Часть команды, часть корабля. О процессуальной природе организаций
Он исчез, потому что прекратились процессы, которые его конституировали. Прекратилась координация, осуществлявшаяся из единого центра. Прекратилось признание союзных органов власти республиканскими. Прекратилось движение ресурсов по общесоюзным каналам. Процессы, составлявшие СССР, остановились – и его не стало.
При этом многие компоненты сохранились. Армия осталась, хотя переприсягнула новым государствам. Предприятия остались, хотя перешли под иную юрисдикцию. Люди остались, хотя стали гражданами других стран. Материально почти всё на месте. Но того процесса, который назывался Советским Союзом, больше нет.
Можно ли было указать пальцем на СССР. В каком-то смысле – да: вот карта, вот территория, вот граница. Но карта – не территория, а территория – не государство. Государство – процесс управления территорией, процесс, создающий границы и придающий им смысл. Когда процесс прекратился, границы остались линиями на карте, но перестали быть границами государства, которого больше нет.
То же самое происходит с любой организацией, только обычно менее заметно. Маленькая фирма закрывается – кто обратит внимание. Но структура исчезновения та же. Процессы прекращаются, и организации не становится. Не постепенно – а вот так, сразу. Конечно, есть юридические процедуры ликвидации, занимающие время. Но они – тоже процессы, процессы завершения. Когда они заканчиваются, остаётся запись в реестре: ликвидирована. И больше ничего.
Esse est operari – существовать значит действовать. Эта формула, восходящая к средневековой схоластике, точно описывает способ существования организаций. Для них быть – значит делать. Не делать – значит не быть. Это не моральный императив и не совет по менеджменту. Это онтологическое утверждение о природе организации.
Камень существует, не делая ничего. Его бытие не зависит от деятельности. Он просто есть. Организация – не просто есть. Она есть, только пока действует. Её бытие – её деятельность. Не бытие, которое проявляется в деятельности, а бытие, которое и есть деятельность.
Поэтому вопрос «что делает организация» в каком-то смысле неправильно поставлен. Он предполагает, что есть организация, которая затем что-то делает. Но организация – это и есть делание. Нет сначала субъекта, а потом его действий. Действия – и есть субъект.
Это трудно помыслить, потому что мы привыкли разделять вещи и их поведение. Человек существует, а потом ходит, говорит, работает. Машина существует, а потом едет. Существование предшествует функционированию. Но с организациями наоборот: функционирование предшествует существованию. Вернее, функционирование и есть существование.
Стартап возникает не тогда, когда регистрируется юридическое лицо. Юридическая регистрация – лишь фиксация чего-то, что уже происходит. Стартап возникает, когда люди начинают действовать скоординированно, когда их действия складываются в некий паттерн, который воспроизводит сам себя. В этот момент – и только в этот момент – можно сказать, что стартап существует. Существует как процесс.
И наоборот: стартап погибает не тогда, когда юридическое лицо ликвидируется. Он погибает, когда прекращаются процессы, которые его составляли. Ликвидация юридического лица – лишь фиксация того, что уже случилось. Формальность, удостоверяющая смерть.
Отсюда следует нечто важное. Если организация – процесс, то её существование требует постоянных усилий. Не однократного акта создания, после которого она просто есть, а непрерывного делания, без которого её нет.
Построенный дом стоит. Его не нужно постоянно строить заново. Достаточно иногда ремонтировать. Созданная организация не стоит. Её нужно постоянно создавать заново. Каждый день, каждый час, каждую минуту. Как только это делание прекращается – организация прекращается вместе с ним.
Это объясняет, почему организации требуют такого количества энергии. Почему люди в них всё время что-то делают – планируют, согласовывают, отчитываются, контролируют, координируют. Не потому что они бюрократы, которые любят создавать видимость работы. А потому что без этой работы организации не будет. Буквально не будет. Она исчезнет, как водоворот при остановке воды.
