Босиком по звёздам

Моргл выбрал другой путь, не тот, что вегане, но уверил меня, что так выйдет куда быстрее.

– Они боятся летать напрямик, ищут самые безопасные маршруты, не заботясь о времени, – пренебрежительно заметил он. – Мы, морглы, по четыреста лет не живём, так что для нас это неприемлемо. Будем ускоряться.

Меня такой подход устраивал вполне. Чем скорее я окажусь дома, тем лучше. Да и сам Борк, вернув меня на Землю, сумеет, наконец, отправиться к сородичам, выступит перед Советом Вождей и восстановит справедливость.

Мятежников, должно быть, объявят вне закона, и на одно пиратское судно в нашей галактике станет больше. И кто знает, не придется ли еще наплакаться жителям всех четырех квадрантов, когда его бравый экипаж начнет чинить разбой…

Впрочем, на пустые размышления времени не оставалось. Моргл сдержал свое обещание научить меня драться, и наставником оказался суровым. Не перечесть, сколько раз я падал навзничь, сколько нахватал синяков и шишек, прежде чем научился правильно группироваться. Это не говоря уж о разминке, больше напоминающей силовое троеборье, ежедневных пробежках между рядами ящиков и прочих полезных упражнениях. Только к исходу четвертого дня у меня начало хоть что-то получаться, и Борк милостиво согласился перейти к бросковой технике.

И вот тогда-то все, пережитое мною до этого, показалось детскими шалостями.

Только упрямство заставляло меня снова и снова вставать, как бы ни хотелось вместо этого уползти в дальний уголок и умереть. Да ещё, пожалуй, зависть. Ну почему какой-то зелёный гуманоидный пёс метр десять ростом так может, а я – нет?

Друг явно оценил мой настрой и старался вовсю. Хорошо ещё, что "Сон Прескалисты" спустили со стапелей уже после массового внедрения на морглианских кораблях автопилотов, иначе частые отлучки капитана наверняка привели бы нас к крушению.

К слову о "Прескалисте". Однажды я спросил моргла, что это вообще означает, но тот так долго молчал, что я уже хотел замять разговор, решив, что случайно затронул какую-то запретную тему. И все же Борк заговорил.

– Прескалиста, – сказал он, помешивая в стакане мясной концентрат, – или, как ее ещё называют, Преска – великая героиня наших легенд. Она была женой Праотца Моргла и родила ему семнадцать сыновей. От них и пошли наши предки.

– Семнадцать парней и ни одной девчонки, – не сдержался я. – Хреновый расклад для создания семей!

– Что? – Борк выглядел удивлённым. – Дочери у них тоже были, и целая куча, даже больше, чем пацанов. Но у нас род считают по отцу. А у вас?

Я смущенно кивнул. Вот надо мне было влезать со своими шуточками?

– И других праотцев, поменьше, не таких славных, наверняка было не счесть, – продолжал моргл назидательно. – А у них – свои дети. Не считай нас дураками, Андрей, мы отличаем сказку от были.

Я окончательно стушевался и продолжил молча ковырять свой ужин. Не надо было вообще рот открывать.

– Говорят, будто Прескалиста умела предсказывать будущее, – после некоторой паузы добавил Борк. – Во снах ей являлись картины грядущих событий, и поэтому Праотец Моргл, зная замыслы врага наперед, не потерпел ни одного поражения. Это одна из самых древних легенд нашей планеты, друг. Мы не рассказываем ее кому попало…

Надо сказать, что толкуя вечерами с морглом, я здорово подтянул свой уровень эсперанто. Борк практически перестал морщиться от моего произношения, все реже поправлял ошибки и сам, в свою очередь, перенял от меня несколько русских фраз. Кто знает, сказал он, что может пригодиться в жизни!

Постепенно мы узнавали друг друга лучше. Борк поведал мне кое-что о себе, я, в свою очередь, пересказал морглу всю свою жизнь. Заняло это не так уж много времени.

Друга не слишком увлекли мои юные годы и студенчество, заинтересовался он только при упоминании армии.

