Вор и тьма

Я бежал и бежал, более не оглядываясь. Петляя меж деревьев, наклоняясь под ветками и перепрыгивая через старые поваленные стволы. Шляпа давно потерялась, плащ и сапоги стали невыносимо тяжелыми, но я не останавливался, чтобы скинуть их. Боялся потерять даже один миг.

Я бежал, пока не споткнулся. Полетел на мох, и сверху навалился кто-то другой, громко испускающий из легких воздух. Орк мчался за мной, а я даже не замечал преследования. Я попытался извернуться, и получилось! Вогнал ему под ребра нож! Орк сразу обмяк.

Лежа на спине, придавленный умирающим противником, шарил рукой по земле в поисках оброненной сабли. Почти ничего не видел, пред глазами плыли серебристые круги и темные пятна.

Оббитый железом носок чужого сапога наступил на пальцы правой руки. Я застонал от боли, в следующий миг получил удар по голове, и мир окончательно померк.

Глава 10

Отчаяние

Меня сильно встряхнули. Очнувшись, я открыл глаза. Немолодой седеющий орк с уродливым шрамом вместо левого глаза тормошил за плечи. Заметив, что прихожу в себя, орк бросил меня. Сидя на мокром мху, я тут же упал на спину и вновь опустил веки.

Сил почти нет, а от отчаяния хочется выть.

Меня окружали семеро переговаривающихся на огсбургском наречии охотников за головами, все они тяжело дышали после бега. Поблизости слышались еще голоса – рядом другие нелюди. Попытка уйти от преследования провалилась. Акан мертв. Кровь и песок! Лучше бы мне тоже стать мертвецом.

– Поднимайся! – одноглазый крепко приложил мне железным носком сапога по правому боку.

Стиснув зубы, я лежал не шевелясь. Не помышляя о спасении, я боялся пыток и жаждал лишь смерти! Но как ее заполучить? Из оружия только засапожный нож. Дотянуться б до него, кинуться на орков и получить милосердную пулю или сталь!

– Сдох там, что ли, раньше времени? – угрожающе зарычал немолодой орк. – Считаю до двух. Потом с землей смешаем, а после все одно поднимем.

– Сейчас… – вскинув руку, я попытался встать.

Выпрямившись, опустил взор и исподлобья косился на орков. К ним подошли еще двое. Слева в двух шагах в луже крови лежал мертвый головорез. Это ему я вогнал под ребра кинжал. Однако ни кинжала, ни бракемарта не видать.

Орки отступили от меня, окружив широким кольцом. Кривые мечи направлены остриями вниз, но готовы взметнуться при любом моем неверном действии. Это хорошо, я даже криво улыбнулся. Страшна не смерть. Я боялся того мига, когда меня скрутят и потащат к сотнику. Но я кинусь на них, чтобы нарваться на меч! Сейчас, сейчас…

Решившись на смерть-избавительницу, я почувствовал спокойствие. Хладнокровие вернулось ко мне. Не думал, что так встречу Костлявую Джейн, но иной выбор сулит гораздо худшее, чем смерть. Я не смогу покончить с собой, как Рой, посему искать забвения буду по-другому.

– Снимай плащ, – велел одноглазый. В его руке покачивалась отполированная дубинка. Верно, ею я и получил по голове, когда погоня настигла.

Расстегнув фибулу, я скинул черный плащ. Без него как-то сразу стало неуютно. Сверху упали редкие маленькие снежинки. Холодает.

Одноглазый орк шагнул ко мне. Взмахнул дубинкой и ударил по левому предплечью.

– Проклятье! – сорвалось с уст. В руке запульсировала боль.

Следующий удар пришелся по спине, затем по плечу; орк хотел сбить меня с ног. Я согнулся, однако не падал. Глупое упрямство взяло верх, на несколько мгновений я забыл про нож и хотел только устоять и не упасть. Но рухнул на колени, когда на меня обрушился град новых ударов.

Теперь били уже все обступившие меня орки. Я сжался, прикрывшись руками. Избивали со знанием дела: сильно и болезненно, но так, чтобы не перебить внутренние органы, и стараясь не задевать голову, хотя морде тоже доставалось. Меня ломали, лупили, чтобы лишить воли к сопротивлению. Черта с два!

Я выхватил нож, вскочил, пытаясь пырнуть ближайшего орка, но меня свалили. Ударили по руке, и стальное лезвие полетело куда-то в сторону.

– Хватит! – прокричал одноглазый.

Избиение прекратилось. Я валялся у ног орков, уткнувшись в истоптанный мох. Разбит, развален на кусочки, и все тело – это лишь боль. Ублюдки! Чтоб вы сдохли!

Немолодой орк со шрамом на лице присел рядом на корточки.

– Что, – произнес он, – теперь-то ножа у тебя нет?

Я поднял голову, чтобы посмотреть на одноглазого урода. Тот ухмылялся, скаля желтые зубы. Он знал, что в сапоге спрятан нож, и орки лупили меня не только чтобы сломать, но и развлечения ради.

Свезенная орочьим кулаком скула горит огнем, правый глаз начинает заплывать, из носа течет кровь. Я жалок в их глазах, но последняя ночная крыса так просто не сдастся. Я страшился лишь пытки, но не смерти. Николас Гард еще скажет свое слово, дайте только ночи дождаться!

В тот миг я не подумал, что магия воровского бога окажется бессильна, если меня просто свяжут, а тем паче если буду уже под пыткой. Однако потом, спустя много времени, я буду благодарен провидению или, может быть, Харузу за то, что сила духа не покинула меня.

– Поднимите его, – велел немолодой орк. Он тоже поднялся.

Двое орков поставили меня на ноги. Я висел на них, уронив голову. Сил, чтобы стоять самому, почти не было. По подбородку потекла вязкая слюна. Меня обыскали. Сорвали камзол и даже стащили сапоги; хотели убедиться, что не припас новых сюрпризов. Одноглазый с удовлетворением оглядел меня. Босого, в одной рубашке да штанах, и избитого.