Притяжение

Не весь, не отражающийся в зеркалах,
невидимый, для всех почти безмолвный…
и ветер – словно заново рождённый,
что оставляет сладкий иней на губах;

скитающийся снова и в который раз
звучат шаги: лишь около – не ближе,
почти рассыпавшийся звук – всё тише,
сосредоточившись в тот самый день и час.

Подглядывая в вечность… и себя терпеть,
скользя на грани жизни и распутства:
к чему опять вернувшиеся чувства (?),
с которыми не жаль, но странно умереть.

«Зачем ты ищешь демона во мне (?)…»

Зачем ты ищешь демона во мне (?),
который вряд ли будет в твоей власти;
сцепляя целое, он рвёт на части,
сверкая жадным взглядом в полутьме;

пусть ждёшь по ту лишь сторону и эту…
те мысли… поднимая на дыбы,
помеченные вновь перстом судьбы,
с которыми не жалко кануть в лету.

Тревожит разум, не сводя с ума,
но в этом есть какой-то свой покой:
укравший тело, получил с лихвой —
глубины те, которым нет конца.

«Когда угодно будет вновь судьбе…»

Когда угодно будет вновь судьбе
низвергнуть в яму одиночеств —
среди несбывшихся пророчеств,
я на твоей останусь стороне.

Пусть прозвучит коварное «прости»,
когда нагрянет вновь усталость,
почти бессовестная жалость…
не потерять тебя б, но обрести.

Пусть каплет яд в растерзанные раны;
с тобою вечность выносима,
твоя любовь неповторима,
пока она жива… и все изъяны.

«В каком-нибудь рождённом теле …»

В каком-нибудь рождённом теле —
ты оживёшь – совсем другим, случайно,
соединив всё то, что было изначально…
всё хрупкое, что тлело еле-еле.

И смотришь в прошлое, затёртое до дыр,
и высоко – небесного касаясь дна,
срываешься… пусть бездна холодна:
в одном лице – и ангел, и сатир.

В любви пусть будет лучший твой порок,
пускай она во всех картинах мира,
звуча в сонетах пламенных Шекспира…
ты оживёшь; пусть всем ты горла поперёк.

«Пусть жизнь назло расставила ловушки…»

Пусть жизнь назло расставила ловушки,
но каждый раз, опять, как не бывало —
хватаешься за край (почти устало)…
и, как дитя, крадёшься под подушки;

написан по сценарию и стёрт,
рождённый скукой мир в одно мгновение,
лукаво дразнит хитрое сомнение…
и в нём случайно – будто распростёрт.

Пусть рассыпается по телу дрожь:
и каждый вечер поднося ко рту,
как будто с ядом дышишь в пустоту —
готов простить ей истину и ложь.

«Не пропустить бы тишину вселенной…»

Не пропустить бы тишину вселенной,
пусть вновь разделены душа и тело…
и разгоняя мысли до предела —
внутри холодной глубины нетленной;