Билет в одну сторону

Неожиданный удар в спину повалил мальчишку на живот, и в шею ему сзади тут же впились необыкновенно твёрдые и острые клыки. Больно-то как! Просто титанической силы болючий щипок, от которого даже звёздочки из глаз посыпались, а сами глаза невольно распахнулись. Однако следующего – по логике – шага, то есть перегрызания его тощей шеи не последовало. Наоборот – его отпустили… кажется, кому-то он не пришёлся по вкусу. Не медля ни мгновения, ловко вскочив, перекатываясь на бок и пружиня ногами, Ваня рванул оружие из-за спины и уставился на гигантского волчару, спокойно стоящего буквально в одном шаге. Зверь смотрел на него с непонятным парню выражением на очень светлой в лёгкую коричневинку серой морде и держал в зубах его радикально канареечную кепку.

Ваня там, на Земле, был неравнодушен к собакам и не раз играл с ними, и с их повадками был хорошо знаком, поэтому поведение местного «пёсика» напомнило ему предложение поиграть. Несколько странное предложение, конечно. Но стрелять в «собаку», пожелавшую порезвиться… как-то он к этому был не совсем готов. Хотя «игровой» укус был просто сокрушительным. Мальчуган, взяв ствол за защитный кожух, медленно отправил оружие снова за спину стволом вправо-вниз. После чего ощупал свой загривок – больно, явно будет неслабый синяк, но крови не обнаружил, а вот слюней… Они буквально залили верхнюю часть спины. Немного липкие и чуточку склизкие, они заставили невольно отдёрнуть руки. В этот момент накатила волна страха, вызвавшая резкие спазмы в нижней части живота, прижало так, что аж мочи не стало терпеть – парнишка отвернулся к стволу ближнего дерева и обильно полил его.

«Хорошо, что штаны умудрился расстегнуть», – только и успел он подумать, как мохнатый бок оттеснил его в сторону – волчара срочно обнюхивал «метку», выпустив кепку из зубов. Потом он чисто по-собачьи задрал лапу и… «Только не это!» – внутренне взвыл Ваня, выхватывая свой головной убор оттуда, где ему угрожала совсем неслабая струя, и вовремя.

Серый между тем, завершив важнейший для собачьих ритуал, толкнул мальчугана мощной грудью, повалив на спину, и своими ужасными клыками снова стянул кепку с его головы. После чего отскочил на пару шагов и замер, повернувшись боком.

«Точно, хочет поиграть. А ну-ка отними, называется…» – сообразил Ваня и, недолго думая, бросился отбирать свою собственность. Волк, понятно, пустился наутёк – рванул вдоль кромки леса, оставаясь в тени и изредка замедляясь. Понятно, что человеку, даже если он неплохой бегун, за четверолапым, тем, кого ноги кормят, не угнаться.

Вскоре догонялки завели парня в саванну. С одной стороны, вроде как бежать стало проще – не мешали деревья, а с другой – теперь в ногах путалась высокая трава. Зверь снизил темп, чтобы не отрываться от преследователя. Мальчику было явно тяжело бежать с достаточно высокой скоростью. Паренёк, образно говоря, уже захекался и перешёл на шаг. Поравнявшись с остановившимся зверем, он невольно облокотился на покрытый жёсткой шерстью бок, благо рост зверя это легко позволял, на что, к удивлению Вани, не последовало ни малейшего протеста. Тогда он осторожно положил руку на спину – волк даже ухом не повёл. Наоборот, выпустил из зубов кепку, вывернул шею и прошёлся по лицу скользким и мокрым языком.

– Ну и куда же ты меня ведёшь? – мальчуган потянулся за своим головным убором, но получил по руке толчок тяжеловесной мордой. Его явно не поняли. Недолго думая, Ваня ухватился покрепче за жёсткую шерсть на загривке и вскарабкался на спину животного, вытянувшись на ней на животе. – Ты куда-то меня заманивал, так давай, вези, а то я больше не могу сквозь эту траву продираться! – выдал расхрабрившийся пацан и для «задабривания» погладил волчару между мягкими «локаторами».

