Русские распутья или Что быть могло, но стать не возмогло

Глава 1. От Трипольской культуры к Змиевым валам и начальной Руси

Любая история – история ли отдельной человеческой жизни, история жизни человечества вообще, и история народа, имеет где-то своё начало.

Где начинается история русского народа?

Знаменитый наш историк Василий Осипович Ключевский первый раздел V-ой лекции из своего курса русской истории озаглавил так: «Начальная летопись как основной источник для изучения первого периода нашей истории».

Начальная летопись – это летописный свод летописца Нестора «Повесть временных лет», начинающийся со слов: «Се пов?сти времянныхъ лтъ, откуду есть пошла Руская земля, кто в Киев? нача перв?е княжити, и откуду Руская земля стала есть».

Академик Герард Фридрих Миллер (1705–1783), немец, в двадцать лет ставший до конца дней своих российским подданным, в статье 1755 года «О первом летописателе Российском преподобном Несторе, о его летописи и о продолжателях оного» заявлял, что труд Нестора уникален среди летописей «прочих славенских народов» как древностью, так и охватом событий…

Итак, русская история начинается со времён начальной летописи, то есть – «Повести временных лет» Нестора?

А что было до Нестора?

Монах Киево-Печерского монастыря Нестор окончил свою «Повесть…» к 1113 году, а первые летописные («погодные», то есть – по годам) записи относятся к IX веку (800-м годам), и известны нам по источникам XIV века. Иногда «погодные» заметки занимали одну-две строки, и первый летописный свод, включавший все раннее записанные исторические сведения, относится ко времени княжения Владимира Святославича – к 997 году.

Так что труд Нестора – это, собственно, компиляция более ранних источников, летописных сводов 997, 1073 и 1093 годов. Но и сама «Повесть…» известна по более поздним спискам, наиболее старыми из которых являются Лаврентьевская летопись 1377 года (древнейшая из дошедших до наших дней в оригинале) и Ипатьевская летопись 20-х годов XV века…

Когда мы имеем в виду «самое-самое» начало русской истории, то говорим: «со времён Гостомысла»… Однако Гостомысла у Нестора нет, это имя впервые появляется лишь в 1-й Софийской летописи XV века, хотя Гостомысл и упоминается там как исторический персонаж IX века, то есть – ещё до-несторовой эпохи.

Софийская летопись сообщает, что ильменские словене поставили город Новгород и посадили в нём старейшину Гостомысла…

К Гостомыслу я ещё вернусь, а сейчас замечу, что уже этот предельно краткий обзор начального русского летописания даёт основание для того, чтобы задуматься: чем оперируем мы, когда уверенно толкуем о начальной русской истории – достоверными историческими данными, или полулегендарными интерпретациями авторов летописных сводов?

Сразу скажу, что труд не одного поколения историков-подвижников прошлого в течение почти трёх веков – начиная с Василия Татищева (1686–1750) и заканчивая честными советскими историками, позволил отсеять в летописях сказания и легенды от точных сведений и оставить шлих исторической истины…

А примерно с середины XIX века в распоряжение исследователей начальной русской истории стали поступать данные и археологических раскопок, которые в ХХ веке – в Советской России, стали государственным делом. Более внимательно стали присматриваться и к русским былинам и сказаниям, где историзма порой бывает побольше, чем в иных академических трудах… Недаром Байрон сказал:

Порой историк вводит в заблужденье,
Но песнь народная звучит в сердцах людей.

Во времена Ключевского результаты археологических раскопок, и славянский фольклор как источники исторических знаний в ходу ещё не были. Поэтому Ключевский и мог отсчитывать нашу историю от её «летописного» начала…

Плохо то, что и в начале XXI века мы часто воспринимаем русскую историю всё так же – со времён Гостомысла, Рюрика, Олега, Игоря, Святослава, Владимира… Однако это – конец первого тысячелетия нашей эры. Помним мы о «летописных» древлянах и полянах, о русичах и вятичах…

Пушкин, всерьёз интересовавшийся прошлым Родины, в «Заметках по русской истории» сжато отмечал: «Поляне жили на берегах Днепра, северяне и суличи – на берегах Десны, Сейма и Сулы, радимичи – на берегах Сожа, дреговичи – между Западной Двиной и Припетью, древляне – в Волыни, бужане и дулебы – по Бугу…».

Гоголь, намеренный написать университетский курс русской истории, в своих «набросках очерка о славянах» приводил летописные сведения тоже сжато, но ёмко – как и положено великому мастеру слова. Он отмечал:

«Поляне по Днепру. Киев.

Древляне тоже по Днепру, но в лесах, к северо-западу от Киева. Главный город Коростень (Искоростень, – С.К.)…

Северяне поселились на трёх реках, Десне, Сейме и Суле, и на сей последней назывались суличами. У них Ярослав выстроил Новгород Северский – 1044.

Радимичи по реке Соже.

Вятичи у верховья Оки, где по словам Нестора, Вятко основал жилище.

Бужане по Бугу, на место их являются волынцы, где великий князь Владимир построил город в своё имя.

Дулебы тоже по берегам Буга упоминаются…

Лютичи тоже по берегам Буга и Днестра.

Угличи при реке Угли (ныне называемой Орлом), покорены Свенельдом, воеводою Игоря…».

Но это – начальные века нашей эры. То есть – не более двух тысяч лет.

