Деревенские миниатюры. Рассказы

Итак, что же у меня «запланировано» на сегодня? Во-первых, как только просохнет роса, надо раскидать пару копёнок травы и переворошить её же после полудня, ну, а вечером собрать обратно. Во-вторых, надо что-то делать с пеньком, который торчит в саду и мешает перекапывать делянку под картошку. Он мозолит глаза уже второй год и его надо просто удалять. Когда «смахнули» засохшую яблоню, про пенёк и забыли, а с перекопкой «целины» в саду стали постоянно на него натыкаться. Обязательно сегодня его надо выдернуть!

Но самое главное запланировано на самый вечер, когда начнёт смеркаться… С двумя дружбанами была намечена акция по экспроприации мёда! Имелся в нашей деревне один хозяин, который наряду с богатым садом держал ещё и небольшую пасеку. Очевидно, что богатство сада и было связано с наличием этой самой пасеки. Вопрос заключается в следующем, за каким чёртом нам понадобился мёд?! Никогда никто из нас не отличался особой страстью к этому продукту. И вдруг, такая непонятная и подозрительная солидарность в столь сомнительном предприятии. Скорее всего, опять ударила моча в ту область, где у нормальных людей расположена голова.

Со всем этим «громадьём планов» в голове я приступил к траве. Быстренько раскидал её. Попил холодненького кваску из фляги. И направился к злосчастному пеньку, прихватив по дороге штыковую лопату и топор. Наверное, для начала его нужно окопать по окружности с целью добраться до кореньёв, порубать их топором, а затем выдернуть из земли саму раскоряку. Настроение хорошее, земля, правда, «целинная» и звенела о лопату, словно, из железа сделанная. Ничего страшного… Основательно пропотев, но с рабочим задором, я окружил пенёк рвом и приступил к его дальнейшему углублению.

То, что я раскопал гнездо диких ос, стало понятно сразу. Эта мелкая пакость немедленно бросилась на меня в атаку! У-у-у-у-у! Как всё завертелось и запрыгало! Ос было совсем немного, но, как известно, они в тельняшках… Я моментально изучил основные движения из модного в Москве в это время брейк-данса. Причём, движения эти поразительным образом составили замысловатую и цельную композицию, достойную демонстрации в негритянских районах Нью-Йорка. Кривлялся я несколько минут и только после третьего ужаливания догадался, что было бы правильным переместиться подальше от потревоженного гнезда.

Потребовалось какое-то время, чтобы прийти в себя от «танца» и снова сосредоточиться на пеньке. Сбегал за ведром воды, залил на хрен источник моего «творческого вдохновения», обрубил корни и с отвращением выдернул обрубок. Неплохо я взбодрился! Хорошо, что не опух…

К вечерней вылазке я уже был полностью готов, и приключение в саду вспоминалось только в контексте, что снаряд дважды в одну воронку не попадает. Меня это немного успокаивало, когда мы заходили через заднюю калитку на пасеку. Солнце, в свою очередь, только-только скрылось за горизонтом, и было ещё светло. Я был оставлен караулить тропинку, ведущую в дом.

Я не знаю, что ребята делали с ульями, и каким образом они выуживали рамки с сотами, но у них ничего из задуманного не получилось. Эти уроды даже крышек с ульев не успели снять, но переполошили всех пчёл, какие только были на пасеке, а может, и «соседей» пригласили! Атас!!! Наверное, если кто-нибудь из нас сломал ногу и остался лежать в саду, то его эти пчёлы убили бы. Их было так много, и они озверели совершенно. Но наше проворство и пруд, в который мы с разбегу бултыхнулись, позволили нам встретить следующий рассвет относительно невредимыми. Меня, вообще, «пожалели» и цапнули только в ухо и глаз. Да-а-а… денёк выдался на редкость тематическим…

За катафотами

Моя летняя детская жизнь в деревне вращалась вокруг велосипеда. И не только моя. Все мои друзья «по каникулам» имели эти замечательные аппараты. Мы на них объездили всю округу, устраивали стихийные соревнования, с ними мы проводили всё своё время. Они были с нами везде, где только можно и нельзя. Часто чинили их, массово собравшись перед чьим-нибудь домом. Устраивали что-то типа выставки достижений или велосипедного салона под открытым небом. Хвастались, советовались, обсуждали последние новости…

