В больнице тоже режут ноги

– По-моему, да.

Виктор ни секунды не размышлял и ударил меня кулаком в лицо. Я перевернулся на земле.

– Какого черта ты делаешь? – закричал я.

Виктор не стал отвечать на мой вопрос и набросился на меня. Я успел увернуться. Он начал наносить свои тяжелые удары по мне. Я увернулся, но не от всех. Пару раз он мне хорошо попал, и я чувствовал, что у меня из носа течет кровь. Я контратаковал, джеб и кросс. Виктор не ожидал этого, и к тому же я хорошо попал. Его пыл немного утих. Он смотрел на меня с налитыми кровью глазами. Теперь мы просто разменивались ударами. Как какие-то дилетанты на улице, никакой тактики, просто кто-то должен был первый упасть на землю. Удар за ударом, мое лицо горит, дыхание сбито. Виктор ударил меня ногой в живот. Я упал на спину. Я увидел свое оружие возле дуба. Мне нужно до него добраться. Виктор хотел броситься на меня сверху. Я успел встать на ноги. Сделал кувырок в сторону оружия. Схватил свою двустволку и развернулся к Виктору.

– Довольно, стой, – закричал я.

Виктор не слушал меня и бросился на меня. Я выстрелил. Дробь из оружия пронзила землю возле его ног. Виктор остановился и опустился на одно колено.

– Теперь мне страшно, – сказал Виктор.

Минутное молчание.

– Теперь ты видишь, что перед реальной угрозой смерти ты испугаешься.

– Я думал, ты выстрелишь в меня, почему ты решил всего лишь припугнуть меня?

– Я не убийца. Тем более ты мой друг.

– Не стоит говорить об этом как о великой победе и не стоит говорить об этом как о позорном поражении, – с загадочным выражением лица сказал Виктор.

Виктор взял оружие и жестом позвал меня идти за собой. Мы направились в лагерь. Кокс даже не шевельнулся с того места, где лежал и смотрел, как мы дрались. Я сказал ему следовать за мной. После того как мы вернулись в лагерь, Говард и Дженни увидели наши побитые лица. Они ничего не стали говорить. Мы сели с ними возле костра и поужинали. Начали вести разговоры, как будто ничего не произошло.

– Мальчишки, с вашего позволения, я дам вам совет, – сказал Говард.

– Папа, не надо, мне дома этого хватает, – тут же сказал Виктор.

– Хорошо, я продолжу. Я вам дам одно описание охоты. Я старый волк и хочу с вами поделиться этим. Когда вы охотитесь за какой-то дичью, подбитой, которая не может взлететь с поля, может, она поранилась сама или что-то повлияло на это, неважно. Вы все равно не упустите ее. Потому что она погибнет через несколько дней. Все же это будет добыча. Но она ни в какое сравнение не встанет рядом с той добычей, которую вы будете выслеживать несколько дней или даже недель.

– А что за добыча, которую выслеживают несколько дней? – спросил я.

– Королевский олень, – Говард посмотрел на меня и подмигнул, – к примеру. Нет ничего прекраснее этого оленя. Вы будете рассказывать об этом своим близким. А про ту подбитую дичь в поле сами забудете уже через пару месяцев.

– Пожалуй, вы правы, Говард, – сказал я.

– А теперь самое интересное, – сказал Говард. – Это повествование относится еще к кое-чему. К женщинам. У вас будут эти невзрачные женщины, может, что-то интереснее, которых вы получите, не прибегая к большим усилиям. Во всяком случае, я надеюсь, что каждый из вас подстрелит для себя королевского оленя. Найдет для себя ту самую, про которую вы будете рассказывать в семейном кругу.

– Вам не кажется, мистер Хан, что это не уважительно? Такое сравнение применять к женщинам? – спросила Дженни.

– Пускай тогда женщины не будут этими подбитыми утками или куропатками в открытом поле, – Говард, сказав это, даже не взглянул на Дженни.

Наступило молчание. Говард достал из машины гитару. Он великолепно играл, услада для ушей. Дженни не стала всерьез воспринимать речи Говарда, это было видно по ее лицу. Мы начали все вместе петь песни под гитару. Наступила полночь. Пора бы уже спать. Я и Дженни направились в палатку. Как только она ее закрыла, сразу начала меня расспрашивать.

– Что случилось? Как это произошло? – она спрашивала это шепотом.

– Не спрашивай, Дженни, – холодно ответил я.

Она достала аптечку и начала обрабатывать раны на моем лице. Я смотрел ей в глаза. Она делала вид, как будто этого не замечает.

– Спасибо, Дженни, – шепотом сказал я.

– Мальчишки, – с улыбкой сказала она. – Все, теперь ты здоров.

– Доброй ночи, Дженни, я устал за сегодня.

– Доброй ночи, Макс.

На следующий день мы начали собираться домой. В дом мы решили не заходить, только завезем Дженни туда и поедем дальше в город. Мы с Дженни сидели на заднем сиденье и стреляли глазками друг в друга. Мне было неловко ей хоть что-то сказать. Она так близко и так далеко. Мы остановились возле дома. Дженни вышла из машины, и мы сразу поехали. Отъехав метров на двести, я обернулся, Дженни все еще стояла на том же самом месте. Она увидела, что я обернулся, и помахала мне рукой. Я помахал ей в ответ.

Глава 16

Прошло пару недель после охоты, мои раны на лице практически зажили. Из дома я особо не выходил, не хотел, чтобы меня хоть кто-то видел с таким лицом. Дома никого не было. Я решил сделать себе кофе. Ароматный кофе. Обожаю. Мне вспомнилась Дженни, ее улыбка, голос. Хотел бы я с ней встретиться еще раз. Не судьба, она в заточении. Как странно, XXI век, и все равно средневековые законы и традиции. Когда сделал первый глоток, кто-то начал открывать дверь. Отец пришел с работы.

– Привет, папа.

– Здравствуй, боец, как лицо?

– Почти как раньше.

– Оно у тебя еще хуже стало, – отец засмеялся.

– Немного опухло, подумаешь, почти не заметно.

– Вот такой красавец сын пойдет через пару недель на первое занятие в институт?

– Папа, не начинай, шрамы красят мужчин.

– Да, это верно. А еще поступки красят мужчин. Манеры и поведение.

– Я знаю, ты меня этому с детства учишь. Тебе сделать кофе?

– Нет, спасибо, я возьму документы и поеду обратно.

Отец сделал, как и говорил, теперь я снова один дома. Зазвонил мой телефон. Эдвард.

– Алло.

– Привет, Макс. Сегодня в баре показывают футбол, идешь смотреть с нами?

– А кто играет?

– Ты шутишь? Английская Премьер-лига, «Тоттенхэм» против «Манчестер Сити».

– Естественно.

– Позвони Виктору еще. Я заеду за вами сегодня. Через час примерно.