Выстрел в бога

Для России двадцать первой века стало нормой то, что все люди равны, но есть те, кто ровнее других.

Самое удивительное, что в те дни умерли родители всех двойников. Со всеми произошли какие-то трагические случайности. Порой настолько нелепые, что их и выдумать сложно.

Лишь у Бога родители остались живы. А ещё через год в разговоре с Матвеем он упомянул, что в то время сильно поссорился с предками, которые заставляли его меньше сидеть в ванной по ночам.

Бог, как и Матвей, быстро стал самым заядлым «пользователем параллельных миров». Он не пропускал ни одной ночи, никогда не прекращал связь раньше времени. По его же словам, у него из-за этого были большие проблемы с родителями, которые хотели, чтобы их сын стал личностью, а не проводил ночи напролёт за болтовнёй.

Жизнь текла неизменно и ровно. Работа – дом – ночные встречи с самим собой. Матвей так втянулся в такое бытие, что уже не понимал, как существовал раньше, до открытия портала в параллельные миры.

Больше всего ему нравилось разговаривать с Богом. Этому двойнику Матвей доверял и однозначно прислушивался к его мнению. Если зеркало соединяло с Богом, то они всегда разговаривали до рассвета, тогда как с другими двойниками Матвей общался максимум пару часов.

К сожалению, зеркало не позволяло выбирать собеседника. С кем соединяло, с тем и приходилось общаться.

Матвей подошёл к родимой проходной в четырнадцать сорок девять. Поздоровался с охранником, провёл пропуском через СКУД и прошёл на территорию складского комплекса.

Очередной рабочий день начался. Только теперь, шагая к раздевалке, Матвей знал, что всему этому скоро придёт конец. Осознание, что довольно скоро он станет обеспеченным человеком, придавало сил.

Теперь он знал, что ещё чуть-чуть и будет вспоминать прошлую жизнь как страшный сон.

А исполнит его мечту – он сам, но из другой вселенной.

***

Рабочий день выдался на редкость трудным. Почти все накладные имели тяжёлые позиции – например, пять девятикилограммовых упаковок порошка. Или ящик литрового средства для мытья посуды, за которым ещё и лезть приходилось на третий стеллаж. Лестниц на складе не имелось – на этом руководство тоже экономило. Как-то Матвей услышал возмущение одного из сотрудников по этому вопросу. Ответ начальника был гениален до дебильности:

– Ты же от обезьяны произошёл! Вот и забирайся!

Так и работали. Карабкаясь по стеллажам, точно обезьяны. Доставать в одиночку тяжёлую коробку с третьего стеллажа, располагавшегося на высоте четырёх метров – обычный рабочий процесс. При этом всё разбитое, естественно, вычиталось из заработной платы, но этот товар не отдавался комплектовщику, а продавался торговым сетям со скидкой, достигавшей восьмидесяти процентов (в зависимости от степени повреждения упаковки). На любое возмущение подобным фактом комплектовщики получали единственный ответ от начальника:

– Что-то не нравится? Собирай вещи и вали. За забором ещё десяток таких, как ты.

Матвей иногда вообще не понимал, как умудрился задержаться на этой работе так надолго. Правду говорят – человек привыкает ко всему. К рабскому труду, к унижениям, к нищенской оплате труда, к бесконечному бегу в колесе.

Привыкает, а потом начинает считать, что только так и надо жить.

Домой Матвей вернулся за двадцать пять минут до полуночи. Наскоро перекусив бутербродом, заварил крепкого кофе в термокружке. Притащил в ванную комнату стул. Свеча с зажигалкой у него всегда находились «на боевом посту». За всеми этими приготовлениями прошли двадцать с лишним минут. Наконец, Матвей зажёг свечу, закрыл дверь, сел на стул и сделал маленький глоток вкусной и бодрящей, но горячей жидкости. Сеанса связи оставалось подождать минуту-другую. Может, меньше. Привычно запахло воском. Запоздало Матвей вспомнил, что забыл мобильник в комнате. Впрочем, это не страшно. В утренней тишине звонок его будильника наверняка слышен и на соседних этажах.