Время всеобщего дефицита диктовало свои законы, и предметом гордости могла стать любая мелочь, которая позволила бы выделиться на общем фоне. Трещотки на спицах сегодня покажутся дикостью, а в моём детстве такой прибамбас дорогого стоил, хотя бы по причине отсутствия в свободной продаже материала с соответствующими характеристиками. Кусочек гибкой и износостойкой пластмассы, несмотря на всю свою невзрачность, мог стать предметом зависти и вызвать жгучее желание у остальных неудачников обзавестись таким же. Все наперебой интересовались у счастливчика, где ему удалось «оторвать» эту прелесть, всем было важно узнать, с какими трудностями он столкнулся при «отрывании», как их преодолел. И всё для того, чтобы учесть чужой опыт и не повторять ошибки.

Для нас любая фиговинка была важна и ценна. Например, резиновые элементы на руле, за которые хватается при езде велосипедист, также подлежали персональной модификации и наиболее изощрёнными, даже вычурными, образцами восхищались и тоже завидовали их обладателю.

Было, однако, табу, нарушение которого грозило реальным и беспощадным мордобоем и даже велосипедовредительством с последующим исключением из «клуба». Никто не мог себе позволить откровенно хамить товарищам. Совсем выпасть из реальности, проще говоря, оборзеть настолько, чтобы взять и в наглую установить на свой велик фару с генератором на колесе. Это было невозможно по определению. Подобный выкрутас являлся откровенным пижонством и пресекался жёстко. Практического смысла, честно говоря, при нашем экстремальном вождении, фара тоже не имела, но морду били, как вы понимаете, не за это…

И вот, на одном из «саммитов» среди пацанов разнёсся слух, что в селе за речкой есть катафоты! Это была настоящая информационная бомба! Никто не поверил! Катафоты… Мечта всех велосипедистов Советского Союза… За эти блестящие кружочки, привинчиваемые к велосипеду, совсем не ради безопасной езды, а для демонстрации своего привилегированного статуса среди пошляков ими не обладающих, продавались родители…

Красные, жёлтые, бесцветные катафоты никогда в нашем районе в свободную продажу не «выбрасывались». За ними нужно было ехать в саму Рязань, где тоже не было стопроцентной гарантии их заполучить.

Надо быстро прекратить этот нездоровый ажиотаж и примерно наказать распространителя слухов! Но он клятвенно божился, что его дядя вчера приехал из Самодуровки (то самое село за речкой) и собственными глазами видел в местном сельпо катафот на прилавке. Сколько он стоит, и много ли завезли, не выяснил, так как зашёл за водкой.

Все дела по боку! Цена не важна, главное побыстрее добраться до Самодуровки и «застолбить» все катафоты, что там есть! Потом разберёмся… Выбрали трёх гонцов, всучили им, собранные тут же, какие-то деньги (ребята сгоняли по домам) и со словом «поехали!» отправили за речку добывать катафоты.

Путь гонцам предстоял не близкий. Это только, кажется, что видимая с нашего холма Самодуровка находится рядом. Даже по прямой линии, через реку (без моста) выходит не менее пяти километров, а по грунтовкам, со всеми поворотами – все десять получатся. Туда – обратно – двадцатка плюс разговор в магазине. На круг выходило, что раньше, чем через два часа посланцев ждать не стоит. Ничего страшного – ради такого важнейшего события вся сходка подождёт, и будет отчаянно «болеть» за удачный исход операции. Все уже в радостном возбуждении потирают руки. Катафоты… Мы знали, что они существуют в принципе и даже пару раз видели у незнакомцев, проезжавших через деревню. Но, ни на одном из наших велосипедов их не было. Мы уже и не надеялись ими обзавестись… А тут, такая удивительная новость.

