Заколдованные окна. Роман

– Доберусь вовремя. Привет, – всё моё сознание вместе с моими помыслами были на кухне и топтались возле холодильника, не в силах самостоятельно открыть его дверь. Руки же, блин, держат трубку телефона и схему метро совсем в другой комнате!

– Подожди! Сразу запиши весь свой график на ближайшую неделю. Расслабляться будет некогда! Денег подымем! У-у-у! Закачаешься… – я начал подозревать, что Николай прочухал непонятным образом моё состояние и специально издевается всевозможными устными тестами, которые можно организовать в другое время!

– Фиксирую… – неуверенными пальцами стал дешифровать доносившиеся глухие звуки из трубки подвернувшимся огрызком карандаша на листочке. Я и вправду немного закачался. Даже не так – пошатнулся. Согласитесь, разница огромная…

– Записал? График окончательный, изменения возможны, но крайне маловероятны. Шучу, – Николай перевёл дух.

– Контора пишет… Понял, мой женераль! – сразу осознал, что выразился неправильно и моментально «исправился».

Мы были с Николаем не в столь дружеских отношениях, чтобы, вот так, накоротке, с ним шутковать, но сегодня утром получилась такая неожиданность. К тому же, мой стремительный переход на французский язык мог смутить моего собеседника и вызвать дополнительные вопросы с его стороны, что было для меня категорически неприемлемо. Я был совершенно не готов продолжать содержательную беседу и всеми силами стремился к её завершению.

– Я не расслышал… Повтори.

– Всё будет чики-пуки! До завтра! – хорошо, что он не всё разобрал из моего бреда.

– Бывай! – наконец, трубка больше не удерживала меня.

Первым делом я метнулся, сшибая углы и роняя книжки с полок, к холодильнику и присосался к бутылке с «реаниматором». Выпил её одним махом, отдышался и приступил к анализу полученной от Николая информации. Моя «дешифровка» поступившей телефонограммы требовала дополнительной обработки, поскольку листочек, на котором я карябал, оказался газетой, а делалось всё это с закрытыми глазами. Кое-как восстановив первоначальный смысл сообщения, я понял, что ближайшую неделю придётся кататься по северу Москвы, который я не знал совершенно. Как-то так получилось, что не забрасывала меня судьба в эти края. Теперь, видно, решила вернуть должок с процентами… Знал только, что места здесь суровые, гиблые и к путешественникам неласковые. И к выдумке об оленях можно относиться по-разному, но в случае с северными районами Москвы, ты приближаешься к подобной аллегории, как нигде в нашем городе, ближе всего.

Надо будет однозначно, и я не сочту за труд, освежить в памяти эти заповедные для меня места. Единственный район, где я более или менее ориентируюсь, расположен в окрестностях речного порта… Но он расположен, скорее, на западе… А всё, что простирается до Лосиного острова по всему верху, для меня одна большая и нехоженая тайга. То, что следующая неделя не получит своего продолжения, понятно, никем не гарантировано. На этих полудиких выселках можно кантоваться сколь угодно долго. Не то, что я плачу и проявляю малодушие, но одной бутылки минералки оказалось явно недостаточно. И организм начинает капризничать… Но в магазин я не поползу! Высохну до состояния изюма, но не поползу! Эх-х-х… Напала напасть…

Как только «сушняк» отпустит, обязательно полистаю атлас, определюсь с запасными путями отступления, так сказать… Улицы все незнакомые, названия мудрёные… Один «плюс» – направления прямые, как стрела – не заблудишься. Наверное, только в подобных районах и осталась единственная возможность тыкать «ракушки» в лицо родного города без последствий для собственного здоровья?

Блин! Придётся таскать с собой мешок со сменной одеждой – в рабочем рванье тебя живо захомутают ещё до эскалатора! Разговаривай потом с сержантом до первой звезды… Объясняй, что ты просто рабочий человек, а не лох поганый, который попутал берега… Сержанты разные бывают. Для ещё большего успокоения можно, например, выучить пару нейтральных по теме анекдотов, адаптированных под милицейское восприятие. Или получится перебор? А с учётом того, что монтаж имеет свойство затягиваться и любая электричка неожиданно может стать последней, то такие посиделки в милицейском закутке волшебным образом перевоплощаются в ночёвку в милицейском закутке. Это – нехорошо…

Эта неделя на «северах» сложилась именно так, как я и предсказал самому себе. Кроме плотного общения с представителями власти в их закутках. Здесь я благополучно с ними разминулся. И анекдоты учить не пришлось. Отвратительная навигация в совершенно одинаковой застройке сглаживалась только тем, что по территории я передвигался с закрытыми и не проснувшимися глазами. Рот же у меня не закрывался не от удивления, вызванного местными красотами, а от постоянного зевания. Ну, а вечером тоже мало, что разглядишь по тем же причинам, только не от ранней побудки, а от усталости. И всё это сонное безобразие усугублялось полуторачасовыми «сетами» в метро.