– Да это какой-то курорт, – протянул Борк мечтательно, когда я выложил ему все, что сумел вспомнить о солдатских буднях. – Встаёшь поздно, еду самому себе добывать не надо, спишь под крышей, да еще, говоришь, и домой на побывку отпускают? Мечта, а не служба! У нас все не так.

Когда же я сказал, что работал маркетологом (и объяснил, что это такое), моргл долго не мог поверить, что нас ни разу не пытались сжечь вместе с офисом. По его мнению, ремесла глупее найти невозможно. Не то, чтобы я был с ним согласен, но определенное зерно истины в словах друга всё-таки имелось. Во всяком случае, для них, прирожденных воинов любые профессиональные торговцы по определению являлись низшей кастой, и на это нужно было делать скидку.

Распотрошив еще на безымянной планете пару ящиков, Борк выбрал себе винтовку едва ли не длиннее его самого, силовой клинок, уложил в кармашки припасенной загодя разгрузки запасные батареи и несколько гранат – одним словом, вооружился до зубов. Хорошо ещё, что с шампурами он все-таки согласился расстаться, а не то, боюсь, просто не смог бы ходить. Все мои заверения, что шампур – не оружие пропали даром. Моргл просто не понимал, в чем проблема. Ими же так удобно колоть! Остановила его только нехватка места на поясе.

Мне Борк вручил бластер и велел всегда носить с собой. Мало ли какой враг… Я не стал спорить, хоть и надеялся никогда не испытывать "пушку" в деле.

Остальные же ящики моргл собирался по случаю продать, и даже выбрал для этого подходящую планету.

– Космопорт на Вир-На. Место удобное, многие останавливаются на дозаправку и ремонт. Наши баки на четверть пусты, а дальше маршрут лежит через заповедные системы. Там садиться нельзя, – сообщил он мне, постукивая по звездной карте.

– Значит, летим на Вир-На?

– Да. А заодно попробую найти покупателя на эти стволы. И что-нибудь более съедобное. Ефронские пайки уже в горле застревают.

– Ну ладно, погнали, – хмыкнул я. Изо дня в день жевать абсолютно безвкусную пищу и правда здорово надоело, так какой смысл противиться короткой задержке? Конечно, хочется поскорее вернуться домой, но несколько часов погоды не сделают. Да и вообще, перечить капитану корабля, на котором летишь – плохой тон.

Если на судне веган я был предоставлен сам себе и с трудом отгонял дурные мысли, то моргл мне такого шанса не дал в принципе. Тренировки занимали все свободное время, и даже во сне я видел не родной город или лица знакомых, а только голубое солнце, россыпь звёзд над лиловой травой, да ухмыляющихся из кустов собак. Но, пожалуй, оно и к лучшему. Глупо горевать о том, чего ты не в силах изменить.

Подчиняясь воле Борка, "Прескалиста" повернула на заправку, и очень скоро под нами уже горели огни космопорта.

Когда мы приземлились, моргл отправился решать насущные проблемы, а я, пользуясь случаем, присел передохнуть в кресло второго пилота. Борк не особенно это любил, но иногда мне все же удавалось понаблюдать за его работой, так что назначение многих кнопок я уже знал. И когда на панели зажглась красная лампочка экстренной связи, надавил нужную.

– Андрей! Слушай внимательно и запоминай! Сейчас за тобой придут. Не сопротивляйся и ничего им не рассказывай хотя бы первые пару дней! Слышишь меня? Ничего! Скажи, что ты случайный пассажир, летишь с Риа Секунда, где пересел на корабль с тамошнего катера. Документы забыл дома. Имени капитана не знаешь, но это был хаккон. И все! Больше ничего! Не могу говорить… Придумай что-нибудь… Постарайся придумать…

Ну что же, сказал я сам себе, когда меня вели в наручниках по зданию космопорта. Борк верит мне, это хорошо. И в то же время он не верит в меня. Это плохо. Но самое главное, что я сам сейчас в себя не верю. И вот это – полная жопа.

Глава 7. Ветреный день во фьорде

В камере, куда меня втолкнули, было холодно, грязно и воняло тухлятиной. С потолка лился яркий свет, вдоль стен располагалась пара коек без намёков на белье, посредине помещения из пола вспучилось что-то вроде полусферы мутно-белого цвета.

