История Донбасса. От первых людей до современности

Еще одним российским вельможей, сыгравшим значительную роль в истории нашего края, был князь Павел Иванович (Пауль Йоханн Георг) Ливен, происходивший из знатного остзейского рода. Его отец был русским офицером, отличившимся во время войн с Наполеоном и вышедшим в отставку кавалером ордена Святого Георгия в чине генерал-лейтенанта.

Сам Павел получил блестящее образование и начал карьеру во 2-ом отделении собственной Его Императорского Величества канцелярии. Во время Крымской войны князь надел мундир и стал командиром Лейб-гвардии стрелкового батальона. Затем, выйдя в отставку, князь продолжил чиновничью карьеру, которую совмещал с бизнесом. Среди прочих инвестиций князь Ливен вложил деньги в покупку земли в Бахмутском уезде Екатеринославской губернии. Центром этого имения стал хутор Пески (ныне поселок в Ясиноватском районе Донецкой области), где велось образцовое хозяйство. В декабре 1851 года князь также приобрел у потомков Шидловского селение Александровское и находившийся там угольный рудник. Затем князь стал одним из акционеров «Новороссийского общества каменноугольного, железного, стального и рельсового производств» – новой перспективной компании, нацеленной на работу в Донбассе. В декабре 1868 года князь Павел Ливен сдал Новороссийскому обществу в аренду 500 десятин земли близ села Александровки для добычи угля и еще 100 десятин для постройки чугуноплавильного завода, строительством которого занялся Джон Юз. После смерти Павла Ивановича правление Новороссийского общества выкупило у вдовы князя Натальи Федоровны его долю акций и 15 869 десятин донбасской земли за 2 миллиона рублей.

Память о князе в Донбассе хранит железнодорожная станция Ливенка на линии Моспино – Макеевка-грузовая.

Не обошел вниманием наш край купец и банкир Алексей Кириллович Алчевский. Этот выходец из семьи мелкого торговца заработал первый капитал во время «банковской лихорадки» 1860—70-х годов. В 1868 году он основал Харьковский Торговый банк, занимавшийся коммерческими кредитами, а спустя три года по предложению Алчевского был создан первый в стране акционерный ипотечный банк, получивший название Харьковского Земельного. Вскоре Алексей Кириллович стал миллионером. Заработанные в банковской сфере капиталы предприниматель вложил в каменноугольное дело, создав в 1879 году Алексеевское горнопромышленное общество, занявшееся разработкой антрацита в Славяносербском уезде Екатеринославской губернии.

Чтобы приобрести перспективные земли он не только скупал имения местных помещиков, но и активно выдавал кредиты под залог земли. Если должник не мог рассчитаться, то земля переходила к Алчевскому. Организовав добычу угля, предприниматель взялся и за металлургическое производство, создав два металлургических акционерных предприятия: Донецко-Юрьевское металлургическое общество (ДЮМО) и общество «Русский Провиданс», каждое из которых имело свой металлургический завод. Завод ДЮМО располагался возле станции Юрьевка (ныне г. Алчевск), а завод «Русского Провиданса» – в Мариуполе.

Сочетание собственных банков, угольных шахт, рудников и металлургических заводов делало предпринимателя практически независимым от других бизнесменов, и к концу девятнадцатого века Алчевский входил в число богатейших людей империи, обладая капиталом в 30 миллионов рублей. Оба новых завода должны были дать гигантскую прибыль, тем более, что их создатель нашел собственную нишу на рынке. В отличие от большинства своих коллег, Алчевский не гнался за казенными заказами, а ориентировался на спрос со стороны частных предприятий.

Однако на рубеже века начался экономический кризис, охвативший США и Европу и серьезно подорвавший экономику России. Донецко-Юрьевский завод еще не был достроен и требовал затрат, не давая прибыли. В результате огромные деньги, вложенные в его строительство, не окупились, и для Алчевского наступили сложные времена. Он попытался удержать на плаву свои металлургические предприятия, начав вливать в них средства, изъятые из других сфер бизнеса, но это привело лишь к истощению всех доступных ресурсов. Ситуацию могли бы спасти заемные средства, но в условиях кризиса не удалось найти ни одного кредитора. Алчевский попытался реализовать часть своей собственности, но и это ему не удалось. Тогда предприниматель обратился за помощью в Министерство финансов, но в мае 1901 года Алчевский получил отказ со стороны финансового ведомства в какой-либо помощи. Видя, что его империя рушится, 7 мая 1901 года Алексей Кириллович покончил с собой. Его финансово-промышленная империя распалась, и основанные им предприятия обрели новых хозяев.