Весь мой жизненный ритм полетел к чертям собачьим! Иногда, в этой суматохе череды одинаковых телодвижений, пропадали целые дни. Просыпаясь по утрам, не сразу соображал, какой день за окном. Уже наступило сегодня или я всё ещё во вчера застрял? Как люди могут годами жить в таком режиме и чувствовать себя замечательно!? Не только работать, но и крутиться по домашним делам, растить детей, выбираться на выходные за город? Меня одна дорога в метро выматывала так, что выползая на поверхность, уже ничего не хотелось…

Три часа дополнительного и совершенно ненужного сна добавились в моё суточное расписание! По рассказам Николая, они с Валерой на своих «Жигулях» тратили на дорогу примерно столько же, только в условиях дорожной дымовухи. Наверное, таким методом «от противного» они меня успокаивали… Помогало слабо… Через месяц я точно превратился бы в зомби… С маниакальной склонностью к сборке «ракушек».

Успокаивало и заставляло держаться, стиснув зубы, только одно – наличие достижимой и видимой цели, которая мелькала огоньком на горизонте. Осталось продержаться месяц – полтора и жизнь переменится! Не знаю, станет ли она лучше, спокойнее и продуктивнее, но, главное, изменится. Надежда – странная штука. Ты в точности не знаешь, пойдёт ли тебе на пользу перемена, однако, все твои мысли только об этом. Ты ждёшь такую умозрительную небесную манну, что заранее отметаешь весь возможный негатив, который обязательно приложится… И не надо себя накручивать, что теперешнее твоё положение – самое дно, ниже которого ничего нет. Глупости наивного мальчика! Не стоит искушать судьбу и собирать в кучу свои собственные страхи и реальные сложности. Важно правильно разложить по полочкам все свои претензии к окружающему миру и вычленить из них ту самую суть, которая и мешает тебе оценивать происходящее объективно, не сбиваясь, в панику и притянутый за уши абстракционизм. Буду считать сложившееся внутри меня смятение своеобразным кризисом болезни, вызванной адаптацией к нормальной рабочей жизни, в которой живёт большинство.

Самое интересное для меня открытие заключалось в следующем, работа на свежем воздухе в компании весёлых и находчивых друзей стоила этого, всех этих необоснованных должным образом метаний и сомнений. Ребята крутились в этом водовороте с самым позитивным настроем, и любое неблагоприятное стечение обстоятельств воспринимали с юмором и оценивали с обязательным упором на позитив. Они не утруждали себя его поисками, он сам собой прорисовывался и резво прыгал в руки. Поразительное качество!

Приятно иметь дело с людьми, которые не стремятся к улучшению мира вокруг себя, он сам улучшается в их присутствии. Для меня, человека, склонного к выискиванию причин происхождения любой мелочи, такая всеохватная простота и лёгкость существования без каждодневного выгрызания сущности бытия, была успокоением, которая не могла не радовать. В обществе своих бригадников я отдыхал душой и не заметил, как понял, что буду элементарно скучать без этих «сеансов психотерапии» в их исполнении. С каждым новым днём ребята раскрывались новыми гранями своих талантов. Чувствовалось, что это совсем не игра или какой-то собственный способ укрыться от проблем. Они так дышали и, конечно, не задумывались, как это происходит…

У меня так не получается, поэтому я с особым интересом наблюдаю не только за их работой, но и прочими манипуляциями в те редкие минуты, когда мы взаимодействуем не по «ракушечным» делам. Так сошлись звёзды, что в работе у нас возникла непредвиденная пауза. Водитель – курьер доставил нам откровенное барахло, и мы ждали его с заменой, расположившись на скамейке в местном дворике. Всё, что можно было установить и закрутить из привезённого материала, мы, конечно, быстренько реализовали и взяли перекур неопределённой продолжительности. Водила намертво встал на МКАДе, и мы с невесёлыми думами о продолжительности сегодняшнего рабочего дня разговорились.

Достали кефир с батоном белого хлеба в лучших традициях советского «перекура» на обед, расстелили свежую газету… Как долго продлится нас вынужденный простой одному, даже не знаю, кому конкретно, ведомо. Приготовились бездельничать с пользой для укрепления взаимопонимания внутри нашего маленького коллектива. Сейчас это принято называть тимбилдингом. Но мы об этом не знали и действовали по старинке – говорили на отвлечённые темы. Окружающая обстановка и послеобеденная расслабленность этому только способствовали.

– Помню, год назад мы и на ночь оставались… Валера, помнишь? – Николай с первых минут нашего перекура решил не давать нам впасть в уныние.

– Да-а-а… Такое забыть невозможно – чуть было коньки не отбросили от холода! В железной бочке костёр разжигали, грелись около него, как бомжи! – Валера тоже с умилением вспомнил «молодость».