Я стоял, прислонившись спиной к двери, потирал намятые наручниками запястья и разглядывал нехитрую обстановку. А сокамерники изучали меня.

Их было трое, и выглядели они недобро. Первый – волосатый гуманоид с длиннющими ушами – восседал на возвышении в центре, глядя на меня из-под спутанной челки. Другой, чем-то похожий на палочника, лениво работал жвалами, перемалывая пищу, но глаза его при этом бешено вращались, успевая, кажется, отмечать каждое мое движение. Третий арестант больше всего напоминал змею в глухом шлеме, из прорезей которого то и дело вырывались облачка синего газа. Не уверен, мог ли он меня видеть, но голова его, во всяком случае, была повернута ко мне.

Хорошо, если они обычные карманники, или как я – схвачены по ошибке, а что, если все трое – матёрые убийцы и каннибалы? Раньше я подобных созданий не видел, и чего от них ожидать, понятия не имел.

Гуманоид, изучив меня с ног до головы, что-то сказал на межгалактическом, но я не разобрал ни слова. Эсперанто же, как выяснилось очень скоро, мои собратья по несчастью не знали. Диалог не задался с самого начала.

И тем не менее, даже осознав, казалось бы, что я их не понимаю, соседи по камере не сдавались. Они говорили и говорили, глядя на меня, а я, если даже и вылавливал в потоке чужацкой речи знакомые слова, совершенно не мог уяснить, чего же им надо.

В конечном итоге ушастый издал нечто, очень напоминающее смех, а потом вальяжно поднялся со своего сидения, приблизился, шлепая разношенными тапками, ко мне и дал затрещину.

Точнее, попытался дать. Я успел отпрянуть, мясистая ладонь просвистела мимо моей щеки. Следующий замах также не достиг своей цели, а когда драчливый арестант попытался достать меня в третий раз, теперь уже кулаком, то угодил по металлической двери. Он был ощутимо крупнее, но какой-то заторможенный и, наверное, не очень умный. Во всяком случае, ссадив кожу, этот бугай поднес кулак к носу и принялся его рассматривать, будто никогда раньше не видел крови. Тем временем к нам двинулись двое других, и я понял, что сейчас меня будут лупцевать всей камерой. За что, с какой целью? А какое, собственно, дело мне, избитому, до их мотивов?

– Ладно, скоты, – сказал я на родном языке и сжал кулаки. – Будет вам сейчас комиссарское тело.

Ни единого шанса справиться с тремя у меня не было, и я это прекрасно понимал. Ну, пару раз я их достану, наверное. А потом меня зажмут в углу и начнут месить, пока не потеряю сознание… а может, и после этого тоже. И хорошо ещё, если здесь у них не в ходу поножовщина. Борк, черт побери! Ты куда опять меня втянул?!

Дверь камеры открылась в тот самый момент, когда до начала стычки оставались считанные секунды. Волосатый прекратил уже изучать кулак и надвигался на меня, его кореша, издавая грозные звуки, заходили с боков.

Стоило в дверном проёме показаться невысокой фигуре в красной форме местной полиции, как бойцов будто подменили. Если бы я не находился в камере последние полчаса, то решил бы, что передо мной любители поэзии или секция художественного свиста, такими невинными овечками прикинулись вдруг арестанты. Один сделал вид, что разминает плечевой пояс, другой уполз под кровать – должно быть, за потерянными тапочками. А уж когда "Палочник" и правда засвистел, я не смог сдержать смеха.

– Ви венос кун ми, – произнес полицейский с акцентом похуже моего, и мне ничего не оставалось, кроме как пойти с ним. Взгляды, что бросали мне вслед подонки, наверное, могли бы прожечь меня насквозь, не окажись между ними и мной стража порядка.

– Куда мы идём? – спросил я так же на эсперанто, шагая длинными коридорами участка. По пути нам то и дело попадались другие инопланетяне в красных мундирах.

– Куда следует, – отвечал полицейский и подтолкнул меня в спину. – Пошевеливайтесь.

А какого ещё ответа я ожидал? Спасибо и на том, что хоть наручники не надели.