Заветные сказки

А вот Джонатан Свифт («Путешествия Гулливера») кощунственно предположил, что причинами войн является совсем даже и не Бог:

«Хозяин спросил меня, что же служит обыкновенно причиной или поводом, побуждающим одно государство воевать с другим. Я отвечал, что их несчётное количество, но я ограничусь перечислением немногих, наиболее важных. Иногда таким поводом является честолюбие монархов, которым всё бывает мало земли или людей, находящихся под их властью; иногда – испорченность министров, вовлекающих своих государей в войну, чтобы заглушить и отвлечь жалобы подданных на их дурное управление. Различие мнений стоило многих миллионов жизней; например, является ли тело хлебом или хлеб телом; является ли сок некоторых ягод кровью или вином; нужно ли считать свист грехом или добродетелью; что лучше: целовать кусок дерева или бросать его в огонь; какого цвета должна быть верхняя одежда: чёрного, белого, красного или серого; какова она должна быть: короткая или длинная, широкая или узкая, грязная или чистая, и т.д. и т.д. Я прибавил, что войны наши бывают наиболее ожесточёнными именно в тех случаях, когда они обусловлены различием мнений, особенно если это различие касается вещей несущественных.

Иногда ссора между двумя государями разгорается из-за решения вопроса, кому из них надлежит низложить третьего, хотя ни один из них не имеет на то никакого права. Иногда один государь нападает на другого из страха, чтобы тот не напал на него первым, иногда война начинается потому, что неприятель слишком силён, а иногда, наоборот, потому, что он слишком слаб. Нередко у наших соседей нет того, что есть у нас, или же есть то, чего нет у нас: тогда мы дерёмся, пока они не отберут у нас наше или не отдадут нам своё. Вполне извинительным считается нападение на страну, если население её изнурено голодом, истреблено чумою или втянуто во внутренние раздоры. Точно так же признаётся справедливой война с самым близким союзником, если какой-нибудь его город расположен удобно для нас или кусок его территории округляет и завершает наши владения. Если какой-нибудь монарх посылает свои войска в страну, население которой бедно и невежественно, то половину его он может законным образом истребить, а другую половину обратить в рабство, чтобы вывести этот народ из варварства и приобщить к благам цивилизации. Весьма распространён также следующий очень царственный и благородный образ действия: государь, приглашённый соседом помочь ему против вторгшегося в его пределы неприятеля, по благополучном изгнании последнего захватывает владения союзника, на помощь которому пришёл, а его самого убивает, заключает в тюрьму или изгоняет. Кровное родство или брачные союзы являются весьма частой причиной войн между государями, и чем ближе это родство, тем больше они склонны к вражде. Бедные нации алчны, богатые – надменны, а надменность и алчность всегда не в ладах».

Причины войн могут быть и другими. Их много. Вот, например, ещё одна, указанная Аркадием Бартовым (Новелла XXXI. «Об одном благородном и могущественном короле»):

«Один благоверный и могущественный король, находясь в гостях у другого благоверного и могущественного короля, показал ему фигу. Другой король обиделся и выслал первого из страны. Вскоре между ними началась война».

А вот и в античные времена как думали о причинах войн. Привожу басню «Браки богов» в пересказе Бабрия.

«Когда приходит спесь к государствам и народам, тогда по пятам за нею идёт война.

Боги устроили свадьбы по жребию, кому какая невеста достанется. Последним тянул жребий бог войны, и досталась ему последняя невеста – Спесь. Он влюбился в неё безмерно, женился на ней и с тех пор, куда бы она ни шла, ходит за нею следом».

Словом, получается, что Бог создаёт причины и поводы для распускания рук. Как Он это и сделал в XVII веке во время Никоновских церковных обновлений, когда в церкви появился раскол. А уж чего только с раскольниками не делали: пытали средневековыми способами, убивали, сжигали. А дело-то, если считать, в основном, всего и набирало несколько различий: как писать, Исус или Иисус; оставлять ли слово «истинный» в «Символе веры», убранное Никоном; читать ли при богослужении двойное «аллилуйя»; служить обедню пятью или семью просфорами; совершать двухперстное или трёхперстное крестное знамение; шествовать в церковных ходах по солнцу или против солнца; использовать восьмиконечный крест или какой другой.

