Мастер сновидений

– Мамедов. Али Султан Мамедов. Это двоюродный племянник со стороны моей жены. Ну, так узнаешь? – Гейдар переложил трубку в другую руку. – С ребятами будешь говорить, хоть узнай, что он там рассказывает про то, что там натворил, хорошо?

– Ладно, сейчас узнаю и тебе перезвоню, – неохотно сказал Тофик. – Давай, пока!

– Ну, пока, – сказал Гейдар и повесил трубку. Встав, он подошел к окну и, прижавшись лбом к холодному стеклу, посмотрел на свой сад и виноград, сплошным ковром затянувший вешала. Неяркий свет, падавший из окна, смутно освещал мокрые ветви деревьев, на которых шумела, мотаясь под порывами ветра смешанного с дождем, листва. А Тофик, широко зевнув, вылез из-под одеяла, поёживаясь прошлёпал на кухню и поставил чайник на плиту. Дождь барабанил по окну и сиротливо мокли сонные машины во дворе.

В это же время Стас стоял в коридоре гостиницы там, где огромные витринные стекла сходились углом, и тоскливо смотрел на безлюдные улицы, оранжево подсвеченные фонарями, которые отражались в мокрой мостовой. Дождь, который встретил Стаса в аэропорту, здесь, в городе как-то спрятался среди многоэтажных зданий и не был столь пугающе неукротим, как там, на побережье, где сквозь грохот авиационных турбин доносился ровный неумолчный шум прибоя, и тянуло свежим запахом моря, смешанным с запахом авиационного керосина. Странная получилась поездка у Стаса. Перед вылетом из Москвы, уже когда была оформлена гостевая виза в азербайджанском посольстве, к Стасу домой приехал некий Алимхан, доверенное лицо тех людей, к которым обратился за содействием Храмов и сказал, что Стаса в Баку будут встречать. Какой-то там то ли Гейдар, то ли Гаджи, в общем, кто-то из местных. Никаких проблем возникнуть вроде бы не должно, потому что встречающая сторона берет на себя все заботы о Стасе и за всё проплачено. Но в аэропорту Стаса никто не встретил. Тогда Стасу пришлось на свой страх и риск уехать на такси в город, за пятьдесят километров от аэропорта и там уже устраиваться в гостиницу. Спасибо, что хоть были свободные номера, правда, баснословно дорогие. В планы Стаса не входило оплачивать свое проживание где бы то ни было, и теперь он с тревогой подсчитывал оставшиеся у него деньги, потому что если возникли какие-то осложнения, Стасу могло хватить только-только, в самый обрез, на обратную дорогу. О том, что он будет говорить Храмову, если не выполнит порученное дело и бесславно вернется к себе домой, Стас старался не думать. Он прекрасно отдавал себе отчет, что вот так, на ура, проникнуть в горы и отыскать там, среди тысяч квадратных километров вздыбленных скал и непроходимых лесов Мари Кристман ему вряд ли удастся. Его должны были встретить и передать тем людям, которые обеспечили бы ему возможность выполнения той работы, ради которой он, собственно говоря, и прилетел на Кавказ. И если что-то пошло не так, как первоначально планировалось, то у него, у Стаса, положение становилось затруднительным. Оказаться вот так, одному, в абсолютно незнакомом городе, в который и прибыл-то он, можно сказать, почти инкогнито…«Вот так и бывает всегда», – с тоской подумал Стас, глядя с высоты четвертого этажа вниз, на пустые ночные улицы, по которым, изредка отблескивая лучами фар в лужах, проносились, разбрызгивая воду, автомашины. – «Всегда, что плохо начинается – и продолжается плохо». Почему-то Стасу не хотелось сидеть в номере, окна которого выходили на парк. Ему казалось, что, стоя здесь, в коридоре, около огромных, сходящихся углом окон, он как-то сможет разобраться во всей этой неразберихе, о которой он и не подозревал, когда шел на посадку, и что если он будет продолжать здесь стоять, то вот-вот из-за угла коридора выйдет человек, который, подойдя к нему, весело улыбнется и скажет: «Стас? Ну, наконец-то! Я чертовски рад тебя видеть…» Но, увы, все это было не более чем просто приятные мечты. Нет, конечно, он мог с утра отправиться в аэропорт и улететь обратно. А вот этого Стас вовсе не хотел делать, ибо в противном случае ему пришлось бы признать, что он просто-напросто не в состоянии выполнить поставленную перед ним задачу.

