало понятно, что здешняя земля проклята. Особенно после того, как гном разыскал чёрную книгу.

Это случилось на шестой день, когда отряд переправлялся через узкий, но необычайно холодный приток Змеи. Руф-Выдра, оправдывая родовое имя, был уже на другом берегу вместе с драгоценными рукописями книгочея, сам книгочей пока ещё преодолевал стремнину, Мергольд только начинал увязывать вещи, когда из зарослей выбрался отлучавшийся по какой-то надобности Сидри. В бороде его были колючки, а в руках – толстенный фолиант в чёрном кожаном переплете.

– Нашёл под камнями, – буркнул гном в ответ на вопросительные взгляды спутников, когда они все оказались на другом берегу. – Там в кустах развалины дома. Сгорел чуть не дотла, а что осталось – травой поросло. Да домишко-то дрянь, сарай. А вот построен на нашем, гномьем фундаменте старинной работы. Когда-то, видать, здесь была сторожевая башня, а под ней, не иначе – секретный ход, может, даже за реку. Но теперь там сплошная глина и камень. Вода поднималась, что ли? Не пробиться. Был бы подходящий инструмент…

Сидри нёс с собой лопату, заступ, здоровенный бур, набор молотков побольше и поменьше, железные клинья, зубило – и это только то, что Мергольд успел заметить, пока тот перекладывал вещи. И как только переплыл со всем этим железом? Да уж, если гном решил сетовать на недостаток инструмента, подземный ход и правда, надо полагать, завалило основательно.

– Кто бы мог оставить книгу в таком месте? – подивился любознательный Нэк. – Вы позволите, господин?

Заполучив находку в руки, он долго листал жёлтые от времени страницы, вглядываясь в строки и что-то бормоча себе под нос. Мергольд даже взял на себя обязанность сходить за дровами, чтобы не мешать молодому учёному в его работе. И был по возвращении щедро вознагражден.

– Этот труд написан на древнем и тёмном языке, – сказал Нэк, когда все собрались у костра. С неба вот-вот грозили упасть первые капли, и на привал решили встать пораньше. – Некоторые слова мне неизвестны, а другие никогда не должны быть произнесены смертным. И всё же я сумел разобрать, что здесь описаны деяния некоего могущественного… существа, обитавшего в этих местах долгие годы. Злые, страшные деяния. Мне кажется, оно само написало эту книгу, ради развлечения ли, чтобы сохранить память о своем лиходействе в веках – не знаю. Я, почтенные, пока ещё многого не знаю, но, если сумею снова начать чтение, не умерев от страха и отвращения, если преодолею описания тёмных ритуалов и злых заклятий… а также поступков, которым нет и не будет прощения… и если боги будут ко мне милостивы, то наверняка смогу дознаться до истины. Пока ясно одно: древнее прибежище существа, именующего себя… трудно даже подобрать аналог на всеобщем языке… Личем, пожалуй… Так вот, его прибежище находилось где-то здесь, в Серолесье. А быть может, и сейчас находится. Дат в книге не так много, да и прочитал я пока далеко не всё, так что сказать наверняка, покинул он лес или нет, сложно. Хотя мне отчего-то кажется, вы, почтенные, только не смейтесь, что колдун всё ещё где-то здесь. Он или его чары. Не знаю, не могу объяснить… Будто что-то в воздухе…

– Да что тут объяснять! В Серолесье обитает мерзкое чудовище, а мы, может статься, идём прямо к нему в лапы! – воскликнул Руф, вскакивая на ноги. – Теперь ясно, что погубило деревья! Тёмная волшба проклятой твари! Я сразу понял, что с этими краями что-то не так! Брось книгу в огонь, друг мой! Брось эту мерзость в огонь, и повернём назад, пока не слишком поздно!

– Но ведь мы не знаем даже, жив чародей или нет, – сказал Нэк осторожно. – Быть может, я ошибаюсь, и Лич давно покинул эти края. Да и к тому же книга, как мне кажется, принадлежит не мне, чтобы ей распоряжаться.

