7 побед Берии. Во славу СССР!

Так оно шло и дальше, год за годом, три десятилетия – от одной победы к другой.

ПО МЕРЕ своего политического и человеческого взросления Берия играл в новой стране с названием «Союз Советских Социалистических Республик» всё более значительные роли и значение его деятельности приобретало всё больший размах в пределах всей Большой Страны…

До начала 30-х годов Берия был «чистым» чекистом, а люди таких занятий себя не только не рекламируют, но, напротив, стараются не быть на виду. И главная победа Берии тех лет: спокойствие внутри Закавказья, важнейшего стратегического региона СССР, и безопасность бакинской нефти, осталась вне общественного внимания и признания. А ведь даже перед войной бакинские нефтепромыслы давали до 75 процентов общесоюзной добычи нефти, и это – не считая нефтеперерабатывающих заводов Закавказья!..

Поэтому чекистскую деятельность Берии в Закавказье, чекистом № 1 которого он, несомненно, был, можно определить, по большому счёту, как борьбу за нефть для социализма.

Борьба эта в разное время принимала разный вид – порой нефть отступала на второй и даже третий план, но она всегда присутствовала среди решаемых чекистом Берией проблем уже потому, что ведь и противная сторона – спецслужбы Запада, белая и националистическая эмиграция, западные политиканы и бизнесмены – тоже рассматривала проблему кавказской нефти как важнейшую и главнейшую.

Вот с Баку мы и начнём…

Глава 1

1921–1931. Чекист Закавказья № 1: борьба за нефть для социализма

НА ПЕРВЫЙ взгляд, кавказский период жизни и деятельности Берии сегодня для нас представляет меньший интерес, чем, например, его работа в советском Атомном проекте. Там он самым очевидным образом работал на весь Союз, и результат его «атомных» усилий хранит Россию по сей день…

А Кавказ? Ну, ловил он там бандитов, ну боролся с агентами грузинской эмиграции… А нам-то что с того?

Но это, конечно, не так! Я уже говорил об этом, но кое-что повторю…

Во-первых, Кавказ всегда был важнейшим для России регионом, и работа Берии на Кавказе имела значение для всей страны. Как уже сказано, чекистскую деятельность Берии в Закавказье можно определить в некотором смысле как борьбу за нефть для России.

Во-вторых, можно ли понять человека, не зная того, как он начинал, как и на каком деле он формировался? Истоки настоящего и будущего уходят в прошлое. Каким бы банальным ни казалось это утверждение, оно верно…

До революции и в первые годы Советской власти значение Кавказа было прежде всего геополитическим, но в экономическом отношении для всей России важна была тогда только нефть – нефть Баку.

Пропахший нефтью, интернациональный Баку стал для грузинского мингрела Берии, родившегося и росшего в Абхазии, особой частью его биографии. В Баку Лаврентий получил неплохое профессиональное образование, в Баку прошла его самая первая, хотя и бедная, но по-юному безмятежная молодость…

В Баку он пришёл в революцию, там работал в подполье и там же стал чекистом. И его чекистская деятельность в Закавказье стала первой крупной, не только лично, но и общественно значимой победой Берии.

Он начинал как разведчик и чекист ещё до советизации Кавказа, но тянуло его к другому – об этом уже было сказано. Было сказано и то, что Берия рвался из «чекистских генералов» в студенты.

И вот тут необходимо уточнение…

Даже председатель ГрузЧК в начале 20-х годов был во всех отношениях не тем, чем были председатель КГБ Грузинской ССР в брежневские, например, годы, или министр внутренних дел Грузинской ССР, пост которого в те же годы занимал ренегат Шеварднадзе…

В 20-е годы жили скромно, и чекисты – даже руководящие, в том числе.

Скромно жил и Берия. Так что не очень сытными и доходными были тогда советские «жандармские хлеба»… Но ведь и студенты жили не сытнее, а у Берии ещё и семья была.

Маленькая пока – он и жена Нино, однако семья.

Студенты перебивались с кваса на воду, зато инженеры – в силу дефицита обеспечены были сравнительно неплохо.

Я это к тому, что не так уж и соблазнительно – с чисто житейской точки зрения – было тогда быть чекистским «генералом». С другой стороны, было соблазнительно получить, что называется, крепкую профессию, дающую надёжный кусок хлеба.

Чекист Берия достиг к 24 годам вполне устойчивой перспективы роста, но был готов рискнуть достигнутым успехом ради неопределённой судьбы… Студент-политехник, став инженером-строителем, мог в том бурном времени обрести яркую судьбу и на новом поприще, но мог ведь и затеряться.

Так почему Берия просил отпустить его на учёбу?

Для морально кондиционного человека ответ очевиден: да потому, что Берия был по натуре строителем, созидателем и хотел стать им – строителем и созидателем по профессии.

Сам по себе такой склад мыслей, стремлений и чувствований опровергает все инсинуации относительно якобы садистских наклонностей Берии. Спецслужба в любом обществе даёт для подобных наклонностей намного более широкое поле развития, чем строительная площадка.

А кроме того, устремления молодого Берии показывают и доказывают, что и все обвинения его якобы в карьеризме – тоже чепуха! Был бы он карьеристом – зубами бы держался за своё, пусть пока и жёсткое, но «руководящее» кресло в ЧК.

