По заросшим тропинкам нашей истории. Часть 2

Но самое удивительное то, что за всё время существования Балтийского флота в его составе, похоже, никогда не было ни одного корабля, носящего имя одного из его создателей и первого командующего.

Приходится в очередной раз констатировать, что о роли многих иностранцев в российской истории у нас вспоминать как-то не принято…

Яков Брюс

Патрик Гордон, Франц Лефорт и Корнелиус Крюйс, о которых я вам рассказал, в разное время в Россию приехали, то есть были, так сказать, «настоящими» иностранцами. А вот Яков Брюс родился в Москве, хотя по происхождению и был шотландцем. Он сделал для нашей страны очень много, был, можно сказать, первым российским учёным, но в народной памяти почему-то больше отложился как таинственный экспериментатор и кудесник, причём недобрый.

Его отец Уильям прибывает в Архангельск в ранге прапорщика (самый младший офицерский чин) в августе 1647 года при царе Алексее Михайловиче. В то время в Англии бушует революция, сопровождающаяся преследованием католиков. За два года до этого армия под командованием англичанина Оливера Кромвеля в сражении при местечке Нейзби, примерно в ста километрах к северу от Лондона, разбила войско английского короля Карла I (который по национальности был шотландцем и, как и многие шотландцы, исповедовал католическую веру). После этого Кромвель устанавливает в стране жёсткий режим собственной власти. Католиков он не любит, и вскоре масштабы их преследований резко увеличиваются. Так что, похоже, католик Уильям Брюс, который, к тому же, является потомком шотландских королей, предпочитает подыскать себе более спокойное место для жизни и работы. Но в Россию он прибывает не с Британских островов, а из Голландии[195 - А.В. Шишов «Знаменитые иностранцы на службе России», М., издательство «Центрполиграф», 2001, стр. 171.].

Уильям умирает в Москве в 1680 году, имея звание генерал-майора, а за 10 лет до этого у него рождается второй сын Джеймс Дэниэл. Семья живёт в Немецкой слободе, и живёт достаточно скромно, так что мальчику рано приходится задумываться о карьере. А какая карьера может быть у потомка шотландских королей? Конечно же, военная!

Отец даёт сыну хорошее домашнее образование, причём особенно нравится молодому человеку математика, и в 13 лет Джеймс вместе со своим старшим братом Ро?бертом вступает в ряды «потешных» войск юного Петра I. Они почти ровесники: шотландец старше царя всего на два года, и молодые люди быстро сходятся друг с другом.

В семнадцатилетнем возрасте Джеймс (теперь его уже зовут «по-русски» – Яков) принимает участие в первом Крымском походе князя Василия Голицына, любимца правящей в то время Россией царевны Софьи. Поход, как известно, заканчивается неудачей, за ним следует второй – и опять неудачный. Яков вновь в рядах действующей армии. Эти походы становятся для него настоящим боевым крещением: ему приходится отбивать атаки татарской конницы, он стоит под стенами Перекопа – крепости, защищающей с севера вход на Крымский полуостров.

В ходе правительственного кризиса 1689 года (я несколько раз рассказывал вам о нём) Брюс в числе многих иностранцев принимает сторону Петра и с тех пор становится его ближайшим соратником. Во время первого Азовского похода он уже капитан, причём исполняет должность армейского инженера. Это неспроста: ему всего 19 лет, но он уже отличается хорошими знаниями в области фортификации, а также в артиллерийском деле. При движении вниз по реке Дон к Азовской крепости Брюс находится рядом с царём[196 - Op. cit., стр. 174.]. Участвует он и во втором, успешном, походе и по его завершении получает звание полковника, денежную премию и золотую медаль.