Всё это может казаться абстракцией, далёкой от повседневного опыта. Но стоит посмотреть на праздничные дни, когда организации «не работают». Офис пуст, телефоны молчат, электронная почта не отвечает. В каком-то смысле организации в эти дни нет. Есть только потенциал её возобновления, готовность процессов снова запуститься. Организация существует в праздники лишь в той мере, в какой существует уверенность, что в рабочие дни всё продолжится.
А теперь представим, что уверенности нет. Никто не знает, вернутся ли люди после праздников. Соберётся ли снова эта конфигурация. Возобновятся ли процессы. В такой ситуации можно сказать, что организация исчезла – не в момент расхождения по домам, а в момент утраты общего ожидания возврата.
Организация – это процесс, но также и ожидание процесса. Уверенность в том, что процесс продолжится. Связи, которые существуют не только в актуальном взаимодействии, но и в потенциальном. Всё это – не вещи. Всё это – способы организации не-быть-вещью.
Итог этой главы прост: организация не имеет бытия вне становления. Она не существует, а происходит. Она не есть, а делается. Это не вещь, которую можно найти и на которую можно указать. Это процесс, который длится, пока длятся усилия по его поддержанию.
Из этого вытекает всё остальное. Если организация – процесс, то что в ней постоянно. Если она – не вещь, то что делает её узнаваемой, тождественной себе. Если она существует только в делании, то как она воспроизводит себя во времени.
Ответ на эти вопросы – в понятии паттерна. К нему мы теперь переходим.
Организация не имеет бытия вне становления.
ГЛАВА 2. ПАТТЕРН
2.1. Что сохраняется в потоке
В первой главе мы обнаружили отсутствие. Организация не вещь. Её нельзя локализовать. Она не имеет бытия вне становления. Но это только половина ответа. Мы сказали, чем организация не является. Теперь нужно сказать, чем она является.
Вернёмся к реке Гераклита. В одну и ту же реку нельзя войти дважды – вода всё время другая. Но что-то остаётся. Мы узнаём эту реку. Мы называем её тем же именем. Мы знаем, где она течёт, как изгибается, какой ширины достигает в устье. Вода сменилась полностью, но река – та же самая. Что именно сохраняется?
Не субстанция. Молекулы воды, прошедшие здесь вчера, сегодня уже в море. Не форма в простом смысле – русло меняется, берега размываются, глубина колеблется. Сохраняется нечто более тонкое: конфигурация течения. Способ, которым вода движется в этом месте. Структура потока.
Это и есть паттерн.
Паттерн – не вещь и не свойство вещи. Паттерн – это инвариант процесса. То, что остаётся неизменным, пока процесс продолжается, независимо от того, какой материал через него протекает. Река – паттерн движения воды. Пламя – паттерн горения. Водоворот, о котором мы говорили – паттерн вращения.
Организация – паттерн взаимодействий.
Это утверждение требует медленного разворачивания. Что значит – паттерн взаимодействий? Когда мы смотрим на организацию, мы видим людей, которые что-то делают. Они разговаривают, пишут письма, проводят совещания, принимают решения, производят продукты. Всё это – взаимодействия. Между людьми, между отделами, между организацией и внешним миром. Поток взаимодействий никогда не прекращается в живой организации.
Люди приходят и уходят. Меняются офисы. Обновляются технологии. Трансформируются продукты. Но способ взаимодействия – то, как здесь принято общаться, как принимаются решения, как распределяется информация, как реагируют на проблемы – этот способ сохраняется. Он может медленно эволюционировать, но в каждый момент времени он узнаваем.
Паттерн безразличен к материалу. Реке всё равно, какие именно молекулы воды через неё текут. Пламени всё равно, какое именно дерево горит. Организации – в определённом смысле – всё равно, какие именно люди в ней работают. Это звучит жёстко, почти цинично. Но это не оценка, а описание структуры. Паттерн воспроизводит себя через любых подходящих носителей. Конкретный человек незаменим как личность, как друг, как родственник. Но как элемент организационного паттерна – он заменим. История каждой организации это подтверждает: люди уходят, организация остаётся.