К немалому удивлению новоявленного «оркского наездника», животное не скинуло его. Хищник лишь на несколько мгновений застыл, окаменев всеми мышцами, а потом так же быстро расслабился, подхватил зубами кепку и… затрусил в прежнем направлении. Груз на спине не был пустяком, но и не оказался чрезмерным. Спустя полчаса лёгкой рыси путники добрались до одинокого деревянного помоста посреди равнины. Вот на его доски серый и положил кепку, после чего легко стряхнул с себя наездника и, усевшись рядом, издал скулящий звук.

Мальчик наконец-то нахлобучил головной убор на положенное для него место – припекало знатно. Поправил несколько досок в настиле – похоже, этой площадкой уже пользовались, но не слишком аккуратно. Осмотрел и следы зубов на дереве – местные обитатели успели её всяко попробовать. Окинул открывающийся с помоста вид на саванный простор и почесал лоб.

– У вашего вида не обнаружено способности к абстрактному мышлению, – заявил он по-прежнему сидящему на помосте зверю. – Ты не против, если мы прямо сейчас разберёмся в этом непростом вопросе? – он ткнул себя пальцем в грудь и провыл: «А-ыа», стараясь максимально близко передать звучание своего имени одними гласными. И снова ткнув в себя, посмотрел на волчару.

– Ваыа, – воспроизвел хвостатый собеседник.

– Ваыа, – согласился мальчуган, снова указывая на себя, после чего ткнул пальцем в грудь волка и просительно заскулил, одновременно с этим вопросительно наклоняя голову и это же сигнализируя мимикой.

– Оуар-р, – последовал ответ.

– Тревога! – раздалось из динамиков громкой связи. – Медикам прибыть с носилками к западному выходу. Из саванны сюда трусит волк с человеком на спине!

Посёлок немедленно пришёл в движение – все бросали работу и готовились к неприятностям.

Но в полукилометре от лагеря волк стряхнул человека и, коротко что-то провыв, убежал в лес. А человек, легко встав на ноги, направился к лагерю.

– Да это же Ванька! Тётя Вера, не спешите, он, кажется, цел, только отчего-то в пожёванной кепке, – вновь раздался из динамика голос удивлённого Макса.

– Иван-царевич и Серый волк, – донёсся из тех же динамиков девчачий голосок второго плана. Это Света, находящаяся не у самого микрофона, оценила ситуацию. – Тревожной группе можно расслабиться.

– Отбой тревоги, – подтвердил Макс уже громко, прямо в микрофон.

Тем не менее народ успокаиваться не пожелал – мальчишку встретили ещё на подходе.

– Синяк на загривке от защипа зубами, – сокрушалась доктор Вера, после быстрого, но дотошного осмотра прибывшего «пострадавшего». – Оленька, смешай мазь номер шесть да намыль этому недотёпе шею как следует!

– Эй! Не надо! Да погодите же! Мне сначала Старшому нужно всё доложить! – отпинывался от заботы о себе мальчуган. – Оуар просил над площадкой в саванне навес возвести. Днём там, между прочим, натуральное пекло!

– Просил? – поинтересовалась глава научников, скептически сложив руки под грудью. Ребята звали её, несмотря на суровость и строгость, тётей Лидой. – Связной речью, что ли?!

– Ну, выл, носом меня по земле катал, облизывал, кепку отбирал. В общем, не отставал, пока я руками крышу не обрисовал, – пожаловался Ваня, пожимая плечами. – А как понял, что я его понял, сначала хвост свой ловил, а потом привёз обратно. Трудно им с нами, тупыми, нормального языка не разумеющими, – и притворно вздохнул.

– То есть он назвал тебе своё имя? – немедленно встряла Ксюн. – А ты в ответ представился? – и посмотрела эдак лукаво.