В Великом посольстве Петра (1697–1698 гг.) Яков Брюс первоначально участия не принимает, но вскоре, будучи уже в Голландии, царь вызывает его к себе. Далее шотландец едет с ним в Англию. Здесь они посещают, в частности, королевский Монетный двор, управляет которым великий английский учёный Исаак Ньютон. Может, они с ним даже встречались. Кто знает? В Англии царь организовывает продажу в Россию «никоцианской травы» или, по-нашему, табака. До Петра табак у нас называли «богомерзким зельем», а за его курение били кнутом и вырывали ноздри, но после Великого посольства его разрешают, и первым, кто получает исключительное право на его ввоз в нашу страну, становится Яков Брюс. (Курильщик, наверно…) В Лондоне шотландец также изучает артиллерийское дело, слушает лекции по математике, посещает библиотеки и обсерваторию. Забегая вперёд, хочу сказать, что вскоре Яков Брюс станет в России одним из самых образованных людей (если не самым образованным), соберёт огромную научную библиотеку (около 1.500 томов[197 - См. Википедию, статью «Брюс, Яков Вилимович».]), займётся изобретательством, а также покажет себя неплохим астрономом и будет часто наблюдать по ночам за небесными светилами, сидя на последнем этаже московской Сухаревской башни. За это невежественные москвичи прозовут его чародеем и «чернокнижником», то есть колдуном. Вы посмотрите на его портрет. Какой же он колдун?!

Джеймс Дэниэл (Яков Вилимович) Брюс (1669–1735)

Покидая Англию, Пётр оставляет там Брюса, и он закупает для своего государя математические инструменты, в том числе 24 циркуля, артиллерийские приборы, а также «малый глобус, что в корпусе»[198 - А.В. Шишов «Знаменитые иностранцы на службе России», М., издательство «Центрполиграф», 2001, стр. 177.].

По возвращении в Москву Брюс принимается за составление воинских уставов для новой русской армии, а также занимается делом исключительной, по тому времени, государственной важности: подготовкой закона о единонаследии. Делает это он, естественно, по указанию Петра, который приказывает ему изучить соответствующие документы Англии, Шотландии и Франции и представить ему их краткое содержание. За этим делом и застаёт его Северная война.

К битве под Нарвой Брюс не успевает, что спасает его от весьма вероятного шведского плена. Пётр сердится на него, но быстро прощает и не только поручает исполнять обязанности взятого в плен под Нарвой командующего артиллерией нашей армии грузинского царевича Александра Арчиловича, но и присваивает звание генерал-майора.

После нарвского разгрома русскую артиллерию нужно было практически создавать с нуля, поскольку почти вся она тоже оказалась в шведских руках. Брюс работает под руководством думного дьяка[199 - См. примечание № 96.] Андрея Андреевича Виниуса – того самого, отец которого основал в своё время неподалёку от Тулы первые в нашей стране металлургические заводы, в том числе и для нужд военной промышленности. Дело им выдаётся чрезвычайно тяжёлое: сырья для литья пушек катастрофически не хватает, и именно тогда на эти нужды начинают отбирать церковные колокола. За это Петра назовут на Руси антихристом, и пойдут гулять по стране разговоры о том, что царя в Европе подменили и на русском троне сидит теперь «немец».

Но уже через двенадцать месяцев огневая мощь страны практически восстанавливается: отливается 273 пушки разных калибров[200 - А.В. Шишов «Знаменитые иностранцы на службе России», М., издательство «Центрполиграф», 2001, стр. 180.]. Через год – ещё 140[201 - Там же.]. Более того, у нас создаётся конная артиллерия – впервые в истории мирового военного искусства[202 - Там же.]. Заслуга в этом Якова Брюса несомненна.

В 1702 году шотландец командует артиллерией при взятии шведской крепости Нотебург, в 1703 году – Ниеншанца, в 1704 году – Нарвы. Про эти операции я подробно писал в рассказе о Северной войне, а здесь хочу лишь заметить, что огонь брюсовских пушек внёс решающий вклад в капитуляцию Ниеншанца и подготовку штурма Нарвы (под Нотебургом, как известно, наши орудия сработали неважно).

В 1704 году Пётр преобразовывает Пушкарский приказ в Приказ артиллерии и назначает его руководителем Брюса, который становится, таким образом, как сказали бы сегодня, министром по делам артиллерии. (Впоследствии, после смерти в 1710 году в шведском плену царевича Александра Арчиловича, он уже де-юре станет генерал-фельдцехмейстером, то есть командующим всей русской артиллерией.) В 1706 году шотландец получает звание генерал-лейтенанта[203 - Op. cit., стр. 186.], а после победы при Ка?лише (см. также мой рассказ про Северную войну) – портрет царя, усыпанный бриллиантами.