Гонцы вернулись быстрее, чем мы рассчитывали и привезли новость, которая нас, в общем-то, не сильно огорчила. То ли все перегорели от преждевременной ажитации, то ли в душе сильно сомневались в реальности «выброса» катафотов в продажу, то ли ещё по каким причинам, но сообщение об отсутствии в Самодуровке нашей мечты было встречено почти равнодушно. Нет – так нет. Дело житейское… прокатались только зря.

Оказывается, катафоты на прилавке в сельпо действительно были. Но принадлежали они местному почтальону, который временно снял их со своего велика, с неизвестной целью положил на прилавок, а чуть позже забрал обратно.

За сомом

На дворе ранние восьмидесятые, дремотное и спокойное время. Нет ничего лучше лета в рязанской глубинке. А это выдалось и вовсе замечательным.

Решили мужики взять меня на рыбалку. Речка недалеко, погода отличная, компания собралась проверенная. Кроме меня, все бывалые рыбаки. Удочки, донка, наживка, неизбежная водяра – всё подготовлено. Выезжать договорились рано утром с прицелом на ночёвку. Поехали на тракторе «Беларусь», с трудом набившись в кабинку вчетвером. Ехать от силы час, потерпим. Не так часто рыбачим! Добрались до места без приключений. На «нашем» берегу не широкой, но глубокой реки – перелесок, переходящий в засеянное кукурузой поле, на противоположном – дикий лес. Красотища неописуемая! Те самые есенинские места. Его родное село, кстати, совсем недалеко. Тишина…

Темнота потихоньку начала рассеиваться, туман прореживается буквально на глазах, так и подмывает «помочь» ему руками. Сказочные места с пейзажем, который можно часто встретить на картинах классиков русской живописи. Близкий лес кажется застывшим в своём спокойствии. Но оно обманчиво, лес живёт своей жизнью: перекликаются невидимые птицы, где-то в глубине проревел лось, да и за нашими хлопотами уже давно наблюдали местные обитатели.

Трактор загнали в березовый перелесок, подальше от обрывистого берега (был случай в соседнем районе, когда «ушедший в плавание» колхозный аппарат, вызволяли, чуть ли не сутки). Мужики решили подстраховаться и исключить непредвиденные, но вполне прогнозируемые последствия, отягощённые спиртным. Водка-то взята с запасом…

План рыбалки разработали пока ехали. Один рыбак с удочкой направлялся вверх по течению, другой – вниз. Третий, со мной вместе, оставался в лагере ловить раков. Пока разбирали манатки, ставили палатку, перекуривали, завтракали (водку так никто до вечера и не пригубил), окончательно рассвело и стало припекать.

К обеду стало совсем жарко, и мы (точнее, мужики, а я так – прибился…) собрались в тенёчке для обсуждения дальнейших действий и подведения промежуточных итогов. Сколько-то плотвичек и десяток наших раков не особо радовали, но задел положен. К вечеру решили забабахать ушицы. Пойманную мелочь решили применить в качестве наживки для более серьёзного трофея (надежда – путеводная звезда каждого рыбака). Организовали донку и снова разбрелись по своим местам.

Вечер подкрался незаметно и наш костерок придал местной красоте дополнительного уюта. Уха и раки сварились, мы расположились ужинать. Чистое, звёздное небо – лепота.

Некстати вспомнилась давнишняя история об одной неудачной, скажем так, рыбалке. Шёл мужик низиной с покоса. Нёс на плече косу. Видит, в мелкой протоке совсем близко к поверхности «стоит» щука, карасей, наверное, караулит… Решил мужик добыть эту самую щуку. И такой азарт его захватил, что забыл он обо всём на свете… Ну, и ударил он щуку черенком косы. А коса-то имеет форму буквы «Г»… Короче, нашли его к вечеру, умер от потери крови… Да-а-а… Посидели, поохали, попеняли на судьбу – злодейку…

Но улов не радовал… Пошли проверить донку. Есть контакт! Все мгновенно протрезвели. В свете фонарика леска донки, казалось, звенела от натяжения! Сразу поняли, что привалила удача в виде сома! Подогнали трактор к берегу и осветили место предстоящего сражения. А сом – рыба серьёзная и требует к себе соответствующего отношения. Так как вытянуть добычу с берега не представлялось возможным из-за его крутизны и склизкости, пришлось заходить в воду. Двое зашли – глубина по грудь, вода холодная, ни хера не видно. Только подводный гигант плещется и поднимает волны. Практически вслепую мужики вступили в неравную схватку с сильным противником. В пересменку, с принятием обязательного допинга для «сугреву», мужики втроём «купались» всю ночь. Работали ударно, как «стахановцы».