Однако память о предпринимателе не исчезла, так как станция Юрьевка, возле которой был построен его завод ДЮМО, превратилась в город Алчевск.

Казаки в Донбассе

В освоении и развитии Донбасса огромную роль сыграли казаки. Все знают, что восточная часть региона до 1917 года была землей Донского войска, многие слышали про действия запорожских и слободских казаков в наших степях, но мало кому известно, что тут в девятнадцатом веке существовало собственное казачье войско.

После присоединения к Российской империи Крыма и Северного Причерноморья Запорожская Сечь утратила свое значение как пограничное укрепление. Более того, сами казаки из первой линии обороны от татарских набегов стали превращаться в опасную для окружающих поселений вооруженную вольницу. Поэтому российским правительством было принято решение упразднить Сечь, что и было выполнено в 1775 году. Запорожская старшина получила дворянство и влилась в элиту малороссийского общества, большинство рядовых запорожцев спустя несколько лет вступили в ряды «войска верных казаков», которое было создано на новых юго-западных границах империи. Сначала бывшим сечевикам была выделена земля между Днестром и Бугом по берегу Чёрного моря, а в самом конце восемнадцатого века они получили во владение долину реки Кубань, став Кубанским казачьим войском.

Однако не все запорожские казаки продолжили служить России после уничтожения Сечи. Несколько тысяч казаков и примкнувших к ним беглых крепостных крестьян переселились во владения турецкого султана, который в 1778 году создал из них собственное казачье войско, которое базировалось сначала на берегах Днестра, а затем в низовье Дуная.

Тут им пришлось столкнуться с другими эмигрантами из России – донскими казаками некрасовцами, которые покинули родину после разгрома Булавинского восстания в 1708 году. Между этими изгнанниками было много общего, но имелось и существенное различие. В отличие от сечевиков, по древней традиции остававшихся сугубо мужским братством, некрасовцы жили нормальной жизнью, имели жен и семьи и, помимо войны, активно занимались мирными видами труда.

Найти общий язык двум группам беглецов не удалось, так как прибывшие ранее некрасовцы не спешили делиться с нежданными соседями своими землями и главное – территорией для рыболовства, бывшего главным источником дохода для обитателей этих мест. Между казаками начались столкновения, быстро перешедшие в кровопролитную войну. Сначала донцы уверено побеждали и даже дважды сжигали Катерлец, где располагалась новая Сечь. Однако в 1811 году усилившиеся казаки Задунайской Сечи перешли в наступление. Война отличалась крайней жестокостью с обеих сторон: некрасовцы не брали пленных, а запорожцы безжалостно вырезали женщин и детей в некрасовских поселениях. В конце концов, через два года эта кровавая вакханалия закончилась изгнанием некрасовцев.

Наступил расцвет Задунайской Сечи, которая теперь насчитывала более 10 тысяч человек. Сюда сбегали искатели удачи из Австрийской и Российской империи, приходили люди, имевшие проблемы с законом или просто неспособные устроиться в мирной жизни.

В 1821 году греки подняли восстание против власти султана, и пять тысяч задунайских казаков во главе с кошевым Семеном Морозом были брошены на усмирение восставших. Казаки приняли участие в нескольких битвах и понесли серьезные потери, из-за чего их моральный дух сильно упал. В результате среди них возникла серьезная группировка, считавшая, что чем бесславно погибать за интересы Стамбула, лучше вернуться в Россию.

В 1828 году во время очередной русско-турецкой войны новый кошевой атаман Осип Гладкий с большей частью Задунайской Сечи перешел на сторону России. Новые подданные получили прощение и активно участвовали в войне против вчерашних товарищей. За проявленное мужество десять казаков были награждены Георгиевскими крестами, а сам Гладкий получил чин полковника. Зато судьба тех казаков, которые остались верными Турции, сложилась печально: их Сечь была сожжена, часть казаков казнена, а оставшиеся были разоружены и сосланы на каторгу.

После окончания войны казаки Гладкого получили для проживания земли на северном берегу Азовского моря между Бердянском и Мариуполем и составили новое войско – Азовское. Наказным атаманом войска, насчитывавшего вначале две с половиной тысячи человек, стал Осип Гладкий. Представители задунайской старшины, прибывшие на новое место, получили сначала права зауряд-офицеров, т.е. военнослужащих, занимавших офицерские должности, но не имевших соответствующего чина, а в 1837 году они сравнялись в правах с офицерами других казачьих войск.

