Душехранитель

– Рената, это я… – послышался вкрадчивый Сашин голос.

Она мгновенно отворила дверь. Телохранитель вынырнул из темноты коридора.

– Всё в порядке у вас?

– Да! – Рената в порыве неожиданной радости сжала его горячую руку. – Где вы пропадали?

Саша ненавязчиво высвободился и прошел в комнату, чтобы она наконец закрыла двери и прекратила болтовню на пороге.

– Машину заправлял.

Ренате пришло в голову, что голосистый сторожевой пес молчал уже не меньше получаса:

– А как вы прошли мимо собаки?!

Саша заглянул в шкаф, причем, не включая свет.

– Я сказал ей: «Мы с тобой одной крови», и она посторонилась. Почему вы еще не спите? И где пистолет?

– Под подушкой.

– Я, наверное, дал его вам именно для того, чтобы вы хранили его под подушкой…

– Включите свет.

– Не надо.

Рената едва различала его силуэт: в окно пробивался слабый свет дальних фонарей и убывающей луны. В какой-то момент их разговора Саша взглянул на нее, и ей показалось в его глазах слабое мерцание, как у кошек или у собак. И тут что-то шевельнулось в душе девушки. Что-то сродни «дежа-вю». Будто случайно он задел тайную струну, захороненную где-то глубоко-глубоко, скрытую за семью печатями. Тоскливое чувство разлилось по телу.

– Что мы будем делать дальше с этим… вашим товарищем? И как получилось, что такое стало вам приятелем?

Она имела в виду их решительное различие: подобное ничтожество не могло иметь ничего общего с папиным телохранителем.

– Мы выросли на одной улице, – расстегивая пиджак, ответил тот. – А дальше – он полетит завтра в свой Ростов. В общем-то, и нам бы не мешало унести ноги куда-нибудь туда…

– В Ростов?! Что там делать?! – скривилась Рената.

Отлично ориентируясь в темноте, он повесил пиджак на спинку стула и принялся за манжеты рубашки.

– То же, что и в Челябинске, если вашей душеньке угодно, – Саша скинул рубашку, и «невидимка» стал видимым: черная ткань больше не скрывала его в ночи.

Рената невольно задержала взгляд на его тонкой статной фигуре легкоатлета, освещенной ленивой луной. Она все больше убеждалась, что, будь Саша «покруче» простого телохранителя, он мог бы считаться «её» типом мужчины.

– Вы колетесь, как ёж, и, по-моему, способны только язвить и говорить гадости! – бросила она. – Что такого я спросила? Мне уже надоел ваш тон…

Саша смягчился. Вполне возможно, что это был его привычный стиль общения и что он даже не собирался задеть или обидеть свою подопечную.

– В Ростове у меня живет сестра, – пояснил он. – Это все же лучше, чем ехать в те места, где никого знакомого нет. Вы не согласны?

– Пожалуй. Да и у меня там есть подруга… Кстати, а что вы ищете, если не секрет?

– Что-нибудь, отдаленно напоминающее матрас или одеяло. В машине я не высплюсь.

Рената подумала и решила, что он скорее перевернет комнату и в итоге уляжется на голом полу, чем первым попросит у нее что-либо.

– Если вы пообещаете хорошо себя вести, то у вас есть шанс выспаться на кровати. Только – чур! – одеяло с меня не стягивать! Не люблю я этого.

– Обещаю, – не раздумывая, ответил Саша.

Приглашать его повторно не пришлось: он на самом деле здорово вымотался за эти два дня. Пропустив ее к стене, телохранитель устроился с краю и первым делом проверил наличие пистолета под подушкой. Затем он переложил оружие под кровать, так, чтобы легко дотянуться рукой, если возникнет такая необходимость, и постарался отодвинуться подальше от Ренаты, но так, чтобы не лишиться одеяла целиком.

– Черт! – шепнул Саша. – Где же может быть этот проклятый «дипломат»?! Как можно было не запомнить этого? Хотя… у вас есть оправдание, с вами все ясно…

– Что со мной ясно?! – буркнула Рената. – Снова выставляете меня дурой?

– Нет, я… ладно, неважно. Может, ваши деньги не при чем, может, при чем. Но я носом чую, что дело в «дипломате» и что, кроме денег, есть что-то еще…

– Поговорим об этом завтра! – девушка, обиженная на то, как он (на ее взгляд, демонстративно) отползает от нее, отвернулась к стене и потянула за собой одеяло.

Проводив взглядом безнадежно ускользающий край, Саша не стал спорить. Он перевернулся на живот, уткнулся лицом в локоть, и дыхание его стало ровным, тихим, почти не слышным.

Рената тоже задремала. Перед глазами уже засверкала было водная гладь храмового бассейна, а за колоннами послышались заклинания жрецов, воспевающих смерть и возрождение какой-то птицы, как вдруг все куда-то свернулось.

Девушка очутилась в ином месте. Здесь был отец, и она знала, что видит последние минуты его жизни. Самое ужасное, что, находясь рядом, Рената не могла предотвратить его гибель.

– Папа! – сдавленно кричала она. – Не выходи к машине, папа!

Тут откуда-то в этом сне появился Саша. Но это был странный Саша: такой только во сне может привидеться, да и то лишь в разгоряченном воображении. Правильнее сказать, что Рената сама Решила, что это – ее телохранитель. На самом деле новый персонаж был бесплотное ничто в черном балахоне с нашивками из бисера – мелких драгоценных камней зеленовато-голубого или золотистого оттенка. Оно протянуло руку, и широкий рукав слегка вздернулся. Запястье было стянуто широким напульсником из чеканного сплава меди и серебра. Эта вещь и сама его кисть нормальная, плотская, из кожи и костей, с едва заметным сплетением вен на тыльной стороне – успокоила отчаявшуюся девушку: детали были достаточно земными, достаточно реальными, чтобы их хватило для доказательства, что существо это – человек. Поддержав Ренату под локоть, загадочная капюшоноголовая тень увела ее прочь от ужасного места. Девушка рванулась назад и увидела смерть отца.

– Папа! – зарыдала она пуще прежнего.

Тогда существо обняло ее, обволокло своей горячей, неистовой, настойчивой энергией и словно отдало ей часть собственной жизни, потому что Рената почувствовала, как воскресает она в этих странных объятьях.

С мокрыми от слез щеками, на мокрой же подушке она вынырнула из сна. Что-то горячее лежало у нее на плече. Рената оглянулась. Это была Сашина ладонь. Привстав на локте, он смотрел на девушку и усмиряюще поглаживал ее руку.

– Мне приснился отец, – объяснила она почти басом и шмыгнула носом, пытаясь скрыть, что плакала. Ей было неловко от сознания того, что, подобно буйнопомешанному Гарику, своими воплями она умудрилась разбудить только-только прикорнувшего телохранителя.

– Я знаю, – тихо сказал он.

– Если бы вернуться назад хоть на недельку…

– Так не бывает. Это уже есть, и все, что будет, тоже обязательно уже где-то есть…

– Больше я не буду спать, – Рената села, прикрывая грудь. – Лучше вообще не спать, чем так мучиться… Я чувствую себя виноватой: мы с ним поссорились и не успели помириться. Такое чувство, что я невольно накликала на него беду…

– Вы знаете, что это не так…

– Ненавижу сны!