На каком-то этапе, в минуту отчаяния сбегали за топором, но он был неудобен на глубине. И чтобы не утопить, с сожалением и проклятиями его выбросили на берег. Сэкономленная было утром водка вся ушла на отчаянную борьбу с неуступчивым сомярой.

Но не пропала даром! Ближе к утру наша добыча, наконец, стала слабеть и отчаявшиеся было рыбаки, снова воспряли духом (водка закончилась, а здоровье уже давно закончилось и через час отчаянного сопротивления сом мог бы нас одолеть). Вытягивали его на берег уже вчетвером. Пять часов титанической борьбы! Сколько он весил я не помню, но то, что он был выше меня (больше полутора метров) запомнил навсегда. Усы толщиной в мой мизинец!

Другое дело, что большая часть такой прорвы специфического мяса, в конечном итоге, была отдана собаке с кошкой. Жарища, быстро портится, пришлось «спасать» таким нехитрым образом… Но свидетелей нашей рыбацкой удачи осталось много!

Закопал

Чем отличается содержание домашних животных на селе от города? Своим практическим применением в хозяйстве. Если собака, то – сторож; если кошка, то – мышелов. С коровами, свиньями, курами (есть клинические городские исключения) и другой, полезной с точки зрения использования в хозяйстве, живностью – тоже понятно. Нельзя, к примеру, представить хамелеона в качестве сельского домашнего питомца. Бесполезная чепуха, да и хамелеон долго не протянет – сожрут (в наших широтах тоже есть пищевая цепочка), несмотря на все его уловки.

Содержание животного в городской квартире – потакание собственному эгоизму. У крестьян совсем другая философия – животное в доме – надежда на будущее.

Если не считать местное сельпо, можно с полной уверенностью сказать, что в нашей деревне основными кормильцами были коровы, куры с гусями и свиньи. Вокруг них, наряду с садом и огородом, и крутились основные домашние хлопоты колхозников в деле и колхозников на пенсии. Содержание скотины – дело муторное, круглосуточное. Расслабиться невозможно ни на минуту. Для меня, человека городского и к полноценному сельскому труду, имеющему косвенное отношение, все эти тонкости по уходу за животными, можно сказать, некоторый пиетет перед ними, всегда были китайской грамотой. Старался держаться от них подальше.

Случай, о котором расскажу ниже, перепахал меня целиком и полностью. Как удар по колоколу, под которой ты залез в поисках тишины. Вся жизнь разделилась на «до» и «после»… И опять со свиньёй, точнее с поросёнком. Купили на базаре молочного поросёнка, прожил он у нас сколько-то, набрал живого веса килограммов сорок и заболел.

Болел долго, мучительно, вымотал все нервы, переживали за него… Ухаживали, как за заболевшим ребёнком, ночами не отходила от него бабушка – глядя на его страдания, сердце разрывалось. Многократно вызывали ветеринара, бесполезно. Одним утром выяснилось, что его страдания закончились и он тихонько сдох в ночи. Отмучился… Привязались мы все к нему, как к родственнику, а тут такое…

Погоревали и стали думать, что делать с тушей. На хозяйстве: две пенсионерки и я – городской старшеклассник. Вся эта ситуация для меня была не то, что в новинку – просто немыслимая страшилка. Я к нему на двор-то сходил раза три и то, чтобы только посмотреть одним глазком. И к более плотному общению, честно говоря, был не готов. Но делать нечего, пришлось вытаскивать уже остывшую тушу из хлева и на руках нести за огород в овраг.

