Вирус

Словно соглашаясь с предложенной помощью, он направился к машине, но в последний момент передумал, сиганул через кусты и быстро скрылся за зеленными коробками вездесущих гаражей.

«Спортивный малый. Может, лихая и вынесет, – подумал Медведев, усаживаясь в машину, и теперь уже не торопясь продолжил прерванный путь.

Конечно, можно было бы попробовать догнать мальчишку, но что он сможет ему предложить? Вспоминая слова полковника, впору было самому подаваться в бега. В мрачном расположении духа Медведев прибыл в отделение милиции и тут же натолкнулся на знакомого светловолосого лейтенанта. Тот встретил профессора злорадной улыбкой:

– Знали бы вы, что ваш друг здесь устроил. С ума сойти!

Медведев в общих чертах знал, поэтому ожидаемого молоденьким милиционером вопроса не задал. Надеяться на то, что Ивана отпустят без его вмешательства, не приходилось. Только «документы» за подписью секретаря государственного казначейства США решили судьбу матерщинника и скандалиста. Так или иначе, но Иван был отпущен восвояси. А профессор после скорого поражения в борьбе с коррупцией решил отправиться к нему на квартиру, ожидая застать там полковника. Пока ехали к дому, он вкратце пересказал Ивану разговор с Ковалем, умолчав при этом о встрече с Потемкиным. Вместо того, чтобы успокоиться, узнав о том, что Славка находится под опекой полковника, Пугачев рассвирепел: он кричал, ругался матом, вспоминая всех родственников Ивана Васильевича и родственников его родственников. Непонятно, сколь глубоко возмущенный муж погрузился бы в родословную Ивана Васильевича, если б не вмешательство профессора.

– Ваня! – смущенно покачивая головой, пробормотал Медведев. – Причем здесь бабушка его бабушки?

– А Славка причем? – негодовал разгоряченный Пугачев, не желая успокаиваться.

Пока он бушевал, профессор вырулил в притихший дворик, и старенький «пассат» затормозил перед знакомой пятиэтажкой. Заглушив мотор, Медведев вылез из машины и, оглядываясь по сторонам, вошел в подъезд.

– Ваня, а где живет друг твоего сына Потемкин? – спрашивая словно о чем-то только что пришедшем в голову, Медведев постарался подчеркнуть незначительность вопроса.

– Димка? – Подойдя к дверям квартиры, Иван махнул рукой вверх. – Этажом выше. Черт! Куда-то ключи засунул, – продолжил он, копаясь в карманах.

Медведев поднялся на пару ступеней и, задрав голову, стал рассматривать дорогую железную дверь.

Заметив взгляд профессора, Иван мотнул головой и, как бы отвечая на мысленный вопрос шефа, произнес:

– Для Потемкиных слишком жирно будет, такая дверь. Они живут прямо над нами. Обычная старая картоннофанерная дверь снаружи, такая же убогая, как и квартира изнутри.

Решив не рассказывать Пугачеву о встрече с Потемкиным, Медведев был вынужден и дальше валять дурака.

– Я поднимусь на минутку. Посмотрю, дома ли он.

Не дожидаясь ответа, он быстро поднялся по грязным ступеням и остановился перед обшарпанной дверью. Такую фанерку и ломать не нужно: толкни – сама откроется. Словно в подтверждение его мыслей внизу хлопнуло, и деревянная створка, уступая порыву холодного ветра, медленно отворилась.

Медведев потоптался на месте, не решаясь переступить порог чужой квартиры, несколько раз вдавил треснувшую кнопку допотопного звонка. Бодрое треньканье, сливаясь с криками возмущенного Пугачева, эхом отозвалось в подъезде. «Что еще произошло?» – Прислушиваясь к воплям снизу, профессор сделал нерешительный шаг, заглянул в квартиру. Природное любопытство, присущее ему, пересилило благоразумие, вопившее в этот момент истерическое «Остановись!», и он переступил порог.

– Проходите, Дмитрий Степанович, не стесняйтесь, – раздался знакомый голос из соседней комнаты. – Я уж и не чаял вас дождаться.

Полковник сидел на стуле в центре комнаты и, закинув ногу на ногу, с чрезмерным вниманием наблюдал за качающимся перед глазами носком своего ботинка. Заметив вошедшего профессора, он поднял голову и, улыбаясь, указал на старенький обветшалый диван.

– Присаживайтесь! Поговорим, пока ваш подчиненный оттачивает бранное мастерство, – прислушиваясь к доносившимся крикам, Иван Васильевич с уважением добавил.

