Сихирти

– И не догадываешься?

– И не догадываюсь, – прикинулся дурачком хозяин «Схватишек».

– Узнаю Туди, – хмыкнула женщина. – Он любит говорить загадками, ничего не пояснять, а если просишь что-нибудь растолковать, то злится, как чёрт. А ещё не любит рассказывать новичкам, куда они попали. Ко мне таскает.

– Туди это старый гном? – бизнесмен наблюдал, как рука женщины скользнула по его бедру вверх и там застыла. – Я всё правильно понял?

– Он самый. Единственный, кто разговаривает по-русски. Хотя, насколько я знаю, есть ещё некоторые, кто балакает по-нашему. Племянник императора точно, и ещё кто-то.

– А кто они? – задал Никита навязчивый вопрос, а после из него вырвался целый поток. – Что это вообще за место? Куда я попал? Что со мной будет? Как отсюда выбраться? Почему…

– Тпру-у-у-у! – женщина осадила его словно разогнавшуюся лошадь. – Ишь ты! Разбежался! – рука ласково прошлась по бедру вверх-вниз. – Во-первых, запомни самое главное правило: вести себя надо как можно тише. Как мышь, как призрак. А ещё лучше, как пылинка. Вижу-вижу. Сейчас лопнешь от вопросов. Совсем недавно сюда попал?

– Да.

– Вижу. Раз никто не успел ничего рассказать, значит, вообще молод-зелен.

– Так что это такое вообще творится! – прикрикнул бизнесмен.

– Ты не кричи, не кричи, – похлопала по бедру женщина. – Всё я тебе расскажу, не волнуйся. А криком ты здесь причинишь себе лишь вред.

«Заткнись!» – вспомнил Никита женский голос, предупреждавший, чтоб не кричал.

– …здесь всё надо делать в тишине. Спать, есть. Даже разговаривать. Слышимость просто потрясающая, да к тому же…

– Что-то ты сейчас в голос разговариваешь, а не шепчешь, – упрекнул Никита.

– Конкретно мне можно! – с гордостью произнесла женщина.

– И чем заслужила такую почесть?

– Тебе уже неинтересно место, куда ты попал? – слегка сжала она бедро.

– Интересно, – буркнул Никита. Ему были неприятны эти прикосновения. Зажмурившись, представил, как сидит на диване в подмосковном доме, а к нему подходит Лариса в высоких лакированных сапогах и кожаном боди.

– Ты наверняка что-нибудь слышал об этом народе. У нас их называют по-разному. Гномы, зетте, сиды, чакли, биценты, людки, сирчи, дивьи люди, чудь белоглазая. У них много названий, все я даже не перечислю. Сами себя они называют – сихирти.

– Слышал что-то… – на выдохе пробормотал Никита. Лариса мгновенно забылась.

– Человек заставил уйти их под землю и вот… живут, как видишь, – горько усмехнулась женщина. – Ты не переживай, – провела она по бедру вниз-вверх. – Чего так напрягся? Они добрые. Даже миролюбивы, в принципе. Это мы были до такой степени… подонками, что нападали на беззащитных. Уничтожали их. Вот они и скрылись там, куда человек лезть боится.

– Под землю, – закончил бизнесмен.

Несколько мгновений просидели в тишине, даже щебетание охранников смолкло, будто они уснули.

– Не могу поверить, – помотал головой Никита. – Чушь какая-то! Подземный народ. Сихирти. Гномы. Зачем мы им?! Зачем нас… спаривают? – выдавил последнее слово. Ощущать себя одомашненной скотинкой было странно и больно.

– Всё до смешного просто и до жути страшно. Из детей потом делают безропотных рабов.

– Рабов?! – переспросил бизнесмен, будто в первый раз услышал это слово. – Мне не показалось?!

В ответ тишина. Гномы в коридоре вновь о чём-то защебетали, да с таким энтузиазмом, будто обсуждали прямую трансляцию чемпионата мира по футболу.

– А говорила миролюбивые, – поёжился хозяин «Схватишек», словно температура резко упала на десяток градусов.

– Если девушка не может забеременеть в течение трёх циклов, то её отпускают. Но такое бывает редко. В основном здесь мрут, как мухи. Антисанитария, роды, нехватка витаминов. В общем, тебе предстоит на это насмотреться.

В плясавших по пещере отсветах пламени лицо бизнесмена выглядело, как восковая маска. Женщина подождала, когда он что-нибудь ответит, но так и не дождалась.

– Мужчин здесь несколько. От пяти до десяти, – продолжила она. – Их постоянно водят к девушкам. Кого и куда вести, как раз и решает Туди. Он следит за циклами женщин. Да и сами девушки часто ему помогают. Если мужчина не может три раза подряд переспать с девушкой, его также отпускают. Но такое тоже редко бывает. Вы мужики, обычно сбежать пытаетесь, и ничем хорошим это не заканчивается.

– Не нравится мне слово «отпускают»?! – насторожился Никита. – Попахивает чем-то… плохим.