Выбрал местечко поукромнее, сам сел в траву и стал мозговать, как действовать дальше. Ну, не знал я, какая последовательность действий приличествует данной ситуации! Очевидно, что закопать свинью и похоронить человека – две большие разницы, рассуждал я, никаких особых ритуальных действий производить не обязательно. Просто забросать землёй и всё? Или нет? Ох, не думал я, что передо мной будет стоять такой выбор… Решил выкопать нормальную могилу (откуда я знаю, какая нормальная?), соразмерную телу поросёнка. Земля мягкая, тёплая, опять же, ветерок в овражке продувает с приятной прохладой – копалось легко…

Выбранное место в зарослях рябины, подходило для такого дела, как нельзя лучше и, если бы не коренья, то копал бы целый день и не устал. Поросёнку будет удобно здесь лежать, и он меня ещё поблагодарит за такую заботу. В голову лезли непривычные для меня мысли, одна причудливей другой. Трудно переключится с волны, перемешивающей живое и мёртвое, скорбное и откровенное извращение. Я и не старался особо переключаться – уже вслух начал болтать откровенную чепуху. Начал рассуждать сам с собой, нужно ли ориентировать тело в пространстве и как именно. Стал перебирать в голове знакомые мне религии и их рекомендации на этот счёт. Мои познания в православных обрядах ничего конкретного мне не подсказали, кроме, невозможности совместного захоронения животного и человека… Ислам, иудаизм – совсем не по этой части… Что говорят язычники? Но моя свинья совсем не похожа на боевого коня… Снова мимо. Индуизм? Нет-нет, надо срочно закругляться со всеми этими изотерическими изысканиями. Я, немножко, пошёл не в ту сторону…

Глядя с берега оврага, в котором я боролся с землёй и своими душевными муками, можно было подумать, что кладоискатель – любитель, наконец, докопался до безумия. Непонятно, только, продолжает ли он искать сокровище или копает собственную могилу, чтобы тут и остаться навсегда…

Выкопал яму себе по пояс – положил тушу. Могила оказалась нормальной глубины, но, на мой неискушённый взгляд, тесной. Надо же, чтобы всё было привольно… Вынул хрюшку, всхлипнул, положил её на бруствер… Лопатой подрубил стенки ямы и немного расширил ложе, вернул поросёнка. Поправил копытца, рыльце развернул, как мне представилось, «поудобнее». Забросал землёй, организовал небольшой курганчик, обложил его дёрном. Больше ничего придумывать не стал… Склонился над могилой в молчании.

И тут я понял, что во время всей этой возни, меня реально выворачивало от рыданий. Слёзы лились просто ручьём, не переставая колотила икота. Колупался я несколько часов, умывался слезами и потом, перемазался, как чёрт в печной трубе.

Ополоснулся в пруду, покурил немного… Домой я возвращался совсем другим человеком. Словно детство… оставил в том овраге. Перетормошило полностью…

Клубик

Давным-давно, когда ещё существовали колхозы, а Советский Союз и не помышлял о своём развале, в нашей деревне полноценно функционировал клуб. Местной молодёжи тогда было много, и он пользовался определённой популярностью.

Это было добротный каменный домина белого цвета под шиферной крышей. Высокое просторное крыльцо при желании можно было назвать верандой. Всегда кто-нибудь стоял и курил. Имелся свой огороженный двор с богатым цветником, за которым приглядывали и что-то вроде сада на задах здания. Очаг культуры деревенского масштаба.

Клуб дополнял расположенные поблизости библиотеку, почту и магазинчик напротив до местного центра новостей и сплетен, а, заодно и связи с внешним миром. Я застал всё это великолепие на последнем издыхании, и было видно, что постепенно оно угасает. Но несколько летних сезонов я был свидетелем просто-таки бурлящей активности.

Наш клуб в годы своего расцвета радушно принимал в своём гостеприимном, но не слишком просторном зале и шахматистов, и картёжников, и просто любителей почесать языком. Самогонку жрать здесь было не принято, поэтому место считалось вполне тихим и приятным. С наступлением темноты контингент посетителей менялся, и вместо немногочисленных праздных пенсионеров сюда со всей деревни собиралась местная молодёжь и мы – приезжие. Тусовались больше на улице, ждали киномеханика с новым фильмом.