Задумчиво почесав затылок, Стас, бросив прощальный взгляд в окно, повернулся и пошел по коридору в свой номер. Войдя и плотно закрыв за собой дверь, он уселся, не раздеваясь, на кровать и, раскрыв свою дорожную сумку, с тоской осмотрел ее содержимое. К сожалению, он был так беспечен и так полагался на обязательность тех, кто должен был встретить его, что в его сумке, кроме вещей и аппаратуры, не оказалось ни крошки съестного. Стас взглянул на наручные часы, которые он еще в аэропорту перевел на местное время. Стрелки подбирались к половине третьего ночи, а в такое время надежда на то, что бар на первом этаже еще работает, была очень слаба. Тем не менее, Стас, почувствовав, что он не на шутку проголодался, решительно встал и вышел из номера. Пройдя по коридору к лифту, он несколько раз нажал кнопку лифта, впрочем, безуспешно и пошагал вниз по уже затемненной лестнице.

На первом этаже было тихо. Портье дремал за стойкой, положив на скрещенные руки голову, а полицейский, охранявший вход, дремал на диванчике, подложив под голову маленькую подушечку и накрывшись форменной тужуркой. С большим трудом Стиву удалось разбудить портье, который спросонья долго не мог понять, чего хочет от него этот странный парень, а когда понял, то на его лице расплылась широкая улыбка. Портье, беспрерывно повторяя почему-то «Айн момент», нагнулся куда-то под стойку и, подобно фокуснику, извлек из ниоткуда пакет с помидорами, кусок холодной вареной баранины и початую бутылку с изображением московского кремля. Потом, оттуда же, на свет божий появился относительно чистый стакан, заварной чайник, тарелка и нож. Быстро и ловко портье нарезал помидоры и, плеснув в стакан чуть больше чем на палец прозрачной жидкости, пододвинул все это Стасу, предложив выпить за здоровье его какого-то родственника, у которого вчера был юбилей, с коего портье и прибыл на работу, чисто случайно прихватив с собой этот джентльменский набор. Стас, глубоко вздохнув, влил в себя обжигающую жидкость и какое-то мгновение сидел весь побагровевший, не в силах перевести дух, а когда, наконец, обрел дар речи, то портье весело объяснил ему, что его родственник работает на спиртзаводе, откуда и обеспечил застолье по поводу своего юбилея дармовой выпивкой. Охранник тоже проснулся и, помявшись немного, присоединился к ним, а спустя полчаса он уже рассказывал о своих студенческих похождениях и со слезами на глазах вспоминал о том славном времени, когда учился в Губинке.

Приехав в управление, Тофик оставил машину около входа, рядом со служебными машинами и, небрежно козырнув дежурному на входе, прошел к себе в отдел. Оперативник, попавшийся ому навстречу в коридоре, сказал, что сопроводиловки лежат на столе у дежурного следователя, и Тофик, буркнув что-то нечленораздельное, быстро прошел в кабинет, в котором было жутко накурено, и на колченогом столе возле дивана стояли грязные чашки из-под чая и заварной чайник с треснувшей крышкой.

Брезгливо оглядев это непрезентабельное убранство, Тофик взял со стола папку с протоколами и начал быстро просматривать бумаги, беззвучно шевеля губами. Найдя нужный протокол, он отложил его в сторону, а все остальное убрал в папку. Протокол был уже зарегистрирован, и это несколько осложняло дело, если бы Тофику надо было отпустить этого парня, поэтому Тофик, приняв деловой вид, вышел в коридор, ища дежурного следователя. Из соседнего кабинета доносились оживленные голоса, изредка прерываемые взрывами здорового жизнерадостного смеха. Тофик, с деловым видом приоткрыв дверь в кабинет, переступил порог и остановился в сразу наступившей тишине.