Офицер Азовского войска. рисунок 19 века

Из-за малочисленности нового войска в число казаков были включены и неказаки, жители Петровского посада, Новоспасовского села и Стародубовской станицы. Также в Азовское войско были командированы кадровые армейские офицеры, которые должны были «подтянуть» уровень военной подготовки казаков до общеимперского уровня.

Азовский казак. рисунок 19 века

Главной задачей Азовского войска стала борьба с контрабандистами на Черном море, которое казаки патрулировали на баркасах.

Три десятилетия на территории современных Володарского и Первомайского районов Донецкой области существовало это войско, но в 1865 году по решению правительства Азовское войско было упразднено. При этом часть казаков переселилась на Кубань, сохранив свой статус, а часть осталась в Донбассе, превратившись в простых крестьян и мещан.

Рождение промышленности

Оружейная столица Донбасса

В восемнадцатом веке Донбасс начал постепенно превращаться из Дикого поля в обжитой регион. Переселенцы из центральных губерний России и из-за рубежа оседали вдоль рек, основывая новые села и хутора. Присоединение Крыма и прекращение татарских набегов сделало жизнь в регионе безопасной, а открытие угольных залежей подстегнуло развитие промышленности.

Кроме того, выход России к Черному и Азовскому морям потребовал создания тут сильного флота и военно-морских баз. Это, в свою очередь, стимулировало развитие местного военного производства, для которого необходимо было много металла. Доставлять его с Урала было слишком дорого и долго, поэтому по поручению русского правительства шотландский инженер Чарльз Карл Гаскойн в 1794 году подготовил проект постройки металлургического (чугунолитейного) завода на берегу реки Лугань. Тут должны были плавить железную руду, которую нашли рядом, недалеко от сел Городища и Петропавловка. Для обеспечения завода топливом в 1795 году на территории современного Лисичанска был заложен каменноугольный рудник, а в следующем году началось строительство завода. Причем до того как началось основное строительство, рядом были запущены два кирпичных завода, первый из которых выпускал нужный для постройки домны огнеупорный кирпич, а второй – обычный строительный кирпич.

Карл Гаскойн, 1790-е годы

В 1799 г. на Лисичанском руднике впервые в стране началось производство кокса, а 4 октября 1800 года на заводе была запущена доменная печь и из местной руды получили чугун. Это был первый случай выплавки чугуна на минеральном топливе в России, ведь до этого использовался только древесный уголь. Однако оказалось, что местные руды имели низкое содержание железа, и поэтому завод с 1807 г. перешел на переплавку лома.

Вокруг завода возник рабочий поселок, названный без затей «Луганским заводом». Сегодня это областной центр Луганск с населением в полмиллиона человек, а тогда на заводе числилось 575 квалифицированных работников, приехавших из Петрозаводска, Липецка и Херсона. Часть административно-технического персонала состояла из британских специалистов, нанятых Гаскойном. Кроме того, к заводу были приписаны 2080 крестьян, труд которых использовался для выполнения вспомогательных работ. По сути, эти крестьяне были обычными крепостными, только их хозяином был не помещик, а завод, на благо которого они должны были отработать определенное время или выполнить определенные повинности, равные сумме податей, которые государственные крестьяне платили в казну. После того как завод был запущен, часть мастеровых была переведена на другие предприятия, а на Луганский завод и Лисичанский рудник в 1804 году были направлены 500 рекрутов, непригодных к строевой службе в армии.

Обязанностью луганских приписных крестьян была перевозка угля из карьера к заводу, причем за год каждый должен был перевести 120 пудов топлива. Как показала практика, эта норма была слишком большой, и у крестьян не оставалось времени на основную работу, из-за чего они массово разорялись. Поэтому в 1821 году приписных крестьян освободили от подвоза угля и возложили эту обязанность на жителей соседнего с рудником села Верхнего, которые получили статус так называемых непременных работников. Они имели землю для ведения хозяйства и получали оплату в денежно-натуральной форме. Указом от 28 апреля 1828 г. категория непременных работников была упразднена, а крестьяне причислены к сословию мастеровых.

Луганский завод очень быстро стал одним из крупнейших в империи производителей артиллерийских орудий и боеприпасов к ним. Только за первые пять лет тут было выпущено почти тысяча орудий, которые были отправлены на вооружение Черноморского флота и сухопутной армии.