В 1708 году в сражении при деревне Лесная Яков Брюс, командуя левым флангом нашей армии[204 - См. Википедию, статью «Битва при Лесной».], активно способствует своими орудиями разгрому корпуса шведского генерала Вольмара Шлиппенбаха, идущего вместе с огромным обозом на соединение с Карлом XII. Пётр, как известно, называет эту битву «матерью Полтавской баталии» и щедро награждает её участников. Брюс получает несколько деревень с 219 крестьянскими дворами, а также медаль с надписью «Достойному достойное». Ею он будет гордиться всю жизнь[205 - А.В. Шишов «Знаменитые иностранцы на службе России», М., издательство «Центрполиграф», 2001, стр. 188 и 190.].

Но вершиной его воинской славы становится Полтава. Вы знаете, как проходила эта битва, и помните, какую роль сыграла в ней артиллерия. А кто ею командовал? Правильно: генерал-фельдцехмейстер Яков Вилимович Брюс. Его орудия разносят шведскую армию буквально в клочья и вносят, может быть, решающий вклад в нашу победу. В последовавшей затем капитуляции шведов у Переволочной брюсовские пушки тоже говорят своё весомое слово. За полтавский триумф Пётр жалует шотландцу высшую российскую награду – орден Святого апостола Андрея Первозванного[206 - См. Википедию, статью «Брюс, Яков Вилимович».].

После этого Брюс принимает самое непосредственное участие во взятии шведских крепостей Рига, Пернов, Динамюнде, Кегсгольм и Ревель (об этих операциях я тоже уже рассказывал), затем – в несчастливом для нашей армии Прутском походе, потом, в 1712 году, командует союзной датско-саксонско-русской артиллерией в Померании, на Балтийском побережье современных Германии и Польши. И везде действует профессионально и эффективно. После этого шотландец в боевых действиях участия уже не принимает, сменив военную карьеру на гражданскую.

Для Брюса начинается мирная жизнь, в которой он приносит для нашей страны пользу ничуть не меньшую, чем на полях сражений. После кратковременной царской немилости в 1714 году, когда его обвиняют в присвоении государственных средств, он с головой погружается в работу приказа Артиллерии.

В 1717 году Пётр возводит Брюса в сенаторы и в 1719 году[207 - См. Википедию, статьи «Берг-коллегия» и «Мануфактур-коллегия».] поручает новое ответственное дело: руководство Берг-коллегией и Мануфактур-коллегией. Это очень серьёзно. Дело в том, что Берг-коллегия отвечала за добычу руд и производство чёрных и цветных металлов, а Мануфактур-коллегия ведала всеми фабриками в нашей стране. Так что получается, что сенатор Брюс одновременно становится министром полезных ископаемых и почти всей российской промышленности (кроме кораблестроения), да ещё и министром артиллерии. Под его руководством оказывается чуть ли не вся экономика страны. Так продолжается до 1722 года, когда он складывает с себя полномочия руководителя Мануфактур-коллегии. К тому времени Брюсу 52 года.

Просто невероятно, как можно было совмещать такие тяжелейшие должности и параллельно продолжать заниматься наукой. А ведь именно это он и делает. Он ведёт переписку со всемирно известным немецким учёным Готфридом Лейбницем (с которым знаком лично[208 - См. Википедию, статью «Брюс, Яков Вилимович».]) и со знанием дела дискутирует с ним по вопросу происхождения русского народа. Переписывается с географами Нюрнберга относительно издания 24 российских карт. Продолжает переводить на русский язык интересующие его европейские научные труды, работает над усовершенствованием вооружений и, в частности, над повышением ружейной скорострельности[209 - А.В. Шишов «Знаменитые иностранцы на службе России», М., издательство «Центрполиграф», 2001, стр. 205–206.]. Брюс является автором первого русского учебника геометрии, голландско-русского и русско-голландского словарей, составителем «Карты земель от Москвы до Малой Азии», основателем первой в России обсерватории (в 1702 году), участвует в закладке Санкт-Петербурга[210 - Op. cit., стр. 182.]. Нелишне будет заметить, что он владел шестью иностранными языками, в том числе английским, голландским, немецким и, по-видимому, латынью[211 - Op. cit., стр. 217, см. также Википедию, статью «Брюс, Яков Вилимович».]. В январе 1724 года Брюс участвует в заседании Сената, на котором принимается решение о создании Санкт-Петербургской академии наук, и завещает ей потом всю свою библиотеку[212 - А.В. Шишов «Знаменитые иностранцы на службе России», М., издательство «Центрполиграф», 2001, стр. 217.], а также собрание монет, медалей и рукописей[213 - См. Википедию, статью «Брюс, Яков Вилимович».]. А ещё он является одним из авторов первого русского календаря, который так и назвали: Брюсовым[214 - См. Википедию, статью «Брюсов календарь».].

