Быстрее империй

Анчо достал холщовый мешочек, высыпал на ладонь несколько сушёных грибков, понюхал, словно проверяя качество, и хитро улыбнулся.

– Сделаем, – сказал он.

Глава восьмая. Потлач

Индейцы появились только на следующий день.

– Встречай гостей, – разбудил меня около полудня Комков.

Пробуждение было тяжёлым. Но впервые за несколько недель удалось толком выспаться. Корабли опустели, и казёнка не сотрясалась всю ночь от храпа, а духота достигла приемлемой концентрации. С другой стороны, стало заметно прохладней. Печь на галиоте не предусматривалась даже для готовки пищи. Правда у меня была небольшой нагревательный прибор собственного изобретения (переделанный из фонаря на одну свечку), но он годился только для того, чтобы вскипятить кружку воды или поджарить омлет из пары яиц.

– И не подумаю, – пробурчал я, поднимаясь, но продолжая кутаться в одеяло. – Как там стена?

– Мне по грудь будет. Можно уже пушки ставить. Если полезут, ошпарим картечью.

– Небось не полезут.

Я сдался и мы вышли на палубу. Окунев и Чиж с десятком коряков наблюдали за окрестностями, готовые поддержать десант огнём, случись вдруг атака.

Но пока всё выглядело мирно. Строительство продолжалось. Используя отлив, парни забивали сваи и удлиняли пристань, другие пытались углубить ров, третьи насыпали вал и возводили из брёвен казарму, которая одновременно служила башней.

– Отлично, – кивнул я. – А где гости?

– Вон там, где дымок, – указал Комков, а Окунев протянул трубу магазина «Доллонд», что в в Южном Лондоне, которую я подарил ему год назад.

Анчо беседовал с индейским посольством возле костра в сотне шагов от крепости. Разговор шёл при помощи жестов, и в подзорную трубу можно было угадать, к чему клонится дело. Судя по всему, Мухоморщик вполне справился с обязанностями. Помогли ли ему волшебные грибы, или он нашёл нужные слова, жесты, но разодетые в перья делегаты выглядели мирными и довольными жизнью.

– Пожалуй, стоит взглянуть на них поближе, – сказал я. – Одолжишь лодку?

– Я за пушками приехал, – нахмурился Комков.

– Высадишь меня, а потом отвезёшь пушки. Только и всего.

Увидев начальство, Анчо вздохнул с облегчением и попытался свалить на меня дальнейшие переговоры. Пришлось его обломать.

– Теперь это твоя постоянная работа, а я забежал ненадолго. Если услышишь что-то любопытное, переводи, но вообще не обращай на меня внимания.

Я прихватил с собой несколько кружек и большой медный кофейник с длинной ручкой. Поставил его рядом с огнем, бросил молотые зерна, сахар. Послы внимательно смотрели за приготовлениями, очевидно приняв кофе за некий ритуальный напиток. В некотором смысле так оно и было.

Разговор затих. И пауза длилась все время, пока я готовил кофе. К счастью времени прошло не много. Я разлил угощение по кружкам и передал послам, не забыв и о себе с Анчо. После это, попивая горячий кофе, я разглядывал гостей да слушал короткие реплики Мухоморщика.

Как оказалось, с названием полуострова я слегка ошибся. Индейцы произносили его как Сан-итч, что с некоторой натяжкой можно было перевести с английского как солнечный зуд. И это вполне соответствовало реалиям – парни, что возводили форт, за два дня успели сильно обгореть на солнце и чесали слезающую кожу. Вот только англичане ещё не появились в этих местах, а на языке всанек, как стало понятно из объяснений, название означало возвышенность. Что было еще более удивительно, потому что сравнительно с остальным Ванкувером и окрестными материковыми землями, Саанич представлял собой хоть и холмистую, но довольно низкую местность. Он едва возвышался над морем. К востоку и северу его поверхность лишь слегка поднималась, а настоящие горы были видны дальше на западе, или на других берегах, если позволяла погода.

