Кинодетективы. Восьмой выпуск

– Я думал, что ты с женщинами расслабляешься, – смеется Романов, – Ты ж у нас всегда ходоком был.

– Всему свое время, Коля, – говорит Игнатьев, – Совмещаю и то, и другое.

– Почему до сих пор не женился?

– Не нашел ту – единственную, ради которой я пошел бы на этот шаг. А ты?

– Ты же знаешь, Егор, что Таня уехала и забыла меня, – вздыхает Романов, – Да и её родители были против. Особенно Надежда Сергеевна.

– До сих пор по ней сохнешь? – Спрашивает Игнатьев, – Коля, ты не прав! Посмотри вокруг сколько красивых женщин. И все хотят нашей любви!

Мимо них на большой скорости проезжает машина, из которой высовывается рука с пистолетом. Номера машины заляпаны грязью.

Романов успевает заметить пистолет. Он толкает Игнатьева, сам прыгает в сторону. Звучат несколько выстрелов.

Машина увеличивает скорость и выезжает со двора.

Романов бросается к Игнатьеву. Игнатьев тяжело ранен, говорит через силу. Романов набирает на мобильнике номер скорой.

– Коля, это все «Природа» … – пытается что-то сказать Игнатьев, – Она опасна…

– Я знаю, – успокаивает его Романов, – Ты только не переживай. Всё наладится.

– «Арта» … Я собрал… компромат… – продолжает Игнатьев, – Главный редактор Павлов… Они…

Он теряет сознание. Романов дозванивается до скорой.

– Алло? Скорая? Капитан Романов, следственный отдел. Московский проспект, 220. Срочно! Огнестрельное ранение. Игнатьев Егор Иванович. Жду.

Романов сбрасывает вызов и набирает следующий номер.

– Алло? Полиция? На Московском проспекте только что стреляли в журналиста Игнатьева…

Рома отбрасывает водопроводную трубу в сторону.

– Эдик, пошли отсюда.

– Рома, его сейчас можно взять тепленьким! – Не понимает ничего Эдик.

– Я под мокруху не подписывался.

– Какая мокруха? Мы же не стреляли.

– Эдик, раскинь мозгами! – Говорит Рома, – Через минуту сюда привалит мусарня. Загребут. Ты хочешь сутки чалится на нарах, пока они разбираться будут?

– Нет.

– Пошли. Мы его в другой раз повяжем.

Рома и Эдик покидают засаду.

24

В кабинете оперов полицейские Лукин и Рыков допрашивают Романова. Лукин – пятидесятилетний майор следственного отдела, которому до выхода на пенсию остается всего полгода. Поэтому он старается никуда не лезть, мечтает о времени, когда будет ловить рыбу, собирать грибы и копаться на даче в огороде. А Рыков – молодой старший лейтенант. Работать в отдел пришел недавно из института по рекомендации дяди – полковника МВД. В нем ещё свежа вера в неизбежность наказания всех преступников. Следует всем инструкциям.

– Я – полицейский! – Доказывает он, – Вы же сами удостоверение видели.

– Деточка, – подходит к нему Лукин, – такие удостоверения у нас на Уделке килограммами продаются.

– Позвоните и узнайте! – Предлагает Романов.

– Позвоним и узнаем, – кивает Лукин.

– Но это не освободит тебя от обвинения в покушении на убийство Игнатьева, – добавляет Рыков.

– Зачем мне его убивать?

– Вот и расскажи нам: зачем? – Требует Рыков, – А мы послушаем.

– Я же скорую вызвал, – говорит Романов, – И вам позвонил.

– … чтобы отвести от себя подозрение, – высказывает предположение Рыков.

– Сознавайтесь, гражданин Романов, – просит Лукин, – Или как вас там? Меньше получите.

Романову надоедает бесполезная беседа с операми, поэтому он расплывается широкой улыбкой на лице:

– Чукча не понимает по-русски.

Лукин смеется. Рыков выходит из себя.

– Чего это вдруг ты стал не понимать?

– Чукча мал-мала в школу ходил, – сообщает Романов.

Рыков поворачивается к Лукину:

– Я его сейчас стукну.

– Не надо, – миролюбиво машет руками Лукин.

Рыков склоняется над Романовым.

– Ты будешь сознаваться, куда пистолет дел?

– У чукчи пистолета нет, – качает головой Романов, – Чукча – не охотник, чукча – рыбак.

– Он над нами издевается! – Восклицает Рыков.