Здесь важно избежать двух ошибок. Первая – думать, что паттерн это что-то абстрактное, существующее отдельно от конкретных взаимодействий. Нет. Паттерн не над взаимодействиями и не за ними. Паттерн – это сами взаимодействия, взятые в их структурном аспекте. Как мелодия не над нотами, а есть способ их связи.
Вторая ошибка – думать, что паттерн это просто описание, которое мы накладываем на реальность. Конструкт нашего ума. Удобная абстракция. Нет. Паттерн реален. Он производит эффекты в мире. Он определяет, как будут вести себя новые элементы, попавшие в него. Он сопротивляется изменениям. Он воспроизводит себя. Это не свойства абстракции. Это свойства реального, хотя и процессуального, сущего.
Гераклит понимал это двадцать пять веков назад. Всё течёт, но логос остаётся. Не застывший порядок над потоком, а порядок самого потока. Паттерн – современное имя для древнего понимания.
Что это значит для организации? Когда мы говорим, что организация существует, мы говорим именно это: существует определённый паттерн взаимодействий. Он воспроизводится день за днём. Через него протекают люди, ресурсы, информация. Они приходят и уходят, но паттерн остаётся. Пока остаётся.
2.2. Идентичность без тождества
Есть компании, которым больше ста лет. Ни одного человека, работавшего в них при основании, давно нет в живых. Здания сменились, возможно, не один раз. Продукты, которые они производят, не имеют ничего общего с изначальными. Технологии, процессы, рынки – всё другое. И тем не менее мы говорим: это та же компания. Тот же банк. Тот же университет.
На каком основании?
Здесь необходимо различение, которое философия проводит, но обыденный язык смешивает: различение между тождеством и идентичностью.
Тождество – это отношение вещи к самой себе. А тождественно А. Это значит: те же самые части, те же самые свойства, то же самое. Тождество требует неизменности. Если что-то изменилось – строго говоря, это уже не та же самая вещь. Гераклит был прав: нельзя войти в ту же самую воду дважды.
Идентичность – нечто иное. Идентичность – это узнаваемость. Мы узнаём человека, хотя он изменился. Мы узнаём мелодию, хотя она сыграна другим оркестром, в другой тональности, в другом темпе. Идентичность не требует тождества частей. Она требует сохранения паттерна.
Организация сохраняет идентичность, не тождество.
Это ключевое понимание. Когда мы спрашиваем – та же ли это компания, что и сто лет назад – мы задаём вопрос об идентичности, не о тождестве. И ответ: да, та же, если паттерн сохранился. Если способ организации деятельности, несмотря на все изменения, остаётся узнаваемым. Если есть непрерывность воспроизводства.
Мелодия – точный образ для этого понимания. Возьмите простую мелодию. Сыграйте её на фортепиано. Потом на скрипке. Потом спойте голосом. Потом свистните. Каждый раз – физически совершенно разные звуки. Разные частоты, разные тембры, разные способы звукоизвлечения. Но мелодия – та же. Мы мгновенно её узнаём.
Что мы узнаём? Не конкретные ноты в их физической реализации. Мы узнаём отношения между нотами. Интервалы. Ритмический рисунок. Структуру. Паттерн.
Мелодия существует только как паттерн. Нет мелодии помимо конкретного исполнения – но мелодия не сводится к конкретному исполнению. Она может быть реализована бесконечным числом способов, оставаясь той же мелодией. Способ существования мелодии – воспроизводимый паттерн.
Организация существует точно так же.
Компания может полностью сменить состав сотрудников, переехать в другую страну, изменить продуктовую линейку, пережить несколько реструктуризаций – и остаться той же компанией. Не в смысле тождества частей, а в смысле идентичности паттерна. Способ организации деятельности, культура взаимодействия, логика принятия решений – всё это может эволюционировать, но сохранять узнаваемость. Непрерывность.
Когда идентичность теряется? Когда паттерн разрушается настолько, что узнавание становится невозможным. Это случается при радикальных трансформациях, при поглощениях, при кризисах. Формально компания может сохранять юридическое лицо, название, даже часть сотрудников – но паттерн уже другой. Это уже другая организация, носящая старое имя.
