Ученица олигарха

Бабка отмахнулась.

– Неважно. Допрыгалась ты. Теперь из тебя точно заливное сделают. Я сама хотела из тебя заливное сделать, но уж больно ты жирна, девка. А мне диета полагается.

– Ты говорила, – вздохнула Валенсия. – Сотню раз.

Бабка косплеила из себя то ли Бабу-Ягу, то ли немецкую лесную ведьму.

– Ну, говори с чем пожаловала.

– Меня похитили, засунули в чемодан и куда-то везут. Скорее всего за границу.

– Ну, раз за границу, значит не заливное, а барбекю. Или форшмак.

– Форшмак из селедки.

– Вот и я говорю, форшмак.

– Делать-то что, баушка?

– А што тут сделашь? Если кто на твои жиры позарится не в кулинарном смысле, то считай повезло. «Тропу наслаждения» к нему применишь и «взрывным финалом» заполируешь. Вот тебе и служивая собачка. Будет бегать за тобой, высунув язык, и ждать приказов. Главное, делай вид, что пассивная и покорная. Если поймет, что это ты ведешь, все будет насмарку.

«Тропу» с «финалом» Валенсия уже пробовала. На Малыше. И была не слишком довольна результатом. Гигантский слюнявый малыш теперь таскался за ней всякий раз, когда видел, и ждал не приказов, а повторения.

– А другой способ есть? Мне бы просто сбежать и чтоб не догнали.

– Другой… – проворчала бабка. – Способов, мила моя, тышши. Знай, сочетай цепочки. Некоторые способы из десятков частей состоят и делаются неделями. Но они должны подходить к ситуации, как ключ к замку, как хер к манде. А ты своей ситуации не знаешь. Сидишь в чемодане и паникуешь раньше времени. Зачем тебя скрали? Что делать собираются? Оглядись, узнай, чего от тебя хотят. Тогда и способы составляй.

– Толку от тебя, бабка… – расстроилась Валенсия. – Если я ждать буду, меня и впрямь на барбекю пустят. И хватит называть меня жирной! Жирная – это когда пузо и талии нет. А у меня талия – пятьдесят восемь сантиметров!

– Ишь ты. Зато жопа все двести, – парировала старая карга. – Не хочешь учиться – вали отседова!

Она дунула на костер.

Пламя взметнулось ввысь и тут же исчезло.

Все погрузилось в темноту, и в этой темноте вдруг вспыхнул и ударил по глазам…

***

… яркий свет.

Рядом колыхались и бормотали неясные тени.

– Зря ты это делаешь, – бубнил кто-то. – Сказано же было, на место доставить в запакованном виде.

– Так и будет, – прошептал другой. – Я ее обратно в чемодан засуну.

– Все равно узнают.

– Хватит нудеть. Я тебе мало заплатил? Еще добавить?

– Да не в этом дело…

– Ну раз не в этом, выйди и стой на стреме. Мне полчаса хватит. Кто пойдет, скажешь дезинфекция.

– Черт. У нее глаза дернулись. Кажется, просыпается. Добавить раствора?

– Нет. Это даже к лучшему. Давай. Исчезни.

Одна из теней пропала. Щелкнула дверь.

Валенсия завозилась, протирая глаза и пытаясь сообразить, что происходит. Какой-то низкочастотный гул стоял в ушах и мешал думать.

Когда зрение пришло в норму, она увидела, что сидит в широком кожаном кресле, рядом – закрытый шторкой иллюминатор.

Напротив, в таком же кресле сидел лысый чернобородый мужик в спецовке и, улыбаясь, смотрел на нее.

– Привет, – сказал он низким хриплым голосом. – Давно не виделись.

– Где я? – пробормотала она.

– В самолете. Бизнес-джет босса. Это – вип-салон. Красиво, правда?

– Угу, – промычала она, оглядывая широкий диван в углу и еще пару кресел с низким столиком. – И куда мы летим?

– Извини, дорогая, этого я сказать не могу. Ты по мне скучала?

Валенсия вгляделась в загорелое горбоносое лицо с густой черной бородой и светло-серыми глазами.

– Как я могла по тебе скучать, если первый раз вижу?

Улыбка медленно сползла с бородатого.

– Ты меня не помнишь?

– А должна?

– Я думал, такое не забывается.

Ее взгляд упал на его поросшие обильным волосом руки, и тогда она вспомнила.

Видела эти руки совсем недавно на фотографии. Точнее, на своей голой заднице.

– А, – она откинулась на спинку. – Стрип-клуб. И туалет. Извини, я тогда так упилась, что ничего не помню.

– А вот я никак забыть не могу. Лучший секс в моей жизни. Ты была бесподобна.

– Рада за тебя.