Плацебо

– Она и есть преступница! Против себя самой! Только не понимает, дура! А поймёт, когда поздно будет!

– Саш, а если через твою газету обраться к ней?

– Думаешь, такие, как она, читают газеты? Да они б буквы давно забыли, если б не СМС! – видя, что Марина снова заплакала, муж обнял её, – слушай, ничего ужасного не произошло. Пусть попробует жить сама – может, оно даже к лучшему. Только я уверен – сейчас осядет у подруги, такой же алкашки и проститутки; за неделю пропьёт все деньги, и вернётся, как миленькая. Она ж ничего не умеет, ни к чему не приспособлена; это сидя у нас на шее, кажется, что все в жизни легко и просто. Успокойся, Марин.

– Неделю, говоришь? – Марина подняла глаза, – да я за неделю с ума сойду!.. Вдруг её затащат в дурную компанию?..

– Вот это, кстати, возможно, – муж задумался, гладя всхлипывавшую жену по голове, – ладно, есть у меня знакомые менты. «Отвёртка» – это ж такой рассадник! Наверняка они там дежурят. А отмечать свободу она ж туда попрётся – на большее ума не хватит. Вот, пусть заберут её…

– Только не бей её больше, ладно?

– То есть, пусть живёт, как жила? Пусть дальше катится по наклонной, да? Я люблю дочь и делаю, как лучше!.. Кстати, есть другой вариант – пусть подержат её пару дней в камере – хороший урок будет…

– Ты сдурел? – Марина испуганно вытерла слезы, – отправить девочку в тюрьму?

– Черт, выпороть её нельзя! Закрыть для острастки тоже нельзя! А что можно? Пальчиком грозить?.. Эх, прав Юрка, сосед – надо было её ещё в школе драть, а мы только оценки в дневнике видели и радовались!..

Этот разговор мог продолжаться ещё долго, не двигая ситуацию с места, поэтому отец прекратил его, перейдя к активным действиям. Он вытащил из рамки Ленину фотографию.

– Сейчас отвезу мужикам. Скажу, когда забирать будут, чтоб шуму побольше устроили – может, стыдно станет. А домой привезут – посмотрим, что с ней делать. Ты ж пойми, вести душеспасительные беседы – пустая трата времени; она будет врать, как два дня назад. Ты её снова простишь и все заново…

– А ты чего добился? Что она из дома сбежала?

– Сбежала – вернём, – сунув ноги в туфли, отец вышел и в сердцах хлопнул дверью.

Часы показывали восемь – самое удобное время, когда работающие люди уже пришли домой, а на улице было ещё совсем светло; но Лена устала. …Блин, ноги аж гудят, — она присела на остановке, – дура, напялила каблучищи, чтоб целый день носиться по городу, — пошевелила пальчиками, сжатыми ремешками босоножек, – набегались, маленькие? А что делать, если хозяйка у вас такая глупая?Но теперь поздно – не поменяешь. Есть не хочу; да и никуда больше не хочу! Приму сейчас душ, сяду в номере и буду смотреть телек…

Подошла маршрутка, и Лена с радостью заняла свободное место; достала из сумочки листки с расписками и, хотя знала, что их девять, все-таки пересчитала, испытывая законную гордость. …А отец считает меня маленькой девочкой, козлина… Не знаю, каким образом, но я им всем ещё докажу…

Посвежевшая после душа, Лена устроилась перед телевизором, забравшись с ногами в удобное глубокое кресло. Вообще, номер, куда она поселилась, был уютным, однако по-домашнему, она себя не чувствовала. Наверное, причина заключалась в отсутствии мелочей, которые дома всегда находятся под рукой, но угнетало не это.

…Денег у меня шестнадцать штук, – думала Лена, глядя на музыкантов, отчаянно дёргавших гитарные струны, – номер стоит штуку двести; плюс надо есть, пить, курить, платить в транспорте… короче, выходит минимум две штуки на день. То есть, я смогу прожить тут неделю, а дальше?..

И тут ей стало страшно – за неделей разверзлась чёрная пропасть. Это, конечно, был не полный беспросвет, так как всегда оставался шанс вернуться к родителям и дальше жить в привычном мирке, только по новым правилам. Лена представила, как это будет, и чем больше добавляла в картину красок, тем отчётливее понимала, что домой не вернётся. Наконец нашлось и точное определение её настроению – дело было не в грядущем наказании и даже не в принципиальном неприятии новых правил, а в том, что сам «мирок» её больше не устраивал. Странный сон сбил прошлые ориентиры, и пусть он являлся лишь фантазией загнанного в угол подсознания, Лена так вжилась в эту фантазию, так явственно ощутила вкус другой жизни, что её такое, вроде, радостное прошлое скатилось до уровня «прозябания». А прозябать она больше не желала.

