Дальняя дорога – дальние края

– А попить, кто-то из вас взял?

Мы с Шуриком недоуменно переглянулись.

– Понятно. Но ничего. Сейчас на «Площади» в ночном ларьке купим.

Однако киоск оказался закрыт и Артур предложил, вернуться на базар, который мы проехали минут десять назад. Мне лично совсем не хотелось возвращаться ради, какой-то там воды. До Одессы и потерпеть можно. И вообще, возвращаться плохая примета. Но Артур продолжал настаивать – надо вернуться и все тут. Мол, где мы потом ночью по дороге купим. Тут он конечно прав. И все же, может я и слишком мнительный, но, когда едешь в такую даль, не стоит вести себя столь безрассудно. А впрочем, не прошло и пяти минут, как Артур домчал нас до ночного, живущего своей, страной жизнью, рынка. Он сам и пошел по воду. А вернулся, уже держа, в руках пять стеклянных бутылочек ядовито-оранжевой «фанты». Три мы выпили сразу, а две оставили на потом.

Мы снова ехали вперед. Не знаю о чем думали мои друзья, но я все еще переживал по поводу этого совершенно не нужного по моему мнению «комбэка». Мне даже разговаривать не хотелось, и я просто курил, смотрел в окно и думал.

Глава 2

ТИХА УКРАИНСКАЯ НОЧЬ…

Стояла теплая летняя ночь. Ярко-желтые звезды тонули в темном небе, как тонут в морской бездне маленькие золотые рыбки. А в это время сквозь густой черный лес, по старой узкой дороге, не спеша катилась одинокая машина. Деревья, вплотную подступавшие к трассе, словно сказочные сторукие великаны, мрачной стеной обступали ее со всех сторон, порой, даже закрывая собой свет далеких таинственных звезд.

Но, вот живой коридор неожиданно закончился, и над головой вновь засияли миллиарды маленьких ярких фонариков, нет скорее просто малюсеньких маячков, хаотично разбросанных на безбрежных просторах Вселенной. Где-то там, в тысячах световых лет, среди миллионов далеких солнц, наверно загорелась и моя путеводная звезда. Только попробуй, сыщи ее среди тысячи-тысяч ее сестер, похожих друг на друга, как две капли воды. Интересно, где она? Какая она? Только наверно искать ее непосвященному, такое же сложное занятие, как и пытаться, определить наше нынешнее местоположение на этой пустой дороге.

Мы довольно долго ехали по темному, не внушающему никого доверия, лесу. Потом потянулись бескрайние поля, окруженные редкими посадками. Желтые звезды и темная степь, окутанная дымчатым одеялом мрака.

Затерявшись среди ночной мглы мы, куда-то едим, зачем то спешим, навстречу новому дню, новой жизни. И один лишь Бог, наверно знает, где мы сейчас находимся. Вот уже почти два часа, как мы в дороге. Мы одни в этом ночном сонном царстве, когда не спит лишь одна нечистая сила. Мне так одиноко на этом пустом шоссе, в этом молчаливом черном мире, где одни лишь звезды помогают нам, освещая темную дорогу.

Мы мчимся сквозь ночь, не останавливаясь ни на минуту. Время дорого и я лишь про себя, отмечаю, с какой поспешностью движется вверх белая стрелка спидометра. Так и надо. Потому, что дорога нам предстоит не близкая – в дальние-дальние края. Наша цель; небольшой, но, наверное, очень красивый городок у самой южной границы, на берегу голубого Дуная. А до него ни много, ни мало, всего, каких-то там 600 км не хоженых, не езженых нами дорог. К утру мы должны быть на месте и только поэтому так спешим, мчась по разбитой ухабистой дороге сквозь густую ночную мглу.