– Ты прав, – хмыкнула женщина и, словно ненароком, слегка сжала бедро. – Это слово означает, что тебя попросту выведут за пределы Тоннелей, контролируемых Сихирти. Как они называют его – Внешний Мир. А там… – несколько мгновений помолчала, подыскивая слова. – Невесть что. Судя по тому, что наверху об этом ничего не известно, то никто наружу не выбирался. Иногда оттуда, конечно, возвращаются. Несут такую ахинею, что и на уши не натянешь. Прошлый, например, мужчина. До тебя который был. Отпустили его, а он возвращается через три дня. Вид полоумного, слюни пускает, бред какой-то лопочет. Хотели его ещё раз отправить, да не смогли заставить. Пришлось попросту убить.

– И много здесь до меня было? – затаил дыхание Никита.

– Много, – на выдохе произнесла женщина. – Очень… очень много. Людей здесь не берегут. Рядом Москва, а народу там навалом. Всегда можно набрать новых. Но хороших работников любят. Так что… Береги своё, – взялась за причинное место. – Хозяйство и всё будет хорошо.

– И никто… не… попытался… сбежать?! – начали заплетаться мысли у бизнесмена. Он почувствовал себя школьником-девственником, которому одного взгляда на полураздетую женщину достаточно для разрядки.

– Пытались. В том-то и дело, что многие пытались, хоть их и предупреждали, что отсюда нет выхода. Точнее, выход-то, конечно, есть, но человеку его не найти. Тут многокилометровые лабиринты. И лишь сихирти могут показать путь наверх.

У Никиты разум начал затуманиваться страстным желанием. Рука женщины совершала лёгкие и плавные движения, умело возносила на вершину блаженства.

– Здесь бродит множество преданий о том, как люди пытались выбраться, – перешла она на томный шёпот. – Ты их ещё обязательно услышишь.

Никита перестал что-либо понимать. Голова не работала, вся кровь схлынула вниз.

– К тому же, кроме сихирти, в этих лабиринтах иногда можно встретить такое… что плен у них покажется райским курортом. Та-ак. Вижу, что уже готов делать то, ради чего тебя здесь оставили. Советую закрыть глаза и приступать.

* * *

Боль во рту не давала сосредоточиться. Никита откусил мяса. Принялся медленно и аккуратно пережёвывать, чтоб не зацепить больной зуб.

Бизнесмен начал свыкаться с жизнью, когда ешь, спишь и удовлетворяешь нужды организма. Много думал о бизнесе: как будет развивать его дальше, какие для этого предпримет ходы и внедрит нововведения. Но зуб с каждым днём болел всё сильнее. Вскоре Никита уже не мог сосредоточиться на мечтах, мысли всё время возвращались к боли. Тогда он начал сам с собой играть в игры: города, потом в птиц, животных, фильмы, рок-группы, мороженное и многое другое. Иногда мимо темницы проходили сихирти, сопровождали беременных девушек. Один раз провели небеременную. Она рыдала и беспрерывно лопотала невнятицу.

«Отпускать» – равнодушно подумал Никита.

Большую часть времени мимо камеры шныряло ыкающее существо. Никита его больше не задевал. В мозгу, как морковка перед ишаком, засели слова женщины: «К тому же, кроме сихирти, в этих лабиринтах иногда можно встретить такое, что плен у них покажется райским курортом». Когда существо проходило мимо, долетал запах гнили. Никита научился безошибочно определять приближение этого создания. Пару раз пытался выспросить о нём у Туди. Но это оказалось настолько же безрезультатной затеей, как из свинца сделать золото. Старик, словно партизан, так искусно отмалчивался от всех вопросов, что и пытки вряд ли б помогли.

У «мертвяка», как бизнесмен прозвал ыкающее создание, был отменный слух. Стоило Никите бесшумно подойти к выходу, как оно подкрадывалось и останавливалось неподалеку. Выжидало, когда человек выйдет за пределы безопасного помещения. Пару раз бизнесмен попытался поговорить с кем-нибудь из соседних «камер». Существо мгновенно оказывалось рядом. И если бизнесмен продолжал пытаться до кого-нибудь докричаться, то на него обрушивались удары. И не было разницы, находился он в своей камере или нет. Вскоре Никита прекратил эти эксперименты.

Еду два раза в день приносил Туди или кто-нибудь из воинов. Насчёт дней бизнесмен, конечно же, не уверен, просто начал считать за прожитый день два приёма пищи. Кормили всегда однообразно: мясо (хозяин «Схватишек» долго гадал, чьё, пока Туди не сказал, что конина), корешки, иногда жареные грибы и невкусные лепёшки. Каждый вечер кто-нибудь из молодых воинов выносил эмалированное ведро с отходами жизнедеятельности. Однажды Никита, ради эксперимента, попробовал взбрыкнуть и возмутиться подобными условиями. Старик хмыкнул и сказал:

– Не нравиться, можешь и в угол срать. Были здесь и такие чудики. Но учти, что тебе потом рядом с этой кучей спать. А убирать за тобой никто не будет. Понятно?

Чаще чем хотелось водили к женщинам. Если бы Лариса узнала, в каких позах, одеждах и обстоятельствах Никита представлял секс с ней, то побежала бы покупать подвенечное платье. К тому же бизнесмен уже пару раз представлял, какой бы стала его жизнь, предложи он руку и сердце помощнице. Поженились бы скромно, с минимальным количеством гостей, зато после слетали бы на Мальдивы или в другую экзотическую страну. А может и не в одну – тут бы хозяин «Схватишек» предоставил пассии полный простор для фантазий. Однако он знал Ларису и её отношение к отдыху. У неё даже такого слова в лексиконе нет. Она всегда говорила – безделье.