Кинодетективы. Первый выпуск

– Где ты их взяла?

– Не украла. Моя внучка с зятем в Китае работали. Вот там и заработали.

– А где Перепёлкин держал деньги? – Интересуется Савина.

– Я не знаю, – пожимает плечами Егоровна, – Мы ему на сберкнижку перевели, а уж потом куда он их дел, понятия не имею.

– На сберкнижку? – Переспрашивает Савина.

– Да.

Савина поднимается со скамейки.

– Спасибо, Егоровна. Вы очень помогли следствию.

– Меня за что благодарить? – Не понимает Егоровна, – Я вообще молчала. Кузьминичну благодарите. Это она вам всё здесь наплела.

Савина, улыбаясь, поворачивается к Кузьминичне, – Спасибо, Кузьминична.

– Всегда «Пожалуйста»! – Отвечает та.

23

Губа приводит Рыданова и Глушко к себе в подвал.

– Проходите, не стесняйтесь. Это мои хоромы.

Рыданов осматривается:

– Вполне прилично.

– Не понимаю я тебя, Губа, – говорит Глушко, – Ты сказал, что у тебя есть квартира. Зачем тогда жить в подвале?

– Это принцип, Ноздря, – отвечает тот, – Вот взять, к примеру: Валерия Ободзинского. Слыхал про такого?

– Нет, – отрицательно вертит головой Глушко, – Не слыхал.

– Темнота! – Машет рукой Губа, – Валерий Ободзинский – самый известный певец советского времени. Золотой голос.

– Ну? – Удивленно смотрит на него Глушко, – Причём здесь он?

– Вот он имел всё: квартиру, машину, славу, женщин, богатство, – рассказывает Губа. – Потом всё бросил и ушёл в «никуда».

– Зачем?

– Затем, что это не главное. Тлен. Главное внутренний баланс. Человеку это не надо.

– Что не надо?

– Квартира, машина, слава, богатство, женщины. Нет. С женщинами я, кажется, перегнул. А вот остальное балласт. Человек приходит в этот мир безо всего этого. Голый. И уходит без этого. Там это не нужно.

– Так это же там, а не здесь, – возражает Глушко.

– И здесь тоже, – говорит Губа, – У меня было всё. Я каждый день горбатился, чтобы заработать и принести заработанное в дом. И чем больше у меня было, тем больше хотелось. Из-за этого я перестал радоваться. И когда я от этого отказался, мне стало легче. Я по ночам смотрю на звёзды. Я радуюсь первым лучам солнца. Мне ничего не надо.

– Классно! – Вздыхает заворожено Рыданов, – Мне бы так.

– Подожди, «Губа», – останавливает их Глушко, – А как же твои жена, дети?

– Жена от меня ушла, – рассказывает бомж, – Дети выросли. У них уже свои дети.

– И у тебя ни разу не возникло желание их увидеть?

– Я их вижу, когда хочу.

Губа подходит к импровизированному столику, который состоит из двух ящиков, на которых лежит потёртый кейс, накрытый газетой. Из карманов извлекает свёртки и начинает выкладывать на стол.

– Сейчас будем обедать.

Рыданов хлопает в ладоши:

– Здорово. Я действительно проголодался, гуляя по воздуху.

– У нас сегодня будет царский обед, – хвастается Губа, – С осетриной.

– Откуда такая роскошь? – Интересуется Рыданов.

– На помойке ресторана «Нева» разжился.

Глушко нервно глотает подступившую слюну.

– Кто не по рыбе, – произносит Губа, – Может поесть отбивную котлету. Правда, её уже кто-то ел, но этот кусок можно выбросить.

– Я не голоден, – отвечает Глушко.

– Причём здесь одно к другому? – Миролюбиво говорит ему бомж, – Человеку нужно есть не зависимо от того, хочет он или нет. Есть еда – ешь. Нет – терпи.

Губа заканчивает накрывать стол. В центре него ставит початую бутылку водки.

– А это тоже ты нашёл на мусорке? – Спрашивает Рыданов.

– Обижаешь, «Дылда». Это я купил в магазине. За сданные бутылки.

– А почему она початая?

– Пробу снимал, – Подмигивает Губа, – Может разбавленная. Садитесь.

Глушко вздыхает, проходит и садится на ящик. Рыданов следует его примеру.