Ячейка №30

Они не знали, как выращивать необходимые нам растения на бесплодных землях, как развести огонь, как добывать мясо, теплоизолировать помещения, обрабатывать металлы, получать электричество, собирать фотогальванические элементы, создавать асинхронные электрические двигатели – я вспоминаю все это от скуки. Жидкий гелий, антиферромагнетизм, затухание Ландау, курс теоретической физики в 10 томах, полуфеноменологическая теория сверхпроводимости, что из этого теперь им понадобится для выживания? Я не вижу перспектив, но может кто-то другой из них увидит, способности у всех разные и у каждого свои – зависти больше не существует, но откуда он о ней тогда помнит? Ломается логика, когда я так говорю, ведь я прекрасно понимаю, откуда он о ней помнит, и кому вообще можно завидовать, например, мертвецам. Их костюмы специфичны. Они называются варикостюмами[7 - Варикостюм – костюм, состоящий из множества наномеханизмов, способных к той же жизнедеятельности, что и клетки, но они способны приспосабливаться и адаптироваться в разы быстрее, притом имя четкую цель. Эволюция варикостюмов происходит в каком-то направлении, а не в случайную сторону, когда приходится. Наномеханизмы варикостюмов идентичны таким же у киберэнилов.], что дает вполне смутное представление о содержимом названного объекта. Костюмы, которые растут, регенерируют и питаются. Как отдельные живые существа, не правда ли? Чарльз всегда боялся темноты. У меня есть вопрос. Они – единая машина, среди нас нет бесталанных, нет ненужных, мы как наномеханизмы в варикостюмах, или киберэнилах, как клетки в организмах ? каждый трудится для общего блага. Его костюм способен светится в темноте. Чем больше испытывает стресса организм, тем больше количество БМГ способно прижиться в нем, тем самым есть возможность установить больше БП. Таковы условия жизни с ними. В один момент, когда стинамсолдаты здесь достигают половой зрелости, то их отправляют на убой. Там нет места ликованию и речи о какой-то победе – там нужно лишь выжить, дышать из последних сил. Тот, кто выживет – получит множество БП протезов, возможно, останется органическим лишь мозг, но его физические параметры возрастут. Они становятся омикронами, когда их организм не боится уже ничего.

Киберэнилы невероятно опасны своим умением к адаптации, поэтому человек редко остается хотя бы в сознании после встречи с ними. Та самая кнопка переключения нажимается перед тем, как отправиться туда, к самому их логову. Что закономерно, чем меньше остается стинамсолдат, тем больше киберэнилов. Есть и те, кому просто везет, и они теряют руку, или вовсе челюсть, но притом их не делают омикронами. Из них делают лямбд – людей с БП, которые еще обладают сознательностью и не подчиняются так ВИ, как делают это омикроны. Забыл упомянуть, что все, кто не имеют БП и являются стинамсолдатами, то называются омегами. Все, кто изначально появляются в МССС, зовутся омегами. Точнее, являются классом омега. Ответов нет. Лишь громкий звон с другой стороны телефона, который нечем заменить или затмить. Безликий атлант здесь встречается лишь в тех залах, где проводится обучение. Мне плевать на их устройство, хоть я их и прекрасно знаю, ведь они не меняются уже 6 тридцатилетий. Это не несет никакой сути. Если бы только появилась моя воля, то я бы с желанием и рвением уничтожил бы все эти здания. Вырвал бы из каждого стинамсолдата здесь его сердце. Мое привычное обезображенное лицо стало бы для них последним видом – у них больше бы не было других воспоминаний. Только мое большое, злое лицо, закрывающее весь горизонт. Я бы оставил их сердца у себя в подвале, подведя к ним множество трубок, подключил бы к ним элементы питания, заставляя вновь и вновь биться.

Меня не должно тошнить от их предназначения, ведь это прекрасно для меня – то, что здесь происходит, но оно искажено. Забито ногами и заставлено страдать, изрыгая проклятия в сторону обидчика. Лямбды могут легко отправиться в остальной мир, если этого захочет ВИ. В их памяти нет ничего, что могло бы быть связано с насилием или смертью. Мне уже надоело об этом думать. Если бы я убрал эту связь, то изменилось бы многое или совсем не изменилось бы?