– Как излагает! Любо-дорого послушать. Не то что нынешняя молодежь. Кстати, Дмитрий Степанович, именно молодежь наша меня волнует больше всего. – Полковник смутился, точнее, изобразил смущение. – Не стану лукавить. Ваш «Синарион» меня интересует гораздо больше мальчишек, но я уважаю мнение профессионалов. А профессионалы утверждают, что без них у нас нет шансов достучаться до вашего электронного подопечного. Впрочем, вы и сами, похоже, того же мнения. Иначе бы не гонялись за ними по геймерским клубам.

– Как же ваши профессионалы упустили Потемкина? – съязвил Медведев, непроизвольно опуская взгляд к начищенному до блеска башмаку полковника. – Иван Васильевич, зачем вам Потемкин? Ведь мозг – Славка, а он у вас.

Коваль резко сжал губы. Глаза сквозь хищный прищур полоснули ледяным огнем.

– Бросьте валять дурака, профессор! – рявкнул он. – Мы не единственные ищем мальчишку. Илья подтвердит.

Хлесткий удар ладони по колену пригвоздил покачивающуюся ногу к полу. Заметив непонимание во взгляде Медведева, полковник улыбнулся.

– Илья – это мой сотрудник, Ванькин, вы с ним уже встречались! – пояснил он. – То, что создали вы, интересует не только нас. Да-да-да! Многие хотели бы добраться до вашего «Синариона», чтобы уничтожить информацию, которую он у них изъял. Еще больше людей хотели бы завладеть информацией, полученной вашим подопечным с других машин Сети. Хорошо, что у них нет такой возможности, плохо, что ее нет у нас. А ведь очень скоро и они узнают о роли наших хакеров в этом деле. И тогда Потемкину не поздоровится. Думаете, кто-нибудь станет уточнять, что он просто мимо проходил? Если к тому времени мои ребята не сумеют изолировать его так же, как Пугачева, ему не поздоровится. Не буду лукавить – мы тоже не альтруисты. И у нас в этом деле имеются свои интересы, но… Посмотрите, какая жизнь у парня. Пожилая мать, одна, – Коваль широким жестом обвел убогую квартиру, – хрущоба, мебель, место которой на свалке. Вы в холодильник загляните, – голос полковника смягчился. Иван Васильевич на мгновенье превратился в заботливого родителя. – Конечно, мальчишку без внимания не оставим. Как только закончится эта канитель, определим к себе в спецшколу. Вы бы видели, как он от моих архаровцев с четвертого этажа сиганул! Без раздумья! И, главное, ведь ничегошеньки не повредил: встал и пошел. Да не пошел – побежал! Мои штурмовики не решились повторить подобный трюк, потому-то он и скрылся. Талант у мальчишки! Нам такие орлы позарез нужны!

Глаза полковника словно бы вспыхивали при каждом слове. Зрачки едва заметно расширялись, притягивая взгляд и затуманивая сознание. Подчиняясь непонятному внутреннему зову, Медведев уже готов был поверить обещаниям Ивана Васильевича. Но тот, словно исчерпав запас внутренней энергии, неожиданно замолчал. Лишь устало прикрыл глаза и откинулся на спинку стула. – Решайте, профессор, с кем вы, пока вас не вытолкнуло на противоположную сторону баррикады. – Полковник невесело улыбнулся, показывая, что ему не нравится подобное развитие событий. – Кто не с нами, тот против нас, – пояснил он.

– Пугаете? – резко спросил Медведев, стряхивая сковавшее его оцепенение. Он перестал чувствовать завораживающую силу гипнотического взгляда. – Видимо, не все у вас гладко, если и вы за мальчишкой бегаете.

Хищник в глазах полковника вновь проснулся, заслонив собой милого и убедительного в своей искренности человека.

– Будь у меня разрешение начальства, вы бы давно сидели в камере, – Коваль потер висок указательным пальцем, потрогал аккуратный клинышек бородки. – Жаль, не хотите с нами сотрудничать, – произнес он и резко дернул головой, как будто наткнулся в своих мыслях на что-то важное, но незаслуженно забытое. – Кстати! Ваш Славик работает с моими ребятами, – выдержав небольшую паузу, Иван Васильевич притворно вздохнул. – Правда, код доступа к вашему «Синариону» мы от него так и не получили, но вы же знаете, что язык развязывать наши медики научились хорошо. Да-да-да! Я и сам надеялся обойтись без этого, но, видимо, не судьба.