По зеркалу прошла рябь, а уже через мгновение открылся портал в другой мир. С той стороны сидел улыбчивый парень с вечно выбритой головой. Белый кафель в его ванной комнате в паре мест отвалился. Он уже год собирался сделать ремонт, но никак не мог накопить денег. На его раковине также горела свеча. На закрытой стиральной машине с вертикальной загрузкой стояла большая кружка с зелёным чаем. Он всегда выходил на связь с параллельными мирами, вооружившись зелёным чаем. А когда жидкость заканчивалась, то шёл спать. Ведь утром ему требовалось подниматься на учёбу, а после идти на работу.

Прозвище этого двойника – Труп. Дело в том, что учился он на патологоанатома, но в будущем хотел всенепременно стать судебно-медицинским экспертом. Именно от своего двойника Матвей узнал, в чём разница между двумя этими профессиями. Оказалось, что судебно-медицинский эксперт исследует трупы, у которых есть признаки насильственной смерти, тогда как патологоанатом исследует вырезанные ткани на предмет причин возникших патологий. Труп даже уже работал при Соминской ЦГБ в отделении судебно-медицинской экспертизы каким-то там помощником. Большего Матвей о деятельности двойника знать не желал. Он вообще не понимал, как мог, пусть и в другом мире, стать тем, кто возится с трупами – разрезает их, копошится в органах. Да ещё и поистине тащится от этой работы. Матвей несколько раз представлял себя в роли судебно-медицинского эксперта, и его реально начинало тошнить.

– Здорово, не мой будущий пациент! – хохотнул двойник.

Именно при общении с этим двойником Матвей на себе испытал все радости врачебного чёрного юмора. Порою тот был настолько чёрен, что негр ночью покажется розовым фламинго.

– Привет, – кивнул Матвей. – Как дела?

– Интереснее, чем у большинства людей, с которыми я работаю! – как всегда, в своём стиле ответил Труп. – Ты лучше скажи, ты уже установил ту штуковину, выданную Богом?

– Не-а, – покачал головой Матвей. – Ещё не успел.

– А чего тянешь? – двойник взял кружку и сделал большой глоток зелёного чая. – Знаешь ли, смерть она всегда рядом. Уж я-то знаю, каждый день с ней встречаюсь. Так и не успеешь побыть богатым.

– Да поставлю-поставлю, – заверил Матвей. – Ты лучше скажи, куда ты её поставил? У нас миры очень похожи, может и у меня получится туда же её спрятать.

– Я спрятал в холле ЦГБ. У тебя ведь вряд ли это получится?

– Да, – поджал Матвей губу. – Вряд ли.

А потом вспомнил, что ещё не рассказывал Трупу о своих любовных похождениях. Решил исправить эту оплошность. Рассказ и обсуждение сложившейся неприятной ситуации заняли чуть более часа, за которые двойник допил зелёный чай.

– Ты прав, что с ней расстался, – сделал заключение Труп. – Есть у нас такая шутка: «В каждом человеке есть что-то прекрасное, надо только поискать». Так вот, в таких людях ничего прекрасного нет. Не нужна тебе такая девушка. Впрочем, как мне кажется, ни одному вменяемому мужику она не нужна.

– Сто процентов, она другого мнения, – сказал Матвей.

– Да какая разница, какое мнение у будущего трупа? – хмыкнул двойник. – Такие дамочки, как правило, не понимают мужской психологии. И слишком много о себе думают. Слишком. А внутри они, кстати, ничем от другой женщины не отличаются. Собственными глазами видел, – хитро подмигнул он. – Ладно, давай закругляться, – указал пальцем на пустую кружку. – Завтра у меня, как всегда, много мёртвых дел.

– Хорошо, – кивнул Матвей. – Давай, до встречи.

Труп открыл дверь в ванную. Зеркало, после мимолётной ряби, показало, как и полагается добропорядочному зеркалу, отражение. Теперь оставалось лишь подождать, когда появится двойник, который готов выйти на связь.

Матвей не знал, сколько всего миров. По его подсчётам где-то триста двадцать. Другие двойники тоже называли приблизительно эту цифру. Точно не знал никто. Кроме Бога, конечно. Но он на вопрос о количестве миров никому так и не ответил.

