Витек, Катька и железный занавес

– Зуб даю!

– Офигеть!

– Прикинь, в каком состоянии была я, когда прочитала документы? Только это настолько секретная инфа, что нас с тобой не пожалеют, если поймут, что мы что-то узнали.

Сказать, что Витек был в шоке – не сказать ничего. В этом возрасте понятие опасность еще не ассоциируется со смертью, а потому и не воспринимается в полной мере. Каждому подростку кажется, что жизнь настолько бесконечно долгая, что даже надоест лет через двадцать, которые будут длиться вечно. Нет, не опасность обескуражила мальчишку, а то, что он впервые понял: правители, стоящие у руля государств, не всегда говорят правду. В отличие от Катьки, которая никогда не врала. А, может, так и надо? Зачем людям знать лишнее? С другой стороны, что в этом такого? Наши ученые не самые умные и передовые в мире? И что? От этого хлеб перестанет быть вкусным или реки потекут в обратном направлении?

Витек запутался. Он впервые задавал себе взрослые вопросы, но не мог найти ответы на них своим еще, по сути, детским разумом.

Катька терпеливо молчала, внимательно наблюдая за мальчишкой. Она помнила, с каким испугом сама отскочила от компьютера, едва прочитала то невесть от кого пришедшее письмо, с которого все началось. А потом был страх после взлома файлов папы, когда смысл прочитанного улегся в голове, предательская дрожь в руках, которые были не в силах совладать с флешкой. В отличие от Витька, Катька, дочь сотрудника спецслужб, прекрасно понимала, насколько закрыта добытая информация, и каким страшным может быть наказание. Рудниками тут не отделаешься. Можно было еще тогда отказаться от сумасшедшей идеи, только содержание письма не шло из головы. Оно, почему-то, заставляло идти ва-банк, наплевав на страх. Правда, нести такую тяжесть одной не под силу. Но и говорить Витьку всю правду не стоит. Пока не стоит.

– Сам понимаешь, что отступать уже поздно, – прошипела Катька, притягивая Витька все ближе и ближе.

Витек только кивнул.

– Отлично. Тогда слушай дальше. Я сначала тоже испугалась, но потом сообразила, что не так страшен черт, как его малюют. Выход в поход – через неделю. Мы уходим со всеми и отрываемся за городом в районе старых шахт. Именно оттуда эшелоны по ночам уходят на запад. По дороге снимаем грин-карты, имперские кредиты. Я даже приглядела место, где мы сможем пересидеть до вечера. Как стемнеет, на ходу забираемся в первый попавшийся эшелон и доезжаем до места. А там переходим к замороженному окну и пробуем его пройти.

– Зачем такие сложности, – тихо спросил Витек. – Если уголь пересекает Занавес, то, наверное, вагонами. Не имеет смысла покидать их.

– Не все так просто, Витек, – Катька продолжала говорить тихо, но веско. – В этой точке пересечение Занавеса биологическими объектами невозможен. Любое живое существо на выходе превращается в кусок аморфной биомассы, которая расползается через несколько часов, как медуза на песке.

– Ты что-то говорила про грин-карты, – вспомнил Витек. – С чего ты собираешься их снимать?

– Не парься, – Катька украдкой вытащила из кармана старую пластиковую карту. – У меня есть несколько тысяч на черный день.

– Откуда? Ты что, грабанула кого?

– Ну, это для кого – как. Помнишь, несколько лет назад прокатилась волна киберограблений? Тогда еще банки плакались крокодильими слезами, а губернатор награду за инфу назначил.