Миры за углом

Марк с трудом разлепил глаза. Не вполне осознавая, где находится, сел на узкой жёсткой скамье. Осторожно огляделся.

Камера. Но странная. По крайней мере, по представлениям Марка. На зарешеченном окошке, сквозь которое пробивался утренний свет, цветастая занавесочка в ромашку. Угол с отхожим местом также огорожен занавеской, но уже строгих коричнево-белых тонов. На двери плакат с танцующими пингвинами. Нарисованный, не отпечатанный. Бумага толстая и шершавая, с желтизной. В остальном – обычная камера с облупившимися зеленоватыми стенами, жёсткой скамьёй и недостатком освещения. Судя по расположению окошка, находится в подвале.

– Что за бред? – Марк встал и потянулся. Кости хрустнули, в глазах на мгновение потемнело.– Эй, охрана! Я требую адвоката!

Никакой реакции. Удары кулаками в дверь тоже не возымели эффекта. Впрочем, узник не слишком старался. Ещё руки отобьёшь ненароком.

Марк провёл пальцем по поверхности плаката с пингвинами. Хмыкнул и сорвал. Но не бросил, а сложил в несколько слоёв и убрал во внутренний карман.

– Мы весёлые пингвины, мы похожи на маслины, – пропел он и замер, положив левую руку на дверь.

А потом просвистел всего одну ноту. Дверь попросту исчезла.

Марк вышел в тёмный коридор. Не слишком длинный, метров двадцать в длину. Огляделся. С одной стороны тупик. С другой – зарешеченная дверь. Из-за неё доносятся странные звуки. Похоже, удары и ещё нечленораздельное бормотание.

Марк подошёл к двери, судя по всему, приближающей к свободе. Вгляделся.

– Надо свистульку сделать, что ли, – пробормотал Марк.– Похоже, все двери на одну ноту.

Помусолив и сплюнув вязкую слюну, он вновь тихо свистнул. Дверь послушно растворилась в воздухе.

Перед заключённым предстала страшная картина. Здоровенный детина с голым окровавленным торсом избивал сидящего на металлическом стуле человека. Помолотив какое-то время бесчувственное тело, он отходил, что-то бормотал и по-идиотски хихикал.

– Ничего себе идеальный мир! – подумал Марк.

Он внимательно оглядел охранника, который пока не замечал ничего вокруг. И проделал тот же фокус, что вечером в баре. Мелодия была почти та же. Отличалась всего одной нотой.

Детина не заревел. Он только удивлённо уставился на дело своих рук и на сами руки, сделавшие это дело. Стоял и хватал ртом воздух, точно выброшенная на берег рыба. Провёл рукой по лицу. А потом, заозиравшись, увидел Марка.

– Я… я… не знаю… что случилось, – забормотал истязатель.– Не понимаю, что на меня нашло! Это ведь всего лишь пьяница! – С каждым словом он говорил всё громче и громче, перейдя в конце концов на крик:– Я не хотел! Я не знаю, как!

Марк кивнул. Как он и думал, гибель Творца в первую очередь сказывается на облечённых властью сущностях. В них появляется презрение, либо ненависть к окружающим. Не важно, сколько той власти. Будьте уверены, ей воспользуются в полной мере.

– Что мне теперь делать?! – охранник схватился за голову и бешено вытаращил глаза.

Внезапно он посмотрел на Марка. Кажется, в его голове родилась какая-то мысль.

– Это ты! – охранник нацелил толстый испачканный кровью палец в грудь каким-то образом освободившегося узника.– Ты выбрался из камеры и стал избивать другого задержанного! Но тут подоспел я и попытался тебя задержать. К сожалению, ты не выжил.

С этими словами он схватил штатную дубинку и устремился к Марку.

– Во как! – удивился тот.

Впрочем, белоголовый был готов к подобному развитию событий. На этот раз обошлось без музыки. Марк быстрым движением поднял руки на уровень груди и хлопнул в ладони.

