И до Итаки докатилась злая весть,
И вспомнил Одиссей беседу в тихой роще,
Вот, как любви пришла на смену месть,
И ветер брака грязное белье полощет.*
Теперь ему готовиться к войне,
Ведь клятву он давал, как и другие,
Внезапно вдруг, подумал о жене
И потеплели вмиг глаза живые.
И, как признаться ей, что на войну,
Идти сражаться должен за Елену,
Что пожинает он чужую лишь вину,
Долг дружбы наказать велит измену.
И он, собравшись духом, все сказал,
И Пенелопа, зарыдав, в слезах, и гневе:
«О клятве говоришь, ты помнишь этот зал,
Когда твой сын гулял еще во чреве?
Не здесь ли ты другую клятву дал
И обещал оставить щит у двери,
Какое тебе дело, кто сбежал,
Чужую боль своею не измерить»?
Так говорила Пенелопа, плача горько,
Но заключив жену в кольцо объятий,
Переносил ее нападки муж все стойко,
Все эти вести были так некстати.
Он обещал жене, придумать все, что можно,
Чтоб не идти в поход в угоду Менелаю.
Освободить себя, от клятвы будет сложно,
Афина здесь, могла б помочь, коль пожелает.
Услышав мужа речь, утешилась немного
И вскоре отошла в свои покои Пенелопа,
Но Одиссей идти за ней не стал, так много
Сделать было нужно, и по плечу похлопав
Эврибата ,* заданье дал ему такое:
«Как только первый луч Эос коснется
Скал прибрежных, тогда оставь в покое
Дела любые, пусть на холм взберется
Твой вестник, чтоб с утра там был он,
Следил за морем и когда корабль в гавань
Войдет, тотчас же с этой вестью вон
Назад бежит и трижды стукнет в ставень».
2.
На корабле, чье появленье Одиссея волновало,
Со свитой плыл Микенский царь и брат его из Спарты.
В их списке посещенья стран, одной Итаки не хватало
И кормчий изучал прибрежных острых мелей карты.
До этих пор везде встречали их цветами,
Иль бряцаньем мечей о медные щиты,
Не думали, что встретит их хлебами,
Итаки царь, и были гости не просты.
И зная Одиссея ум и хитрость,