– То есть, такой вариант полностью исключать нельзя? – я уже привык, что ребята могут подшутить и сразу делил их страшилки на два.

– Не стоит… Они могут всё!

– А от кого зависит продолжительность нашего сидения на адресе?

– Если машина загружена и движется к нам, то только от водителя. Кстати, наша машина загружена и движется к нам…

– Не может такого быть, чтобы нельзя было уйти, если задержка не по нашей вине! Это противоречит… Просто… нечестно!

– Не хочешь проблем – лучше дождись на месте.

– Не понимаю я таких странных нормативов…

Я всеми силами старался войти в мир, в котором живут ребята, но у меня не получалось. Не помогало даже то, что и я теперь тоже нахожусь всем своим физическим телом в этом мире. Мозги категорически не хотели присоединяться к нему. Самая настоящая шизофрения, с которой, как известно, врачи бороться так и не научились…

– И мы не понимаем, но стараемся лишних вопросов не задавать. К тому же, оплата за сверхурочные часы набегает неплохая. Важно только сильно не мельтешить и не привлекать внимания жильцов, – Валера изложил их общую с Николаем точку зрения совсем не шутейно, а очень даже со знанием дела.

– Ну, это мне знакомо… Не привлекать внимания жильцов… Это я умею.

– Не дрейфь! Всё будет хорошо! Чувствую, что день сегодня сложится удачно, – Николай допил кефир и умиротворённо откинулся на спинку скамейки.

– С вами хрен поймёшь, когда дрейфовать, а когда грести вёслами изо всех сил! Настолько непредсказуемый распорядок дня и столько звеньев в цепочке, что непонятно, какое порвётся и когда именно!

– Зато не закиснешь, не растеряешь тонус! Всегда взбудоражен! И всегда готов к любой неожиданности, как я! – Валере явно нравился такой образ жизни.

– С этим спорить трудно… И бесполезно, если имеется столько любителей экстремального способа проводить своё рабочее время.

– Привычка…

До меня постепенно дошло, что настало время тех самых вопросов, ответы на которые я хотел бы получить от ребят, но каждый раз откладывал расспросы по разным причинам. А тут бесшабашные бригадники сами напрашиваются на откровенность, демонстрируя свою отвагу и презрение к всевозможным тяготам и лишениям. Раз вы такие смелые, может быть, ответите мне на парочку нескромных вопросов? Чтобы и мне была видна причина столь завидной удали в работе, но непонятной застенчивости в разговоре с руководством на предмет возникающих, время от времени, злокозненных форс-мажоров и вариантов борьбы с ними…

– Давно хотел спросить… Вы сами-то, каким ветром попали в «Хоботок»? Какими пирогами вас сюда завлекли? – не стал я долго ходить вокруг да около.

– Лично я был списан на берег… – Николай немного помялся, но раскрыл свою «тайну».

– Да, ты – моряк!? Не встречал ещё ни одного живого моряка! – моему удивлению не было предела. Теперь понятно, откуда берётся эта уверенная поступь! На макушке-то бескозырка набекрень и ленточки развиваются гордо – всем ветрам назло!

– Речник… Официант на теплоходе… Иван Фёдорович с друзьями отдыхали в астраханском рейсе. Пригласил, я согласился… – хрен бы мне он признался, если бы его не развезло с кефира на этой лавочке.

– Понял, а ты, Валера, наверное, юнгой был на этом теплоходе? – я понял, что ребята много на себя берут, и решил жёстче и смелее врубаться в тему.

– Почти. Не поступил в цирковое училище после армии. Дядя Коля меня и позвал. Мы с ним соседи по двору, – Валера совершенно не стушевался от моего вопроса и выложил всё, как на духу.

– Ты зря на циркача пошёл после армады. Дохлый номер… Надо было сразу после школы – поступил бы однозначно! – я чуть было не упал с лавочки после его слов. Как я ловко угадал с Валерой во время нашей первой встречи! Ну, конечно же! Душа-то цирковая… Ни с чем не спутаешь…

– Все мы здесь собрались неприкаянные, со всех сторон притянутые. Одним словом – сволочи! – подвёл я итог нашей беседы, как сумел.

– Ну, да… О! Костян прорвался! Глядишь, и расползёмся по домам засветло! Налетай, пацаны! Осталось всего ничего…

Докрутили мы эту несчастную «ракушку», как обычно, ближе к сумеркам. А я всё никак не мог успокоиться и переварить услышанные новости. Какими только путями народ собирается в такие бригады, как наша тройка!? Одни с речных просторов Волги – матушки выплывают, другие практически с цирковых подмостков выпрыгивают… Третьих же и вовсе вылавливают в сумеречных просторах постинститутского безделья и за шиворот приволакивают почти силком… Удивительная штука – судьба… Всю дорогу думал. Зачем? Непонятно…

Глава 7. Первая прогулка по Москве