По комнате, словно по поверхности воды, прошла едва заметная рябь. Движения охранника сильно замедлились. Пока он с трудом продирался сквозь густой кисель окружающего мира к тому месту, где должен был стоять противник в ожидании мощной затрещины, Марк подошёл к избитому телу на стуле. Осмотрел. Попытался нащупать пульс.

– Уже не исправить, – вздохнул он. Поглядел на убийцу.– Наказать бы тебя. Но Колян бы этого не одобрил. Хотя, при нём такого наверняка не случалось.

Впрочем, Марк не смог отказать себе в удовольствии отвесить охраннику пинка. В этот миг время вновь побежало со своей обычной скоростью. От неожиданного ускорения детина потерял равновесие и грохнулся в дверном проёме, из которого пришёл беглец.

– Ах, да, – Марк словно вспомнил что-то. Свистнул на одной ноте. Дверь снова появилась, словно никуда не исчезала.

Только вот охранник оказался воткнутым в неё посередине туловища. Отчаянно барахтаясь, он то открывал, то закрывал дверь, но выбраться из неё никак не мог.

– Ой, – Марк изобразил невинную улыбочку, – как же так вышло?

Потом поднялся по лестнице на первый этаж. Там в довольно просторном зале стояло пяток тяжёлых столов. Лишь за двумя сидели стражи порядка. Оба в штатском. Один читал газету, другой завтракал. Они лениво посмотрели вслед выходящему Марку, даже не пытаясь остановить. Видимо, звуки снизу не проникали сквозь солидную дверь.

А вот на выходе Марк столкнулся с полицейским (или как они тут зовутся?) в форме. Смутно припомнилось, что именно ему задержанный забрызгал вчера бляху.

– Стоять, – тихо, но чётко произнёс блюститель порядка.– Документы.

Марк с улыбкой потянулся к внутреннему карману своего чёрного плаща и подал полицейскому плакат с весёлыми пингвинами. Тот развернул бумагу, удовлетворённо кивнул и, вернув документ его обладателю, шагнул к двери участка.

– Сущности, – ухмыльнулся Марк и пошёл своей дорогой.

Глава 4, в которой друзья убегают из умирающего Мира

– Сущности, – презрительно проговорил Марк.– Что с ними считаться? Тупые создания, пусть и пытаются выглядеть людьми.

– А чем люди лучше? – не согласился Колян.– Пусть там, в Мирах, ты всемогущ и можешь делать с сущностями практически всё, что вздумается. А здесь с людьми ничего подобного не получится, нечего и мечтать. Но ведь уязвимость не делает их хуже.

– Дело не только в нашем превосходстве, – продолжил свою мысль Марк.– Они же полностью зависят от состояния Творца!

– Ты говоришь именно о превосходстве, – усмехнулся Колян.

Они шли по парку. Стояла поздняя осень. Пахло сыростью и дымом. Жгли листву. День выдался мрачный. Тучи заботливо укутали небо, будто оно без них мёрзло. По поводу неба, впрочем, никто бы в точности сказать не мог. А вот Коля, одетый в лёгкое чёрное пальто и обмотанный грубой вязки шарфом, определённо подмерзал. Марк же шёл нараспашку.

– А ты не думаешь, что и наш мир – тоже чья-то фантазия? – спросил вдруг Колян.– Что мы в сущности те же сущности?

– В сущности существующие сущности существенно существеннее несущественных сущностей, – схохмил Марк.

– Смешно, – Николай хмыкнул и, сойдя с асфальтовой дорожки, пнул кучу листвы.

– Дворник тебе спасибо не скажет, – укорил его Марк.

– Зато полетели красиво. Можно сказать, я дал им второй шанс для полёта. А полёт – это эпично.

– Даже если это полёт помёта пролетающего над тобой голубя?

– Особенно в этом случае, – Колян поёжился и подышал на ладони.– Холодновато. Может, домой?

– Давай к Коматознику завалимся, – предложил Марк.– У него вечное лето.

– Неудобно как-то, – засомневался Николай.– Человек болеет. А мы в его Мир вторгнемся со своими немытыми ногами.

– Там и помоем. Там море.