Я говорил, что ответов нет.

ВРЕМЯ.

Чарльз проснулся сегодня со странным ощущением – будто его ребра были ночью, сломаны, позже вырваны, а потом вставлены на место, как будто ничего и не было. На руках Чарльза царапины, а еще у него болит голова – мне всегда приходится ощущать то, что ощущает человек, в котором я нахожусь. Это не всегда был Чарльз, но всегда были те, кому долго приходилось быть вокруг него. Я могу видеть сны даже в таком состоянии, и я видел один совсем странный недавно. Мое тело падало вниз, Какие же ранения они получили изначально, если их организмы способны к достаточно быстрой регенерации?

– Ты знаешь, как меня зовут?

И вот я слишком далеко отсюда. Я никогда не видел таких людей. Передо мной огромный толстяк, а нас освещают яркие лампы. Лампа сделана овальной, чтобы достичь максимума энергетической эффективности, а ее задняя стенка покрыта отражающим материалом изнутри, что весь свет уходил в дело. Откуда.…Две огромные руки хватают меня за туловище и ноги, после чего мое тело летит на холодный и голый асфальт, который весь покрыт кровью, а где то виднелись и другие жидкости организма. Мои ребра сминаются внутрь, а я получаю потемнение в глазах от удара. Это точно не мое тело. Все мои руки покрыты огромным количеством шрамов, которые я никогда не видел, часть из них зеркальна на обеих руках. Мы в огромной клетке, а я чувствую себя слишком живым. Но я не могу ничего поделать – все мои мысли и действия заранее определены, а я смотрю за последствиями и ощущаю их. Прямо как детскую игрушку. Ноги выглядят как фонарные столбы, а вся кожа обладает неестественной синюшностью. Толпа за стенами клетки держится за нее пальцами, а толстяк только подбадривает их своим видом. Каждый из них кричит о том, что толстый должен отработать деньги, ведь на него поставили почти все. Когда жир в вашем брюхе начинает давить на легкие, то они перестают работать так, как должны работать. Из-за внутрибрюшного давления, возрастающего от жира, начинают хуже работать составные части ваших легких – альвеолы, в каждом легком их несчетное количество. Из-за этого в вашей крови растет содержание углекислого газа – биологическая защита, выработанная в нас природой, но вредящая нам, значит, мы уклоняемся от природы?

АЛЬВЕОЛЯРНАЯ ГИПОВЕНТИЛЯЦИЯ.

Огромная туша приземляется прямо на мое тело. Каждая кость испытывает нагрузку, на которую она не была рассчитана. А я лишь могу сжаться калачиком от такой боли, которая подавляет дыхательный рефлекс. Меня должно было…. Убить. Уничтожить. Расплющить. Сломать.

Так почему я еще жив? Номер 10 украшает все эти стены. Один и ноль. А мне кажется, что число должно быть в три раза больше.

Разработчики изначальных МР-сетей предусмотрели возможность их использования для проигрывания сцен насилия и, как следствие, передачи ощущений на человека, поэтому возможность проигрывания насильственных сцен крайне ограничили, сделав так, что людьми в здравом уме они будут восприниматься как постановки. Здравым умом обладает каждый человек в нынешнем обществе, что делает восприятие сцен насилия, как настоящих, невозможным.

После этого дыхательный центр в головном мозге все меньше реагирует на содержание углекислого газа в крови – сдвигается порог, который срабатывает и заставляет человека дышать интенсивнее. Порой, люди, которым не нравится, что у них выключается автомат от перегрузки сети, ставят еще один, чтобы повысить его порог, после чего автомат не срабатывает, а квартира человека сгорает от пожара. В вашей крови растет количество эритроцитов. А ваша эндокринная система в попытках правильно применить инстинкт самосохранения судорожно выделяет адреналин в кровь, чтобы реакция «бей или беги» работала во всю свою силу. Если правильно ухватиться за нос человека зубами, а еще приложить должную силу, то в челюсти начнется спазм, который приведет к тому, что ваша челюсть встанет мертвой хваткой. Зубы глубже и глубже врезаются в плоть, вызывая чрезвычайное раздражение, после чего толстяк со всей силы бьет меня по животу, чтобы я отстал. Моя боль ни на капли не уменьшает сжимающую силу моей челюсти – мертвая хватка остается у людей даже после СМЕРТИ. А я улетаю вниз вместе с частью носа толстяка, которая больше не его. Кусок мяса во рту.