А он за него, как видим, не держался.

Устремления молодого Берии обнаруживают и его несомненную уверенность в своих силах. Он не боится круто развернуть судьбу – сменить надёжную работу и уйти на неизвестный виток судьбы.

Однако выбирать свою судьбу в новой России самому Лаврентию не пришлось – ни тогда, ни позднее. При всей силе характера, вся сознательная жизнь Берии прошла под знаком выбора пути не им самим, а под знаком исполнения поручений партии, державы, а позднее – ещё и лично Сталина.

ВПРОЧЕМ, в 20-е годы путь Берии в личную сталинскую «команду» лишь начинался, и никто, в том числе и сам Лаврентий, не знал, что путь, прокладываемый не личными пристрастиями, а партийным долгом, приведёт молодого кавказца в Кремль, в державный сталинский кабинет, и приведёт не редким гостем, а непременным участником всех серьёзных совещаний и дискуссий в этом высоком кабинете.

В Азербайджане Берия проработал недолго, но сделал много. Причём как раз в Баку он мог пройти и прошёл хорошую школу и как контрразведчик, заодно знакомясь и с ремеслом разведки. В Баку были к тому все возможности. Вряд ли в СССР был другой такой узел разнообразных тайных интересов – и политических интересов разных держав, и специфических интересов их спецслужб.

И интересы замыкались, в конечном счёте – на нефти. Бакинской нефтью владели до революции Нобели, владел знаменитый Детердинг, основатель нефтяной империи «Шелл»…

К бакинской нефти тянулись «Стандарт ойл оф Нью-Джерси» и «Стандарт ойл оф Нью-Йорк», «Галф» и «Компани франсэз»…

Имели свою «бочку нефти» в Баку местные магнаты Манташевы и армянско-турецкий нефтяной «король» Калуст Саркис Гюльбенкян.

И вся эта могущественная свора не была склонна отдавать нефть Баку новой, Советской России… Причём действовать на Кавказе удобнее всего было через националистов. У тех были руки, связи, знание местных условий, у нефтяных магнатов – деньги. Поэтому если даже кавказские чекисты вскрывали внешне чисто националистические заговоры, то, в конечном счёте, в масштабах большой страны это всё равно было битвой за нефть.

Ведь в случае прихода к власти в результате успешного антисоветского переворота расплачиваться националистам со своими «спонсорами» кроме как нефтью было бы нечем.

Не стану много останавливаться на бакинском и вообще закавказском клубке политических гадюк, но скажу, что клубок был, и клубок солидный, опытный, заслуженный…

Причём в Баку сплетались проблемы всего Прикаспийского региона, всего побережья Каспийского моря. По обе стороны Каспия потенциальных «клиентов» чекистов хватало! Один правый эсер Фунтиков чего стоил!

Он и его «коллеги» – как эсеры, так и меньшевики – в период гражданской войны стали профессиональными заговорщиками. В июле 1918 года Фунтиков вместе с кадетами (граф Доррер), туркменскими националистами, офицерами текинских конных частей и прочими поднял Асхабадский мятеж… В результате было организовано Закаспийское временное правительство во главе с Фунтиковым.

О 26 бакинских комиссарах, расстрелянных в сентябре 1918 года на 27-й версте Закаспийской железной дороги между станциями Перевал и Ахча-Куйма, знают все. «Техническую» сторону этого убийства, подготовленного в Баку эсерами и английскими интервентами, приняло на себя Закаспийское временное правительство, в чём Фунтиков позднее письменно признавался бывшему члену ЦК партии эсеров Чайкину.

Но почти забыт расстрел 9 асхабадских (ашхабадских) комиссаров, которые были расстреляны в ночь на 23 июля 1918 года между станциями Аннау и Гяурс, в 18 километрах от Ашхабада.

«Почерк» у обоих преступлений был одинаковым, да оно и понятно – оба расстрела были организованы одними и теми же силами.

Падение Бакинской коммуны в 1918 году подготавливали тоже правые эсеры совместно с меньшевиками, при этом они самым тёплым образом спелись сразу и с мусаватистами, и с англичанами, которых представлял генерал-майор Денстервиль. Воспоминания генерала были изданы в 1925 году в Тифлисе, и он там писал, как завербовал полковника Терского казачьего войска Лазаря Бичерахова, командовавшего отрядом терских казаков в полторы тысячи сабель. Денстервиль писал:

«Бичерахов решил сделаться большевиком… Об этом он телеграфировал комитету большевиков, признаваясь чистосердечно, что только Советская власть… может спасти Россию»…

Отряду Бичерахова была поручена оборона Баку от турецких войск на одном из участков фронта. 29 июля 1918 года «чистосердечный» полковник открыл туркам фронт и ушёл в Дагестан…

31 июля Советская власть в Баку пала, 4 августа правые эсеры, меньшевики и армянские дашнаки, в Баку сильные, образовали так назывемую Диктатуру Центрокаспия, и 4-го же августа в Баку вошла небольшая группа англичан. 17 августа заявился и сам генерал Денстервиль с основными силами.

После захвата Баку Бичерахов был награждён двумя высокими британскими орденами и получил чин генерала английской армии – в Англию он позднее и сбежал.