ВЗаперти 2. Судьба

При очередном шмоне[13 - Шмон – обыск, облава.], менты[14 - Мент – сотрудник ФСИН] обрезали все верёвки на окнах, чем в принципе и являлась дорога, теперь нужно было построить новую. Трубы и пули[15 - Труба – трубка, свернутая из газеты, склеенная для прочности. Пуля – бумажная ракетка с наконечником из хлебного мякиша.], с помощью чего строилась та самая дорога менты нашли при шмоне и естественно изъяли, теперь приходилось мастерить новые, благо материала в виде старых газет было предостаточно. Вот только, нынешний дорожник в виде Андрея, с погонялом Трейдер, был совсем зелёный в этом деле и у него никак не клеилась с помощью мыла и газет труба.

– Мыло покажи? – раздался позади голос.

Трейдер сразу узнал его, это был старый сиделец Марафон, в своё время с его слов не раз бежавший из советских зон, за что получил подобное прозвище и красную полоску в личное дело. Сейчас пребывающий в не столь отдалённой по какой то мелочи, вроде за тайное хищение в виде чермета[16 - Черные мета?ллы (разг. черме?т) – железо и сплавы на его основе (стали, ферросплавы, чугуны)], но это был порядочный арестант[17 - Порядочный арестант – арестант который не имеет за собой гадских проступков, живет правильной арестантской жизнью, соответствует своему статусу и положению.], к его мнению прислушивались.

– Вот! – Трейдер протянул небольшой кусок мыла.

– Это чё? Как назывался этот ошмёток? – отстраняясь от протянутого ему обмылка, возмущённо спросил Марафон.

– Дуру. – неуверенно ответил Трейдер, посмотрев на Жилу ища у него поддержки.

Жила отвёл глаза, сделав вид, что он не при делах, хотя сам и дал ему этот кусок мыла с вышесказанным названием.

– Дуру? – с усмешкой переспросил Марафон, затем продолжил;

– Дуру бы? Да? – после чего уже открыто рассмеялся, ища поддержки у сокамерников.

В хате шутку оценили, народ загоготал, но не злобно, видно было, что люди понимают Трейдера и поддерживают его труд.

– С таким мылом, да ещё с таким названием, только лысого гонять. В нём слишком много глицерина с вазелином, смекаешь? – Марафон сделал серьёзное лицо.

Трейдер не понял сказанное Марафоном, при чем тут глицерин или вазелин, но не стал ни чего говорить, опасаясь, что Марафон застебает его за непонятный для него сарказм.

– Вазелин делает бумагу слишком жирной, его в мыло добавляют, чтобы кожу не сильно сушило. Поэтому у тебя газетные листы, стали гладкими словно целлофан и не склеиваются. Понял? – дождавшись утвердительных кивков от дорожника, продолжил;

– Поди возьми простое хозяйственное мыло в нём больше желатина, именно желатин, сделанный из костей животных, помогает склеить бумагу в отличии от вазелина. Вазелин нынче для других дел нужен. – старый зек засмеялся, обнажив свой беззубый рот, выдавая в нём любителя почифирить[18 - Чифи?р или чифи?рь – напиток, получаемый вывариванием высококонцентрированной заварки чая. Обладает психостимулирующим действием, в некотором роде является наркотическим средством, вызывающим зависимость.].

Жила метнулся за другим мылом, пришлось начать поделки из газет заново, но совет Марафона действительно оказался дельным, через час трубы были скручены, пули налажены. Немного потратив времени на распускание вязанного старого свитера, получили хороший клубок лёгкой и прочной нитки.

С боковыми хатами, путём отстукивания по стене, договорились об отстреле, и прокладка дороги началась, занял весь этот процесс почти всю ночь, ведь камер много, соответственно и движухи[19 - Движение (обычно социальное) – повышенная активность.] не меньше.

Утренний рассвет Трейдер встречал на окне, когда вся хата спала, наблюдая как солнечные лучи разрезают стылый воздух, согревая мартовское весеннее утро. Солнце поднималось со стороны ворот, запретки[20 - Запретка, словосочетание (тюрьма) – полоса вскопанной и разровненной граблями земли, хорошо сохраняющей следы наступившего на нее; расположена между заборами, окружающими все ИТУ или промышленную и жилую зону.] СИЗО №1, там за высоким забором люди просыпались в своих квартирах, шли на кухню, в туалет, собирались на работу. Андрею взгрустнулось, не хватало этих вполне привычных и не замечаемых на свободе вещей, что остались там за высоким забором.