Чугунные пушки Луганского завода выходили значительно дешевле бронзовых и при этом не уступали им в точности и надежности. Однако из-за того, что они были тяжелее бронзовых аналогов, донбасские орудия, как правило, шли на вооружение крепостей и кораблей. Зато ядра и прочие боеприпасы исправно поступали на вооружение армейской артиллерии. Например, в 1812 году завод поставил в войска рекордные 413 орудий и 90 тысяч пудов (1400 тонн) боеприпасов, что позволило нашим артиллеристам не скупиться, расстреливая наполеоновские войска.

После окончания Отечественной войны Луганский завод сократил производство военной продукции и начал выпускать больше товаров для населения, промышленного оборудования и сельскохозяйственных машин. Донбасские мастера даже занялись художественным литьем, отливая памятники и колокола. Однако это оказалось невыгодно, завод терпел убытки, и несколько раз рождалась идея о его закрытии. Лишь начавшаяся Крымская война снова заставила заработать луганских металлургов на полную мощность. Ежедневно из Донбасса в Крым отправлялось до 300 пудов ядер и картечи, а с линии фронта обратно везли поврежденные орудия и лом на переплавку. Доставка этого груза осуществлялась на 400 повозках, каждая из которых была запряжена парой волов. После окончания войны казенные заказы резко снизились, и завод стал потихоньку угасать. В конце концов, в августе 1887 года завод был закрыт, его здания и оборудование переданы из Горного в Военное ведомство, и спустя пять лет завод возродился уже как «Луганский казенный патронный завод», существующий до сегодняшнего дня.

***

За первую половину девятнадцатого века в донецких степях появились имения, слободки, деревни и казачьи станицы и теперь этот край уже не был безжизненной пустыней. Новые жители региона быстро поняли, что помимо сельского хозяйства тут можно зарабатывать и благодаря углю, пласты которого выходили практически на поверхность. Казенные (государственные) и крепостные крестьяне и донские казаки начали строить многочисленные примитивные шахты, в которых с помощью ручных инструментов добывали «черное золото». При этом на помещичьих шахтах зачастую работы велись только осенью и зимой, когда крестьяне не были заняты основной работой.

Постепенно некоторые шахты обрастали легендами. Например, о шахте «Глубокая Мария», расположенной в Петро-Марьевке (сейчас Первомайск) на реке Лугань, ходила такая легенда, объясняющая ее название. Якобы был на шахте работник Евсей, который пришел сюда на заработки из Орловской области, где у него осталась жена. Этот факт молодой парень скрыл и стал гулять с дочкой шахтного крепильщика Марией. Через некоторое время законная жена передала Евсею весть, что собирается сама к нему приехать, и испугавшийся парень решил избавиться от любовницы. Он завел Марию в степь и сбросил в старый шурф. Однако девушка выжила, переоделась в парня и устроилась работать на ту же шахту, что и Евсей. Там она однажды явилась к убийце, который посчитал ее призраком. Испуганный мужик бросил работу и, рассказав о бродящем под землей призраке товарищам, уехал в деревню. С тех пор шахту и стали называть «Марией».

В 1817 году казаки станицы Грушевская (ныне город Шахты) начали разработку месторождения антрацита, и спустя пару десятилетий грушевские шахты, на которых работало до двух тысяч человек, стали одним из крупнейших поставщиков угля на рынок региона.

Первоначально, большинство шахтеров составляли крепостные и казенные крестьяне, вынужденные таким образом отрабатывать свои повинности перед помещиками или государством, но чем дальше, тем более активное применялся труд вольнонаемных рабочих. Во-первых, свободные люди работали более эффективно, а во-вторых, крепостных просто не хватало, чтобы обеспечить растущие потребности экономики. Большинство вольнонаемных рабочих в Донбассе составляли крестьяне-оброчники из центральной России, которых привлекала возможность высокого заработка. Ведь тут они могли за несколько месяцев заработать достаточно, чтобы выплатить годовой оброк. Разумеется, работа была крайне тяжелой, смены в шахтах длились по 12 часов, хозяева шахт мало заботились о безопасности, но для тысяч мужчин это была реальная возможность быстро улучшить свое материальное положение.