– Всем привет, – бодро произнес Тофик, небрежно взмахнув рукой.

– Здравствуйте. Здравствуйте, Тофик Вагифович! – вразнобой отозвались голоса. Тофик, поманив дежурного следователя, вышел в коридор. Тот, выйдя следом за ним, уставился на него с выражением ожидания на лице.

– Слушай, Тагир, – проникновенно сказал Тофик, – где у тебя этот, как его, Мамедов, ну, которого из аэропорта привезли?

– Какой Мамедов? – недоуменно переспросил Тагир, – А, Мамедов… По убою который проходит? В седьмой камере, в одиночке.

– Ты с ним говорил? – небрежно спросил Тофик. – Чего он тебе плел?

– Ай, Слушай, Тофик Вагифович, – возмущенно развел руками Тагир. – Когда мне с ними работать, дай принять, да зарегистрировать, да с бумажками этими разобраться. Вот рабочий день начнется, сам раскинешь. Кого мне, кого Мирзоеву… Успеем еще с этими уродами побеседовать. А с этим Мамедовым и говорить не о чем. Отмороженный он какой-то. Старика там бездомного забил насмерть! О чем с таким говорить?

– Да уж, действительно, – сочувственно проговорил Тофик. – Ладно, я в своем кабинете, если понадоблюсь. Хорошо?

– Ага, – согласно кивнул Тагир и нырнул в дверь кабинета, а Тофик, пройдя чуть дальше по коридору, аккуратно снял печать с двери и, достав из кармана ключи, начал свой рабочий день. Настенные часы показывали пять часов тридцать минут утра. Подумав, Тофик протянул руку к телефону и набрал номер Гейдара. На том конце трубку взяли сразу. «Ждет Гейдар, волнуется», – усмехнулся про себя Тофик, – «видать зацепило его сильно». Ну да ладно, не его, Тофика, это дело. Попросили узнать, узнал, теперь послушаем, что еще от него нужно.

– Гейдар? – спросил Тофик. – Ты слушаешь?

– Да! – голос Гейдара был раздраженным. – Почему так долго не звонил?

– Извини, дорогой, – Тофик зевнул. – Ты мне устроил начало рабочего дня на четыре часа раньше, чем обычно.

– Ничего, переживешь, – сказал Гейдар. – Что скажешь?

– А что я скажу? – пожал плечами Тофик, – ничего интересного. Согласно протоколу, в аэропорту его взяли с поличным на месте преступления!

– Я понимаю, что он не леденец там облизывал, – со злостью сказал Гейдар. – Не тяни!

– В общем, на нем убийство! – Тофик был холоден, как айсберг. – И если ты хочешь, чтобы я его вытащил, то из этого ничего не выйдет. Протокол задержания есть, в нашей документации он уже зарегистрирован, правда, этого Мамедова еще не допрашивали. Я вот сейчас сижу, думаю, кому его подсунуть, ну, я имею в виду, из следователей. А что ты хочешь?

– Я ничего не хочу, – сказал Гейдар. – Я, дорогой мой, ничего не хочу. У меня все, что мне надо, есть. И меньше всего я хочу неприятностей из-за этого наркомана. Ты меня понимаешь, Тофик? Когда у него начнется ломка, он твоим операм и следователям расскажет то, что было и чего не было. Недалеко и до беды от такого говорливого. Он ведь и про тебя может сказать…

– Откуда он… – начал Тофик и не докончил фразу. – Ты хочешь сказать, что он про меня знает? Ну и г… же ты, Гейдар!

– Не трещи, – спокойно проговорил Гейдар. – Я не могу тебе гарантировать, что он не в курсе этих дел, поэтому, дорогой мой, в твоих же интересах сделать так, чтобы никто, никогда, ты слышишь, никогда, не смог допросить его. Ты меня понял?