Но есть ещё одно дело, за которое мы должны быть благодарны этому человеку: переговоры со Швецией, завершившие Северную войну. В марте 1718 года он вместе с Андреем Петровичем Остерманом (помните, что в Россию его привёз Корнелиус Крюйс?) отправляется на Аландские острова, что в Балтийском море, для заключения мирного русско-шведского договора. Брюс является руководителем русской делегации[215 - А.В. Шишов «Знаменитые иностранцы на службе России», М., издательство «Центрполиграф», 2001, стр. 208.]. Переговоры идут очень тяжело, Швеция требует назад значительной части завоёванных Россией земель, Пётр I, естественно, не соглашается. В августе 1718 года удаётся предварительно согласовать документ в составе 23 статей, но Карл XII подписывать его отказывается[216 - См. Википедию, статьи «Брюс, Яков Вилимович» и «Аландский конгресс».]. Вскоре шведский король погибает, и дело останавливается окончательно.

Пётр возобновляет военные действия, а Яков Брюс, между тем, назначается руководителем Монетного и денежного дворов (февраль 1720 года), а затем под его начальство передаются ещё и все «крепости и обретающиеся в них служители и имущества»[217 - Цит. по: А.В. Шишов «Знаменитые иностранцы на службе России», М., издательство «Центрполиграф», 2001, стр. 213.] (май 1720 года).

Вскоре истощённая войной Швеция соглашается, наконец, на продолжение мирных переговоров. Они начинаются в Финляндии, в небольшом городке Ништадт (современный финский город Уусикаупунки) в мае 1721 года[218 - См. Википедию, статью «Ништадский мирный договор».]. Со стороны России делегацию вновь возглавляет Брюс, и вот 30 августа переговоры заканчиваются, и он с Остерманом ставит под соответствующим договором свою подпись. Во исполнение строжайшего требования Петра о том, чтобы подписанный документ был немедленно и тайно вручён ему лично, Яков Брюс направляет его ему даже без перевода. За удачно выполненную работу шотландец возводится в графское достоинство и получает ещё 300 крестьянских дворов[219 - А.В. Шишов «Знаменитые иностранцы на службе России», М., издательство «Центрполиграф», 2001, стр. 213.].

В начале 1725 года умирает Пётр Великий, и Брюса назначают ответственным за церемонию погребения императора[220 - См. Википедию, статью «Брюс, Яков Вилимович».]. Преемницей Петра провозглашается его жена Екатерина I, и вскоре шотландец получает орден Святого Александра Невского – вторую по значимости российскую награду (после ордена Святого апостола Андрея Первозванного), вручаемую мужчинам[221 - См. Википедию, статью «Орден Святого Александра Невского».]. Государством фактически начинает управлять Александр Меншиков. Брюс, несмотря на то что безоговорочно его поддерживает, быстро выпадает из близкого окружения императрицы, а вскоре и вовсе оказывается обвинённым в ненадлежащем исполнении своих обязанностей, прежде всего по линии артиллерийского ведомства. В чём-то обвинения эти были, конечно же, справедливы: Брюсу уже 55 лет, а такой груз, который взвалили на него, нести не под силу и человеку намного моложе. Как бы то ни было, обидевшись, он пишет прошение об отставке, и, к своему удивлению, 4 июня 1726 его удовлетворяют, – правда, с присвоением звания генерал-фельдмаршала[222 - А.В. Шишов «Знаменитые иностранцы на службе России», М., издательство «Центрполиграф», 2001, стр. 230.].