Казенным работникам первой половины девятнадцатого века приходилось гораздо тяжелее. Их жизнь регламентировалась горным уставом, который по строгости мало отличался от воинского. В качестве наказаний за проступки официально использовались избиения розгами и шпицрутенами. По закону срок службы казенных работников составлял 40 лет и, хотя они и получали за работу жалование, его размер был так мал, что денег для нормальной жизни не хватало. Поэтому кроме работы в рудниках или на заводе еще вели подсобное хозяйство, выращивая овощи и злаки, а их жены работали в поле и занимались рукоделием.

За счет государства при казенных заводах и рудниках должны были строиться казармы, в которых могли бы жить работники со своими семьями, но далеко не всем доставалось такое жилье и поэтому люди были вынуждены заботиться о крыше над головой самостоятельно. Так как древесина в Донбассе была весьма дорогим материалом, то поставить себе избу простые работники были не в состоянии, и были вынуждены жить в землянках, что весьма печально сказывалось на их здоровье. Например, доктор И. М. Даль (отец известного составителя словаря), посетив лисичанский поселок в 1800 году, докладывал: «мастеровые, живущие там в землянках, по многолюдству весьма стеснены, и по причине сырости, особенно же в дождливую погоду, лихорадками и горячками больны бывают». Однако несмотря на все трудности все больше и больше бывших крестьян отправлялось на шахты и заводы, превращаясь в профессиональных рабочих.

Таким образом, стараниями государства и помещиков, а также тяжелым трудом крепостных и казаков, к середине девятнадцатого века заложен фундамент для создания в регионе тяжелой промышленности, а Донбасс имел все предпосылки к резкому превращению в индустриальный край. Нужен был лишь толчок, чтобы запустить этот процесс, и он произошел в 1861 году вместе с императорским манифестом об освобождении крестьян.

С отменой крепостного права была сломана вековая структура российского общества, и десятки тысяч человек оказались предоставлены сами себе. В поисках лучшей доли они устремились в города, создав там избыток дешевых рабочих рук, которые были востребованы растущей промышленностью. В это время гигантская империя стремительно менялась и модернизировалась. Началось поддерживаемое государством масштабное железнодорожное строительство, которое в свою очередь вызвало спрос на продукцию ведущих отраслей тяжелой промышленности – топливной и металлургической. Соответственно началось стремительное развитие этих сфер экономики, которые словно локомотив подтягивали за собой и прочие виды промышленности. Кроме того на этот же период времени пришлось революционное по масштабам изменение промышленных (да и всех прочих) технологий, вызвавшее настоящий бум новых производств. Всё это привело к взрывному росту экономики, которая уйдя феодальных порядков, стремительно становилась капиталистической. Почуяв возможность выгоды, в российскую экономику стали инвестировать свои капиталы крупнейшие европейские финансисты, которые принесли с собой не только деньги, но и новейшие по тем временам технологии. Одним из регионов, куда рекой потекли финансы, стал Донбасс, который благодаря сочетанию дешевой рабочей силы, прекрасной сырьевой базы и стремительно растущего рынка мог стать новым флагманом русской экономики.

Горное дело

Основой донбасской экономики была угольная отрасль. Так что стоит подробнее поговорить о шахтерском труде. Рабочий день на шахтах длился 12 часов, а в 1898 году после стачки юзовских шахтеров был сокращен до 10,5 часов. Поскольку ни в ХIХ, ни в начале ХХ века еще не существовало никаких машин для добычи угля, уголь добывался вручную. Достигнув угольного пласта, горняки-забойщики обушком[35 - Обушок – кайло (кирка), половина которого имеет форму молотка. Самым популярным у шахтеров был обушок со сменными игольчатыми зубьями] рубили топливо, которое лопатой загружали в санки[36 - Вместе с углем вес санок мог превышать 200 килограммов.] – деревянные ящики с металлическими полозьями на дне. Когда сани были нагружены, рабочий-саночник (он же тягальщик, тяголыцик) волоком тащил их по штреку[37 - Штрек – горизонтальная подземная горная выработка, не имеющая непосредственного выхода на поверхность,] до ствола шахты, где был подъемный механизм. Когда объемы добычи выросли, на шахтах вместо саночников стали использовать лошадей, а санки заменили на вагонетки. Причем лошади содержались прямо под землей в специально вырубленных конюшнях, рядом с которыми строилось хранилище для сена и фуража. Кроме того, существовало помещение под названием «братская» или «гурьба». Тут собирались пришедшие на работу горняки и хранилась упряжь со всем необходимым. Работник, который заботился о конях, назывался конюшенным, а тот, кто непосредственно управлял лошадьми в шахте – коногоном. Кроме того, каждому коногону полагался помощник, которого называли тормозным (провожатым). В его обязанность входило тормозить партию вагонеток, если они сильно разгонялись. Делалось это, во-первых, для того, чтобы вагонетка не била по ногам лошадь, а во-вторых, чтобы не произошло столкновение с другими коногонами. Эта работа была сравнительно легкой, но требовала ответственности. Если лошадь одновременно катила поезд из нескольких вагонеток, то тормозной сидел на последнем вагоне и тормозил с помощью палки или железной трубы. Кроме того, он должен был открывать вентиляционные двери, переводить стрелки и помогать коногону ставить на рельсы забуренные вагонетки. Как правило, тормозными были подростки.