Действительно, очень глубокие разногласия, которые, несомненно, требуют примерного наказания, вплоть до убийства различными способами. Требуют пыток и издевательств, не взирая на лица, как с хорошо известной боярыней Феодосьей Прокопьевной Морозовой вместе с её сестрой княжной Урусовой Евдокией и женой стрелецкого полковника Даниловой Марией Герасимовной. Однажды их допрашивали князья Яков Одоевский и Иван Воротынский в присутствии дьяка Думы Иллариона Иванова. Женщин раздели до пояса, вздёрнули на дыбу так, что вывернулись руки, пытали огнём, прикладывая к спинам раскалённые железные прутья, а потом три часа держали на снегу. Это их не сломило, не отказались они от своих убеждений, поэтому патриарх высказался за их сожжение. Известно, что их не сожгли, а отправили в ссылку в Боровск, где их поместили в вырытых в земле землянках. Они продолжали сопротивляться, тогда их стали морить голодом, давая всё меньше и меньше пищи. Об этом есть хороший исторический фильм, который называется «Раскол».

Вот такие слова говорил о ней, Морозовой, протопоп Аввакум:

«Персты рук твоих тонкостны, а очи твои молниеносны. Кидаешься ты на врагов, аки лев…».

Но её тонкостные руки сочетались с её мужеством и стойкостью. Вот так она отвечала своим мучителям:

«Вот что для меня велико и поистине дивно: если сподоблюсь сожжения огнём в срубе на Болоте (на Болотной площади в Москве, на которой казнили государственных преступников – С.Ч.), это мне преславно, ибо этой чести никогда ещё не испытала».

Об этих людях и их возможном поведении очень правильно сказал В.М.Гаршин:

«Дайте этой Морозовой, дайте вдохновляющему и отсутствующему здесь Аввакуму власть – повсюду зажглись бы костры, воздвигались бы виселицы и плахи, рекой бы полилась кровь».

Да это и не отрицал и сам Аввакум в своём письме своему другу, царю Алексею Михайловичу:

«А что государь-царь, как бы ты мне дал волю, я бы их, что Илья-пророк, всех перепластал во един день… Перво бы Никона этого, собаку, рассекли бы на части, а потом бы никонианян тех».

Очень образно такие вопросы о непримиримых разногласиях в религии описаны А.Франсом в «Восстании ангелов» в рассказе садовника Нектария (глава 20):

«Наша игра была игрою слов. Она тешила наши изворотливые и в то же время грубые умы, она зажигала споры и сеяла смуту во всём христианском мире. Мы разделились на два лагеря. Один утверждал, что прежде чем появились яблоки, существовало некое первоначальное Яблоко, что прежде чем были попугаи, был изначальный Попугай, прежде чем развелись распутные чревоугодники-монахи – был Монах, было Распутство, было Чревоугодие, прежде чем появились в этом мире ноги и зады – Пинок под зад уже существовал предвечно в лоне божием. Другой лагерь, напротив, утверждал, что яблоки внушили человеку понятие яблока, попугаи – понятие попугая, монахи – понятие монахов, чревоугодие и распутство, и что пинок под зад начал существовать только после того, как его надлежащим образом дали и получили».

Но это отступление от основного повествования, прошу прощения за то, что оно оказалось слишком большое.

А кто такие язычники? Чем же они таким отличаются от иудеев, буддистов, магометян, христиан? Идолам поклоняются? Идол, по определению, статуя, предмет, которому поклоняются как божеству. А что в этом плохого, если это помогает? Очень похоже и на действия в православии. Язычник – многобожник. Поклонник многим идолам. А что в этом плохого, если они помогают? Зайдите в православную церковь, окажетесь в окружении многих предметов, которым поклоняются, которым приносят и жертвы в виде свечек, а то и в виде драгоценностей. Пусть даже эти предметы и посредники между просящим и Исполнителем. Многим иконам, почитаемым как чудотворные, немало досталось всяких ювелирных украшений. А ведь если обратиться к Ветхому Завету относительно идолов, то в нём прямо сказано (опять словами Моисея с Его подсказки) о запрете на этот счёт:

«Твёрдо держите в душах ваших, что вы не видели никакого образа (речь идёт о разговоре Бога с народом при Хориве – С.Ч.) в тот день, когда говорил к вам Господь на Хориве среди огня, дабы вы не развратились и не сделали себе изваяний, изображений какого-либо кумира, представляющих мужчину или женщину…» (Втор. 4:15,16).