– Вот именно, книга моя! – буркнул Сидри. – Мне и решать, что с ней делать! Пусть малец изучает её, сколько хочет, небось найдёт что-нибудь полезное. Ха! Не думал, что вас, людей Юга, так легко напугать! Ну, какой-то тёмный колдун, ну, провел пару ритуалов, и что нам теперь, оставаться без награды от Аркоса? Зря тащились в такую глушь? Не-ет, ты как хочешь, а я не согласен! Никто не скажет, что Сидри сын Фидри повернул на полпути!

Он говорил бы ещё и ещё, но тут случилось то, чего Мергольд ожидал меньше всего. Командир отряда, суровый Руф Орб опустился перед гномом на колени.

– Назови меня кем хочешь, – сказал он сдавленно. – Прокляни, оплюй, разнеси обо мне весть, как о ничтожнейшем из людей. Я сам буду держать ответ перед лордом Аркосом и отдам тебе причитающуюся сумму, как только мы вернёмся в город. Но только, прошу тебя, уничтожь проклятую книгу! Я же чувствую, как вопит лес, чувствую каждый миг! Если хоть так мы сумеем утишить его боль, мы должны это сделать! Если тварь, написавшая чёрные слова, ещё жива, пусть её сила ослабнет. Если мертва – пусть рассеется сама память о ней.

– Клянусь охвостьем Исенгрима, человек! Ты совсем сбрендил! – подскочил Сидри. Мергольд ещё ни разу не видел гнома таким растерянным. – Встань сейчас же, дурак ты этакий!

– Сожги, – упрямо нагнул голову Руф. – Помоги прекратить это безумие.

– Ох ты ж молотом тебя через наковальню тридцать три раза! Встань! Сожгу, обещаю! Сожгу немедля, только пусть книжник хоть пролистает её сначала! Если Лич и правда здесь жил, то он наверняка хоть словом, да упомянул гномий город Барр! Слыхал о таком? Ну то-то же. Наши легенды говорят, что он располагался в этих краях, и что его строил чуть ли не сам Громобой! Думаешь, пошёл бы я в такую дичь и глушь комаров кормить ради одних денег? Барр – вот, что мне нужно! Здесь, если хочешь знать, погребено сорок восемь поколений моих предков! Если мне удастся найти их кости… Хотя бы память о них… А на вашего колдуна мне плюнуть и растереть! Жив он там, мёртв…

– Лич жив, – сказал Мергольд. Он сомневался до последнего, открывать ли свой секрет, но внезапная искренность спутников заразила и его. Да и что за радость – обманывать товарищей? – Мой старший брат отправился служить ему, когда был ещё ребёнком. Шаманы племени говорят, огонёк его души всё ещё горит в призрачном небе. А рядом с ним – туча чернее ночи. Мой брат жив, и я хочу его найти. Можете возвращаться назад, если пожелаете, а я останусь и дойду до конца. Дороги через лес я не знаю, значит, буду бродить наугад.

– Твой брат что?! – Руф уже стоял на ногах, и длинный кинжал в его руке отражал свет костра. – Грязное отродье!

– Не надо, – покачал головой Мергольд. – Не говори так. Мы все скорбим, что отпустили его. Тогда, двенадцать вёсен назад, посланцы великого чародея – он не звал себя Личем, конечно – набирали детей, одарённых магической силой, по всему Югу. Говорили ласковые слова, обещали большое будущее… Добрались и до нашего кочевья, чуть ли не на самую границу пустыни. Отец не почувствовал подвоха. А может, был околдован. Брат уехал с прислужниками чародея и не вернулся ни через год, как те обещали, ни через три, ни через десять. Шаманы много вёсен не могли найти его след и взяли за труды семьдесят баранов – почти всё, что у нас было. И вот я здесь. Найду брата и заберу его назад, а нет – хотя бы передам весточку из дому. Убери оружие, я не враг тебе и не хочу с тобой драться. И позволь, прошу тебя, отыскать в чёрных писаниях колдуна, где искать его логово.