И наоборот: паттерн может сохраниться при смене всех формальных атрибутов. Команда может уйти из одной компании и создать другую – унеся с собой паттерн. Юридически это новая организация. Онтологически – продолжение старой.
Здесь становится видно, насколько юридическая идентичность не совпадает с онтологической. Юристы отождествляют организацию с юридическим лицом. Но юридическое лицо – это документ, запись в реестре. Организация – это живой паттерн. Они связаны, но не тождественны. Можно убить паттерн, сохранив юридическое лицо. Можно сохранить паттерн, потеряв юридическое лицо.
Идентичность без тождества – это способ существования всего живого и всего, что подобно живому. Биологический организм полностью обновляет свои клетки за несколько лет. Ни одного атома, бывшего в вас десять лет назад, в вас больше нет. Но вы – это вы. Идентичность сохраняется через непрерывность паттерна. Через то, что каждое следующее состояние вырастает из предыдущего, сохраняя структуру.
Организация идентична себе ровно так же, как идентичен себе живой организм. Не через сохранение частей, а через непрерывность воспроизводства паттерна.
2.3. Иллюзия целого
Есть соблазн думать, что организация – это нечто целое, существующее над своими частями и помимо них. Некая сущность, которая владеет людьми, офисами, технологиями как своими атрибутами. Организация как субъект, имеющий свойства.
Это иллюзия.
Нет организации помимо паттерна взаимодействий. Нет целого над частями. Есть только способ связи частей.
Для прояснения этой мысли полезен образ, который использовал Льюис Кэрролл. В «Алисе в Стране чудес» Чеширский кот исчезает, оставляя только улыбку. Улыбка без кота. Улыбка без лица. Образ абсурдный – именно потому, что улыбка не есть нечто отдельное от лица. Улыбка – это способ, которым организовано лицо. Конфигурация мышц, складок, черт. Нет улыбки самой по себе.
Искать организацию помимо паттерна – искать улыбку без лица.
Мы привыкли думать о целом как о чём-то дополнительном. Вот части, а вот – сверх них – целое. Но это грамматическая иллюзия. Целое не существует сверх частей. Целое – это способ существования частей в связи. Паттерн их взаимодействия.
Когда мы говорим «организация решила», «компания хочет», «фирма считает» – мы используем удобное сокращение. На самом деле нет никакой организации, которая решает, хочет или считает. Есть паттерн взаимодействий, в результате которого возникает то, что мы называем решением, желанием, мнением. Это эмерджентные свойства – они возникают из взаимодействий, но не принадлежат никакой отдельной сущности.
Сравните с сознанием. Нет сознания помимо работы мозга. Сознание – не вещь, сидящая где-то в голове. Сознание – это способ, которым организована нейронная активность. Паттерн. Уберите нейронную активность – не останется сознания, которое существовало бы само по себе. Но и к отдельным нейронам сознание не сводится. Оно в их связи.
Организация устроена так же. Нет организации, которая существовала бы помимо людей, документов, процессов, взаимодействий. Но организация и не сводится к любому из этих элементов или даже к их сумме. Организация – это способ их связи. Паттерн.
Это не делает организацию менее реальной. Сознание реально, хотя оно только паттерн. Мелодия реальна, хотя она только паттерн. Река реальна, хотя она только паттерн. Паттерн – это полноценный способ существования. Не менее реальный, чем вещественный.
Но это меняет наше понимание. Мы не можем думать об организации как о вещи, которая имеет свойства. Мы должны думать о ней как о паттерне, который воспроизводится. Не субъект, а процесс. Не существительное, а глагол.
Иллюзия целого имеет практические последствия. Когда мы думаем об организации как о субъекте, мы ищем её волю, её интересы, её цели. Мы спрашиваем: чего хочет компания? И не находим ответа, потому что вопрос бессмыслен. Нет компании, которая хочет. Есть паттерн взаимодействий, в котором возникают эффекты, похожие на желания.