Добытый уголь откатчики-коногоны довозили до ствола,[38 - Ствол – вертикальная капитальная горная выработка, имеющая непосредственный выход на земную поверхность и предназначенная для обслуживания подземных горных работ. Через шахтные стволы осуществляется спуск и подъем полезного ископаемого, породы, материалов, оборудования, людей и производят проветривание шахты.] через который она поднималась на поверхность. Сначала, пока шахты были неглубокими, вместо клети использовалась обычная большая бадья, которую на веревке опускали с помощью лошадей, но по мере того как развивалось горное дело, появились клети,[39 - Клеть шахтная – транспортная кабина, предназначенная для подъёма по шахтному стволу вагонеток с полезным ископаемым или спуска-подъёма людей, оборудования и т. д.] которые приводились в движение паровым двигателем. Следил за правильностью подъема клети с породой или шахтерами специалист-стволовой, который находился под землей. Еще один стволовой находился на поверхности. Специальность «стволовой поверхности» считалась женской, так как не требовала большой силы и оплачивалась меньше. Поскольку сигнал к отправке клети давался с помощью специальной рукоятки, то работающих с ними женщин называли рукоятчицами.

Самой опасной специальностью в шахте считался выжигальщик (газожог). Задачей этих работников было выжигать метан в горных выработках, предотвращая его скопление и взрыв. Выжигальщик обходил выработки с зажженным факелом либо с шестом, к которому подвешивал лампу со снятой защитной сеткой. Скопившийся газ при соприкосновении с огнем вспыхивал и сгорал, делая на некоторое время это место безопасным. При этом шахтер не знал, сколько газа скопилось и какой силы будет пламя/взрыв. Газожоги в качестве защиты носили овчинный тулуп, меховую шапку и рукавицы, которые обильно поливались водой. Впоследствии шахтеры научились определять наличие в воздухе газа, беря с собой канарейку. Эти птицы очень чувствительны к газам. Поэтому, если канарейка начинала проявлять признаки беспокойства или падала, люди понимали, что в шахте скапливается метан и надо срочно уходить из выработки.

Так как в забое зачастую не хватало кислорода, воздух к месту работы подавался с помощью ручного вентилятора в виде «лопатки-вертушки», которую вручную вращал рабочий-ветрогон. Трубы для подачи воздуха сбивали из досок, щели тщательно промазывали глиной. Работа ветрогона была утомительной из-за однообразия движений в течение длительного времени и обычно к вентилятору ставили новичков.

Ветрогон

Чтобы не нарушалась схема вентиляции шахты, в выработках устанавливались двери, которые при приближении коногона должен было открыть дверовой, которым мог работать и ребенок. Еще одной «детской» специальностью была работа лампоноса. В обязанности лампоноса входило заправлять лампы, разносить их по выработкам и следить за их исправностью. Дневной заработок лампоноса до революции редко превышал 50 копеек. Лампоносы были нужны потому, что зажигать открытым огнем лампу в шахте было нельзя из-за опасности взрыва гази или угольной пыли. Поэтому их зажигали в специальном помещении – ламповой и затем разносили по шахте. Бывший штейгер горловской и щербиновской шахт Л. А. Либерман в книге «В стране черного золота» так описывал труд лампоносов: «В помещениях ламповых воздух до такой степени насыщен парами наливаемого в лампы бензина, что вызывает головокружение и тошноту. Здесь вы увидите целые вереницы крошек-мальчуганов, движущихся среди батарей и ламп, вытирающих, наливающих их, заряжающих их пистонами для автоматического зажигания в подземных выработках. С бледными, истомленными лицами, перепачканные копотью и сажей, с черными руками, замасленными донельзя, быстро движутся они по огромному зданию под недремлющим оком десятника».