Цифра 0 обозначает яйцеклетку – одно из начал всего живого, что только может родиться, но она абсолютно статична.

И вот, ваше тело постоянно устает, ваше тело постоянно хочет сна, ваше тело покрывается синими пятнами, а вы даже понятия не имеете, что во всем виноват ваш аппетит и наследственность. Когда-либо раньше люди страдали синдромом Пиквика?

ВЫБРАНА НЕ ТА ТРОПА.

Всего пару лет такой жизни – вы… Толстяк так дышит потому, что теперь на него возложена физическая нагрузка, которая в его случае ведет к сонливости. Истерика, слезы, он даже не видит меня теперь. Его плач слышно даже за стенами этой клетки. Я выплевываю. Отвратительный вкус. Огромное, тучное тело решает предпринять последнюю попытку в уничтожении моих мыслей. Штырь в стене. Цифра 1 обозначает второе начало всего живого – сперматозоид. Только их союз может явить на свет что-то, что будет двигаться, искать баланс, он приводит в движение саму жизнь. Я знаю, что я победил. Я снова в реальности – помню все. Я валялся без сознания на полу, вокруг меня стояла куча удивленных лиц, и только слышишь это паршивое: что с тобой? Ты в порядке? Как себя чувствуешь? А их союз показывает зарождение чего-то нового с помощью нового, замыкание самих на себя – прямо как в наших коридорах, прямо как в моих мыслях. Меня тошнит, а пол окрашивается в оранжево-желтый цвет от содержимого моего желудка. Я помню все теперь, даже то, что не должен. Я отключился прямо в тот момент, когда действие должно было начаться, а потом лежал, даже не двигаясь, но.… Разве мне нужно говорить о том, что я вижу? Что-то внутри подсказывает, что это лишь часть правды, которую должен знать только я.

– Он видел в этом правду. Правда состояла в том, что он видел в каждом ребенке угрозу для их самих. Он должен был спасти их от собственной силы – силы, которая способна разрушить целую жизнь.

Ячейка хранения №0427

Статус: записана [ДАННЫЕ ПОВРЕЖДЕНЫ] тридцатилетий назад

Попытка №15

Порой ваши зубы стучат не от холода, а от того, что вы устали. Усталость существует только для живых существ – никакое механическое существо не испытывает этого чувства более. Пальто черного цвета нужно лишь для того, чтобы я не использовал маскировку протезов. Бренды мертвы и рынок вместе с ними. Валюты больше не существует. Несдвигаемая усталость входит в вашу привычку в тот момент, когда вы превращаетесь в живого мертвеца.

А огромное озеро перед нами вызывает ощущение непривычности одним своим цветом. Однако моя усталость не физическая – оттого справится с ней тяжелее всего. Несвязные отрывки памяти, постоянное продление жизни сознания вне тела, постоянный повтор приводят мое сознание в ужас.

Для этого мы здесь – облегчить груз моего сознания. Сохранить черты моего мышления с помощью носителя информации.

– Какой странный оттенок синего – никогда такого не видел. Что это за цвет? – глаза Чарльза неустанно следят за поверхностью воды, не обращая внимания на падающие рядом листки сакуры.

Сакура прекрасна для нашего взгляда лишь потому, что розовый цвет присущ только ее семейству.

– Цвет морской волны. Красивое зрелище, однако, весь этот цвет – живой, – эти острова единственные, которые я хотел посетить при жизни, и я один об этом знал.

Я видел сон совсем недавно. Я погружался на дно, а мир вокруг меня становился все более отдаленным, затемненным. Вокруг меня появлялись проблески голубого цвета, который вовсе окружил меня позже. И тогда произошла яркая вспышка, затмившая весь горизонт.

Это – второй по площади остров японского архипелага, по крайней мере, я знаю его как японский. На первом находится место, когда-то бывшее крайне занятным – лес Дзюкай. Его репутация перестала существовать вместе со словом СМЕРТЬ.