А ведь «первый период нашей истории», в котором отыскиваются корни русского народа, начинается не тысячелетие, не два назад, а, по крайней мере, десять-пятнадцать тысяч лет назад! Теперь мы знаем, что, праславяне тшинецко-комаровской, например, культуры, жили в бронзовом веке. Это – десять тысяч лет тому назад.

На берегах Дона в Воронежской области у села Костенки обнаружено древнейшее в Европе поселение людей кроманьонского (то есть, современного) типа. На площади в 10 квадратных километров раскопано более 60 стоянок эпохи верхнего палеолита в возрасте от 15 тысяч до 45 тысяч (стоянка «Костенки-12») лет. То есть, однажды придя сюда, люди из этих мест уже не уходили на протяжении десятков тысяч лет! И люди эти были предками праславян, как сами праславяне были нашими предками…

У Ключевского о тех временах и слова нет – он о них просто представления не имел. А его «Древняя» Русь – это, собственно, Киевская Русь раннего средневековья! История же русская намного древнее Киева – древнее на тысячелетия, потому что русские славяне, которые заложили некогда Киев, были не пришлыми откуда-то, а были дальними потомками тех, кто жил за тысячи лет до них на берегах того же Днепра.

Великие писатели порой видят историю глубже, чем профессиональные историки, а великий русско-украинский писатель Николай Васильевич Гоголь и историей занимался профессионально. Так вот, ему принадлежит меткое замечание: «Расселение – старый конёк и привязка, за это обыкновенно хватаются летописцы и созидают <легенды?>, потому что носят в себе образ переселения сынов Ноевых, и проч. Вывод. Славяне жили уже очень давно на местах своих».

Пушкин в «Заметках по русской истории» тоже делает сходный вывод: «Славяне с незапамятных времён населяли эту обширную область; города Киев, Чернигов и Любеч не менее древни, чем Новгород Великий, свободный торговый город, основание которого относится к первым векам нашей эры…».

Иными словами, Новгород и Киев жили, развивались и благополучно управлялись задолго до появления в Новгороде князя Рюрика, приглашённого новгородцами якобы для того, чтобы «навести порядок»…

В сентябре 1862 года в Новгороде – как «колыбели царства всероссийского», торжественно было отмечено «тысячелетие России», император Александр II открыл памятник работы Михаила Микешина, так и названный – «1000-летие России»…

Эта тысяча лет русской истории брала за точку отсчёта именно начало княжения Рюрика в Новгороде, однако русская история и русская государственность намного старше времени Рюрика.

Причём русская история не просто старше её официального, так сказать, начала – она ещё и абсолютно уникальна, и не только по тем основаниям, о которых уже говорилось. Она уникальна ещё и потому, что русская история отличается, и отличается принципиально, от истории всех остальных народов тем, что только русский народ, имея на своём пути исторических препятствий и исторических ошибок больше, чем все остальные великие народы, вместе взятые, смог к началу ХХ века создать прочное национальное государство, которое заняло одну шестую часть земной суши…

Да, Британская империя охватывала вообще весь мир – как говорили, над ней «не заходило солнце»… Однако это был, всё же, совершенно иной случай, и вряд ли это надо долго доказывать.

В истории мира известен ряд как исчезнувших, так и по сей день благополучно существующих выдающихся государств. Их история и жизнь интересны и поучительны, как, впрочем, интересны и поучительны – на свой лад – история и жизнь вообще любой страны, любого народа мира. Даже в современной Империи Зла – Соединённых Штатах Америки, есть много такого, что иным народам не мешает учесть и перенять. Даже в Соединённых Штатах Америки живут миллионы людей, которым самый достойный и заслуживающий самого глубокого уважения человек не постыдится пожать руку.

Однако в мировой истории имеется лишь одна великая держава и лишь один великий народ, которые выделяются среди других особой человечностью и особой, лишь им свойственной судьбой.

Народ это – русский.

А держава – Россия.

Имеется в виду, конечно, не тот геополитический обрубок, который ныне именуют то «Россия», то «Russia», а историческая Россия, распространившая свои пределы от балтийских островов Эзель и Даго до тихоокеанских Командорских и Курильских островов, и от гор Памира до Земли Франца-Иосифа…

Свою самобытную судьбу имеет каждый великий и даже не очень великий народ. И нередко судьба одного народа оказывалась прямо и тесно связанной с судьбами остального мира. Классический пример – древние греки. Они дали человечеству такой выдающийся цивилизационный импульс, что мы и сейчас испытываем всестороннее влияние их культуры – через три тысячелетия после её зарождения.

Или германская наука и культура – продукт гения немецкого народа. Они мощно продвинули мировое развитие, как и наука и культура английская, французская, итальянская – продукт гения английского, французского и итальянского народов.

Значимо и особо вошли в жизнь мира древние культуры Китая, Японии, Индии…

Но при этом ни один из всех великих народов, кроме русского, не имеет, во-первых, жертвенной судьбы. Жертвы, ценой которых стало развитие других народов, были принесены нами на алтарь мировой цивилизации уже в период раннего Русского государства. Это не был, конечно, осознанный жертвенный порыв – просто территория, на которой начали складываться государственные объединения русских славян от озера Ильмень до среднего течения Днепра, оказалась той преградой, о которую предстояло разбиться потоку кочевников Дикой Степи. До Европы этот поток если и добегал, то лишь слабыми ручейками. Потопа Европа не испытала, и за русской спиной могла развивать свои силы всемерно и непрерывно.