Кольцо Уробороса

Жорка сразу встрепенулся, потянуло стервеца на сладенькое. Подсел немедля к девушкам знакомиться. На это брат мастак. Вот у Дениса никогда не получалась легкость в общении с противоположным полом, то ли язык не так подвешен, то ли комплексы от избытка прочитанных книг.

Жорик наставлял его на правах старшего брата после поступления в институт: «Теперь не теряйся, брателло. Даю срок месяц. Если останешься девственником, отберу все марки дедовские.»

Похоже, Жора не шутил. Это была серьезная угроза, ведь Денис был страстным филателистом. В деда пошел. Тот насобирал четыре больших альбома советских марок и передал внуку незадолго до смерти.

Хотя, скорее всего, Жора пугал. Ничего бы он не отобрал.

За первый месяц студенчества у Дениса так ничего и не произошло, и с Жоркой состоялся еще один серьезный разговор.

– Ты какой-то несуразный вырос, – выговаривал брат, – ухаживаешь, в кафе водишь, на цветы тратишься. Одни расходы. Будь проще. Вот у нас в общаге была полная демократия – хватай девку за косу, да и волоки ее в комнату, а там уже три койки скрипят. Учись, романтик!

Брат был прав. У него было чему поучиться. По-молодости Жорик был весельчак и балагур, спортивен и речист, заливался соловьем. Девчонки на него западали, а он менял их, тирлимбумбум, как перчатки, чрезвычайно легко и бесчувственно бросал.

Вот и пышечка Оля сразу тогда зарделась, захихикала, туфельками шаркнула. Поймал ее братец на крючок, та поклевала, поклевала и попалась на свою беду. С Ольгой Жора гулял месяца два, не больше. Потом отправил ее вслед за остальными в царство смутных воспоминаний. Какого было его изумление, когда через три года девушка приперлась к нему на день рождения. Она подкараулила Жору у подъезда, сказала: «Приветик, Жор, поздравляю», и вручила подарок – бархатную коробочку с чем-то.

Денис заметил, как блеснул камешек на колечке, когда Оля протянула руку с подарком. Жора машинально взял. Оля тут же развернулась и торопливо пошла прочь. Жора даже спасибо не сказал. Не успел. Но кольцо тоже заприметил.

– И чего приходила? – спросил он Дениса, и сам ответил: – Наверное, показать решила, что она и без меня прекрасно обошлась. А может, для блезиру обручальное кольцо надела. Тогда вообще непонятно, какого явилась? Впрочем, кто их баб разберет? Лучше и не ломать голову.

Открыв коробочку, они обнаружили в ней красивую серебристую флешку. Жорка повертел ее недоуменно и отдал подарок Денису.

– Бери, брателло, владей. У меня такого барахла полная тумбочка.

А чего не взять, когда дают, тем более родной брат. Денис и взял. Зря, наверное.

Вскоре флешка пригодилась. Нужно было что-то записать, а своя, как назло, куда-то запропастилась. Он и вставил ее в ноутбук.

Когда флешка открылась, Денис увидел, что в ней что-то есть, там кто-то создал папку с надписью – Алеша Рокотов. Он открыл папку, а в ней файлы с фотками. Денис и щелкнул мышью. Оторваться уже не смог, досмотрел внимательно, до конца, все детальки подметил.

Вот мальчик купается в ванночке и счастливо улыбается брызгам. Растрепанный такой. Вот мальчик уже чуть постарше. На нем фуражка, почему-то милицейская, и курточка, увешанная значками. Он стоит с деревянным автоматиком на детской площадке и целится в проезжающие машины. На следующем кадре ребенок серьезен, строго смотрит куда-то вдаль, интересничает. А вот закрыл личико ладошками и подглядывает сквозь растопыренные пальчики, хитрюга. Да сколько же здесь снимков?

Денис сразу признал фамильный нос, чуть приплюснутый на конце, такую же фамильную оттопыренную нижнюю губу, лукавый прищур. Да что говорить – пацан был вылитым Жоркой в ребячестве. Не с кем не спутать этакого плутишку. Их кровинушка.

Интересно, где теперь этот мальчик, как не крути, единственный продолжатель рода Шаховых?

Денис детей так и не завел, а Жорка, так тот вовсе и не женился ни разу. Он был какой-то легкомысленный, неосновательный, его старший брат. Не ухажер. Так и прокуковал бобылем. Метался по жизни, как петух на «Павелецкой». Ближе к сорока, перепробовав в десяток профессий, брат подался в изобретатели. Сначала пытался запатентовать четыре кожаных ремня с крепежами. Изобретение назвал помпезно – Парящий Орел. Предназначались ремни для рук и ног. Их полагалось закрепить в туалетах поездов дальнего следования для обеспечения устойчивости пассажиров при определенных процессах. Жорик потирал руки и прикидывал возможные размеры ренты. Часами просиживал в Интернете, все выяснял количество пассажирских вагонов на балансе РЖД. Потом удваивал. Но и без умножения выходило более чем прилично. Хватало и на виллу, и на яхту, и на все, но ретрограды из патентного бюро даже не зарегистрировали заявку и крутили у виска вслед оскорбленному изобретателю. Первая неудача Жорку не сломила, и он придумал гробоукладчик. То была конструкция посложнее: механический подъемник с четырьмя захватами, установленный на эвакуаторе с функцией одноковшового экскаватора. Навороченная машина позволяла рыть квадратную могилу, опускать туда гробы с покойниками и землю сверху вдобавок насыпала. Гробы при этом ставились на попа. Тоже перспективный вариант, с таким не стыдно выходить и на мировой рынок.

Чертежи на этот раз приняли, но до внедрения дело не дошло. Придирались ко всему. Говорили всякие глупости: дескать, большая разница, или лежать себе покойно, или стоять вечно в неудобном положении. Жорик доводов не признавал. Покойнику все одно, в какой позе хорониться, а земли русской экономия нешуточная, плюс внедренные инновации, и могильщики высвобождаются для иного общественно-полезного труда. Так и не убедил бюрократов или не подмазал, кого следует.