– Он живой, в плане… как мы?

– Нет, не как мы, оно и к лучшему.

Вода при малой толщине кажется нам прозрачной, но стоит увеличить толщину, как вода приобретает голубой оттенок, если в ней не растворено никаких взвесей. Молния может уничтожить весь человеческий мир всего одним правильным ударом. Молния может уничтожить весь человеческий мир всего одним правильным ударом. Молния может уничтожить весь человеческий мир всего одним правильным ударом. А я лишь разность потенциалов, образующаяся в грозовом облаке.

– Цвет воды такой из-за фитопланктона?

– Да, смешиваются зеленый цвет фитопланктона и голубой цвет воды, что создает циан, – на мои плечи осыпаются листки сакуры, – Сакура цветет лишь несколько часов, или дней – все зависит от погодных условий.

– Люди, как понимаю, всегда радовались цветению сакуры, – лес самоубийц, или лес Дзюкай когда-то являлся вторым по численности самоубийств в мире, после Золотых Врат в Сан-Франциско.

– Абсолютно верно подмечено, Чарльз, но теперь все люди извратили древний японский обычай, по случаю которого когда-то отпускали людей с работы, – падая в воду, тело сдавливает ее, что приводит к тому, что вода становится твердой, как асфальт.

– Почему тогда люди не выведут сакуру, которая будет цвести гораздо дольше обычной? Мы, вроде как, в состоянии это сделать, – падая в воду, вы не умираете от того, что упали в воду, вы умираете от того, что не можете всплыть из-за болевого шока.

– У тебя плохая осведомленность во флоре некоторых регионов – в субтропической части Евразии вывели сакуру, способную цвести около двух месяцев пару лет назад, но это нарушает саму суть ее цветения.

ЛИСТЬЯ ОПАДАЮТ С ДЕРЕВЬЕВ ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ ПОЯВИТЬСЯ ПОТОМ ВНОВЬ.

– Почему же? Разве это не хорошо, когда такая красота каждый день рядом и на глазах? – разве хоть одного из них остановила надпись «Ваша жизнь является бесценным даром от ваших родителей» у входа? Ошибка выжившего преследует меня на каждом шагу.

– Нет, это не может быть хорошо не только в случае сакуры. В этом ценность ее цветения – оно происходит не так долго, чтобы успеть надоесть, чтобы успеть наскучить – она должна столько цвести, чтобы нам нравится. Тебя ведь не удивляют зеленые листья у деревьев, верно? Если что-то длится чрезвычайно долго, или вечно, то со временем оно начинает вызывать ощущение обыденности и привычности, – на небесах только и говорят, что о самоубийстве.

Нога за ногой, создают шаг, который является чередой падений, вовремя предупреждаемых ногой. А мы падаем вниз, стараясь спасти себя от того, что происходит при падении, мы подставляем ногу, и так спасаем каждый раз. Ядерная мощь показалась людям необъятно сильной в тот момент, когда боеголовки упали на Хиросиму и Нагасаки. Стоя у воды понимаешь, что водная гладь лишь одно из начал жизни на планете, а ты ее неудачный набросок.

– Когда боеголовки упали на Хиросиму, то за людьми, находящимися на расстоянии 200 метров от взрыва образовались тени. Их тело помешало световому излучению выжечь краску на строениях, поэтому их силуэты навсегда там остались.

– Можно сказать, что они оставили свой след в истории?

– Тень в истории.

Вода оптически более плотная среда, чем воздух, поэтому на воде образуются отражения, но при достижении предельного угла в 49 градусов 35 минут свет не выходит из воды, тем самым оставаясь там навсегда. Наши взгляды направлены прямиком на наших двойников на воде.

– Сколько людей в отражении ты видишь, друг? – ядерные боеголовки уничтожили лишь 5% строений от общего их количества, что показало неэффективность применения ядерной силы для уничтожения большой площади зданий противника.

– Всех, что есть, – это был первый и последний случай применения ядерного оружия в военных целях.

– А я вижу только одного.

Ядерное оружие показало лишь то, кто здесь большее животное и дикарь.