Или у Матфея (23:29):

«Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что строите гробницы пророкам и украшаете памятники праведников».

Этот закон Новым Заветом не отменялся, так что, господа-товарищи христиане и православные, закрасьте краской иконы, уберите все изображения, относящиеся к изображению Бога, Который нас списывал не с Себя, а мы Его с себя списали, в том числе и Христа, хотя Его многие и видели. Можно оставить только изображения ваших святых, да и то, святые эти не должны быть ни мужчиной, ни женщиной. Они не боги, так что – вперёд и с песнями! Никто не видел Бога, Он Сам об этом позаботился. Так чего же придумывать Этого бородатого мужчину? Мужчину, потому что – бородатого. Можно согласиться с тем, что Иисуса всё-таки, видели, это совершенно бесспорно, хоть Он и Бог. Ну и что, что видели. А изображать-то зачем? За компанию с Его Папашей этого как раз и не надо делать. Ни на кресте, ни в чистом поле, ни на горе или в пустыне. Словом, надо брать пример с ислама: ведь не изображают же в нём Аллаха, это считается святотатством.

«Христос не изобразим, не подсилен человеку: это – тайна, и, вероятно, это – сущность Его Божества. Но попытки передать Его «с выражением, но без страстей» глубочайшим образом неправильны, и «штрихи едва намечены» – это показывает бегство от задачи, а не её выполнение». ([18], «Христианство пассивно или активно?»).

Указаниям Бога последовали: в 730 г. император Лев III Исавр запретил пользоваться иконами. Почти шестьдесят лет не почитали. И ничего, обходились как-то. Но всё это было отринуто и отвергнуто, поскольку на Седьмом Вселенском Соборе (787 г.) восстановили иконопочитание. Вопреки всему! А уж как тут друг друга не гоняли батогами! Но вскоре иконам снова стало туго, потому что в 813 г. Лев V Армянин опять запретил пользоваться иконами, но теперь получилось только на тридцать лет. В 843 году патриарх Мефодий созвал новый собор, на котором восстановили справедливость, так называемое Торжество Православия, действующее до настоящего времени. Только это следовало бы назвать это не Торжеством Православия, а Торжеством Безбожия, поскольку иконопочитание, несомненно, вопреки указаниям Создателя…

Продолжим о том, с чего начали.

Моисей, кстати, ограничивался не только собственноручным убийством. Своё первое собственноручное убийство (египтянина) Моисей совершил перед побегом в Мадиам. Он призывал в последующем к этому и других. Например, он укорял израильтян за то, что они оставили в живых жён и детей побеждённых медианитян. Не только укорял, но и приказал:

«Убейте всех детей мужеского пола, и всех женщин, познавших мужа на мужеском ложе, убейте».

Сожалеют, наверно, ревнители Господа Бога о таком, но, что написано пером, то… Уж что поделаешь.

Да нет, Библию, скорее всего, всё-таки, исправят. В Англии уже начали делать такое дело. Заменяют целые понятия. Например, вместо Бога Отца теперь они стали писать Бог-Отец-Мать. Так что Троица благополучно превратилась в Великолепную Четвёрку. Уже не стали писать «распятие Христа», а заменили это на «прибивание гвоздями». Да и многое чего другое. Пока, вообще говоря, практически безобидно, но «лёд тронулся».

Правда, потом люди образумились и написали Новый Завет, уже без убийств со стороны Бога, а, скорее, наоборот, с воскрешением мёртвых. Убийств не было, но угрозы изуверского уничтожения были, часто об этом говорится на страницах этой Священной Книги. И всё равно без похожих поступков не обошлось. Не в отношении человека, а в отношении, например, растения, как оказалось – ни в чём не повинного. Читаем у евангелистов.