Принимая по верёвке с верхней хаты укутанный в целлофан внушительный свёрток, судя по объёму сотовый телефон или даже смартфон, Трейдер, быстро прочитав надпись на пакете определил, куда его отправить дальше и дёрнул верёвку в том направлении. Ему незамедлительно ответили и телефон пошёл по дороге дальше, к счастливому скорей всего авторитетному адресату. Андрей, протягивая верёвку дороги продолжал наблюдать за восходящим солнцем вспоминая свою прошлую жизнь.

Когда-то у него была работа, самая обычная работа, в то время он даже и подумать не мог, что окажется в тюрьме, будет вот так сидеть на дороге и перемещать по СИЗО запретку. Небольшой магазин, большой сети электронных мелочей по оптовым ценам, являлся в то время для него обителям, пристанищем и работой. Работа не была лёгкой, но Андрею она нравилась, он любил находиться среди электроники, говорить о ней, продавать её. Платили за такой труд немного, но ему хватало, чтобы оплатить свои скромные расходы и даже помогать маме, с которой он проживал вместе.

Естественно, что он не собирался вечно влачить своё жалкое существование, и цепко искал пути, чтобы вырваться из пучины нищенского круговорота. Одной из страстей помимо самой работы, надеждой на безбедное существование в будущем, было его увлечение торговлей на Форексе. Андрей всё своё свободное время от работы тратил на изучения и саму торговлю на этой валютной международной площадке. Похвастаться хорошими успехами он не мог, но чувствовал, что ещё немного и он найдёт ту золотую стратегию, что его обогатит, сделает финансово не зависимым. Он не был из тех, кто, поддавшись азарту обогащения мог вложить в торговлю последнее, всегда вкладывая в сделку столько, чтобы безболезненно потерять данную сумму в случае если он допустил ошибку в анализе дальнейшего движения цены. Больше воспринимая саму торговлю как исследования, необходимую и занимательную учебу, за которую приходиться платит вот таким странным способом, теряя тысячу за тысячей. Иногда, когда его анализ оказывался верным, а на депозит[21 - Банковский вклад (или банковский депозит) – сумма денег, переданная лицом кредитному учреждению с целью получить доход в виде процентов, образующихся в ходе финансовых операций с вкладом.] падал финансовый бонус, Андрей ликовал, представляя себя на лазурном берегу с ноутбуком на коленях, прохладным коктейлем на столике, а потом благополучно сливал весь счёт вместе с прибылью, ведь ошибок было гораздо больше, чем успехов.

Вот так балансируя между работой и торговлей, постоянно ощущая финансовую нехватку, он встретил её. Это произошло случайно, в самый обычный рабочий день, похожий один на другой. Будущий успешный Трейдер, раскладывая на витрине пришедшие на продажу новые наушники, услышал, что к нему кто-то обращается. В магазине было полно народу, было шумно и суетливо, поэтому он, не расслышав вопроса, сидя на корточках перед стеклянной витриной повернулся на голос чтобы уточнить вопрос, заданный ему и встретился с ней глазами, это был ангел во плоти. Ангелу срочно нужна была Bluetooth колонка и Андрей, бросив наушники, рискуя нарваться за это на штраф, кинулся помогать ангелу с таким же ангельским именем Аня, выбирать достойный для неё модный девайс.

Во время оформления покупки, с трудом справившись с природной застенчивостью, Андрей спросил у Ани номер телефона, она, к удивлению Андрея, легко написала его на оборотной стороне второго экземпляра товарного чека, и одарив беззаботной и загадочной улыбкой, исчезла, посеяв в душе Андрея надежду и приятный трепет в душе.

Вечером долго не решаясь и коря себя за стеснительность, борясь с собой Андрей все-же нашёл по номеру телефона Ани её WhatsApp, куда написал сообщение, невероятно нервничая и потея. Она незамедлительно ответила, как будто ждала его сообщение, так и начался их бурный роман.

