Восьмиклассница

– Жалко, – признался я чуть слышно своему другу. – Наверно парень женится на другой, вот и плачет бедняжка. Интересно мне только, на кого можно было променять такую хорошенькую девочку.

– Красивая, – соглашается со мной мой друг.

– А может? – промелькнула у меня одна интересная мысль.

– Что? – переспросил Шурик.

– Да так. Ничего. Слушай, а если мы ее с собой на свадьбу возьмем, Игорь нам ничего не скажет?

– Пусть только попробует. Поедет с нами и ничего нам никто не скажет.

– Тогда ладно. Пошли знакомиться.

Мы подошли к девчонке и принялись в два голоса ее успокаивать. Только наверно поначалу это у нас плохо получалось. Потому, что прошло пять минут, а слезы, крупные, как жемчуг, градом катились по красивому, я бы даже сказал идеальному лицу. Это милое зареванное создание все не могла понять, чего мы от нее хотим. Прошло еще минут 10, а девчонка все также стояла на прежнем своем месте. Крупные слезы катались по ее щекам, оставляя после себя какие-то черные или синие дорожки. Я так понимаю, это у нее тушь потекла. Ее зеленые-зеленые глаза смотрели, куда-то вниз. Она их даже поднимать не хотела. А, когда девушка наконец-то решилась поднять свою милую головку, то взгляд ее был полон ненависти и безразличия. Она смотрела на нас в упор. Так, будто именно мы с Шуриком были виноваты во всех ее бедах. Так будто это именно мы были причиной всех ее горьких слез. И заметив этот укоризненный и одновременно умоляющий взгляд, я сделал последнюю попытку.

– Меня зовут Сережа. А это мой друг Шурик. А ты наверно парня замуж провожаешь?

По-моему это было явно неудачная шутка. Но, о чудо. Девчонка впервые за все время нашего с ней общения улыбнулась. Правда всего на одну секунду, но и это уже был настоящий прогресс.

– Мы такие, короче, жениться, собрались. А тут смотрим, такая вся симпатичная девушка стоит. Прямо даже жениться, передумали. Ты не могла бы выйти замуж за моего друга?

– Ну, представь солнышко, – подержал меня Шурик, – на свадьбе нет ни одной нормальной девушки. Поехали с нами. Тем более ты уже и одета соответствующе.

Девчонка и правда была одета в очень красивое платье. На ногах у нее были туфли на высоком тоненьком каблуке. Явно парадные. Новые. Только, что из магазина.

– Где вы ходите? Там уже роспись началась, – прибежал, посланный из Загса на наши поиски Олег.

– Сейчас идем, – успокоил я его. – Какая же роспись без невесты. Вот видишь, стоим, уговариваем.

– Видишь, – это я девчонке, – свадьба тормозится, а невесты все нет и нет. Вы, девушка, все никак не решитесь. Пошлите с нами. Мы хорошие.

После этих моих слов девчонка успокоилась и, смахнув последние слезинки, спросила у Шурика.

– А ты, что серьезно жених? А где твоя невеста?

– Вот, – не растерялся я и показал на нее.

Девчонка опять улыбнулась.

– Ну, что идешь с нами, – снова принялся уговаривать ее я. – Ну, и что с того, что жених замуж за другую вышел.

– Женился на другой. – Поправила меня наша новая знакомая.

– Что с того плакать, что ли надо? Все будет нормально. Ты себе еще лучше найдешь. В сто раз. Это я тебе точно говорю. Разве не знаешь, все что ни делается – все к лучшему. У тебя все еще впереди. Молодая. Красивая. Вот, – показал я ей на своего лучшего друга, – чем тебе не жених? Серьезный. Двадцать лет уже. Работящий. – Принялся я ей нахваливать Шурика.

Мне по-настоящему было жалко эту милую хорошенькую девчонку, хоронившую свою любовь, там, где ее наоборот находили. Так, что теперь это место возле Загса можно было, смело назвать «Площадью разбитых сердец».

– И, что ни говори, а в жизни все взаимосвязано. Вот стоит себе возле Загса симпатичная девчонка и плачет по прошлому, а рядом с ней стоит мальчик и думает о настоящем. Все. Забудь про него. Надо дальше жить.