– Понял, – сказал Тофик и облизал враз пересохшие губы. – Да, я тебя понял…

– Ну, вот и отлично, – Гейдар улыбнулся. – Сделай это, и я твой должник по гроб дней моих. Шучу, шучу! На пяти штуках сговоримся?

– Семь, – хрипло выдавил Тофик. Людям надо дать будет…

– Ну, семь, так семь, – спокойно согласился Гейдар. – Вечерком позвонишь мне? Из дома. Ну, давай, пока, – он положил трубку. Тофик услышал короткие гудки отбоя и, положив трубку на рычаг, вытер дрожащей рукой враз вспотевший лоб. «Ладно», – сказал сам себе Тофик и бросил короткий взгляд на часы. Надо было поторапливаться. Когда начнется рабочий день, и все соберутся в отделе, он уже не сможет сделать так, чтобы этого Мамедова не трогали. На оперативке начальство обязательно потребует отчета обо всех происшествиях, задержаниях и о том, распределил ли он задержанных по следователям. Отвертеться не удастся. Поэтому, если уж он решил что-то делать, то, делать это надо сейчас, не откладывая. Решительно хлопнув ладонью по колену, Тофик встал из-за стола и, выйдя из кабинета, тщательно запер за собой на ключ дверь. Держа свернутый в трубочку протокол задержания, Тофик спустился на первый этаж и, зайдя в дежурку, огляделся, небрежно козырнув в ответ на приветствие прапорщика, сидевшего за столом с селектором.

– С кем дежуришь сегодня? – спросил он, подойдя к расписанию на стене и внимательно изучая его. – Так, так! Подполковник Гафизов… – Он обернулся к прапорщику и, весело поглядев на него, спросил: – Сержант Нефедов в твоей смене?

– В моей, Тофик Вагифович, – ответил, потягиваясь, прапорщик. – Он сейчас внизу, там, где камеры с задержанными. Он что, нужен?

– Да нет, не сейчас, – небрежно ответил Тофик. – Это уж когда сменится. Ты ему тогда скажи, пусть ко мне зайдет. Оперативка в девять начнется, так что успеет, ну ладно, пойду я!

– Ага! Хорошо Тофик Вагифович, – быстро проговорил прапорщик, протягивая руку к телефонной трубке, потому что в этот момент резко и требовательно загудел зуммер вызова. Выйдя за дверь и плотно прикрыв ее за собой, Тофик чуть-чуть задержался, прислушиваясь к разговору дежурного и решительно направился к лестнице, ведущей в подвал, туда, где были камеры.

Выйдя из дежурки, Тофик повернул к лестнице, ведущей вниз, в подвал, туда, где были камеры предварительного заключения. Здание Управления было старым, и обшарпанные стены, с кое-где облупившейся до самого кирпича штукатуркой, поросли какими-то белесыми махрами, то ли соль выступила, то ли плесень пробилась. Но Тофик лишь скользнул по этому зрелищу упадка и развала привычным взором, весь погружений в свои мысли. Нефедов был, с точки зрения Тофика, парень неплохой. Во всяком случае, выгоду свою чувствовал издалека и никогда ее не упускал. Такие люди Тофику нравились. С ними можно было иметь дело. Хотя и опасны они были по-своему… Но опасности пока от Нефедова Тофик не видел, к тому же Нефедов был многим обязан Тофику. Пару лет тому назад, когда начались чистки в рядах защитников правопорядка, Тофик отмазал Нефедова из-под сокращения и при случае не упускал возможности напомнить ему об этом. Понятно, что Нефедову это не нравилось, и он потихоньку начал скалить зубы, а Тофик, как тонкий психолог, доведя Нефедова до того момента, когда он уже был готов вцепиться ему, Тофику, в горло, тихо и доверительно переговорил с ним и предложил партнерство. И убил сразу двух зайцев. Нефедов счел, что он напугал Тофика и предложенное сотрудничество принял, как само собой разумеющееся, а, замазавшись, уже сам стал бояться разоблачения, и Тофик, взяв его под свой патронаж, приобрел верного человечка. Конечно, не один Нефедов был у Тофика в прихвате, для разных дел ведь разные люди нужны, но Нефедова Тофик ценил. За те годы, что вместе они проработали в органах, Нефедов приучился беспрекословно выполнять те распоряжения, что отдавал ему Тофик. А уж дураком-то Тофик никогда не был. Каждую операцию планировал тщательно, до мелочей. И если уж подставлял кого, то только не своих людей. Своих людей Тофик берег как зеницу ока, вплоть до того, что и в быту заставлял их вести себя прилично. Хороший офицер был Тофик, умный. Знал, где лизнуть, а где и гавкнуть. И благодаря этому сам по службе шел и людей своих за собой тащил…

