Истории Дикого поля

Вначале показались половцы. Союзники русичей что есть мочи мчались в сторону дружины князя, надеясь найти у нее защиту. Вслед за ними, с криками и гиканьем скакали всадники, сидящие на невысоких лошадях. Время от времени они приподнимались в седле, размахивали над головой волосяными арканами и ловко набрасывали петли на шеи половцев, срывая их с лошадей и с радостными воплями уволакивая в степь.

– Изготовиться к бою! – подал команду воевода. Дружинники сомкнули ряды, подняли щиты и ощетинились длинными копьями. Многие воины в спешке надевали на себя снятые во время перехода кольчуги и шлемы.

Первой добычей монголов стали половцы из сторожевого отряда князя и дружинники, которые, ослушавшись приказа воеводы, устроили охоту на куропаток. Как эти бедолаги ни старались, они все равно не успели добежать к своим побратимам. Те из них, которые подняли оружие, были убиты на месте, но большая часть с волосяными веревками на шеях исчезли в клубах пыли, которая поднималась столбом за юркими всадниками.

Александр Глебович надел свой шлем, поднял щит, украшенный полосами из металла и серебра, но в седло садиться не спешил. Нужно, чтобы противник подошел поближе. Вначале он испытает меткость русских лучников и силу копейщиков. А вот тогда и князь со своей конницей вступит в бой и покажет неприятелю всю силу русского оружия.

Но неприятель близко к киевским дружинникам подходить не спешил. Больше сотни всадников кружило вокруг русичей, осыпая их стрелами. Казалось, разверзлось небо, только вместо дождя на их головы непрерывным потоком падали стрелы. Наиболее дерзкие всадники монголов проносились в десятке метров от строя русичей. Они взмахивали своими арканами и выдергивали из рядов зазевавшихся воинов, которые не успели мечом или кинжалом разрубить удавку.

Присмотревшись, князь увидел, что большинство монгольских всадников были одеты в стеганые халаты, штаны и войлочные шапки, отороченные мехом. Поверх халата были надеты доспехи из слоеной кожи, толстого войлока и металлических пластин. Все они были вооружены луками, на одном боку у них висел берестяной колчан с несколькими десятками стрел, на другом – сабля. У некоторых всадников металлические пластины доспехов прикрывали грудь и бока лошади.

Конца и края этому смертельному хороводу было не видать. Наконец в шуме боя, криках монголов и стонах раненых князь услышал голос воеводы Петели: «На коня, братцы!»

«Ну наконец-то, а то я уже думал, что этот старый хрыч так и будет смотреть на это братоубийство», – подумал князь, вскакивая в седло своего гнедого. Выхватив меч, Александр Глебович устремился на врага, вовлекая за собой конницу русичей. Казалось, еще мгновение, и они сойдутся в смертельной схватке с неприятелем. Но не тут-то было. Увидев, что конница русичей несется на них в атаку, монголы быстро развернули своих низкорослых лошадок и устремились прочь. Они даже не обнажили свои сабли. Отступая, монголы продолжали осыпать русичей градом стрел. Причем делали это настолько метко, что через несколько минут рядом с князем уже никого не было. Если бы не кольчуга и шлем князя – кто знает, чем закончилась бы эта погоня и для него самого.

Скоро все было кончено. Конница князя с обнаженными мечами неслась вперед, но противника перед ними уже не было. Отряд нападавших на них монголов исчез, растворился в степи, как будто его и не было. Поравнявшийся с князем воевода ругал монголов последними словами:

– Сукины дети, кто же так воюет? Если ты воин – выходи на честный бой. Не бегай от противника – вымай свою саблю и бейся. Глаза в глаза, ноздря в ноздрю. Черти веревочные, вымески[53 - Вымесок – выродок (стар.).] недоношенные!

– Ты, Петелич, не шуми, – Александр Глебович вложил меч в ножны и спешился. – Строй дружину в пеший порядок и уходим. Неровен час, вернутся эти, как ты говоришь, вымески.

– А с убиенными что будем делать, княже? Не бросать же их на растерзание диким зверям, – насупился воевода.

– Не бросать, – князь на секунду задумался. – А ты, Петелич, грузи убиенных на лошадей заместь переметных сумок и рысью вперед. Дотемна нужно добраться к своим. Если заночуем в степи – нам конец.

Дружина князя Дубровицкого вышла к боевым дозорам основных сил русичей уже затемно. Распорядившись обустраиваться на ночлег, князь с воеводой направился в полевой шатер своего тестя – князя Киевского Мстислава Романовича Старого.

Мстислав Романович обрадовался прибытию князя Дубровицкого больше всех. Не скрывая этого, старый князь встал и, сделав несколько шагов навстречу Александру Глебовичу, обнял, словно родного сына, чем ввел его в некоторое замешательство. Тесть и его зять никогда не любили друг друга. Киевскому князю всегда хотелось, чтобы молодой Дубровицкий поубавил свой гонор и прислушивался к советам своего именитого тестя. Но не тут-то было. Турово-пинский князь смолоду отличался крутым норовом и строптивым характером. Взяв себе вторую жену из знатного рода князей киевских, он и не собирался гнуть спину перед ее батюшкой. Да и кто он такой? Не зря его в народе прозвали Старым. Только и того что из рода Мономаховичей.

