Ты опять!
Я же просил его не поминать!
Иди…
(выталкивает Кандида из комнаты)
распорядись насчет вина…
Кандид уходит. Ангел продолжает разговор.
Да-аа, Дубин, будет смерть трудна,
а публика немногочисленна, бедна…
Но, обещаю, опосля твоей кончины:
историки; великодержавные мужчины;
писаки всякие – всех рангов и мастей;
из разных стран, россейских волостей —
тебя оплачут…
В ранг гениев вселенских возведут,
еще с десяток лет проспорят, просудачат…
АЛЕН
(с сарказмом)
…а после кол осиновый вобьют…
АНГЕЛ
Нет-нет… простой народ
ти не забудет; память не умрёт…
Твои стихи начнут, куда ни плюнь, звучать;
их даже в школах станут изучать;
переводить на языки иных племён…
АЛЕН
Какие першпективы! право, сон…
(закрывая глаза)
Даже глаза не хотца открывать…
Хреново жил – так пусть хоть помирать
мне выпадет красиво и достойно,
как ни было б то горестно и больно…
АНГЕЛ
С мыслителем приятно толковать…
Обговорим теперь лишь мелочи да срок…
АЛЕН
(качая головой)
Куда мя завели авантюризм и рок…
АНГЕЛ
Месье Дюбо, признайся, твой удел высок?
(в полголоса, с явной издевкой)
Куда убить тебя?.. во грудь али в висок?..
Оба уходят, обнявшись, в другую дверь.
Явление шестое
Кандид входит в кабинет с подносом, на котором стоят три бокала с вином, за столом сидит в рваном платьице Аггел, волосы ее распущены, тушь на глазах смазана. Она зло улыбается.
АГГЕЛ
Подай вина, чтойт в горле пересохло…
(берет бокал и пьет маленькими глотками)
я…
чего пришла?.. конечно ж, не из жажды,
мне жаль тебя… предупреждала ни однажды…