Это ЦТК!

Дойдя до квартиры, Наталья услышала, как надрывается телефон в прихожей. Только этого не хватало до полного счастья!

– Да иду я, иду! – проворчала она, как будто абонент мог слышать.

Как назло ключ не сразу попал в замочную скважину.

А телефон всё трезвонил и трезвонил.

– Да кому там неймётся?

– Наталья, дорогая! Я приглашаю вас на пикник! – раздался голос на всю прихожую.

Наталья вздрогнула. Не отдавая себе отчёта, она, оказывается, нажала на кнопку громкой связи.

– Александр Юрьевич, извините, мне не до шуток.

– Это вы меня извините, Наташа! Вызвал, наорал: в лучших традициях жлоба-начальника!

Наталья устало опустилась на табурет. Похоже, доцент успел где-то принять чего-то более крепенького, нежели «красненького» в буфете. Вот же, мысленно рассуждала Наталья, люди умеют расслабляться после рабочего дня.

Хлопин продолжал развивать идею пикника.

– Понесло Остапа, – пробурчала Наталья, позабыв, что её прекрасно слышно на том конце провода.

– Ну, да и ладно, – согласился чему-то Хлопин. – Так вы меня простили?

– С удовольствием, Александр Юрьевич! – Наталья нажала на кнопку отбоя. Посмотрела на себя в зеркало. М-да, волосы не расчёсаны, висят куделей, по краям темени – залысины как у мужика от большого ума. Да полно! Для кого прихорашиваться?

Наталья переоделась в халат и села у телевизора, скоротать вечер.

Тем временем Хлопину было не до дешёвого времяпровождения перед мелькающим экраном. Взяв с горя бутылочку армянского коньяка, Александр Юрьевич пришёл к выводу, что поводов для радости у него гораздо больше, нежели для печали.

Вернувшись домой, первым делом доцент извлёк вытяжку из промокшего в растворе полотенца. Занятная получилась смесь! Хлопин задумывал изобрести супер-физраствор, а получил качественно новый продукт. Это было видно, что называется невооружённым глазом. Александр Юрьевич капнул пипеткой на кактус, реактив просочился в него, как в губку!

– Вот тебе и челночный механизм! – Хлопин вспомнил тему сегодняшней лекции.

Нежданно-негаданно синтезирован проводник любого вещества внутрь организма. Это открытие предстояло обдумать. С этой целью Хлопин выпил стопочку коньяку. В голове прояснилось. Доцент убрал колбу с полученным раствором в термостат.

Выпив ещё пару стопок, Александр Юрьевич понял: без женщины ощущение счастья не может быть полным. Женщины не было. Любовница торчала с мужем, жена давно удрала, для невесты Хлопин считал себя слишком старым. По паспорту ещё о-го-го, а с виду в двух шагах до гроба. Но и такой сойдёт одинокой женщине. Примерно как… Наталье Семёнове!

Доцент тотчас позвонил старшей лаборантке. Он заливался соловьём, стараясь наговорить Наталье побольше комплиментов. Казалось, ей, изголодавшейся по мужской ласке, хватит шевельнуть мизинцем левой ноги! Но не тут-то было. Хлопин едва не сорвался, но, посмотрев на свою доброжелательную физиономию в зеркало, согласился с Натальей, что пора заканчивать бестолковый разговор.

Доцент надел кожаный плащ и вышел из квартиры. Не смотря на то, что дома стояла ещё одна бутылочка коньяка, захотелось чего-нибудь послабее и поменьше. Пивка, например. В ближайшем супермаркете стояло чешское – равное по цене хорошей водке. Его-то как раз и не хватало. Посидеть, потянуть, сдувая пену, да заснуть в блаженстве.

Кассирша подмигнула пьяненькому мужчине в шёлковом синем галстуке на бежевой рубашке. Он распахнул кожаный френч и сунул руку во внутренний карман за кошельком. Вместо портмоне у него оказалась записная книжка, в которой вложена измызганная сотка! Губы кассирши изобразили перевёрнутую лодочку. Проведя прибором по бутылке, она привстала, метнув взгляд на охранника. Предвиделись осложнения.

Мужчина улыбнулся.

– Сколь… – он мотнул головой, – не хватает?

– Двенадцать рублей! – отрапортовала девушка, не отводя глаз от охранника.

Мужчина в камуфляжном костюме продолжал стоять, уперев руки в бока. Осложнений с интеллигенцией, даже изрядно поддатой, не хотелось. Напарник как-то выставил похожего чудика, порвав ему ворот. За это пьяный интеллигент закатил гражданский иск от самого Армани! Хотя этот одет скромнее, зато рожа культурнее.

– Ми-нуточку! – Хлопин порылся в кармане плаща, вынул горсть мелочи и поднёс к прилавку. Его пошатнуло, рука дёрнулась, мелочь со страшным звоном посыпалась на кафельный пол.

Хлопин махнул рукой, подхватив бутылку пива, двинул к выходу.

Охранник отвёл от него честные глаза.

На крыльце магазина Хлопин остановился. Яркие звёзды перемигивались с фонарями, мельтешащие огни неоновых рекламных щиты плясали, как цветомузыка. В голове закружилось как у ботаника, сделавшего пару кувырков по полу спортзала. Необходимо добавить горючего, решил Хлопин. Он попытался открыть бутылку об металлические перила. Мешала обёртка из фольги, горлышко бутылки соскользнуло, Хлопин едва не уронил пиво под ноги.

– Трубы горят, Земеля?

Хлопин обернулся и увидел перед собой мужичка. Неожиданно для хриплого, явно испитого голоса, незнакомец был одет во вполне приличный плащ, на ногах у него были надеты лаковые штиблеты устаревшей модели. На голове красовалась широкополая шляпа.

– Трубы зовут! – сказал Хлопин.

– Эту лабуду о поребрик не откроешь.

Хлопин пожал плечами. Удивляясь самому себе, он почему-то понял каждое слово. Жест доцента можно было трактовать вопросом: а что тогда делать?

– Позвольте? – незнакомец протянул руку.

Хлопин отдал бутылку. Не успел он и духа перевести, как мужик отодрал ногтём фольгу, сунул горлышко бутылки в рот, чакнул зубами и отдёрнул руку от лица. Обильная пена перегревшегося на витрине пива ползла и ползла по бутылке, капая на землю драгоценной влагой. Мужчина отвернулся, держа бутылку перед собой. Исподтишка он слизывал пену, не давая пропасть добру.

Хлопин тронул за плечо незнакомца. Тот вздрогнул, но губ от бутылки не оторвал.

– Трубы горят, точно! – пьяно хихикнул доцент.

– Четверть бутылки ушла в землю! – сокрушался мужик.

– Тебя как зовут?

– Сидор, а тебя?

– Хлопин.

– Это всё?

– Как и Сидор.

– Слушай, Сидор, составишь мне компанию?

– Какая тут компания? – мужик тряхнул полупустой бутылкой.

Пиво возмущённо выплюнуло порцию пены.

– Какую только дрянь нам не продадут! Ну, Хлопин, бывай! – Сидор протянул руку.