Медведев вздрогнул. Мышцы рефлекторно напряглись. Он понимал, что полковник провоцирует его, но ничего не мог с собой поделать – его трясло.

– Сволочи! Он же просто подросток, которому бог дал больше ума, чем другим! Возможно, даже больше, чем нам с вами!

Кулаки непроизвольно сжались, и он ринулся вперед. Он не знал, что будет делать, когда сумеет достать Коваля. Но стул был пуст и Медведев по инерции пролетел дальше. В то же мгновение в затылок ударила острая боль, парализующая тело, но не отключающая сознание. Пол резко прыгнул навстречу, больно ударил шершавой половицей по лицу и замер. Шевелиться не было сил, язык не поворачивался. Оставалось только лицезреть старые обшарпанные доски, местами сохранившие потрескавшуюся коричневую краску и широкие щели, сужающиеся в бесконечности. Где-то вдали послышались грубые голоса и перед глазами возникли массивные казенные ботинки.

– Смотри, сержант! – прогремел над головой сочный бас. – Скоро интеллигенты домушников без работы оставят.

Невидимый сержант заржал в ответ и промычал что-то нечленораздельное.

– Ладно, Кобрик, давай этого в машину, посидит в клетке, пока мы по городу мотаемся, а того, что орет как резаный этажом ниже, я допрошу сам. Нужно, чтобы он заявление о взломе написал, – продолжал басить голос над головой. – Взломщика взяли.

Медведева подхватили крепкие руки, потащили из квартиры, выволокли из подъезда на крыльцо, и запихали в милицейскую машину.

Глава седьмая

ПЕРВАЯ СТУПЕНЬ НОВОЙ ЭВОЛЮЦИИ

Вскрыть себе череп и стать живым беспроводным нейро-мозговым интерфейсом – неплохой способ спастись от многочисленных преследователей

Только к вечеру измученный бесконечной беготней Потемкин добрался до деревянного лежака в теплом и (теперь уже) уютном подвале. Визит домой едва не стоил ему свободы. Выскользнув из рук полковника и его экипированных молодчиков, он весь день плутал по городу, заметая следы. Прячась по подъездам, всматривался в лица прохожих, пытаясь определить, кто из них интересуется его персоной, и очень скоро сделал необычный вывод: мир враждебен, агрессивен, и буквально каждый второй прохожий очень сильно напоминает замаскированного агента полковника Коваля. Ужасно болели пятки, напоминая о безрассудной глупости-только идиот мог додуматься прыгнуть с балкона четвертого этажа. Хорошо хоть ноги не переломал. «Могло быть и хуже, – успокоил он себя, вспоминая изумленные лица спецназовцев и мелькнувшие перед глазами перила, – живи мы не в пятиэтажке, а в высотном доме, где-нибудь этаже на… десятом». Но не физическая боль волновала его сейчас. День, кажущийся бесконечным, наконец-то завершился. Погоня, крепыши в камуфляже, профессор, под машину которого он едва не влетел, все это осталось в прошлом. А что ждет его в будущем? Лежа на жестких сучковатых досках, он пытался понять, почему именно его угораздило вляпаться в невероятную, кажущуюся нереальной историю. Усталость брала свое, глаза закрывались сами собой.

– Тромб, что мне делать? – с трудом ворочая языком, поинтересовался он.

– Выражайся конкретнее!

Ему вдруг показалось, что голос Тромба звучит прямо в голове. Конечно, воин не может понимать всех прелестей жизни, обусловленных несовершенством человеческого организма. Он не чувствует усталости, боли, наверняка не знает страха. А эмоции? Дмитрий догадывался, что Тромб уже не просто компьютер и не программа. Знал он также, что именно это привело его, Дмитрия Потемкина, в вонючий подвал с голодными крысами.

– Я ведь не боец и не супераналитик. Я простой школьник, блин, и ужасно боюсь. Скажи, что мне делать, чтобы все про меня забыли?

Тромб молчал.

– Может, мне сдаться? Меня ведь все равно поймают – так же, как и Славку. И тогда они доберутся до тебя.

– Они и сейчас могут добраться до меня и отключить. Ты забыл, что я нахожусь на компьютерах «Медвежьей берлоги»?

– Кстати, а почему они не вырубили тебя до сих пор? – удивился Дмитрий, на минуту забывая об усталости.

Сладкая дрема, горячим туманом заполняющая мозг, на мгновенье отступила.