Он никогда не был так счастлив и готов был сделать для Ани всё что угодно, его душа порхала от любви к этому идеальному во всём ангелу. Прогулки по вечерам, кафешки, подарки, сильно потеснили его финансы, которые и до этого трещали по швам, теперь он залез в долги, по которым не мог рассчитаться. Попытки поиска альтернативного заработка ни к чему не приводили, его расходы по-прежнему были куда выше его доходов. Вскорости ему негде было занять, он должен был буквально всем, в особенности Диме, соседу по лестничной площадке, который ни где не работал, но почему-то имел не плохую машину и в кармане у него всегда водилась не одна купюра с Хабаровском[22 - Пять тысяч рублей. Город Хабаровск.]. Именно сосед Дима предложил Андрею выход из данной ситуации, дав ему работу, из-за которой он в последствии и оказался в СИЗО №1.

Работа оказалась не хитрой, но очень доходной, пару раз в неделю Дима давал Андрею около сотни малюсеньких свёрточков, в синем целлофане. Его задачей была, передвигаясь по городу, прятать эти свёрточки по одному в разных, и обязательно неожиданных, местах. После чего скидывать на неизвестный номер по Telegram координаты GPS, а также пару тройку фотографий с телефона места закладки.

Андрей не был дураком и понимал, что может находиться в маленьких синеньких свёртках, из которых он делал сотни закладок каждую неделю. Но доход, который приносил этот вид деятельности, не шёл ни в какое сравнение от любого ему знакомого занятия, работы. За месяц Андрей не только погасил все долги, но и бросил работу в магазине, приобретя поддержанный автомобиль для того, чтобы намного быстрее и мобильнее заниматься раскладками наркотических средств по городу Саратов.

С Аней, роман закружил новыми красками, теперь имеющиеся деньги в кармане позволяли водить свою принцессу в разные, до этого, невиданные заведения, покупать любимой дорогие подарки, баловать её, не задумываясь о расходах. Но, как и в любой сказке, его счастью тоже наступил конец как бы он не шифровался, его выследили, поймали, провели с ним определённую оперативную и следственную работу, а теперь он тянет верёвочку тюремной дороги, глядя на рассвет. Единственное, как считал Андрей, что он сделал в этой ситуации правильно, несмотря на свою неопытность, так это то, что не сдал своего соседа Диму, взяв всё на себя. Следственные органы не смогли в таком случае приписать им группу лиц, а это в своё время после суда не прибавит Андрею срок заключения. Ведь за группу лиц светила как минимум десятка, а теперь, с помощью нанятых мамой адвокатов, можно было обойтись пятёркой.

Дима в благодарность стал подогревать[23 - Подогрев (жарг.) – посылка, передача, оказание материальной помощи.] Трейдера на СИЗО, каждую неделю закидывая деньги на его тюремный счёт, которые Андрей отоваривал в сизошном ларьке, что сильно облегчало его тюремный быт. Ведь каждый арестант знает, что хуже нету если не греют с воли, а так и сигареты, и чаёк, и конфеты, а иногда и витамины[24 - Витамины – фрукты, овощи.] – все это скрашивали серые арестантские будни.

А вот Аня, по всей видимости узнав об его аресте, пропала, не написав ему ни строчки, сменила номер телефона, запретила всем общим друзьям давать о ней информацию. Вначале Андрей не находил себе места, изводя себя мыслями и фантазиями, куда же мог пропасть его Ангел, но по прошествии времени стал свыкаться. Хотя даже сейчас, вспоминая Аню, на Трейдера находила грусть, а в груди, нещадно сдавливая лёгкие, болело сердце не давая дышать. Ему грозил длительный тюремный срок, а Аня, его ангел, бросила его в самый тяжёлый для него момент, но судя по людям, что сидят вокруг это происходит с каждым вторым, так что поэтому и нечего отчаиваться, жизнь продолжается.

Звякнул металл тормозов[25 - Тормоз – двери в СИЗО и ИТУ.], Трейдер резко повернулся, уже поняв, что на шухере проспали дать маяка[26 - Маяк – сигнал об опасности.], в хату заходили менты[27 - Мент – работник СИЗО.], он не успевал скинуть дорогу, отвязать или перерезать верёвочку жизни между камерами. Менты сразу же бросились в сторону окна, скорей всего именно из-за дороги и был такой ранний визит. Трейдер не сопротивлялся, его руки закрутили назад и выволокли в продол[28 - Продол – коридор в тюрьме.], поставив лицом к стенке.

