Разные судьбы. Встречи с земляками

Письмо Виктора Астафьева я не успел передать Виталию Воловичу

Обнаружил эти письма несколько лет назад в своем архиве, думал, что они уже утеряны.

При случае, когда буду в Екатеринбурге, надеялся передать их Виталию Михайловичу Воловичу, про него шла в них речь. Не получилось.

История этих писем такова. Когда-то, еще студентом, готовил статью для газеты «Советская культура» про книжного графика из Свердловска Виталия Воловича. Написал письма с просьбой рассказать о нем писателю Виктору Астафьеву, когда-то Виталий Волович иллюстрировал его произведения – в Красноярск. И классику книжной графики Дмитрию Бисти – в Москву.

Статья в «Советской культуре» так и не вышла, а письма от двух замечательных людей искусства сохранились. И еще – рукописные ответы на мои вопросы самого Виталия Воловича.

Вот эти редкие уже рукописные страницы.

Дорогой Сергей.

О Воловиче коротко мне и не написать, наверное.

Художник он очень сложный, но это та сложность, которой не было до Воловича и, наверное, не вдруг как она повторится. Волович – это самобытность, а самобытности удается добиться немногим, особенно в графике. Волович в рисунках к англичанам и фламанцам мне кажется больше англичанином и фламандцем, чем сами англичане и фламандцы.

Может это всего лишь «фокус», художественный обман, ну и пусть тогда будет «фокус» и «обман», если он меня убеждает в искренности и величии искусства, а главное в своем видении, своем проникновении в первоисточник, то есть в ту Великую литературу, которой он дерзнул коснуться, осмыслить ее, как художник, как мыслитель. Причем осмыслить и проникнуть заново, не повторяя никого из тех великанов, что уже соприкасались с шедеврами мировой литературы до него. Для этого нужен не только талант, особенный, дерзкий талант, но еще и характер, еще и упорство, еще и настойчивость. Много надо помучиться, передумать, пережить. Переосмыслить, чтобы пополнить внутренние культурные ресурсы в таком количестве и масштабе, что они обрекают человека на духовное подвижничество и художественное открытие, на муку и радость преодоления не только искусства в искусстве, но и на сотворение своего художественного мира.

И это все Волович преодолел и сделал, незаметно, без саморекламы и это для нашего времени тоже немало, но вполне естественно для большого художника и труженика.

Виктор Астафьев

Виталий Волович в мастерской. 80-е годы.

Из ответов Виталия Воловича, сохранились в рукописи у автора этих заметок:

– Художник-иллюстратор работает как бы в двух временных измерениях. Время, в которое происходят события книги и время в котором он сам живет. Видимо его задача заключается, помимо других, еще и в том, чтобы приблизить сюжет и идеи к своему времени, выявить и подчеркнуть то, что может волновать читателя сегодня. Найти для этого адекватную пластическую форму и таким образом включить эти идеи в контекст современной культурной и нравственной жизни.

– Я рассматривал цикл иллюстраций к сагам, как антифашистский цикл. В мире, где насилие, жестокость и бесчеловечность не являются уделом далекой истории, состояние сопротивления злу и есть состояние борьбы с фашизмом – основой и нравственно-этической позиции современного художника.

Дмитрий Бисти: «О художнике Виталие Воловиче писалось и напишется еще очень много, так как он является в нашем искусстве фигурой не только заметной, но и во многом определяющей его поступательное движение.

Волович бесспорно талантливый и волевой художник, самозабвенно работающий в сложном и трудном мире графики, которая, как ни странно, зачастую предвосхищает многие идеи и пластические поиски современного искусства.

Он обладает достаточно высоким профессиональным мастерством и знанием различных уникальных графических техник, чтобы свободно и артистично воплощать в материале свои пластические замыслы.

Волович – художник скорее не натурного плана, а художник, для которого идея, мысль являются главным в его творчестве. Отсюда и его тяготение к определенным литературным сюжетам, отвечающим его интересам и нравственно-этической позиции. Надо сказать, что экспрессивный подход к любому явлению, сюжету над которым работает Волович, как мне кажется, является самым главным в его творчестве. И те некоторые шероховатости в его работах, связанные с его тягой к стилизации снимаются вот именно этим качеством его темперамента художника. И он становится абсолютным творцом, когда его творчество не сковывается стилизаторскими рамками. В этом отношении его сюита посвященная цирку, мне кажется, наиболее достойным примером.

Вообще Виталий Волович представляется мне умным, добрым, высокообразованным художником /тип, который у нас, к сожалению, не так часто встречающийся/, могущим быть для многих примером. А его нравственный подвиг художника еще будет оценен по достоинству».

Стоит добавить еще несколько слов о мастере, которого уже нет с нами. Виталий Волович – один из самых известных современников Екатеринбурга, к чьему творчеству потомки будут обращаться еще не раз, как обращаются они к книгам великой мировой литературы, которую иллюстрировал уральский художник.