– Я вначале назвался «А-ыа», но он меня поправил и сказал, что я «Ваыа».

– Ты уверен, что это не случайность? – изучающий взгляд главнауки чуть ли не пришпилил пацана к земле.

– Точно! Он не один раз ко мне так обращался! – заверил строгую тётю Ванька, неожиданно почувствовавший себя на уроке с невыученной домашкой.

– Хм-м… получается, что они ещё и подслушивают за нами, – констатировала Лидия Семёновна.

– И в их языке встречается согласный звук «в», – добавила Ксюн. – То есть это нам не показалось.

– Ещё «р» в нескольких вариантах. Рычащем, рокочущем, ворчащем и рявкающем, – добавил мальчуган, которому уже принялись смазывать шею чем-то щиплющим.

– А давай поиграем в профессоров фонетики! – восторженно предложила девочка. – Нам по-любому придётся этот язык раскалывать. И да! На когда у тебя Оуаром стрелка забита? Обязательно возьми меня с собой!

– Ну тогда и меня, – улыбнулась глава паучников, взгляд которой несколько помягчел, но всё так же оставался изучающим.

– Вас волк не выдержит, – замотал головой мальчуган. – Вы тяжёлая! Он и меня-то пёр без всякой радости. А разговаривать рядом с посёлком волки опасаются. Не знаю уж, ружей они боятся или нашего волшебного воя. Мы же, считай, чуть ли не на пальцах объяснялись.

Глава 9

Гипотеза

Смотреть новости за ужином уже вошло в привычку у обитателей посёлка. Сюжеты для них готовила не одна Ксюн – любой мог сделать ролик, если находил нужным поделиться каким-то успехом или же пожаловаться на возникшую проблему. Понятие «свобода слова» мальки реализовали с максимальной прямотой, не заморачиваясь никакими условностями. Откровенной чуши не несли и хамства избегали, но в остальном демонстрировали полное отсутствие тормозов.

Эту запись «редактору» новостей принесла старшая из поселенцев и самая авторитетная как по возрасту – женщине было около сорока, так и по заслугам – целый доктор наук – не хухры-мухры, «тётя Лида».

– К сожалению, высказываемая гипотеза не имеет достаточных оснований для её доказательного подтверждения из-за относительно малого количества материала, собранного со скромной территории в окрестностях нашего поселения, которое и планировалось-то использовать в качестве принимающего космопорта, – вещала с экрана главная по науке Лидия Семёновна. – Тем не менее, учитывая значимость высказываемого предположения для всех нас, спешу его как можно скорее обнародовать.

Совершенно неожиданным и пока что малопонятным фактором на Мачехе оказались червяки-землерои. Для начала – они дышат атмосферным воздухом, но обитают в толще земли, которую интенсивно разрыхляют.

Будучи залитыми водой, эти существа впадают в спячку, а не погибают или же хотя бы не стремятся к поверхности, как те же самые дождевые черви нашей Земли, что представляется неестественным. Также засыпают они и при температурах выше сорока двух или ниже двенадцати градусов, пережидая таким образом периоды с неблагоприятными для них условиями внешней среды. То есть в умеренно холодном климате они должны быть неактивны в течение примерно полугода, а в пустынях, вероятно, активны только в короткие периоды утра и вечера.

Далее, они питаются органикой животного происхождения, при этом не различая мёртвая она или нет. То есть беспокоят животных, решивших прилечь на голую землю. Важным моментом, не сразу выявленным нами, является то, что землеройки уничтожают практически всех насекомых, которые обитают в приземном слое, точнее, пытаются это сделать. Насекомые, которые бы обитали в почве, пока что нами вообще не обнаружены. А отсюда вытекает следующий факт: вдали от деревьев или скопления кустарников встречается относительно немного естественных опылителей перекрёстноопыляе-мых растений. Что, естественно, сильно сказывается на видовом растительном разнообразии саванны – там, где нет ни деревьев, ни зарослей кустарников, видовой состав однообразен и в основном представлен ветроопыляемыми или же самоопыляющимися растениями, ну и разного рода корневищными или корнеотпрысковыми.