Далее наступила вполне привычная для этих мест процедура: сидельцев выгнали из хаты, поставили в продоле лицом к стене, а внутри начался шмон[29 - Шмон – обыск, облава]. В течении часа перевернули всё содержимое камеры к верху дном, постельное бельё, личные вещи, казённое (хозяйское) имущество. В коридор следственного изолятора, летели найденные самодельные кипятильники, зарядки для телефонов, сами телефоны, самодельные игральные карты, зажигалки, конверты с симками, в общем всё то, что запрещено иметь в личном пользовании во время пребывания в СИЗО.

Трейдера, естественно, увели в оперативную часть, где, долго не особо стараясь и не надеясь на его чисто сердечное признание, допрашивали. Так как сам Трейдер не мог знать о характере и наличие свёртков, что он передавал по дороге из камеры в камеру, то и говорить ему было особо нечего. Поэтому уже через три часа от него отстали, посадив в клетку по аналогу стакана[30 - Стакан – маленькая кабинка в СИЗО, автозаке, для содержания зэка.], чтобы жизнь мёдом не казалась, до решения его дальнейшей судьбы.

Левая кисть стала неметь, боль притупилась, и защитная реакция на резь в натянутых сухожилиях отключилась. Трейдер расслабился, повис на руках у ментов, волокущих его в подвал СИЗО с заломленными за спину руками, где находилось одно из самых неприятных мест для арестантов, называемое в простонародье ШИЗО, а именно штрафной изолятор или карцер.

Ещё сидя в кабинете у оперов, ему сообщили, что за нарушение режима начальник подписал бумажку отправляющею его на пятнадцать суток в одиночную камеру в подвале. Не сказать, чтобы Трейдер удивился этому, что- то подобное рано или поздно ожидало всех дорожников, и он знал об этом, добровольно идя на лишения ради людского, за это и уважали арестантов, сидящих на дороге. Морально он был к этому готов, но страх перед тем, о чём не раз слышал, зная какой беспредел творится там внизу, в подвале, никуда не делся, страшно было подвергнуться пускай добровольному, уважаемому всем людским, но всё же лишению[31 - Определённые лишения – режим, отсутствие связи с внешним миром, в том числе и с другими заключёнными.].

На какое-то мгновение его разум отключился, перенеся его в воспоминания в те времена, когда он был счастлив. Ведь это было совсем недавно, не прошло и месяца, когда он с Аней, взяв шикарную квартиру в аренду в тихом районе города Саратова, пропадали в ней сутки на пролёт, наслаждаясь друг другом неутомимо и страстно. Теперь эти времена казались такими далёкими словно прошли годы, настолько сильно изменилась жизнь Андрея в последнее время.

Его ноги сбивались с ритма, не успевая за волокущими его конвоирами, в конце концов-то беспорядочно заскользили по ступенькам лестницы, которую кто-то безвкусно выложил кусочками битой плитки, скользкой и отвратительной на вид. Лестница закончилась, он больно приложился ступнёй об уголок металлического порога локалки[32 - Локалка – решетка, разграничивающая коридоры тюрьмы или пространство.], вскрикнув от боли Трейдер пришёл в себя и огляделся вокруг. Подвал имел более удручающий вид, чем продол и камеры сверху, там наверху имелся хоть какой-то ремонт, здесь же время замерло, оставшись в девяностых годах. Давно не крашеные, облупившиеся от старой серой краски стены, сырость, серость и естественно, прям физически ощутимая, безнадёжность.

Звякнул ржавым железом засов тюремной камеры, дверь со скрежетом открылась и перед Трейдером предстало темное с зелёной шубой[33 - Шуба – специальное рельефное покрытие стен тюремной камеры. По официальной версии, шубой стены покрываются для того, чтобы заключенные не писали на стенах; еще одна версия: чтобы не покончили жизнь самоубийством, разбив голову о стену.] помещение, размером два на два метра. В этом необычайно маленьком помещении, чудом умещались откинутая к стене и пристёгнутая на замок шконка[34 - Шконка – тюрем. койка В тюрьме лежанка, сваренная из металлических труб и полос.] покрытая грязными деревянными досками, без постельного белья (в ШИЗО оно не полагалось), параша, возведённая на пьедестал, словно издеваясь над арестантами. Его грубо втолкнули вовнутрь, не удержавшись на ногах Трейдер упал, кое как успев выставить вперёд затёкшие руки, почувствовав, как они ослабли, еле сдержав вес своего тела на весу с помощью них.