…У меня неделя, чтоб вернуться… куда? В сон? Блин, но это ж откровенный бред! И даже если я соберу кучу расписок, что я буду с ними делать? Как можно перетащить материальные бумажки в сон? Да никак! И чего я тогда парюсь? Сейчас лягу, представлю их все триста пятьдесят, уже подписанных; представлю, как Ковалёв хвалит меня и отправляет отдыхать в Испанию… да, только в реальности денег осталось на неделю, а потом меня ждёт «любимый папочка» со всеми вытекающими отсюда последствиями…

Лена обхватила голову, словно прессуя в единое целое разбегавшиеся мысли. Плакать не хотелось – хотелось решить задачу, ведь зачем-то ж ей стал сниться такой сон. …Ромыч говорил, что мозг во сне обладает даром предвидения! Значит, то, что снится, должно случиться… а кому оно это должно? Я ж могу и не использовать шанс, а пройти мимо… Протянув руку, Лена извлекла из сумки купленную днём банку «Ягуара»; сделав пару глотков, достала сигарету.

Балкона в номере не было, поэтому она просто придвинула блюдце, заменявшее пепельницу. На экране резвились девочки, у которых все в жизни было хорошо и, главное, понятно; они стали раздражать, и Лена выключила телевизор. Подошла к окну, выходившему на тихую, зелёную улицу.

Номер находился на третьем этаже, и до тополиных веток можно было дотянуться рукой – они скрывали дома на противоположной стороне, зато внизу хорошо просматривалась автомобильная стоянка и люди, не спеша двигавшиеся по тротуару. Все выглядело чинно и размеренно – наверное, отец хотел, чтоб и она жила так же. Всей душой протестуя против этого, Лена подумала: …Ножки более-менее отдохнули – может, дёрнуть в «Отвёртку»? Там ночь пролетит быстро и весело… нет, только не туда – если отец будет искать, то именно там. А он, сука, будет!.. В принципе, здесь недалеко есть кафе – не знаю, как внутри, но внешне вполне симпатичное заведение… ага, и потрачу деньги… а я по скромному – ужинать же мне все-таки надо. Возьму салатик и коктейль – штуки, небось, хватит. Семь дней я тут проживу или шесть – не все ли равно, если не знаю, что делать дальше?..

Блин, только это ж надо заново краситься… А сидеть тут одной и двинуться умом, лучше?.. Взяв косметичку, Лена направилась в ванную, так как другого зеркала в номере не было.

Спустившись на улицу, Лена остановилась прямо посреди тротуара. Раньше она сотни раз ходила здесь, но то, что теперь она жила в гостинице, делало её, вроде, гостем. Это было необъяснимо с точки зрения логики, тем не менее, она с интересом разглядывала враз сделавшиеся чужими дома, магазины, в которых, возможно, продавалось что-то интересное.

…Прикольно —когда в сне я попала в Москву, такого ощущения не возникло, а тут я родилась… это что ж получается? Может, мне это снится, а моя реальность все-таки там? О, классно было б!.. Взгляд сполз на ровный ряд автомобилей и замер – четвертой в ряду стояла серебристая «Мазда». …Это ж машина Николая, шефа охраны Ковалёва! Он что, припёрся-таки за мной? Типа, проверить, как я работаю?.. Тогда я – молодец! Целый день пахала, как пчёлка! Вот, пусть доложит!.. Стоп! А почему номера местные?.. Кстати, я ж не глянула, какими они были в сне, наши или московские…

Лена заворожено разглядывала машину, пока подвыпивший парень не толкнул её; он, правда, извинился, но сон, готовый, было, окончательно смешаться с реальностью, отступил, оставив реальность в одиночестве, и Лена вздохнула. …Блин, о чём я? Да таких «Мазд» по стране бегает миллион! Точно, как говорят – тихо шифером шурша, едет крыша, не спеша…

Она пошла в сторону кафе, но несколько раз обернулась – «Мазда» не исчезла, хотя это ничего и не доказывало.

Звук колокольчика на двери говорил о типе заведения – в «Отвёртке», например, его б просто никто не услышал, а потому и не стал бы вешать. Здесь же зальчик был маленьким, с приглушенным светом; играла тихая музыка; даже десяток посетителей разговаривали и смеялись вполголоса.

…Сюда хорошо с парнем ходить, — подумала Лена, – а одной?.. Но и уходить сразу тоже как-то позорно…