Когда мы понимаем организацию как паттерн, мы перестаём искать скрытого субъекта. Мы начинаем видеть динамику взаимодействий. Мы понимаем, что «решение компании» – это результат того, как паттерн обрабатывает информацию. Не чья-то воля, а эмерджентный эффект.
Это не значит, что в организации нет людей с волей и целями. Они есть. Но организация не сводится к воле её членов. Паттерн взаимодействий производит результаты, которых никто из участников мог не желать и не предвидеть. Организация – это больше, чем сумма намерений. Не потому, что есть что-то сверх людей. А потому, что паттерн их взаимодействия производит эмерджентные эффекты.
Улыбка реальна, хотя она только конфигурация лица. Организация реальна, хотя она только паттерн взаимодействий. Нет нужды искать что-то ещё.
2.4. Паттерн хочет жить
До сих пор мы описывали паттерн как что-то статичное: структура, конфигурация, инвариант. Но это только половина картины. Паттерн – не застывшая форма. Паттерн активен.
Река не просто имеет форму. Река поддерживает свою форму. Она прокладывает русло, размывает препятствия, находит пути. Если преградить ей дорогу – она будет искать обход. Пламя не просто горит. Пламя распространяется, ищет топливо, сопротивляется затуханию. В паттернах есть нечто, похожее на стремление.
Организационный паттерн тоже активен. Он не просто существует – он воспроизводит себя. Он сопротивляется изменениям. Он ассимилирует новые элементы. Он борется за продолжение.
Это можно выразить так: паттерн хочет жить.
Конечно, это метафора. У паттерна нет сознания, нет желаний в человеческом смысле. Но метафора указывает на нечто реальное: паттерны, способные себя воспроизводить, продолжают существовать. Паттерны, не способные – исчезают. Это простая логика отбора. Мы видим вокруг себя только те паттерны, которые оказались достаточно устойчивыми, чтобы дожить до нашего наблюдения.
Организация, которая существует, – это организация, которая научилась воспроизводить свой паттерн. Которая выработала механизмы самосохранения. Которая сопротивляется энтропии.
Как паттерн воспроизводит себя?
Через носителей. Через нас.
Паттерн не существует в вакууме. Он воплощён в людях, документах, системах, пространствах. Эти носители – его материальная основа. Но носители смертны, изменчивы, ненадёжны. Люди уходят. Документы устаревают. Системы ломаются. Чтобы выжить, паттерн должен постоянно копировать себя в новых носителях.
Когда в организацию приходит новый человек, паттерн начинает воспроизводить себя в нём. Это называется адаптацией, обучением, социализацией. На языке паттерна это – копирование. Новый носитель усваивает способы поведения, характерные для этой организации. Учится её языку, её ритуалам, её логике. Постепенно становится носителем паттерна.
Этот процесс не случаен и не факультативен. Он необходим для выживания паттерна. Организация, которая не умеет транслировать свой паттерн новым членам, умирает с уходом старых. Организация, которая делает это эффективно, может существовать неопределённо долго.
Ритуалы, традиции, документы, истории, легенды – всё это механизмы воспроизводства паттерна. Они могут казаться лишними, нефункциональными, даже абсурдными. Но они выполняют важнейшую функцию: они переносят паттерн от поколения к поколению. Они – память организации, записанная не в одном месте, а распределённая по множеству носителей.
Культура – это паттерн, ставший привычкой. Когда мы говорим о корпоративной культуре, мы говорим именно об этом: о паттерне взаимодействий, который стал настолько устойчивым, что воспроизводится автоматически. Люди в организации ведут себя определённым образом не потому, что их заставляют, а потому, что это стало естественным. Паттерн встроился в их способ действия.
В этом смысле можно сказать: паттерн использует нас для своего выживания.
Это не зловещее утверждение. Это просто описание механизма. Мы – носители паттерна. Через нас он воспроизводится. Мы передаём его дальше – новым сотрудникам, партнёрам, клиентам. Мы даже не всегда осознаём, что делаем это. Паттерн копирует себя нашими руками.