Спустившись по железной, громыхающей под каблуками, лестнице, в подвал, Тофик громко крикнул: «Нефедов!» – и крик его гулким мячиком скакнул по коридору. «Нефедов!» – еще раз крикнул Тофик сквозь решетку, и откуда-то из-за угла коридора от туалетов донеслось недовольное: «Ну, здесь я, здесь. Чего орать-то?»

– Не орать тебе надо, а из пушки стрелять, – недовольно проговорил Тофик, дождавшись, когда из-за угла появится кряжистая, с головой, вросшей в тяжелые борцовские плечи, фигура в пятнисто-стальной форме. Толстые ноги в берцах ступали чуть косолапо, а руки были такой длины, что, казалось, свисали ниже колен. «Ну и горилла» – неприязненно подумал Тофик, но вслух деловито произнес: «Привет!»

– Приветствую, Тофик Вагифович, – увесисто сказал сержант Нефедов и широко, во весь рот, зевнул, дыхнув на Тофика запахом перегара и какой-то трупной гнили. Тофик едва заметно поморщился.

– Зубы по утрам чистить надо, – наставительно произнес Тофик. – Ты же все-таки лицо закона! – он усмехнулся. – А то урки о тебе плохо подумают…

– Мне их думы по фенечке, – повел плечами Нефедов. – Кого надо-то?

– Да отмороженного одного, – спокойно сказал Тофик, – ты дверцу-то мне открой!

– А? Да-да, сейчас. – Нефедов забренчал ключами. Замок клацнул. – Сейчас, – Нефедов зашел в свою дежурку и нажал кнопку открывания. Реле щелкнуло, и Тофик, толкнув дверь, вошел в коридор.

– Ты один что ли, – спросил он Нефедова. – Напарник-то где?

– Дрыхнет, – равнодушно ответил Нефедов. – Да я что, маленькая девочка, что ли? Меня караулить незачем.

– Инструкцию нарушаешь… – Тофик погрозил ему пальцем, – Нехорошо! Почему напарник спит?

– Да черт бы с ним, пусть проспится, – махнул рукой Нефедов. – Баламут, пить не умеет, а туда же…

– Можно подумать, – усмехнулся Тофик, – что кто-то пить умеет. Любой человек, когда пьяный, дураком становится, кто в большей, кто в меньшей степени. – Он тяжело вздохнул. – Ты сам-то как? Никого спьяну тут не задавил?

– Нет, к сожалению, – вздохнул Нефедов, – хотя порой очень хочется. Они, уроды эти, у меня в печенке сидят!

– Вот-вот, – подхватил Тофик. – Мы тут корячимся, на пули лезем, а как до суда доходит… Сидят эти чистоплюйчики, кобенятся! Вы, дескать, улики притянули, признание выколотили, адвокаты тоже, дерьмом нас поливают! Как работать, а?

– И не говори, Тофик Вагифович, – сочувственно поддержал его Нефедов. – Совсем плохо работать стало! Совсем! – Он помолчал, потом спросил. – Ну, кого доставать-то?