В 1728 году умирает супруга Брюса Маргарита[223 - См. Википедию, статью «Брюс, Яков Вилимович».], а 19 апреля 1735 года и он сам, на шестьдесят пятом году жизни. Детей у семьи не осталось. Обе их дочери умерли в раннем детстве[224 - Там же.]. Его хоронят в Немецкой слободе, в церкви Святого Михаила Архангела. Она просуществует до 1928 года, но в том году по требованию учёных (!) будет снесена[225 - См. Википедию, статью «Лютеранская церковь Святого Михаила (Москва)».] – вместе с его могилой.

Какова же в России память о Якове Вилимовиче Брюсе?

Есть в нашей стране медаль его имени. Она так и называется: медаль имени Якова Брюса. Это, как у нас говорят, награда ведомственная, то есть та, которой награждают не по указу Президента Российской Федерации, а по решению того или иного органа государственной власти (министерства, например). В данном случае это Федеральная служба по экологическому, технологическому и атомному надзору (Ростехнадзор). Медаль учреждена в сентябре 2009 года и выглядит вот так:

Ею награждаются те, кто внесли большой вклад в дело экологической, технологической и атомной безопасности нашей страны, а также принимают активное участие в международном сотрудничестве в этих областях[226 - См. Приказ Федеральной службы по экологическому, технологическому и атомному надзору от 9 сентября 2009 года № 784.]. В Москве располагается также Фонд Якова Брюса, занимающийся вопросами промышленной безопасности и, в частности, финансирующий исследования в этой области[227 - https://www.safety.ru/org-jbf.].

На первый взгляд, в нашей стране есть немало мест, носящих имя этого заслуженного человека, но это совсем не так. На Дальнем Востоке, например, где-то в 50 километрах к юго-западу от Владивостока, располагается полуостров Брюса. Но назван он так, потому что впервые был описан в 1855 году английским адмиралом Брюсом[228 - См. Википедию, статью «Полуостров Брюса».] – однофамильцем (а, может быть, и родственником) Якова Вилимовича. В центре Москвы, недалеко от Консерватории, можно найти Брюсов переулок, но он, совершенно очевидно, получил своё название по дому его племянника, Александра Романовича Брюса, который когда-то находился здесь[229 - См. Википедию, статью «Брюсов переулок».] и в сильно перестроенном виде сохранился до сих пор[230 - См. Википедию, статью «Дом Брюса».]. Некоторые москвичи наверняка знают о так называемом «Брюсовом доме», стоящем в районе Разгуляй по адресу Спартаковская улица, дом 2/1 (сейчас в нём находится Московский государственный строительный университет, бывший МИСИ). Чего только про него ни рассказывают: и что Брюс замуровал там собственную жену, и что спрятал в одной из стен вечно идущие колдовские часы, а снаружи повесил плиту, которая накануне войны краснеет или покрывается кровавыми пятнами. Это всё, конечно же, отголоски сказок про него времён Петра Первого: мол, колдун и чародей. На самом же деле строительство указанного здания (официально оно называется домом Мусина-Пушкина) было начато в 1790 году[231 - См. Википедию, статью «Дом Мусина-Пушкина».], то есть через 55 лет после смерти шотландца, так что он в нём бывать никак не мог. В Санкт-Петербурге есть Брюсовская улица, но и она названа в честь не только Якова, но и его брата Роберта[232 - См. Википедию, статью «Брюсовская улица».]. Примерно в 50 километрах к востоку от Москвы, недалеко от железнодорожной станции Монино, сохранилась принадлежавшая ему усадьба, в которой он умер. И даже она называется, скажем, не Брюсовка, а Глинки (в настоящее время в ней размещается санаторий)[233 - См. Википедию, статью «Глинки (усадьба)».]. Это, кстати, самая старая усадьба Подмосковья.

Больше в России мне неизвестно ничего, напоминающего о деятельности этого незаурядного человека. Нет ему памятника, нет артиллерийского либо какого-либо иного учебного заведения, воинской части или, например, обсерватории, носящей его имя. Был, говорят, в усадьбе в Глинках, его музей, но потом его закрыли[234 - http://imesta.ru/places/show/251/.]. В общем, традиция не очень-то помнить иностранцев, служивших России, похоже, не обошла стороной и Якова Брюса.