За спиной заскрежетали ржавые петли тормоза[35 - Тормоза – дверь тюремной камеры.], Андрей, превозмогая боль в руках, к которым хлынула свежая кровь и ладони стало покалывать, поднялся на ноги и повернулся в сторону входа в камеру. Двери камеры почти закрылись, через их щель пробивался свет от ламп из коридора, как внезапно они остановились, оставив небольшой, не больше ладони проём. В этом просвете виднелась часть руки в форменном обмундировании замершая словно окаменев.

– Слав, ты чё!? – послышался голос за дверью.

Ответа не последовало, рука резко исчезла и сразу после этого раздался крик мужчины. Это был не просто душераздирающий крик, на грани возможностей голосовых связок, это был вопль человека, которому не просто причинили сильную физическую боль, так кричат только умирая, в этом визге не было ни чего человеческого, лишь инстинктивная реакция на боль. Трейдер отпрыгнул от тормозов, страх от неожиданного и продолжительного рёва перерастающего в истерический визг человека испугал его, сердце буквально ушло в пятки, организм забыл, как дышать.

Через просвет в двери Трейдер ничего не видел, лишь слышал, как кричит один из ментов, за дверью больше никого не было, слышал звуки возни, удары с треском рвущеюся ткани. Когда вопль за дверью затих, превратившись в невнятное бульканье, Андрей отошел ещё дальше во внутрь камеры, стены, покрытые зелёной плесенью от сырости, вибрировали, донося до его ушей многочисленные крики и визг множества людей. Здание, не смотря на его толстые старинные стены, ходило ходуном, содрогаясь от тысячи ударов, звуки были глухими и непонятными, но их было настолько много, что казалось всё СИЗО разом сошло с ум разнося всё, что есть в хатах, коридорах, кабинетах. Продолжалось это долго, неимоверно долго, Трейдер боялся пошевелиться, он стоял как вкопанный, прижавшись спиной к холодной стене и прислушиваясь к шуму вокруг, разглядывая узкую полоску коридора сквозь щель в камерной двери.

В непосредственной близости у Трейдера, а именно в самом продоле[36 - Продол – коридор между камер, в тюрьме.], недавно кричавший мент замолчал, суматоха прекратилась и, если бы не крики и шум во всём СИЗО, можно было бы сказать, что там наступила пугающая тишина. Наконец у Андрея затекли ноги и он, борясь с животным страхом, пошевелил ими, разминая ступни переминаясь на месте. Ничего не произошло, немного осмелев и осторожно ступая, словно под ногами минное поле, Андрей направился к приоткрытому тормозу. Преодолев два метра за долгие минуты и постоянно прислушиваясь к звукам из коридора и вокруг, он попытался выглянуть через имеющуюся щель, чтоб рассмотреть коридор. Просвет был слишком узок, в него не пролазила голова, тогда немного успокоившись, несмотря на то, что стены в камере гудели от криков и сотрясающих их ударов наполняя всё пространство вокруг непрекращающимся рёвом, а где-то далеко, послышались хлопки похожие на автоматные выстрелы как в кино, он попытался толкнуть дверь рукой.

Оперевшись в холодный металл дрожащей ладонью, Трейдер напряг мышцы, тормоз не хотел поддаваться вперёд, скорей всего петли изрядно заржавели, так как дверь открывалась с большим трудом. Преодолевая засевший внутри страх, он усилил нажим толкая капризную неподдающуюся ржавую железяку, раздался противный и как ему показалось ужасно громкий скрип металла. Паника сразу же охватила всё тело, появился соблазн, схватить дверь и захлопнуть её вовнутрь, чтобы спрятаться от ужасов снаружи, но Трейдер, пересилив себя лишь замер, и стал вновь прислушиваться к окружающей обстановке. Наверху автоматы не прекращали стрельбу, сквозь неё слышались душераздирающие крики людей, даже показалось что взорвалось пару гранат, так как по полу под ногами несколько раз прошла вибрация после неизвестных громких хлопков снаружи. А в коридоре за дверью, не было слышно ни звука, поэтому он ещё раз толкнул скрипучую дверь открыв её настолько, что теперь его голова могла без труда пролезть в этот проём.