Это отлично объясняет то обстоятельство, что стада жвачных предпочитают кормиться поблизости от древесных и кустарниковых зарослей, дающих приют насекомым, переносящим пыльцу с цветка на цветок. Тут просто более разнообразная, а значит, и более питательная кормовая база.

Землеройки уничтожают не только насекомых, обитающих на или в грунте, но и обитателей нор – разного рода грызунов. С одной стороны, это сильно вредит биоценозу в целом, так как нарушает пищевую цепочку, а с другой – они уничтожают потенциальных разносчиков разного рода заразы. А также и глистов, аскарид, ленточных червей и прочих неприятных обитателей как почв, так и кишечника животных, поскольку поедают помёт, едва тот выделяется во внешнюю среду. Поэтому в этом отношении биологическая обстановка на Мачехе выглядит относительно благоприятной для людей.

Разумеется, зона богатого травостоя наиболее привлекательна и для хищников, тем более что кошачьи способны избежать контактов с землеройками, забравшись на деревья в непосредственной близости от богатых на дичь охотничьих угодий. Чего не могут проделать те же волки. Им и гиенам приходится отдыхать на камнях или поваленных стволах деревьев, которые можно встретить далеко не повсюду. А псовые оказались заметно ограничены в просторе, поскольку мест, где сочетается обильная охота и возможность поспать на камнях, не будучи подгрызенными снизу, не так уж много. Как они решают вопрос размножения и выкармливания своего потомства в первоначальный период развития – пока что совершенно не ясно. Наилучшими в этом плане выглядят места, где саванна соседствует с предгорьями, как здесь. К тому же у кромки саванны и леса удобно охотиться кошачьим, имеющим дополнительную степень свободы – возможность вертикального маневра.

Это наводит на мысль, что волки оказались в трудном положении – конкурировать со львами они могут, только действуя коллективно. Другие виды крупных кошачьих не настолько хорошо, как львы, приспособлены к обитанию на безлесных равнинах, хотя в определённой мере и они являются конкурентами наших серых соседей.

Я к чему это всё многословие развожу? А к тому, что серым для того, чтобы выжить, потребовалась высокая степень солидаризации их сообщества, что невозможно без развития средств коммуникации. И, как ни странно это для хищников, к возникновению заметных элементов гуманизма. Разумеется, преимущественно в отношении представителей своего вида. Поэтому для адекватной реакции на происходящее в месте нашего проживания мы обязаны учитывать этот фактор, иначе рискуем развязать войну с волками. А учитывая наличие у них некоего, пока что не выясненного, уровня интеллекта, это весьма чревато – мы пока что лишь гости на этой планете.

– Лидия Семёновна! – поспешил вступить в беседу Макс с экрана, в то время как он же, только в натуре, продолжал сосредоточенно ужинать. – Я, конечно, не доктор, но всё равно удивляюсь тому, что здешние волки как биологический вид сформировались в условиях, столь неблагоприятных, как описанные вами. То есть при наличии червяков-землероек. Те должны были извести их под корень, выедая потомство в период, когда щенки беспомощны. Если это получилось с местными грызунами, то почему не вышло с волками?

– Максим, ты опять подталкиваешь меня к мысли о том, что волки стали волками до того, как эти удивительные червяки сделались именно такими землеройками, – улыбнулась глава тутошней Академии наук. – Настаиваешь на том, что только после формирования биологического вида Волк ужасный появилась проблема с червяками и с выведением потомства, которая и заставила их быстро поумнеть и стать Волками общительными? Так я с этим и не спорю, а лишь указываю на недостаточную убедительность высказываемого тобою положения в связи со слабостью доказательной базы.

* * *