В заключение хотелось бы кратко рассказать о старшем брате Якова Роберте. Так же как и он, Роберт участвовал в обоих Азовских походах Петра, а также в Северной войне: битве под Нарвой (1700 год), взятии Нотебурга, Ниеншанца, Выборга и Кегсгольма, основании Санкт-Петербурга. Он был его первым обер-комендантом, то есть заместителем коменданта, внёс немалый вклад в строительство города и неоднократно отгонял от него шведские войска. За свою честную службу он в 1710 году получает звание генерал-лейтенанта. Роберт (или, как его звали в России, Роман Вилимович) умер в 1720 году в возрасте 52 лет и похоронен в Петропавловской крепости Санкт-Петербурга[235 - См. Википедию, статью «Брюс, Роман Вилимович».].

Патрик Гордон, Франц Лефорт, Корнелиус Крюйс и Яков Брюс были наиболее видными помощниками Петра Великого из числа иностранцев, но делали они своё дело в окружении огромного количества других иноземцев, как военных, так и гражданских. Они, хоть и не были столь же близки к царю, но служили ему, – а значит, и нашей стране, – верой и правдой. Поэтому о некоторых из них я просто не могу не сказать нескольких слов.

Командиры на суше

Адам Вейде

Адам Адамович Ве?йде был близким соратником Петра I, пользовался его доверием и уважением. Не думая поначалу о военной карьере, он дослужился до генеральского звания, но значительно больше был известен современникам как дипломат и особенно как военный теоретик. Очень большой вклад внёс он и в создание современной петровской армии. Секретарь австрийского посольства Иоганн Корб, лично встречавшийся с Петром и с его окружением и оставивший после поездки в Москву очень интересный дневник, назвал Вейде «значительнейшим»[236 - И.Г. Корб «Дневник путешествия в Московское государство Игнатия Христофора Гвариета, посла императора Леопольда I к царю и великому князю Петру Алексеевичу в 1698 г., ведённый секретарём посольства Иоганном Георгом Корбом» в книге «Рождение империи», М., Фонд Сергея Дубова, «РИТА-Принт», 1997, стр. 108.] из приближённых к царю лиц. А вот что писал о нём в 1887 году русский военный историк генерал-лейтенант Павел Осипович Бобровский: «Адам Адамович Вейде принадлежит к числу наиболее просвещённых деятелей в царствование Петра Великого /…/. Из всех обрусевших иноземцев, воспитанных и выросших в России, /…/ [он] в царствование Петра бесспорно занимает самое видное место после Лефорта»[237 - П.О. Бобровский «Вейде Адам Адамович, один из главных сотрудников Петра Великого и его военный устав 1698 года», Казань, Типография Императорского Университета, 1887, стр. 1 и 3.]. А кто сегодня в России хотя бы слышал фамилию этого человека?

Адам Вейде был сыном немецкого полковника, обосновавшегося в Москве, и родился в 1667 году[238 - См. Википедию, статью «Вейде, Адам Адамович».], очевидно, в Немецкой слободе. Доподлинно неизвестно, действительно ли немцем он был. Вы знаете, что немцами в те времена называли всех иностранцев, не говоривших по-русски. Во всяком случае, писа?л Вейде на прекрасном голландском языке[239 - П.О. Бобровский «Вейде Адам Адамович, один из главных сотрудников Петра Великого и его военный устав 1698 года», Казань, Типография Императорского Университета, 1887, стр. 6.]. Может, его отец был из Голландии? А некоторые историки утверждают, что его предки происходили из Австрии или Священной Римской империи, как она тогда называлась[240 - См., например, В.А. Красиков «Неизвестная война Петра Великого», СПб., издательский дом «Нева», 2005, стр. 342, 344 и 346–347.]. В пользу этого приводится тот факт, что Пётр I трижды (!) направлял его туда с различными ответственными поручениями.