Взяв чашу с вином, он расположился рядом со своим братом Андреем, который с начала похода находился в дружине киевского князя.

– Как ты вовремя подоспел, брат. Тут такое… – Глаза Андрея возбужденно блестели. Наклонившись к Александру, он зашептал: – Представляешь, князь Галицкий Мстислав Удалой хочет твоего тестя под себя подмять. Чтобы, значит, он здесь всем верховодил. Половцы за него горой.

И, как бы в подтверждение его слов, на середину шатра вышел Мстислав Удалой, князь Галицкий. Повернувшись в сторону старого князя, он громко произнес:

– Я вижу, что только ты, князь Киевский, не хочешь воевать с монголами. Тогда объясни нам, неразумным, зачем мы сюда пришли? Неужто тетерок да зайцев по буеракам погонять? Или все-таки быть подмогой половцам и освободить их земли от врага кровожадного?

Услышав такие слова, половецкие ханы зашумели и одобрительно зацокали языками. Князь Киевский Мстислав обвел всех тяжелым взглядом. По всему было видно, что он с трудом сдерживает свою ярость. Еще бы! Какой-то без году неделя выскочка с далеких берегов Дуная взялся здесь командовать. Да кто он такой?! Мстислав дождался, пока гомон в шатре поутих, и, не вставая со своего места, произнес:

– Князя Галицкого не было на нашем последнем совете, где мною было сказано: «Пока я князь Киевский, в наших землях сабле татарской не махать». Или вы забыли?

Мстислав Романович поочередно посмотрел на каждого князя и продолжил:

– Я от своих слов не отказываюсь. Только сгоряча свою голову в петлю совать не буду и вам, неразумным, не дам. Останемся на этом берегу, укрепим лагерь, а Котян со своими половыми за это время все разведает – сколько этой татарвы собралось на том берегу, где ихние вежи стоят, в чем слабина этих супостатов. Вот тогда, с Божьей помощью, разом и ударим.

Ну а дальше произошло то, чего не ожидал никто. Мстислав Удалой не стал дожидаться, покуда киевский князь закончит свою речь. Он подошел к тому месту, где сидел Мстислав Старый и князья Дубровицкие.

– Мне надоело слушать эти речи – «нужно погодить», «давайте пообсмотримся». Сколько можно? Как ты, князь Киевский, воевать собрался, я уже понял. И как твои родственнички воюют – тоже наслышан. Что, князь, получил по сопатке от монголов?

Последний вопрос Мстислав Удалой задал Александру Глебовичу, который попервах даже растерялся. От обиды кровь прилила к его лицу. Не помня себя от ярости, он бросился на обидчика с кулаками. Хорошо, что рядом был князь Черниговский, который не дал сцепившимся выхватить из ножен свои мечи. То-то было бы кровушки!

* * *

Разлетелись птички из свово гнезда,
Думали – напьются водицы досыта.
Только уготована им долюшка одна,
И попьют водицы у самого дна.

Юродивый, несмотря на всю свою худорбу, оказался жилистым и таскал камни наравне с другими дружинниками. При этом рот у него не закрывался ни на минуту, и если где-то раздавался хохот, значит, там и ищи Плошку. Всю оставшуюся ночь Александр Глебович вместе со своими дружинниками возводил укрепления временного лагеря. Выбрав место на каменистом возвышении, они поставили в круг все повозки, которые были в обозе. Теперь же, накладывая на них камни и мешки с землей, укрепляли и поднимали эти «стены» как можно выше.

Решив передохнуть, князь подставил спину теплому майскому солнцу и с интересом посмотрел в сторону реки. С этого места оба ее берега были как на ладони. Противоположная сторона была пустынна, но разведка половцев донесла, что монголы рассредоточились по балкам за ближайшими холмами. Многочисленные дымы от костров были тому подтверждением. И только изредка у кромки воды появлялись всадники монгольского дозора. Выпустив несколько стрел в сторону «урусов», они скрывались за ближайшей излучиной реки.

А вот в лагере Мстислава Удалого и его тестя половецкого хана Котяна было оживленно. По всему было видно, что они что-то затевают. Половецкие всадники носились по степи как заведенные, а русичи чинили подпругу и точили мечи. Уже к вечеру, оставив лошадей конюхам, Мстислав Удалой и хан Котян, тайно, по дну глубокой балки, вышли к берегу степной реки. Они долго всматривались в противоположный берег, по-видимому, решая, в каком месте нанести удар.

29 мая 1223 года конница русичей и половцев начала стремительную переправу на левый берег Калки – благо речка была неглубокой. Но не успели первые половецкие всадники добраться до противоположного берега, как из-за ближайшего пригорка вылетела монгольская конница. На ходу перестроившись в одну линию, они стали охватывать атакующих с двух сторон.