Здесь проступает глубокая связь с биологией. Ричард Докинз описал гены как репликаторы, которые используют организмы для своего копирования. Тело – машина для выживания генов. Аналогия с организацией неточная, но поучительная. Организационный паттерн тоже репликатор. Он тоже использует носителей для своего копирования. Мы – машины для выживания паттерна.
Это не значит, что мы лишены свободы или что наши интересы не важны. Это значит, что мы существуем в симбиозе с паттерном. Мы даём ему тело; он даёт нам форму деятельности. Мы несём его; он несёт нас. Отношения сложнее, чем простая эксплуатация.
Но одно верно: паттерн активен. Он не просто есть – он стремится быть. Он воспроизводит себя, защищает себя, распространяет себя. В этом смысле – и только в этом – можно сказать, что паттерн хочет жить.
2.5. Время внутри
До сих пор мы говорили о паттерне как о структуре в пространстве. Но паттерн – это ещё и структура во времени. Более того: паттерн создаёт собственное время.
Время организации не совпадает с часовым временем. Это странное утверждение требует разъяснения.
Часовое время – внешнее, однородное, измеримое. Час – это час, минута – это минута. Для физики, для механизмов, для расписаний. Но опыт времени внутри организации другой. Иногда день тянется бесконечно, иногда неделя проносится мгновенно. Это не просто субъективное восприятие. Это отражение реальной структуры организационных процессов.
У организации есть свой ритм. Ежедневные планёрки, недельные спринты, квартальные отчёты, годовые циклы. Эти ритмы – не произвольные деления часового времени. Они – пульс паттерна. Способ, которым паттерн организует своё воспроизводство.
Подумайте о разнице между стартапом и корпорацией. Они существуют в одном и том же часовом времени, но в совершенно разных организационных временах. Стартап живёт быстро: решения принимаются за часы, продукт меняется за недели, год – это вечность. Корпорация живёт медленно: согласование занимает месяцы, изменения – годы, десятилетие – это обозримый горизонт. Разные паттерны – разные времена.
Это не метафора. Организационное время – это реальная структура процессов. Оно определяет, как быстро информация распространяется, как скоро решения принимаются, как долго изменения приживаются. Два человека могут сидеть в одной комнате и существовать в разных организационных временах – если один работает в стартапе, а другой в министерстве.
Паттерн создаёт своё время через ритмы. Ритмы – это повторяющиеся циклы активности. Утренняя почта. Еженедельное совещание. Ежемесячный отчёт. Квартальная премия. Годовой план. Каждый ритм – это такт, по которому бьётся организационное сердце.
Ритмы синхронизируют элементы паттерна. Они гарантируют, что разные части организации существуют в одном времени, соотносятся друг с другом, координируются. Без ритмов организация рассыпалась бы на несвязанные фрагменты. Ритмы – это механизм интеграции во времени.
Они также создают время как переживание. Организационное время – это не просто длительность, но и качество. Время аврала отличается от времени рутины. Время запуска нового продукта – от времени поддержки старого. Паттерн окрашивает время, придаёт ему текстуру, плотность, значение.
Здесь снова полезна аналогия с музыкой. Мелодия создаёт собственное время. Это не часовое время метронома – хотя метроном может отбивать такт. Музыкальное время – это время напряжения и разрешения, ожидания и свершения. Структура отношений между нотами создаёт ощущение движения, развития, времени.
Организация создаёт своё время так же, как мелодия. Через структуру событий, их связи, их последовательность. Время дедлайна ощущается не так, как время брейнсторминга. Время кризиса – не так, как время стабильности. Паттерн взаимодействий порождает паттерн времени.
Это объясняет странный феномен: почему организации так по-разному стареют. Некоторые компании за десять лет проживают столько, сколько другим не прожить за столетие. Дело не в количестве лет, а в интенсивности организационного времени. Сколько циклов воспроизводства паттерна уместилось в эти годы. Сколько поколений сотрудников сменилось. Сколько трансформаций пережито.