– Да у нас сегодня, как я погляжу, вечер откровений! – воскликнул гном удивлённо. – Ну, а ты, парень? У тебя тоже есть тайный план? Какое-нибудь родовое проклятие или воля умирающей мамочки?

– Нет, – смущённо улыбнулся Нэк. – У меня всё гораздо проще. Братья избили меня и выкинули из родительского дома, едва умер отец, заставив отказаться от доли в завещании. Забрали деньги, книги, не дали взять ничего из моих вещей. Они всегда считали меня чужим в семье, подозревали маму… да хранят боги её душу по ту сторону Черты. Я и правда совсем на них не похож: ни ростом, ни цветом волос, ни, хвала всему сущему, характером. Пока был жив отец, они не смели меня обидеть, зато потом отыгрались по полной… Да уж… Так, видно, устроен наш мир, почтенные. Кто-то бросается на помощь родственникам, даже если те попали в лапы к тёмным колдунам, и рискует жизнью, а кто-то, наплевав на слово родителей, подкупает городского судью, чтобы захапать чужое… В общем, теперь мне нужны деньги, чтобы снять комнату в таверне старого Хакима и заняться составлением писем и документов для малограмотных, а ещё, если так будет угодно богам, написать книгу обо всём, что увижу и услышу в нашем путешествии. Больше-то я всё равно ничего не умею. Если лорд Аркос мне не заплатит – не знаю, что тогда и делать буду.

– Славная у нас подобралась компания! – захохотал Сидри во всё горло. – Один другого краше!

И мерзкого вида облезлые вороны вторили ему с веток хриплыми голосами.

А на следующее утро они продолжили путь все вместе. Хмурый Руф, слишком честный, чтобы бросить товарищей в проклятом лесу без проводника. Балагурящий вовсю, но всё-таки – Мергольд видел – напуганный историей про Лича Сидри. Нэк, неловко, но упрямо продирающийся то сквозь заросли Серолесья, то – на привале – через страницы чёрной книги. И он сам, давно уже всё для себя решивший. Не попадись ему так вовремя вербовщики Аркоса – и он отправился бы выручать брата один. Хвала Небу, не пришлось.

Чем дальше заходил их отряд, тем страшнее и неприветливее становился мир вокруг. Давно не было слышно пения птиц, пропали куда-то ловкие белки, стихли почти все лесные звуки. Только проклятые комары никак не желали исчезать и всё так же бросались на путников стаями, да падали то и дело, разваливаясь на лету, трухлявые деревья.

Источник всех бед таился где-то там, далеко впереди, в тайном логове Лича, и они, к худу или к добру, с каждым шагом к нему приближались.

Глава 4

– Ну где вы там? Вылезайте! – закричал Сидри, потрясая над головой шестопёром. – Идите сюда и познайте мой гнев!

Но в круг света так никто и не вступил, тьма катакомб осталась нема, и Сидри, ещё раз прокричав боевой клич, с тяжёлым вздохом уселся прямо на трупы поверженных врагов. Шестопёр выпал из ставших непослушными пальцев, а когда гном попытался утереть лицо, то обнаружил, что все его руки в крови. И далеко не только вражеской. Горячка боя утихла, ей на смену пришла непомерная усталость. Сидри явственно осознал, что ему давно уже не полторы сотни лет, что последние годы он слишком часто упражнялся с пивом и бараниной и слишком редко – с оружием. Что он – совсем не Орри Громобой, наконец. Даже не близко. Понимать это было не очень-то приятно.

И всё-таки, подумал гном затем, переводя взгляд вниз, на залитый тёмной кровью пол, сегодня он был неплох. Не стыдно будет отправиться к праотцам, если подземные твари вернутся.

И он долго сидел, снова взявшись за шестопёр, и ждал, когда чудовища придут за его жизнью. Но дождался только товарищей, всё-таки нашедших выход из подземных гробниц и вернувшихся за ним.