Вообще-то молодой Адам мечтал о том, чтобы стать врачом, но так уж получилось, что жизнь его пошла по военным рельсам. Вряд ли мы когда-нибудь узна?ем, когда он познакомился с Петром, но это явно произошло во время «потешных» сражений Преображенского полка, в рядах которого оба «служили». Письма, которыми они обмениваются после отъезда царя в июне 1694 года в Архангельск, свидетельствуют о том, что отношения между ними вполне дружеские, причём Вейде уже майор Преображенского полка[241 - П.О. Бобровский «Вейде Адам Адамович, один из главных сотрудников Петра Великого и его военный устав 1698 года», Казань, Типография Императорского Университета, 1887, стр. 6.]. В первом Азовском походе он числится инженером, вместе с уже известным вам Яковом Брюсом и голландцем Францем Тиммерманом[242 - См. Википедию, статью «Тиммерман, Франц Фёдорович».], который среди них старший[243 - А.В. Шишов «Знаменитые иностранцы на службе России», М., издательство «Центрполиграф», 2001, стр. 174.]. Такая должность даётся ему неспроста: Адам увлекается фортификацией, и царь полагает, что тот уже обладает солидными знаниями в этой области. Но здесь происходит неувязка: заложив под стены Азова мину, Вейде ошибается в расчётах, и прозвучавший взрыв им вреда никакого не причиняет, а вот несколько сотен стрельцов взлетают на воздух[244 - И.Г. Корб «Дневник путешествия в Московское государство Игнатия Христофора Гвариета, посла императора Леопольда I к царю и великому князю Петру Алексеевичу в 1698 г., ведённый секретарём посольства Иоганном Георгом Корбом» в книге «Рождение империи», М., Фонд Сергея Дубова, «РИТА-Принт», 1997, стр. 236.]. О царской реакции на эту ошибку ничего не известно. Во втором Азовском походе документы называют Вейде флотским «капитаном 5 роты»[245 - П.О. Бобровский «Вейде Адам Адамович, один из главных сотрудников Петра Великого и его военный устав 1698 года», Казань, Типография Императорского Университета, 1887, стр. 6.], он спускается по Дону до казацкой столицы Черкасска, но в целом сведения о его роли в боевых действиях в 1696 году чрезвычайно скудны. Зато доподлинно известно, что сразу же после взятия Азова Пётр отправляет его в столицу Священной Римской империи город Ве?ну для сообщения её императору об этом важном событии (в той войне наши страны были союзниками). Едва успев вернуться в декабре в Москву, Вейде вновь направляется к императору, на этот раз с извещением о скором прибытии к нему Великого посольства, а в марте 1697 года, уже в составе посольства, опять едет за границу. Нетрудно заметить, что за неполный год он четыре раза проделал путь от Москвы до Вены, а это почти 2.000 километров. А дороги тогда были – не современные автострады. Особенно в России.

Через некоторое время после пересечения русско-шведской границы Пётр отправляет Адама в Вену в третий раз. Теперь он должен уточнить некоторые протокольные подробности, но главное – присмотреться к организации австрийской армии, в то время одной из лучших в Европе. Пребывание в столице Священной Римской империи оказывается для Вейде исключительно плодотворным: он не только изучает порученные ему вопросы в теории, но и знакомится с ними, так сказать, на практике. Адам Адамович становится свидетелем блистательной победы молодого австрийского военачальника Евгения Савойского над турецкой армией в битве при Зенте (современный сербский город Сента, на севере страны). В том сражении 40-тысячная австрийская армия в пух и прах разносит 80-тысячную армию Оттоманской империи[246 - См. Википедию, статью «Битва при Зенте».]. И в первую очередь за счёт дисциплины, умелого маневрирования и высокой выучки. Этот урок Вейде запомнит на всю жизнь. Он напишет царю, что лично убедился в том, что успех в военном деле зависит не от многочисленности войска, а от его выучки: «от доброго порядка»[247 - Цит. по: П.О. Бобровский «Вейде Адам Адамович, один из главных сотрудников Петра Великого и его военный устав 1698 года», Казань, Типография Императорского Университета, 1887, стр. 7.].

Из Вены Вейде едет к Петру в Амстердам, а потом самостоятельно направляется в Лондон. Он должен официально известить британцев о скором прибытии русского посольства, а также привести в Амстердам яхту, которую подарил русскому царю английский король Вильгельм III Оранский. Вильгельм, как известно, был голландцем, лично познакомился с Петром у себя на родине, был впечатлён страстью того к кораблестроению и по возвращении в Лондон велел подарить ему свою лучшую яхту «Транспорт Роял», вооружённую двадцатью пушками[248 - Там же.]. Излишне, по-видимому, говорить, что Вейде и с этим поручением справляется. Затем он направляется вместе с царем в составе Великого посольства в Вену, а вскоре после этого возвращается с ним в Москву.