Портрет «неизвестного» Брусиловского

Брусиловский у меня остался на единственном снимке. Вот на этом.

Был в гостях в мастерской у Виталия Воловича, знаменитого книжного графика. Тогда и зашел к нему его друг – Михаил, или как сейчас пишут, Миша Брусиловский.

Было это давно, в Свердловске, в студенческие годы. Тогда же, писал для газеты «НА СМЕНУ» материал про молодого художника-монументалиста, хотел сделать короткую реплику о нем «от Брусиловского».

Не нужно, – отговорил меня художник. «Мои слова могут только помешать его судьбе».

Потом пришли иные времена. Потом Миша Брусиловский стал одним из самых успешных на Урале художников. В 2006 году на аукционе Sotheby’s его картину «Футбол» продали более чем за 100 тыс. фунтов стерлингов.

Его не стало осенью 2016 года. Было художнику 85 лет.

А потом в Екатеринбурге открылся музей его работ.

Жизнь художника. И одна – эта – фотография. На память.

Наверное, в ту встречу в мастерской у Воловича, я бы не жалел пленки, снимал бы и снимал. Но кто тогда знал. Для меня Брусиловский был тогда, как и для многих, неизвестным художником.

Михаил Брусиловский. Фото Сергея Белковского.

РУКОПОЖАТИЕ «ПАТРИАРХА»

Изломы судьбы «уходящей натуры» Леонида Оболенского

Московский киновед и лауреат уральской премии «Светлое прошлое» Вячеслав Шмыров заметил как-то, вспоминая Оболенского:

– Когда-то модной была теория рукопожатий. То есть все мы можем быть знакомы с кем-то из великих через определенное число рукопожатий. Я был среди тех людей, кто мог общаться с патриархом советского кино Леонидом Леонидовичем Оболенским. Встречались и общались мы в течение десяти лет. Через него я через одно рукопожатие был знаком с Маяковским, Мейерхольдом, Эйзенштейном, с Мэрлин Дитрих. А через еще одно рукопожатие – через деда Леонида Оболенского – с Львом Толстым и Федором Достоевским.

Эти слова могу отнести и к себе – через отца познакомился с Леонидом Леонидовичем, когда работал в молодежной газете «Комсомолец».

Изломы судьбы «уходящей натуры» Леонида Оболенского: на всех жизненных поворотах судьба сталкивала Оболенского с цветом отечественной интеллигенции.

Леонид Леонидович Оболенский родился 21 января 1902 года. Его не стало 19 ноября 1991-го года.

В архиве моего отца фотографа Владимира Белковского есть пленка с его похорон в Миассе. Но не помню, чтобы отец с нее что-то печатал.

Она просто есть. Оживают кадры с других пленок, где запечатлены живые встречи с патриархом советского кино. Он родился в начале века и ушел из жизни в конце советской эпохи.

Ездил к нему в Миасс, там сделал несколько снимков, которые «живут» до сих пор. Снимал его и отец, Владимир Белковский. Одну из своих книжек в миниатюрной серии «Душа и тело» посвятил Оболенскому. Книжки эти сразу стали редкостью, разошлись по коллекционеров по всей стране.

Оболенский с семейной фотографией. Фото Владимира Белковского.

Судьба Оболенского действительно состояла из изломов. А самого его в последние годы жизни и кинокарьеры называли «уходящей натурой».

Есть люди, которые не забываются. Есть лица, которые остаются в памяти надолго. Поэтому если смотрели фильмы «Чисто английское убийство», «Забытые вещи», «Вид на жительство», многосерийный «Подросток», то без труда вспомните этого старейшего актера.

Хотя и роли его там эпизодические, но, сыгранные им, способны они стать «изюминкой» картины: как афоризмы – яркие и емкие. Их автор – Леонид Леонидович Оболенский.

Как – то спросил, есть ли у него, как актера кино, какие-то заповеди?

– Пожалуй, что есть, – ответил он. – Заповедь моего учителя Гардина. Однажды он сказал: ты молод, красив, но вид у тебя не для главных героев. Но к старости ты будешь успешно играть эпизоды. Только запомни: играть их нужно не из картины, а из своей жизни, Поэтому не читай сценариев. Так я и делал. Как-то даже сыграл себя – Леонида Леонидовича, старого кинорежиссера. Если помните, это в фильме «Чужая», снятом по одноименному рассказу Юрия Нагибина.

И все же одну большую роль он сыграл – и вновь самого себя, только уже в документальном фильме, который так и называется «Ваш „уходящий объект“ Леонид Оболенский». Авторы сценария Евгения Тирдатова и Петр Черняев, режиссер Юрий Захаров. А еще о нем был снят полнометражный документальный фильм «Таинство брака» Сергея Мирошниченко.