Мстислав Киевский, князь Дубровицкий со своими воеводами и дружинниками наблюдали за этим с высоты холма, на котором располагался их лагерь. Они видели, как идущие впереди отряды половецких всадников стали осыпать противника стрелами. В считанные минуты ряды атакующих монголов поредели. Даже большие потери не остановили монгольскую конницу. Казалось, еще минута, и эта лавина сбросит в речку и половцев, и русичей.

Но тут произошло что-то невероятное. Александр Глебович увидел, как на левом крыле монгольской конницы появилась небольшая группа половецких всадников. Спешившись, они сняли с седел своих лошадей какие-то продолговатые корзины. Не обращая внимания на град стрел, которые тут же полетели в их сторону, они стали возиться со своим необычным грузом. И только через несколько мгновений князь понял, что затеяли половцы. Они выпустили из корзин с десяток отловленных накануне лисиц, к рыжим хвостам которых были привязаны веревки с горящей паклей. Обезумевшие от боли и страха животные бросились в степь, со стороны которой наступали монголы. Уже через пару минут лисицы оказались между копыт монгольских лошадей, которые шарахались от них в разные стороны. Четкий строй монголов был нарушен, что позволило коннице волынского князя отбросить их от берега вглубь степи. Освободившееся пространство тут же заняли половцы и дружинники князя Галицкого. Немного выше по течению переправились полки курского князя Олега Святославича. Увидев, что ситуация изменилась к лучшему, повел к переправе свои дружины и князь черниговский.

– Ай да молодцы! – искренне обрадовался действиям своих побратимов князь Дубровицкий. – И наши поганые не промах. Ишь, стервецы, чего удумали – моголов лисами попужать. Так этим скобленым рылам и надо.

В эти минуты он позабыл о вчерашней ссоре с князем Галицким и хотел только одного – не отсиживаться за повозками, а быть там, среди своих земляков, на левом берегу Калки. Опять воинская слава прошла мимо него!

– Поостынь, малость, – буркнул стоящий рядом с ним князь Киевский. – Еще не вечер. Эти ироды так просто не отступят.

– Эх, неправильно полки выставили! – с досадой вторил ему воевода Петеля. – Друг дружку подпирают, да и речка дюже близко. Ежели что…

– Опять ты за свое, Петелич! – перебил его Александр Глебович. – «Ежели, да кабы». Вот как ты хотел, старый пень, так и вышло – там воины славу добывают, а мы здесь телеги переставляем с места на место.

Бросив от досады кафтан на землю, он направился к бадейке с водой и с шумом опрокинул ее на себя. Оказавшийся рядом Плошка открыл было рот, чтобы что-то сказать, но, получив затрещину от князя, покатился по земле так, что только пятки засверкали.

Так прошел день. Потом еще один. Уставшие от долгого стояния в открытой степи, многие дружинники поснимали с себя кольчуги, воткнули копья в землю и стали разводить костры. Половцы, сменяя друг друга, водили коней на водопой. Особо отчаянные от скуки придумали себе забаву – взобраться на ближайший пригорок, приспустить портки и показать неприятелю свою задницу.

Монголы ударили 31 мая 1223 года. Основное направление их атаки пришлось на волынян и половцев. Первыми не выдержали натиска степняки. Развернувшись, половцы побежали к реке, увлекая за собой и русичей, которые старались выдерживать строй и продолжали бой. Началась давка и паника.

Данило Волынский вместе со своими воеводами попытался остановить бегущих с поля боя, но был ранен в грудь. Не помог ему и Мстислав Луцкий, пытавшийся зайти монгольской коннице с фланга. Под градом стрел его дружина вынуждена была отступить. На плечах у половцев монголы ворвались в расположение основных сил русичей, где их встретили воины князя Галицкого Мстислава Удалого.

– Эх, да что же вы, братцы, творите! – в сердцах воскликнул Александр Глебович, который видел все, что происходит в пойме реки. Приложив ладони ко рту, он что есть мочи закричал:

– Держите строй! Строй держите!

Но кто же его услышит? Пытающийся навести порядок в своих полках Мстислав Удалой не слышал даже собственного голоса. Ржание лошадей, стоны раненых, крики наступающих, звон оружия и глухие удары щитов разносились над рекой по всей округе. Присмотревшись, князь Дубровицкий увидел, что вода в реке меняется на глазах – ее прозрачные воды стали кроваво-красными, а трава на берегу черной.

– Что ж мы стоим, братцы! – крикнул он дружинникам, которые находились рядом с ним и видели, как гибнут их товарищи. – В стремена! Поможем русичам!

Вскочив в седло, он увлек за собой с добрую сотню дружинников, которые за своим князем готовы были и в огонь и в воду. Они устремились вниз по склону, стараясь как можно быстрее достичь берега реки. Это было сделать непросто – навстречу им бежали десятки, сотни воинов, спешившие укрыться в лагере киевского князя. К тому же, с левого фланга их стремительно атаковал отряд монгольской конницы, который отсек отступающих от укреплений русичей.