«Поутру же, возвращаясь в город, взалкал (Христос – С.Ч.); и увидев при дороге одну смоковницу, подошёл к ней и, ничего не нашед на ней, кроме одних листьев, говорит ей: да не будет же впредь от тебя плода навек. И смоковница тотчас засохла. Увидевши это, ученики удивились: как это тотчас засохла смоковница? Иисус же сказал им в ответ: истинно говорю вам: если будете иметь веру и не усомнитесь, не только сделаете то, что сделано со смоковницею, но, если и горе сей скажете: «поднимись и ввергнись в море», – будет…» (Мат. 21:18-21).

«На другой день, когда они (ученики с Христом – С.Ч.) вышли из Вифании, Он взалкал; и увидев издалека смоковницу, покрытую листьями, пошёл, не найдёт ли чего на ней; но, пришед к ней, ничего не нашёл, кроме листьев, ибо ещё не время было собирания смокв (курсив мой – С.Ч.). И сказал ей Иисус: отныне да не вкушает никто от тебя плода вовек. И слышали то ученики Его» (Мар. 11:12-14).

Кто бы объяснил мне, зачем Он погубил смоковницу? Ведь не виновата она, что «ещё не время было собирания смокв». Простой человек в этом случае выругался бы, наверно, да и пошёл бы мимо. Да простой человек и ругаться бы не стал, потому что в это время смокв не должно было быть. Пусть и заругался бы. Но от крепкого выражения смоковница не засохла бы, и в своё время другие либо сам этот человек попользовались бы её плодами. А с Богом такие шутки даром не проходят. «Ты – Мне, Я – тебе». По полной программе.

В этом случае, поскольку «ещё не время было собирания смокв», логичнее для Иисуса было бы наоборот, устроить так, чтобы именно в это неподходящее время как раз и оказались бы на смоковнице спелые плоды. Убил бы наповал двух зайцев: сотворил бы чудо и накормил бы алчущих Себя и Своих попутчиков.

Л.Н.Толстой назвал этот эпизод, описанный в Евангелиях, совершенно не логичным, даже и не возможным хоть какому-либо вразумительному объяснению.

Мало того, пусть это и не относится к убийствам, но вот разговор с Иисусом Христом, дословно, надо полагать, записанный Матфеем, Его учеником:

«Учитель благий! Что сделать мне доброго, чтобы иметь жизнь вечную? Он же сказал ему… Если же хочешь войти в жизнь вечную, соблюди заповеди. Говорит Ему: какие? Иисус же сказал: не убивай; не прелюбодействуй; не кради; не лжесвидетельствуй; почитай отца и мать; и: люби ближнего твоего, как самого себя» (Мат. 19:16–19).

А перед этим у того же Матфея (10:37) читаем прямо противоположное и, надо прямо сказать, изуверское заявление Иисуса Христа:

«Кто любит отца или мать более, нежели Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня».

Каков, а? Хочет приказать любить, да ещё под страхом какого-нибудь весьма извращённого наказания. Да разве можно приказать любить? Заставить любить? Ему мало того, что Сам Себе противоречит в главном. Он хочет ещё и исполнения неосуществимого. Отец-то, кстати, Его такого не говорил в Своих законах. Он говорил, что почитать надо отца и мать, а если кто руку поднимет на мать или отца своего, того надо просто-напросто наказать за это, а попросту – убить, правда, вопреки всё той же известной Его заповеди, Им же и установленной. Это всё равно, что говорится в известной поговорке: сто человек могут заставить лошадь зайти в воду, но и тысяча человек не смогут заставить её попить воды.

Такому указанию строго следовали многие боги, просиявшие на земле, например, в земле российской. Вот так об этом написал А.Твардовский («По праву памяти») о временах социалистического бога:

А мы, кичась неверьем в бога,

Во имя собственных святынь

Той жертвы следовали строго:

Отринь отца и мать отринь.

Такие вот дела. Так и было, как по священному Писанию, которое известный наш социалистический бог, великий вождь всех времён и народов товарищ Сталин, знал, поскольку сам начинал своё образование в форме семинариста.