Высунув полголовы наружу, он сразу же спрятал её обратно, появилась дрожь во всём теле, сердце опять заколотилось как ненормальное пытаясь выскочить из груди. На полу в коридоре, возле решётки локалки, лежал в луже крови с изуродованным до неузнаваемости лицом мент, было похоже, что он мёртв, по крайней мере тот не шевелился, да и лужа крови имела впечатляющие размеры. Вряд ли человек после потери такого количества собственной кровушки мог выжить. Пытаясь дышать как можно глубже и стараясь успокоить себя всеми ему доступными средствами, Трейдер ещё раз выглянул за дверь. Ничего не изменилось, труп был на месте, локалка открыта настежь, больше никого не было. Набравшись смелости Трейдер вышел из камеры в коридор озираясь вокруг, так же медленно, стараясь не наступить в лужу крови, прошёл в середину продола, чтобы посмотреть на лестницу, ведущую вверх и находящуюся там локалку.

На уродливой плитке лестницы имелось множество кровавых потёков и следов обуви, стены так же были испачканы красными линиями и брызгами, локалка сверху лестницы закрыта, а возле её решётки, спиной к Трейдеру, стоял на ногах вполне живой второй мент, что притащил его с напарником в ШИЗО. Мент стоял неподвижно, смотря куда-то вдаль коридора первого этажа, не пытаясь открыть локалку или позвать кого ни будь на помощь, а ведь причина была, его товарищ лежал внизу мёртвый.

Подойдя как можно тише к решётке перегораживающую лестницу снизу, называемой среди заключённых локалкой, Трейдер присмотрелся ко второму менту, стоящему сверху. Его синий камуфляж форменной одежды, при более детальном рассмотрении, почти потерял свой исконно сине-белый цвет превратившись в тёмно-фиолетовый. Руки словно перчатки покрывала тёмная субстанция, которая, к ужасу Трейдера, капала на ступени, почему-то мозг ему кричал бежать, бежать без оглядки, но где-то внутри разум удерживал трясущееся в панике тело. Да и куда бежать? Он находился в подвале, в тюрьме, откуда путь лишь наверх, где страшно кричали люди и громыхало огнестрельное оружие.

Осмотрев дверь решётки снизу стало понятно, что замок, приваренный к решётке, имеет захлопывающийся механизм в виде язычка на замке, называемого защёлкой. Если решётку толкнуть вперёд, то она, встав в закрытое положение, захлопнется с помощью защёлки и отверстия в противоположной стороне двери в виде запорной планки. Далее менты вставляли ключ и проворачивали его два раза для того, чтобы из замка вышли ригели и закрыли замок более надёжно. Такую процедуру сопровождавшие сидельцев менты проделывали на каждой локалки, закрывая предыдущую, затем открывая следующую. Закрыть последнюю они по какой-то причине не смогли или не успели, теперь она была открыта, а мент, убивший своего, стоял сверху у другой закрытой локалки.

У кого из них были ключи Трейдер не знал, так как внизу лежал совершенно обезображенный труп, а сверху стоял спиной его убийца, поэтому если ключи у слетевшего с катушек мента, то он легко сможет открыть дверь локалки, даже если Трейдер её захлопнет. Что делать Трейдер не знал, но выходить из данной ситуации ему как-то нужно было.

– Гражданин начальник? – выдавив из себя ставшее привычным за время пребывания в СИЗО словосочетание, обратился он к стоявшему наверху менту.

Мент резко повернулся, показав своё лицо, полностью залитое тёмной кровью, выглядело это устрашающе словно на нём была тёмно-красная маска шамана, только что принёсшего кровавым богам не менее кровавую жертву и тут же прыгнул на несколько ступенек вниз в сторону Трейдера. Такой резкий рывок в сторону Андрея напугал его сильнее криков вокруг, поэтому он отпрянул от локалки толкнув решётчатую дверь вперёд, слыша, как лязгнул засов-защёлка в металлической запорной планке. Мент, не останавливаясь, вторым прыжком достиг решётки врезавшись в неё со всей силы, от чего она загудела металлическим гулом.