Главным итогом зарубежной поездки Вейде становится составленный им в 1698 году воинский устав, который так и вошёл в историю нашей страны под именем «Устава Вейде»[249 - См. Википедию, статью «Вейде, Адам Адамович».]. Это был первый в России документ, подробно описывающий организацию современной армии: как обучать солдат, как поддерживать дисциплину, как учить офицеров, в чём состоят обязанности генералитета и так далее и тому подобное. Вейде имел хороших учителей: австрийская армия начала переходить на новый порядок ещё в 1681 году[250 - П.О. Бобровский «Вейде Адам Адамович, один из главных сотрудников Петра Великого и его военный устав 1698 года», Казань, Типография Императорского Университета, 1887, стр. 13.].

Семена упали на подготовленную почву: Пётр и сам видел, что его нынешняя армия никуда не годится, и такой документ был ему чрезвычайно полезен. Вскоре после возвращения из-за границы он распускает значительное количество стрелецких полков и начинает формировать новые по европейскому образцу. Как вы думаете, кому он поручает руководить этим процессом? Конечно: бригадиру[251 - Воинское звание выше полковника, но ниже генерала.] Адаму Вейде (им командует генерал Автомон Головин). И он начинает нелёгкий труд обучения новобранцев маневрированию строем, обращению с оружием, поведению в бою, несению караульной службы и всем премудростям неведомого им военного дела.

Осенью 1699 года Вейде, – уже генерал-майор[252 - П.О. Бобровский «Вейде Адам Адамович, один из главных сотрудников Петра Великого и его военный устав 1698 года», Казань, Типография Императорского Университета, 1887, стр. 23.], – выезжает с Петром на Воронежские верфи – кстати, вместе с только что прибывшим в Россию Корнелиусом Крюйсом[253 - И.Г. Корб «Дневник путешествия в Московское государство Игнатия Христофора Гвариета, посла императора Леопольда I к царю и великому князю Петру Алексеевичу в 1698 г., ведённый секретарём посольства Иоганном Георгом Корбом» в книге «Рождение империи», М., Фонд Сергея Дубова, «РИТА-Принт», 1997, стр. 104.]. И везде, куда бы он ни направлялся, он занимается обучением новых полков.

Адам Адамович Вейде (1667–1720)

Эта работа прерывается Северной войной. 1 октября 1700 года Вейде со своей дивизией прибывает под Нарву. В несчастной для нашей армии битве рядом с этой крепостью он попадает в плен, но посмотрите, при каких обстоятельствах! Разметав стрельцов и прорвав ряды дивизии под командованием генерал-майора Ивана Трубецкого, шведская пехота обрушивается на Вейде. Его солдаты сначала подаются назад, но затем, будучи обученными сражаться по-новому, переходят в контрнаступление. Но тут, если вы помните, в панике начинает бежать с поля боя конница Бориса Шереметьева, да и сам Вейде оказывается «тяжко раненым»[254 - П.О. Бобровский «Вейде Адам Адамович, один из главных сотрудников Петра Великого и его военный устав 1698 года», Казань, Типография Императорского Университета, 1887, стр. 25.]. В таком состоянии он и попадает к шведам в плен.

Его отправляют сначала в Ревель, а потом в Стокгольм. В плену Адам Адамович находится долгие десять лет. Пётр не забывает о нём, пытается договориться с противником об освобождении, но это удаётся лишь в конце 1710 года, когда его обменивают на находящегося в нашем плену рижского генерал-губернатора Нильса Стромберга[255 - См. Википедию, статью «Стромберг, Нильс».]. Обратите, пожалуйста, внимание на то, что все эти долгие годы Вейде предпочитает тяжёлые условия плена службе на шведов, а ведь в те времена переход от одного государя к другому считался делом совершенно нормальным.

В плену здоровье Вейде сильно пошатнулось, но он остаётся верен себе: в Швеции им собираются подробные сведения об устройстве королевской армии, и эти ценные знания, естественно, возвращаются вместе с ним на родину. А царь тут же берёт его в оборот, и они отправляются в Прутский поход. Вейде идёт в авангарде армии, то есть в её первых рядах.