Несмотря на громадное множество параллельных реальностей, Матвея чаще всего соединяло с девятью двойниками: Богом, Зоо, Барыгой, Жигало, Трупом, Цыганом, Агентом, Роботом и Детсадом. Остальные попадались намного-намного реже. Бывало даже, что после семи лет еженощного общения с другими вселенными, зеркало впервые соединяло с каким-нибудь из двойников. Из чего Матвей сделал вывод, что его подсчёты о количестве других миров могут быть в корне неверны.

Последний раз такое событие произошло десять ночей назад, когда в три утра зеркало соединило с Мясником.

Матвей даже не сразу узнал этого двойника. Если быть точнее – то не сразу узнал самого себя в худом, заросшем человеке со стеклянным взглядом. А потом вспомнил, что об этом индивидууме ему пару лет назад рассказывал Барыга.

Барыгу тяжело чем-то удивить. Он всегда под кайфом, да и повидал много разных моральных уродов, готовых за дозу перерезать горло матери. Однако даже на него Мясник произвёл впечатление.

В ту ночь Матвей понял, чем именно Мясник произвёл такой эффект на Барыгу. Оказалось, он маньяк. Убивает исключительно молодых женщин – проституток. Или тех, кого считает проститутками. Джек-потрошитель двадцать первого века. Матвей не смог долго разговаривать с этим двойником. У того основательно заехали шарики за ролики, и никакой внятной беседы с ним вести не получилось. Матвею даже не удалось выяснить, чем Мясник зарабатывал на жизнь. Двойник лишь не мигая смотрел в зеркало и рассказывал как убивал. Начиная с последней жертвы. В мельчайших подробностях. Матвей быстро понял, почему этого двойника прозвали Мясником. Он не просто убивал… Он разрезал тела на мелкие-мелкие куски. Судя по всему, ими и питался.

В ту ночь Матвей сделал то, что совершал крайне редко – резко разорвал связь с параллельным миром. Просто потому, что уже не мог слушать о собственных зверствах. Не мог смотреть на такого себя. Почему этого двойника не посадили, желательно навсегда, он не знал. Может, в его мире нормально убивать проституток? После всего виденного Матвей бы не удивился такому повороту.

Зеркало пошло рябью и уже через несколько секунд показало Матвея Котова из параллельного мира, который сидел на потрёпанном офисном стуле. На его голове, как всегда, будто случился взрыв. Длинные растрёпанные волосы торчали в разные стороны. Жидкая борода свисала некрасивыми сосульками. В момент, когда зеркало соединило два мира, он пил пиво из пятилитровой удлинённой стеклянной бутылки. Матвею всегда казалось, что это самая неудобная тара, в которую можно налить пенный напиток. Однако в мире Писателя – это самая обычная посуда для пива.

– Представляешь! Я, в общем, конкурс выиграл! – выпалил Писатель, резко убрав удлинённую пятилитровую стеклянную бутылку ото рта. Он сделал это настолько быстро, что по бороде потекло светлое пиво. – Точнее проиграл!

Матвей одновременно обожал и не любил общаться с Писателем. Внешность этот двойник имел отталкивающую. Да и его привычки вызывали неприязнь. При этом стоило с ним заговорить на какую-нибудь философскую тему, как Писатель начинал так умно рассуждать, что Матвею хотелось его слушать бесконечно.

– Что за конкурс? – из вежливости поинтересовался Матвей.

– Сейчас, в общем! – двойник вновь приложился к бутылке, которую держал двумя руками.

Из-под жидкой бородёнки Матвей видел прыгавший вниз-вверх собственный кадык. Он понятия не имел, на какие деньги жил Писатель, но после школы двойник нигде не учился. Он лишь сидел и писал-писал-писал. Причём всё сразу: стихи, статьи, рассказы, книги и даже пьесы. Стихи он просто разбрасывал по сети, и те расходились по группам социальных сетей, создавая рекламу. Статьи продавал на биржах копирайтинга. Книги в жанре женской эротики размещал на специализированных площадках, ведь в интернете это самый продающийся жанр. Рассказы отправлял на различные конкурсы, где изредка что-то даже выигрывал, а пьесы…

Что двойник делал с пьесами, Матвей не знал.