Никто из нас троих, до этой нежной августовской ночи, никогда не был в этих забытых Богом и людьми местах. Мы не знаем дороги, не знаем, что, ждет нас впереди и за каким поворотом может подстерегать нас неожиданная опасность. Только в заднем кармане моих спортивных брюк лежит сложенный вчетверо листок, вырванный из старой ученической тетради. Эта наша карта. Я сам лично нарисовал ее от руки, и выучил наизусть; где какая река течет и, где какой город находится. Только вот реки, города и прочие населенные пункты нам пока еще, к сожалению не попадались. Куда ни кинь взглядом вокруг лишь только одни поля и больше ничего интересного. Мы абсолютно одни в этом чужом и незнакомом нам мире. Я верчусь по сторонам, тщетно всматриваясь в темноту, пытаясь хотя бы на миг разглядеть хоть какие-то признаки присутствия человека – но все безрезультатно. Вокруг все также тихо и пустынно, как пять, десять, пятнадцать минут назад. Такое впечатление, что мы остались одни на весь белый свет, заблудившись в этом страшном океане тишины. Все вокруг нас дремлет. Даже звезды, куда-то пропали, а мы все едим и едим, а ночь все не кончается и не кончается.

Окна открыты настежь и через них врывается свежий ночной ветер. Может это он не дает мне спать? И разговор почему-то не клеится: мне не охота, Артур за дорогой следит, а Шурик задумчиво курит свою любимую «Приму», барабаня пальцами по боковому стеклу. То ли окружающая обстановка давит, то ли просто устали за день за всеми этими хлопотами и сборами, но говорить никому не охота. Каждый думает о своем. Я вот уехал и даже с Лорой не попрощался. Надо было конечно к ней заскочить, но Артур попросил, чтобы никому не слова. Даже любимой девушке. Хотя, какая она мне по большему счету любимая? Так просто хорошая подружка. Просто нравится очень, а иногда мне даже кажется, что я ее люблю.

От этих мыслей мне становится не по себе.

– Давай кассету поставим, – предлагаю я Шурику и повернувшись назад, достаю свою черную дорожную сумку. Где-то там, на самом дне, лежит моя любимая Таня Буланова. Может она сможет отвлечь меня от всех этих не веселых мыслей? Но, увы. От ее тоскливых песен мне становится еще грустнее. Ну, почему так на свете бывает? Вроде и нравится девчонка. Вроде плохо без нее. Тянет к ней несмотря ни на, что. А она? А, что она? Она непонятно, что вообще о тебе думает.

– Под такую музыку только о безответной любви хорошо вспоминать, – подает голос Артур.

– Точно. У тебя нет там больше ничего по веселее, – вторит ему Шурик, и я молча, протягиваю ему вторую и последнюю нашу кассету.

– Королева, – с первых же аккордов угадываю я.

Совсем другое дело. Я будто от сна очнулся. Теперь мне хочется петь и танцевать. Вот, что с нами музыка делает!

– А я всегда говорил, что настроение во многом от музыки зависит. Если песня грустная, то и у тебя на душе кошки скребут. Начинаешь всякие грустные эпизоды из своей жизни вспоминать.

– А, если, как сейчас? – Интересуется Шурик.

– А, если, как сейчас; бодрая и веселая, то радостней на сердце становится и кажется, что и не было ничего плохого и все у тебя в жизни хорошо! И вообще не мешайте мне. Я хочу петь.

– Ласточка, ласточка, – начинаю я тихонько подпевать за Наташей.

Мои друзья молчат. Они просто не такие эмоциональные, как я. Медведи. Но тут Шурик решает, что и Королева ему тоже не нравится и он переворачивает кассету на другую сторону.

– Там блюзы, – сразу предупреждаю я его. – Слышишь. Спокойная мелодичная музыка. Тока ее желательно слушать не в такой обстановке. Где-нибудь при свечах, в полумраке, в обществе любимой девушки.

– А по веселей, ничего нет? – Снова чем-то недоволен Шурик – А то Артур еще заснет под такую музыку.

– Не заснет, – спокойно возражаю я. – Мы ему просто не дадим спать. Ты же меня знаешь, если надо я могу всю ночь проговорить. Я молчу только, когда я сплю, а я пока спать не хочу. А кассет у нас больше нет.