Главное же, что удалось уяснить из разговора – племя, владеющее окрестностями, покуда не собиралось вышибать нас обратно в море. Это вселяло некоторый оптимизм. Похоже, нам удастся дотянуть до потлача без резни, а там уж мы постараемся не ударить в грязь лицом. С другой стороны, и разговоры о продаже территории посланцы игнорировали. То ли не понимая концепции торговли землёй, то ли не желая спровоцировать конфликт резким отказом.

***

На вечернее совещание на флагман прибыли все, кроме Лёшки.

– У нас неделя на всё про всё, – сказал я. – К пирушке крепость должна быть готова хотя бы вчерне. Если не удастся договориться мирным путём, мы поставим их перед фактом. Поэтому все силы – на строительство! А то я уже заметил, как некоторые начали к бобру морскому присматриваться…

– Так ведь плещется зараза прямо под носом, – сказал Сидор Варзугин, один из молодых передовщиков.

– Может для них он святой зверь, вот и плещется, – предположил я. – А мы его сейчас кончим ради двух-трех шкурок, а дикие за ответом придут, а у нас и крепости-то нет.

– Ров за неделю не закончим, – доложил Комков. – В земле полно крупного камня, глина с галькой, коренья. А у нас и заступов нет. Палками много ли накопаешь?

С лопатами вышла промашка. То ли мы их забыли на Уналашке, то ли так спрятали среди вещей, что не смогли найти, то ли утопили по дороге. Я конечно мог раздобыть новые, но на это требовалось время, которого не было.

– На первое время сойдёт и так, потом подумаем, – сказал я. – Главное сейчас – стены поднять, вал хоть какой-то.

– Поднимем, – пообещал Комков и бросил строгий взгляд на Варзугина.

– Хорошо. Теперь, что касается праздника. Местные туземцы обещались быть сами и согласились передать приглашение соседям. Я думаю устроить хорошую попойку, но так чтобы наши меньше пили, а больше угощали. А дюжину-две человек и вовсе лучше трезвыми оставить. На всякий случай. Это понятно?

Я окинул взглядом собрание. Получил в ответ понимающие взгляды.

– Хорошо. Потом устроим состязания. Вот их подготовку я и хотел поручить Тропинину. Куда он делся?

Товарищи переглянулись. Что-то в их лицах заставило меня насторожиться.

– Устал он, – ответил за всех Комков. – Умаялся.

– Ладно. Теперь на счет кораблей. Поставим их посреди гавани. Борт к борту. Здесь волнения нет, не перетрут друг друга.

Я посмотрел на Окунева, на Яшку. Оба кивнули.

– Пару фальконетов оставим на кораблях. И еще людей трезвых с дюжину.

– Да где столько взять, если бражничать будем? – не столько спросил сколько посетовал Комков.

– Добровольцев покличь, – сказал я и услышав со всех сторон смешки добавил. – Не найдешь добровольцев, пусть соломинки тянут.

***

Тропинин явился на корабль поздно ночью. Фонарь под глазом не мог помочь ему пробираться по палубе в темноте. По крайней мере Лёшка дважды споткнулся прежде чем добрался до казёнки.

Судя по всему, кто-то из парней наехал на него, пока тот остался без протекции. Но пояснять что-либо Лёшка отказался. Один из парадоксов русской культуры. Даже самые верноподданнические граждане считают донос властям чем-то постыдным и в этом вопросе склоняются к уголовной морали.

– Не хочешь, не говори, – пожал я плечами. – Но мне будет нужна твоя помощь. Через неделю потлач и я хотел бы серьёзно к нему подготовиться. Конкретно на тебя хотел возложить подготовку спортивной программы.

Лёшка пробурчал что-то о тяжёлом деньке и, оставив меня без ответа, завалился спать.

На кону стояло слишком многое, и отступать я не собирался. Дал товарищу поспать часов шесть (сам я в это время занимался другими делами), а потом принялся хрустеть над его ухом голландской меленкой. Хруст зёрен и запах свежесмолотого кофе, как я давно убедился, являлся превосходной заменой будильнику.

– Вернёмся к нашим баранам, – произнёс я, протягивая Тропинину чашку.

– Да они меня и слушать не будут, – буркнул он, тронув синяк. – Нашёл, кому поручить.